Национальные символы как агенты психологического и социального изменения. Часть1.

Данная статья является переводом статьи National Symbols as Agents of Psychological and Social Change by David A. Butz 2009.

Национальные символы проникают и распространяются в большинство современных обществ, и государственные политические правила поощряют показ этих символов, однако мало исследований рассматривали психологические и социальные эффекты от воздействия национальных символов. Настоящий обзор объединяет теоретические разработки вокруг социальных наук и предполагает, что национальные символы не являются пассивными встроенными элементами окружающей среды людей, а могут создавать значительные психологические и социальные эффекты. Полученные опытным путём внутриличностные последствия включают усиление национальной идентификации и продвижение группового единства на подсознательном уровне. Национальные символы также могут иметь важные предположения для внутригрупповых отношений из-за их связи с повышенной национальной идентификацией и потенциала автоматически активировать концепции, ассоциированные с принадлежностью к нации. Факторы, которые поставляют в различные реакции на национальные символы, и выгодные пути будущих исследований обсуждены.

Национальная привязанность, чувство близкой личной привязки к своей нации или государству, является мощной организующей силой, которая продолжительное время является аспектом всех успешных человеческих обществ (Фэшбах и Сакано, 1997; Джонсон, 1997; Наттансон, 1993). Ссылки на национальную привязанность еще в 430 году до нашей эры в Греции подчёркивают, что эти сильные социальные силы существовали тысячи лет (Джонсон, 1997). Примитивные формы национальной привязки, такие как привязка к племенам, вождествам или государствам, могли существовать даже тысячи лет до первого документирования современных форм национальной привязанности (например, Джонсон, 1997). Психологи классифицировали привязанность людей к высоко-порядковым группам, включая их привязанность к государствам и нациям, как одну из самых значительных сил природы и мощный компонент человеческой мотивации (Фэшбах и Сакано, 1997; Джонсон, 1997). Кроме того, ощущение привязки к своей нации может дать ощущение принадлежности, которое удовлетворяет одну из основных психологических потребностей людей (например, Баумейстер и Лири, 1995; Воршел и Куант, 1997). Учитывая потенциально положительные эффекты сильной национальной идентификации для личного благополучия и сплочённости сообществ, это неудивительно, что нации культивируют привязанность через символические напоминания о членстве в национальной группе.

Национальные символы (такие как, флаги, гимны, гербы), подобные другим символам групп (такие как, религиозные символы, политические символы, символы команд или организаций), являются концептуальными представлениями членства в группе (например, Фирт, 1973). Как Фирт и другие (например, Хартунг, 1960) подчёркивали в своих теоретических рассуждениях о функциях общих символов, национальные символы часто не только представляют собой общее понятие «нация», но так же собирает и уплотняет знания, ценности, историю и воспоминания, связанные с нацией индивида. Далее, очевидно, что национальные символы также обладают потенциалом представлять сильные эмоциональные привязанности, испытываемые к своей нации (Биллинг, 1995; Фирт, 1973). Это общее определение национальных символов главным образом сосредоточено на абстрактном значении и эмоции, связанных с нацией, и предполагает идею о том, что основной функцией национальных символов является принесение в сознание концептов и эмоций, ассоциируемых с нацией индивида (см. Биллинг, 1995).

Настоящая работа специально сосредоточена на символах национального участничества группы, поскольку эти символы, утверждены влиять на диапазон ответов, относящихся и актуальных для текущих национальных и международных политических действий. Национальные символы утверждены иметь уникальное влияние на психологические и социальные процессы, так как другие группы и их представительные символы (например, религиозные группы) могут быть ассоциированы с рядом понятий и эмоций, которые в основном независимы от понятий и чувств, ассоциированных с нацией индивида.Этот обзор преимущественно сосредоточен на предположениях национальных символов, рассматривая этот вопрос путем интеграции существующей теоретической и эмпирической работы для рассмотрения природы и источников эффектов символов и возможности того, что, когда они собираются среди многих индивидов, эти эффекты, вероятно, будут иметь важные социальные последствия. Далее, путём учёта текущей эмпирической работы над национальными символами, этот обзор стремится определить основные области, в которых необходима дальнейшая работа.

Важность разработки глубокого понимания последствий использования национальных символов подчеркивается наблюдениями о том, что национальные символы проникают почти во все аспекты современной жизни (например, Биллиг, 1995), однако существует мало исследований, прямо проверяющих последствия воздействия таких символов (Фесбах и Сакано, 1997). В некоторых местах, продолжительное время предпринимаются совместные усилия для общего использования увеличения демонстрации национальных символов через набор законов.

Например, набор законов штата Флорида США под названием «Акт о свободе флага Кэри-Бейкера» предписывал, что все государственные учебные классные комнаты начальной школы (K-20) должны вмещать один флаг США размером не менее 2 x 3. В результате этого набора законов все учащиеся Флориды, посещающие государственные начальные, средние и высшие учебные заведения, теперь ежедневно получают воздействие флага США. Этот закон послужил происшествием для штата Аризона, который недавно принял аналогичный законопроект, требующий вывешивания флагов во всех общественных классах (H. 2583, 2006). В дополнение к флагам, закон Аризон предписал, что другие национальные символы, такие как читаемые копии Конституции и Выписка о Правах должны сопровождать флаги, в классных комнатах с 7 по 12 класс. Усилия для предписания отображения флагов США в образовательных организаций свидетельствуют о том, что эти символы становятся все более распространенно общими элементами классных комнат по всей территории Соединенных Штатов. Присутствие этих символов продолжительное время поощряется на основе положительных эффектов, которые, как утверждается, возникают от воздействия флага США (Беннетт, 2004), хотя из анализа Фесбаха и Сакана (1997) ясно, что продолжительное время ведётся мало эмпирических исследований, изучающих природу реакций на национальные символы.

Проблема предписанного воздействия национальных символов расширяется далеко за пределы Соединенных Штатов. В 2004 году школьный совет Токио, Япония, сделал выговор учителям, которые отказались действовать согласно с правилами законодательства, гласящего, чтобы учителя стояли лицом к флагу и пели национальный гимн во время выпускной церемонии (Ониши, 2004). В местах, подобных Северной Ирландии, законодательство, спроектированное на сохранение мира через удаления флагов или эмблем, которые воспринимались как мешающие мирному процессу, имело иронический эффект увеличения, а не уменьшения межгрупповой враждебности (Моррис, 2005). Эти примеры указывают на потенциал для раздельных ответов на национальные символы. В некоторых странах существует сильный толчок для увеличения воздействия людей от национальных символов; однако эти усилия часто встречаются хотя бы с некоторым противодействием. В других нациях, символы, которые бездоказательно заявляются, как ассоциированные с миром и единством, вместо этого способствовали конфликту между группами. Текущая работа исследует проблему влияния на разделение от национальных символов, через предоставление чёткого понимания последствия национальных символов для психологических ответов внутри отдельных лиц, осторожно беря во внимание, что природа этих ответов может изменить предпочтения, мысли, верования, действия к другим людям и группам. Далее, факторы, которые вкладывают в различие ассоциаций и реакции на национальные символы будут рассмотрены, как потенциальные источники разделённых ответов на эти символы.

Национальные символы являются одним из главных смыслов, посредством которых жители регулярно напоминаются о своём национальном доме в повседневной жизни (Биллинг, 1995).

Работа Биллинга о банальном национализме, термин, отражающий постоянное напоминание или «флагование» национального дома в гражданах, указывает, что в рассмотрении эфектов национальных символов на психологические ответы важно распозновать различия между подразумеваемыми (т.е. бессознательными) эффектами и чёткими (т. е. сознательные) эффектами. В нациях, которые относительно хорошо-установлены и стабильны, напоминания о национальном доме (т. Е. флаги, эмблемы) могут быть повсеместно отображены, однако они часто перемещаются в фон окружающей среды. Хотя эти очень знакомые символы могут восприниматься, их присутствие может не регистрироваться на сознательном уровне, и их результирующие эффекты – если таковые имеются – могут быть скорее автоматическими.

Очевидно, что это не всегда так, поскольку существуют случаи, в которых люди могут быть высоко настроены на присутствие национальных символов и сознательно размышляют об их значении. Биллинг утверждает, что жители наций, в которых есть нарушения в процессах или системе из-за внутренних или внешних угроз (т.е. сепаратистских или экстремистских движений, угроза нападения на Национальные Символы со стороны других наций) или в которых есть совместные целенаправленные усилия по насыщению националистическими идеями основанными на чувствах (например, когда нации ново-установленные или соблюдают патриотические праздники), похоже, испытают интенсивные отображения националистического «размахивания флагами». Воздействие от национальных символов в таких средах может вызывать мощные явные психологические реакции, исходящие из интенсивных воспоминаний и эмоций, связанных с нацией. Рассмотрение того, что эффекты национальных символов на психологические ответы похоже могут быть безсознательной или сознательной природы, должно учитывать распространенность этих символов в среде людей и является ли общий климат одним из интенсивных или это очень обычный банальный национализм.

Социальные учёные давно утверждают, что символы нации (пример, флаги, эмблемы, гимны) могут усиливать у людей ощущение психологической идентификации с их нацией (пример, Фэшбах и Сакано, 1997). Поддерживая это предположение, личное уважительное мнение к национальным символам тесно связано с уровнем национальной идентификации индивида. Шац и Лавин (2007) показали, что люди с высоким уровнем символического участия (т.е. те, кто оценил важность национальных символов и ритуально-церемониальной деятельности) также набрали больше баллов по показателям национальной идентичности. Таким образом, эта работа даёт представление об идее, что люди, особенно внимательные к присутствию и использованию национальных символов в своей среде, могут отвечать на эти символы с повышенной идентификацией. Действительно, недавние доказательства свидетельствуют о том, что тонкое воздействие от флага США может вести американцев сообщать о более высоких уровнях националистической идентификации (Кеммельмайер и Винтер, 2008). Однако важно рассмотреть, что, согласно аргументу Биллинга о банальном национализме, воздействие от национальных символов в местах, где символы широко распространены, может привести к бессознательным и автоматическим ответам, отражающим повышенную национальную привязанность. В поддержку этого аргумента недавняя работа, проведенная в институте в штате Флориды, где флаг США был широко распространённо представлен в ответ на принятие Закона Кэри Бейкера О Свободе Флага, свидетельствует о том, что воздействие на национальные символы может иметь последствия для бессознательных форм национальной идентификации. Батз и Плант (2009) продемонстрировали, что неявная национальная идентификация жителей США, оцениваемая по ответам на Тест Неявных Ассоциаций, разработанный для измерения степени, в которой участники в США автоматически связывают свои представления с национальными представлениями, была значительно выше в присутствии большого флага США. Хотя уровни патриотизма и национализма не были проверены в этом исследовании, воздействие флага не привело к значительному повышению баллов по измерению Коллективной Самооценки, модифицированной для оценки самооценки на основе национальной групповой принадлежности. В линии с теоретизированием на банальном национализме, эффекты национальных символов на национальную идентификацию в некоторых контекстах могут быть более бессознательными, чем осознанными.

Работа Шатца и Лавина (2007), отмечающая, что символическое участие относиться к явной национальной идентификации, поднимает важную альтернативную возможность того, что ответы на национальные символы могут быть отражёнными(рефлекторными), а не прямой причиной национальной идентификации. Рост национальной идентификации может привести к большей поддержке, отображению и отвечанию на национальные символы. Таким образом, можно было бы ожидать, что отображение национальных символов должна следовать из ростов в национальной идентификации. Подтверждая этот взгляд, недавние находки показывают, что возросшая национальная идентификация была прямым ответом на угрозу, исходящую от террористических атак в Соединенных Штатах в 2001 году (например, Gerstenfeld, 2002; Москаленко, McCauley, & Rozin, 2006), а совсем недавно, участники, которым напомнили о внешней угрозе, сообщили о повышенной национальной идентификации (например, Davies, Steele, & Markus, 2008). В крупном национальном опросе Skitka (2005) показано, что поведение флага после 11 сентября в Соединенных Штатах было связано с сообщениями жителей США о национальной идентификации. Похожее сообщение между ростом национальной идентификации и проявлениями символической национальной идентичности повторяющеюся наблюдается в ответ на угрожающие национальные события, такие как война и стихийные бедствия (например, Johnson, 1997; Reykowski, 1997). Когда возникают угрозы, национальная идентификация может усилиться, что в свою очередь может привести к символическим объявлением повышенной национальной идентичности.

Данные, полученные опытным путём, также убедительно подтверждают взгляд, что увеличение в национальных символах может быть действием на желание уменьшения и прекращения распространения угрожающих событий. Гринберг, Соломон и Пыщински (1997), например, сообщают, что участники, чья идентичность подвергалась угрозе из-за напоминания о собственной смерти, неохотно использовали флаги культурно неподходящими способами (например, использование флага для просеивания песка от чёрной краски), подразумевая, что одним ответом на угрозу может быть увеличенная психологическая привязанность к национальным символам. Эта работа, хотя и устанавливает связь между личной угрозой и привязанностью к национальным символам, не способна изолировать эффекты национальной угрозы на ответы на национальные символы или прояснить, опосредует ли повышенная национальная идентификация связь между угрозой и ответами на национальные символы. Таким образом, причинная роль национальной угрозы в ответах на национальные символы и потенциально посредническая роль национальной идентификации ожидают дальнейшего прояснения в будущей работе, полученной опытным путём.