«Для большой социальной мутации требуется 5-7 лет»

#НамРассказывают. Отрывки из экспертных и глубинных интервью, фокус-групп.

Андрей Максимов, руководитель научно-исследовательского Центра территориальных изменений и городского развития РАНХиГС, о сдвигах в гражданской идентичности и факторах ее укрепления:

Идентичность без перемен

Самосознание, уж тем более идентичность, – это вещи глубоко инерционные, и даже серьезные изменения политического расклада, вызовы социальной жизни и информационные рамки, которые это сопровождают, в краткосрочной перспективе не приводят к грандиозным изменениям. Мне кажется, что базовый характер восприятия себя как нации глобальным образом не изменился. Это отчасти связано с тем, что психофизическая встряска оказалась далеко не того масштаба, который можно было представить в феврале прошлого года. В конечном счете все сгладилось ощущением, которое превалирует сегодня: где-то что-то наверху или на фронтах происходит, но нашу жизнь это прямо не затрагивает.

То есть мне кажется, что в массе своей люди не испытывают глубокого эмоционального потрясения от происходящих событий. Они воспринимают это так, что государство ведет защиту наших интересов. Но не нашими силами. Выполняет свою задачу. Но это не меняет нашу картинку и представление о реальности, все равно воспринимается как часть некой нормы. Поэтому я считаю, что говорить о глобальных изменениях в восприятии себя не стоит. На данный момент общественное сознание находится в сопоставимой точке с тем, что было до СВО. Для того, чтобы произошла большая социальная мутация, должно пройти 5-7 лет, а то и несколько десятилетий.

Этническое разделение

Отдельный момент – это восприятие разницы между украинцами и русскими, этническое разделение. Здесь какое-то брожение умов наверняка происходит. Не произошло негативизации образа рядовых украинцев. Но есть недоумевающее наблюдение: мы считали, что мы почти один народ. Это так или не так? Насколько мы далеки друг от друга? И то об этом размышляет минимум людей. Абсолютное большинство, даже встречая человека с украинской фамилией, не задумывается о том, кто он. Если он здесь – значит русский. Если там – значит украинец. Резюмируется это. Шок и разлом – политический, военный, военно-политический – это в любом случае линия разделения. Но для того, чтобы произошло изменение, нужно длительное нахождение в разной управленческой системе и разном информационном поле.

Необходимость успеха

В общем и целом, формирование гражданской идентичности состоялось. Нынешний патриотический задор как раз базируется на некой идее: Россия – это цивилизация. Не в категориях Шпенглера, Тойнби или культурно-исторических типов. Но претензия на то, что мы не Европа, не Азия, а что-то отдельное и равновеликое, существует у многих жителей России.

Что касается проблемы дуализма идентичности русских и россиян – ее и раньше не было, и сейчас для большинства жителей страны она не стоит. Потому что русские считают гражданскую идентичность россиян по сути своей. Они, условно, владельцы контрольного пакета: это наша страна, наш язык, наш народ, наша культура. А остальные народы – как бы миноритарии. Я думаю, что здесь две истории. Одна – при которой малые народы ассимилируются и «перемалываются». А вторая – при которой они пытаются как-то жить с параллельной идентичностью. Это история, например, татар, якутов, с возрождающимся национальным самосознанием. Это история разных кавказских и некоторых буддийских народов.

Что может стать главным фактором интеграции? Религия не может, потому что, очевидно, она отталкивает часть населения, некоторые этнические группы. Нужна история нового успеха, прежде всего – экономического. Без нее это все стянуть очень сложно. Что происходит в Китае? Доходы жителей, потребительский уровень вырос в разы за последние десятилетия. Они вновь осознали себя величайшей нацией. Если этого не произойдет в России, ожидать долгосрочного патриотического подъема, на мой взгляд, не стоит.