Это Филип Музика: его дважды осудили за мошенничество, а он сменил имя и провернул аферу, изменившую стандарты бухаудита

Мошенник стал управлять семейным магазином ещё в подростковом возрасте и сразу понял, что честным путём не справится, поэтому подкупал таможенников. Он обманывал банки, брал кредиты на фальшивые активы, а вершиной его карьеры стала покупка McKesson & Robbins, у которой он украл $18 млн.

Филип Музика — старший сын итальянских эмигрантов Антонио и Ассунты. Он родился в Нью-Йорке в 1884 году — семья переехала в США, чтобы не растить ребенка в бедности. В семье потом появилось ещё семеро детей: три мальчика и четыре девочки.

Будущий мошенник рос в неблагополучном районе, но сам он, как пишет New Yorker, был тихим, меланхоличным мальчиком, который хорошо учился, а иногда за лакричные палочки делал домашние задания одноклассников.

В детстве Филип был большим фанатом Теодора Рузвельта, который на тот момент был главой полиции Нью-Йорка: мальчик читал о нём в газетах, посещал выступления и копировал манеры будущего президента.

Поначалу отец Музики работал в парикмахерской, но спустя несколько лет жена убедила его открыть небольшой магазин, где они продавали сыр, макароны, сосиски, сушеные фрукты и другие продукты из Италии. В 14 лет Филип бросил школу, присоединился к бизнесу и убедил отца сконцентрироваться на импорте сыра.

Дела у магазина A. Musica & Son шли хорошо: семья переехала в особняк в Бруклине, а 21-летний Филип ходил в бродвейские рестораны и кафе, носил дорогую одежду и обувь на пяти сантиметровых каблуках — чтобы выглядеть выше и солиднее.

Бизнес по продаже сыра приносил несколько сот тысяч долларов в год. Однако в 1909-м оказалось, что семья подкупала таможенных чиновников — давала взятки, чтобы они декларировали гораздо меньше сыра, чем на самом деле ввозилось. Так они могли избегать налогов и получать больше прибыли: 2,5 цента с фунта сыра (0,4 кг) против 0,5 центов у конкурентов.

29 октября того же года Филипу и его отцу Антонио предъявили обвинения в мошенничестве. Сын взял на себя всю вину.

Филипа Музику оштрафовали на $5000 и арестовали на год. В тюремных документах его описали как яркого, бдительного, агрессивного и самоуверенного человека. Через пять с половиной месяцев он вышел на свободу — приговор смягчил президент страны Уильям Говард Тафт, по слухам, его об этом попросил посол Италии в США.

Семья Музики тем временем продолжала вести бизнес, но переключилась на продажу макарон. Филипу показалось, что это было невыгодно, и он искал другие способы заработка. На помощь пришла бывшая профессия отца — сын решил продавать волосы. Они нужны были для высоких женских причесок того времени и чаще всего импортировались из Италии и Китая.

Идея казалась выгодной: если макароны тогда стоили по 16 центов за фунт (0,4 кг), то человеческие волосы — $80 за фунт. Но и в этом бизнесе они решили схитрить: летом 1912 года мать семейства Ассунта Музика вернулась в Неаполь и начала скупать не очень качественные обрезки волос с полов итальянских парикмахерских, которые не подходили для причесок.

А тем временем в США Филип зарегистрировал компанию US Hair с активами на $2 млн, $600 тысяч из которых были стоимостью несуществующих человеческих волос. Её акции продавались на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE). Мошенник открывал офисы по продаже волос по всему миру: как пишет New Yorker, они были в Лондоне, Берлине, Санкт-Петербурге, Гонконге и Иокогаме.

Представители в других странах участвовали в обмане: их учили проворачивать такие же схемы, как Ассунта в Неаполе. Каждый раз, когда у Филипа заканчивались деньги, он отправлял телеграммы в иностранные банки и просил дать кредиты его агентам.

Семья опять начала зарабатывать, переехала в дом побольше, а сам Филип снял комнату в дорогом отеле в центре Манхэттена. Компания казалась успешной: у неё были деньги и международные филиалы. Поэтому в марте 1913 года её акции на NYSE взлетели до рекордных $10,17 за штуку. Тогда один из крупных держателей акций нарушил соглашение и распродал свои бумаги, и стоимость упала до $5.

Это привело к тому, что дела компании ухудшились. Филипп сначала пытался использовать собственные средства для поддержки бизнеса. Однако, когда понял, что это невозможно, он отнёс счета-фактуры на ненастоящие волосы на сумму $370 тысяч в банк и попросил кредит на покрытие всей суммы.

Ему дали $25 тысяч. Чтобы получить остальные деньги, он отнёс незаконные дубликаты счетов в несколько других банков и получил дополнительные кредиты, а также взял взаймы бриллианты у ювелиров. Филипп и семья приготовились бежать. Но помешал им представитель одного из банков, который заметил, что документы подделаны.

Офисы компании проверили и оказалось, что вместо заявленных $370 тысяч, у US Hair были волосы общей стоимостью всего $250. Столкнувшись с банкирами, Филипп заявил, что всё дело в недобросовестных иностранных поставщиках и пообещал разобраться через несколько дней.

15 марта Филипп и семья исчезли — сначала они отправились в Новый Орлеан. 20 марта полиция поймала их на борту корабля, направлявшегося в Гондурас. При обыске отца и трёх сыновей нашли $76 тысяч, ещё $18 тысяч сестра Филипа Грейс спрятала в своём корсете.

Вину они не признавали: отец семейства сначала достал револьвер и угрожал, что убьёт себя. Затем говорил, что они путешествовали в Перу из-за его проблем со здоровьем. А в конце заявил, что все дети, кроме Филипа, ни о чём не были в курсе и будет стыдно, если соседи в Бруклине узнают об этом. Сам Филип сказал, что они должны банкам не больше $300 тысяч и собираются вернуть каждый доллар.

В апреле 1913 году Филип признался в мошенничестве и уже второй раз взял на себя всю вину. Обвинения с отца и братьев сняли. В результате следствия оказалось, что из-за деятельности компании 22 банка потеряли $600 тысяч. 72-летний Антонио Музика перенес сердечный приступ и вскоре умер, а Филипп отправился в изолятор Thombs на Манхэттене — там держали преступников, которые ждали своего приговора.

Музика, как и раньше, держался в стороне от заключенных и вскоре стал передавать информацию о них окружному прокурору: чем больше он доносил, тем раньше его должны были освободить. Чиновник рассказывал New Yorker, что был удивлён, как преступника не убили — ведь арестанты знали, чем он занимается.

Например, однажды он подружился со священником Хансом Шмидтом. Последний попал в изолятор, потому что от него забеременела служанка, во время неудачного аборта она умерла, и он в панике избавился от её тела и закопал в церковном дворике.

Об этом бы не узнали, если бы не Филип: Музика втерся ему в доверие, узнал историю, затем сказал, что лучшее решение — признать вину и притвориться сумасшедшим. Мошенник отдал священнику юридические книги, где специально подчеркнул абзацы о невменяемости.

Ганс последовал совету товарища, но надзиратели нашли в его камере книги, поняли, что священник притворяется и приговорили его к смертной казни. Филип же покинул изолятор в марте 1916 года — он провёл там почти три года.

После выхода из тюрьмы в 1920 году Филип взялся за новое дело. В США тогда только вступил в силу сухой закон: было запрещено покупать, продавать или употреблять алкоголь, поэтому процветала незаконная торговля спиртным.

Филип взял псевдоним Фрэнк Б. Коста и в партнёрстве с одним из бывших заключенных изолятора Thombs основал фармацевтическую производственную компанию Adelphi в Бруклине.

Тем временем Филип влюбился. Избранницей оказалась жена инвестора с Уолл-стрит Эдварда Хаббарда Кэрол, с которым работал Музика. Он решил сначала разрушить бизнес соперника и использовал фальшивые документы и аудиозаписи, чтобы доказать, что партнёр Хаббарда присвоил средства.

Затем он отправил анонимное письмо одному из прихожан церкви, куда ходил муж Кэрол: в нём говорилось, что Эдвард спал с несовершеннолетней дочерью этого человека.

В 1923 году, когда Хаббард уехал в Аризону по рабочему визиту, Филип сблизился с Кэрол, которая вскоре развелась, вышла замуж за Музику и была с ним до конца его жизни.

Тогда же мошенник решил уйти из Adelphi, но партёры были уверены, что не смогут успешно вести бизнес без него и не разрешили. Музика отправил властям записку о том, что продукция компании перенаправляется на нелегальный алкоголь, её лицензию на использование спирта обнулили, фирма обанкротилась, а мошенник взялся за новое дело.

В 1923 году Филип Музика окончательно «исчез» — вместо него появился доктор философии и медицины из Гейдельбергского университета Ф. Дональд Костер.

Вместе с братьями Джорджем и Робертом он основал на $2000 компанию Girard & Co. У братьев тоже были псевдонимы — Джордж и Роберт Дитрихи. Их четвёртый брат Артур под именем Джордж Вернар стал главой крупнейшей дочерней организации W. W. Smith & Co.

Girard & Co по уже проверенной схеме производила тоники для волос, одеколоны и полироль для мебели с высоким содержанием алкоголя — компания покупала по 5200 галлонов спирта в месяц.

В некоторых продуктах содержание алкоголя достигало 90%, что делало их популярными среди бутлегеров. Но компания также производила высококачественные и конкурентные товары, которые продавались на легальном рынке.

На бумаге у компании были хорошие финансовые показатели, а на деле ещё лучше — только половина её фактической выручки попадала в бухгалтерские книги. Объём бизнеса — легального и теневого — достигал $2 млн в 1925-м.

Girard & Co попросила власти увеличить количество продаваемого ей алкоголя. Те проверили записи компании — они были идеальными. Ей начали продавать до 25 тысяч галлонов в месяц.

Мошенник переехал в Фэрфилд, штат Коннектикут, и начал налаживать связи с высокопоставленными банкирами. На борту своей яхты «Каролита» за $40 тысяч он развлекал их, а они давали деньги Girard & Co и вкладывали свои личные средства в её акции. Все были довольны: банкиры получали доход с акций, а Филип стал членом закрытых клубов.

Как и в случае с Adelphi, Girard & Co вскоре надоела мошеннику — ему хотелось чего-то большего. Тогда он задумался о покупке McKesson & Robbins, фармацевтической компании с почти столетней историей.

В 1924 году после смерти основателя Джона МакКессона-младшего среди его наследников возникли разногласия. Объём бизнеса компании начал снижаться, и владельцы готовы были принять любые предложения.

Осенью 1926 года Музика взял кредит на $1 млн и купил организацию, которая вскоре стала новым семейным бизнесом — и не самым честным.

Музика нашёл лазейку в бухгалтерской практике того времени: даже лучшие аудиторы сопоставляли цифры из бухкниг с подтверждающими бумагами, но редко проверяли материальные запасы компании.

Филип решил воспользоваться лазейкой и обмануть проверяющих. Вместе с братьями они провели такую схему:

Тем не менее Филип успешно управлял бизнесом: менее чем за год он превратил McKesson & Robbins из убыточной компании в организацию с прибылью $600 тысяч в год, вывел её на биржу и купил 10% акций.

В 1929 году фондовый рынок в США рухнул, а за ним последовала Великая депрессия. А бизнес расцветал — компания достигла объема продаж в $140 млн с годовой прибылью в $4,1 млн.

Музика же жил как миллионер: приобрёл в Фэрфилде особняк в итальянском стиле с 18 комнатами — библиотекой, бильярдной с игровым автоматом, винными погребами, заполненными американским рисом и бурбоном, и комнатой отдыха на 100 гостей.

Рядом с гаражом был питомник, где вместе с женой они держали около 20 собак породы чау-чау, сенбернара, овцу и кролика по имени Рики.

В 1933-м, после отмены сухого закона, McKesson & Robbins стала заниматься продажей алкоголя. Бутлегерские операции Girard & Co также продолжались под руководством McKesson & Robbins. По некоторым данным, Музика также продавал контрабандный алкоголь, наркотики и оружие.

Инвесторы с Уолл-стрит любили его, банкиры отдавали деньги, а Республиканская партия, согласно New York Daily, даже предлагала баллотироваться против Рузвельта в 1936 году, но Музика отказал.

У мошенника была не очень хорошая репутация среди работников. «Если ты задавал ему вопрос один раз, он злился. А если второй — мог уволить», — рассказывал один из них.

К 1937-му McKesson & Robbins сообщила о прибыли около $3,5 млн при выручке более $174 млн в год (около $3 млрд в 2021-м). А уже через год, в декабре 1938-го мошенничество McKesson & Robbins раскрылось благодаря казначею компании Джулиану Томпсону.

Он знал Музику ещё с 1925-го года, когда мошенник управлял Girard & Co, и описывал его как харизматичного, умного и эффективного руководителя. На протяжении около десяти лет Томпсон ничего не подозревал о мошеннических схемах в компании: он был драматургом-любителем и больше интересовался своими пьесами, чем банковскими операциями. Всю работу он доверял ассистенту — Джорджу Дитриху (Музике).

Но к 1937-ому Томпсон понял, что прибыльное канадское подразделение никогда не возвращало деньги обратно материнской компании. В бухгалтерских отчётах указывалось, что у филиала были запасы сырья для лекарств на сумму $18 млн.

Томпсон предложил продать товаров на $1 млн и вернуть вырученные средства McKesson & Robbins — директора с ним согласились. Однако склады канадского отделения были пусты. Филип утверждал, что нужно реинвестировать прибыль обратно в «дочку» для расширения ее деятельности. Томпсону этот аргумент показался неубедительным.

Подозрений стало больше в 1938 году: Томпсон обнаружил, что комиссионные W.W. Smith & Co выплачивалиа головная организация, а не канадская. Получалось, что:

Казначей стал разбираться: аудитором W.W. Smith & Co была компания Dun & Bradstreet. Он изучил отчёты компании и показал их представителю аудиторской организации.

Оказалось, что фирма никогда не слышала о W.W. Smith & Co, а все документы — подделки. С этой информацией он пошел к Филипу — тот сказал, что Томпсон просто хочет его свергнуть. Тогда последний обратился к представителям совета директоров.

6 декабря 1938 года SEC начала расследование против McKesson & Robbins, а Нью-Йоркская фондовая биржа приостановила торговлю акциями компании. Неделю спустя федеральные агенты арестовали Костера, сняли с него отпечатки пальцев и отпустили под залог.

На следующий день следователи обнаружили, что бизнесмен и доктор медицинских наук Ф. Дональд Костер — дважды судимый мошенник Филип Музика.

16 декабря Музика проснулся, выпил утренний кофе и апельсиновый сок. Он зашёл в ванную и, предположительно, из окна увидел, как к его дому подошла полицейская машина. Тогда он покончил жизнь самоубийством. Ему было 54 года.

В предсмертной записке он заявил, что другие руководители McKesson & Robbins тоже участвовали в афере и сделали его «козлом отпущения». Братья же, писал Музика, невиновны — он предал их доверие.

Один обманутый банкир вспоминал о Музике: «Он мог придумать новую идею так же быстро, как никто другой, кого я когда-либо встречал». Том Эванс, владелец аптеки, который вел дела с мошенником, сказал: «Он без сомнений был гением».

В ходе расследования оказалось, что в общей сложности 20% от общего объема активов McKesson & Robbins в размере $86 млн (около $1,06 млрд на сегодняшний день) были фальшивыми.

22 мая 1940 года Окружной суд США Южного округа Нью-Йорка приговорил семерых подсудимых по делу McKesson & Robbins. Среди них были братья Музики, братья его жены и некоторые руководители:

Аудиторская компания PwC заявила, что соблюдала все правила и сама стала жертвой мошенничества. Компания не взяла на себя никакой ответственности и не признала вину по неосторожности, но добровольно вернула гонорар за аудит — около $522 тысяч.

PwC действительно следовала всем нормам, принятым на тот момент. Комиссия по ценным бумагам и биржам сочла стандарты слабыми, поскольку они просто позволяли аудиторам доверять компании на слово в отношении финансовых результатов без дополнительной проверки.

По некоторым данным, полицейские нашли у Музики записную книгу, в которой был список полицейских, политиков и криминальных лиц, которые знали его настоящую личность и шантажировали его. Среди них были, например, гангстеры Аль Капоне и Голландец Шульц. Ходили слухи, что мошенник тратил до $25 тысяч в год, чтобы заставить их замолчать.

Кэрол Костер — жена Музики — унаследовала его состояние и заявила, что она ничего не знала о преступном прошлом мужа. Она повторно вышла замуж в 1949 году, продала особняк и переехала во Флориду. Мама Ассунта была слишком больна и ей не сообщили о смерти сына. Она умерла в октябре 1941 года, через три года после сына.

В том же году брат Филипа Роберт Музика вышел из тюрьмы и начал работать в компании Suburban Leather Goods Company в Бруклине. Через год освободился Джордж Музика, он вернулся в Фэрфилд и работал в Grasmere Development Company. Артур оказался на свободе тоже в 1942-м, но что с ним произошло потом — неизвестно.

Когда биржа возобновила торговлю акциями McKesson & Robbins, их стоимость упала от $7 до 50 центов. Компания восстановилась после корпоративного скандала: в октябре 2021-ого капитализация McKesson составляет $32,15 млрд, а акции на NYSE стоят $207,88.

#мошенники #какэтобыло