Обзор трёх месяцев суда над Элизабет Холмс: что нового рассказали инвесторы, партнёры и работники о ней самой и Theranos

Экс-сотрудники говорили о преследованиях и давлении, совет директоров не разбирался в деталях, а Холмс рассказывала про тяжёлое прошлое и влияние бывшего партнёра на неё.

4 января присяжные признали основательницу Theranos Элизабет Холмс виновной по четырём из 11 пунктов обвинения — сговор с целью обмана инвесторов и мошенничество. Ещё по четырём пунктам, связанным с обманом пациентов, основательницу оправдали. По трём пунктам присяжные не смогли прийти к единогласному решению.

37-летней Холмс грозит наказание в виде штрафа и до 20 лет тюрьмы по каждому пункту обвинения. Суд назначит наказание в сентябре. The Wall Street Journal вело текстовую трансляцию с заседаний на протяжении трёх месяцев. Собрали главное из материалов издания.

Позиция защиты с самого начала заключалась в том, что Холмс не хотела никого обмануть — она не смогла построить успешную компанию. «Неудача — это не преступление», — говорили адвокаты во вступительном слове. Кроме того, юристы пытались создать впечатление, будто основательница компании не знала о проблемах в Theranos: подчиненные не говорили ей правду, а её заместитель решал всё сам.

Обвинители в свою очередь пообещали показать присяжным электронные письма, в которых Холмс сообщали о проблемах. Прокуроры настаивали на том, что основательница стартапа обманывала инвесторов и других людей. Их задача — убедить присяжных в том, что она делала это намеренно.

После вступительных заявлений начались недели свидетельских показаний. Важную роль на суде играли электронные письма участников процесса. Всего обвинители обнародовали 36 страниц личной переписки Холмс и Балвани с ноября 2013 года по октябрь 2015 года, а также сообщения инвесторов, членов совета директоров и бывших сотрудников.

Первым свидетелем обвинения стала Со Хан Спайви (So Han Spivey). Она управляла финансами Theranos с 2006 по 2017 годы. По её словам:

Вторым свидетелем выступила бывшая сотрудница лаборатории Эрика Чун: именно она предупредила регуляторов о том, что в лаборатории Theranos постоянно нарушаются стандарты безопасности и качества.

Эрика Чун присоединилась к фирме в октябре 2013 года, но уволилась полгода спустя. По её словам:

В обязанности Чун входила проверка качества тестов, которая регулярно проваливалась. Она обнаружила у себя дефицит витамина D в собственной крови с помощью теста Theranos. Однако на традиционных аппаратах для анализа крови дефицита не было. В ноябре 2013 года она сообщила об этом руководству, которое заявило, что «это неприемлемо» и «нужно решить проблему».

Несмотря на проблемы с качеством теста, на приборе Theranos всё равно начали анализировать образцы реальных пациентов. Для этого другой сотрудник «опустил некоторые данные», чтобы тест прошел контроль качества. В Theranos игнорировали результаты тестов для контроля качества, чтобы техника могла работать дальше, заключила бывшая сотрудница.

Но адвокат Холмс со ссылкой на электронные письме рассказал, что в компании были собственные методы для проверки устройств. В защиту стартапа он рассказал, что Theranos создала инструкцию для исправления и профилактики таких случаев: в ней был указан ответственный сотрудник и список необходимых действий.

Кроме того, компания собрала группу для срочного реагирования на проблемы в лаборатории: ей можно было написать на электронную почту под названием 911. Именно на этот адрес писала Чун по поводу проблем с тестами.

Среди судебных документов есть переписка Холмс и Балвани, где они рассуждают, не была ли Чун одним из первоисточников WSJ. В итоге Theranos заплатила более $150 тысяч фирме Interfor и следователю Дэвиду Феххаймеру, чтобы заставить молчать Чун и другого бывшего сотрудника, рассказало обвинение. В бухгалтерских записях стартапа эти траты указаны как «проект Э. Чун и Т. Шульца».

Прокуроры вызвали Сурекху Гангахедкар — химика, проработавшего в Theranos восемь лет. На заседании она рассказала, что узнала о размещении аппаратов Theranos в магазинах Walgreens Boots Alliance в августе 2013 года только после возвращения из отпуска.

При этом проблемы с надёжностью всё ещё были, и руководство о них знало, отмечает химик. В том же году она покинула компанию.

Адвокат защиты показал электронное письмо, в котором Холмс поздравила Гангахедкар с достижениями и попытался донести, что исследования и разработки — это процесс, требующий времени, и трудности бывают часто.

Бывший директор лаборатории Theranos Адам Розендорф пришёл в компанию в 2013 году, рассказал он на суде. Он думал, что у стартапа есть передовые технологии, которые могут принести пользу пациентам. Однако покинул фирму спустя чуть больше года — когда решил, что она больше заботилась о пиаре и привлечении средств, чем о лечении пациентов.

К моменту своего ухода из Theranos он не был уверен в результатах анализов, которые компания предоставляла пациентам. А руководство не желало проводить квалификационные испытания, необходимые для обеспечения точности и надежности тестов.

Доктор объявил, что получил предложение о работе и ушёл, но если бы он не сделал это сам, то его сократили бы в течение нескольких дней. После напряженной рабочей переписки между Балвани и Розендорфом заместитель Холмс писал ей, что доктора нужно уволить.

После ухода Розендорфа в ноябре 2014 года лабораторию возглавил Сунил Дхаван — дерматолог Балвани. Последний заверил Дхавана, что эта роль не будет отвлекать его от дерматологической практики или семьи.

Во время судебного процесса оказалось, что Сунил Дхаван был не единственным директором лаборатории Theranos в 2014-2015 годах, но сам доктор об этом не знал.

Доктор Кингшук Дас (Kingshuk Das) занял должность директора лаборатории в конце 2015 года после Дхавана и оставался на своём посту до последних дней Theranos в июне 2018 года.

Холмс опровергала его выводы и винила контроль качества, а не сами приборы, но в итоге поддержала его в решении прекратить использование Edison. Также по его инициативе Theranos аннулировала все результаты тестов 2014 и 2015 годов.

Один из свидетелей, бывший менеджер по продукту Theranos Дэниел Эдлин, подчинялся непосредственно Холмс и поддерживал с ней ежедневный контакт.

Он рассказал, как компания меняла офис перед приходом «важных» гостей на экскурсию:

«Скорее всего, мы соберем несколько образцов и будем хранить их в транспортном контейнере, как на последней встрече, а затем обработаем их отдельно в лаборатории», — написал Эдлин в переписке перед очередным приходом гостей в офис.

По словам Эдлина, военные никогда не пользовались устройствами Theranos, но компания отправляла их им на тестирование. Военные были обеспокоены тем, как приборы работают при высоких температурах — у них не было охлаждения, и они отключались, рассказал бывший сотрудник стартапа, который помогал во взаимодействии с Министерством обороны США.

Переговоры шли много лет, но так и не привели к использованию устройств компании для солдат. Холмс объяснила это Эдлину тем, что стартап сосредоточился на запуске в аптеках Walgreens Boots Alliance.

Одним из свидетелей был Стивен Бурд, бывший гендиректор сети супермаркетов Safeway, которая вложила более $350 млн в строительство клиник Theranos внутри своих магазинов.

Шеннон сдал кровь, её поместили в картридж и вставили в прибор Theranos. Это был скрининг на простат-специфический антиген, или ПСА, — обычный тест для выявления рака простаты.

Аппарат «издал кучу звуков», но так и не выдал результата, рассказал Бурд. Холмс сказала, что результат будет позже. Но инвесторы так и не получили его.

По плану Бурда, пациенты должны были сдавать анализы в клинике, а затем совершать покупки в супермаркете, пока анализы обрабатываются. Это должно было занимать 20-30 минут. Однако партнёрство так и не состоялось, а результаты тестовых анализов пациенты получали в течение трёх-пяти дней.

Образцы крови терялись или хранились при неправильной температуре, а результаты анализов «не имели никакого смысла», сказал Бурд.

Theranos сообщила другому партнёру, сети аптек Walgreens, что в дополнение к своим химическим тестам компания может проводить общие оздоровительные тесты для определения начала, регресса и прогрессирования ожирения и диабета.

Такие оздоровительные тесты, согласно презентации Theranos от марта 2010 года, которая была внесена в протокол суда, учитывали бы генетические особенности пациента, а также факторы окружающей среды, такие как диета, физические упражнения и сон.

По словам представителей Theranos, тесты будут объединены с персонализированным помощником по здоровью, доступным с мобильного телефона. Согласно презентации, помощник будет давать пользователю рекомендации, такие как изменение поведения и выбор продуктов питания на основе профиля крови пользователя.

На одном из изображений в презентации показаны автоматические сообщения на мобильный телефон, напоминающие пользователю о необходимости упаковать одежду для тренировок в следующую поездку и предлагающие купон на салат на обед.

После запуска в 2013 году центров в магазинах Walgreens Джавери говорил с Балвани о том, что Walgreens недовольна количеством пациентов, у которых брали кровь из вены на руке, а не из пальца, как давно рекламировала Theranos, свидетельствуют судебные документы.

Согласно материалам дела, Балвани сказал Джавери, что причинами большого количества взятий крови из вены были проблемы с картриджами, используемыми в анализах крови — конкуренты Theranos якобы отправляли людей в магазины Walgreens для заказа анализов, требующих взятия крови из вены и что врачи заказывали специальные анализы, которые нельзя было сделать с помощью укола пальца.

Генерал в отставке и бывший министр обороны США Джим Мэттис не только вошёл в совет директоров Theranos, но и вложил $85 тысяч собственных денег, а также пытался убедить Министерство обороны использовать устройства компании, рассказал он на допросе.

У Мэттиса нет медицинского образования, поэтому когда Холмс пригласила его в совет директоров, он решился не сразу. Однако предпринимательница заверила его, что ей нужны члены совета с широким кругозором. Кроме него в состав совета входили бывшие госсекретари Джордж Шульц и Генри Киссинджер, а также бывший руководитель Wells Fargo & Co. Ричард Ковачевич.

Когда в 2015 году WSJ начало поднимать вопросы о точности технологии Theranos, совет директоров выступил в поддержку компании с заявлением. Однако на суде оказалось, что некоторые из них были встревожены и потребовали от Холмс ответов. Как минимум Мэттис и Ковачевич не знали, что стартап использует анализаторы других фирм.

На следующий день она отправила правлению письмо и заявила в нём, что сейчас Theranos находится в середине процесса смены режимов регулирования, чтобы получить полное одобрение FDA, поэтому сейчас устройства стартапа нельзя использовать.

На самом деле тогда Управление по контролю за продуктами и лекарствами провело инспекцию лабораторий компании и обнаружило, что стартап неправомерно использует свой нанотейнер без разрешения регулятора.

Несколько недель спустя адвокат Theranos разослал членам совета заявление в поддержку компании, которое планировалось опубликовать от их имени, следует из судебных документов.

«Это очень хорошее заявление, но оно не затрагивает наиболее важный вопрос, а именно утверждения, что аппарат Edison может давать ошибочные показания», — написал в ответ член совета Уильям Перри, еще один бывший министр обороны США.

Ковачевич ответил, что утверждение, что совет «знаком с технологией», является натяжкой. Члены совета директоров требовали провести исследования, сравнить результаты устройства с другими аппаратами и обнародовать их.

В тот же день Theranos опубликовала совместное заявление совета директоров, в котором говорилось, что «технология Theranos является одновременно преобразующей и прозрачной: наши анализы крови быстрее, дешевле и требуют меньше крови, чем обычно». Далее в нем говорится «Как группа, мы принимаем это обещание и поддерживаем Theranos».

Во время привлечения инвестиций в 2006 году Theranos анонсировала, что через год выйдет на прибыль, а через два — на биржу c оценкой $1 млрд. Тогда компания теряла по $5 млн в квартал.

Ни один из этих этапов не реализовался, но это обещание было важно для инвесторов. Тогда компания привлекла $30 млн и достигла оценки в $125 млн.

Когда в 2006 году другой частный инвестор Алан Айзенман инвестировал в Theranos, у него был прямой контакт с Элизабет Холмс — она лично присылала ему ежеквартальные отчёты о компании.

Все изменилось к 2010 году. Холмс сообщила, что не может предоставить ему информацию, которую он запрашивает, и предложила продать его инвестиции обратно по цене в пять раз больше, чем он вложил.

Когда Айзенман не смог получить нужную ему информацию от Элизабет Холмс, он обратился к председателю совета директоров компании — Дональду Лукасу, венчурному капиталисту из Кремниевой долины.

19 ноября защита вызвала в качестве свидетеля Элизабет Холмс. Она начала свои показания с рассказа истории компании. По её словам, часть начального финансирования состояла из денег, которые её родители отложили ей на обучение в колледже.

Во время допроса Холмс часто смотрела на своего адвоката, улыбалась и говорила уверенно. В какой-то момент она повернулась к присяжным, чтобы дать пояснения по поводу лабораторного жаргона, вызвав у присяжных небольшую улыбку.

По словам Холмс, к 2010 году, компания сосредоточилась на внедрении своей технологии в розничные магазины, а не на сотрудничестве с фармацевтическими компаниями. Одной из главных претензий к компании было то, что она добавила логотип Pfizer в документы, которые рассылала инвесторам.

Так стартап пытался доказать, что Pfizer его поддерживает, но на самом деле фармацевтическая компания отказалась от сотрудничества с Theranos. Один из учёных Pfizer также выступал в суде и подтвердил, что корпорация не доверяла технологии стартапа.

Однако Theranos продолжала поддерживать контакты с компанией даже спустя много лет после этого, рассказала защита. Адвокаты показали письма от сотрудников Pfizer в 2013 и в 2015 годах, в которых обсуждалась возможность использования оздоровительных центров Theranos в магазинах Walgreens Boots Alliance. Холмс рассказала, что сама добавила логотипы Pfizer и другой фармацевтической компании в отчёты Theranos.

Прокуроры неоднократно показывали присяжным два документа, которые из-за логотипов Pfizer и Schering-Plough выглядели как одобрение от них. Холмс заявила, что добавила логотипы на отчёты Theranos в рамках ранних переговоров с Walgreens Boots Alliance.

«Эта работа была выполнена в партнёрстве с этими компаниями, и я пыталась показать это», — рассказала она. По её словам, она не пыталась создать ложное впечатление, но после того, как она послушала показания в суде, решила, что «сделала бы по-другому».

Theranos начала использовать сторонние устройства для анализа крови пациентов потому, что объём образцов был слишком большой для её собственных устройств, рассказала Холмс.

Эта версия противоречит показаниям свидетелей и утверждениям обвинителей о том, что коммерческие анализаторы использовались в качестве обходного пути, когда технология Theranos давала сбой.

Холмс объяснила, что приборы Theranos предназначались для использования на месте, где находились пациенты, и результаты выдавались сразу после забора крови. Но когда компания перешла на модель центральной лаборатории по инициативе Walgreens, стало непрактично проводить сотни анализов в лаборатории на собственных устройствах, поскольку каждая машина могла проводить только один анализ за раз.

Поэтому они купили коммерческие анализаторы и придумали, по словам Холмс, «изобретение», которое позволило им использовать небольшие образцы крови на сторонних устройствах.

По ее словам, они никому не говорили об этом, включая Walgreens, потому что это была интеллектуальная собственность Theranos. «Это было изобретение, которое, как мы поняли из слов нашего адвоката, мы должны были защищать как коммерческую тайну», — сказала она.

По словам адвокатов, Балвани и Холмс познакомились в 2002 году во время поездки в Китай для изучения языка. Ей было 18 лет, ему — 37. Они начали встречаться вскоре после того, как в 2003 году Холмс по совету Балвани бросила Стэнфордский университет, чтобы полностью посвятить себя Theranos. Позже она переехала к нему и жила с ним с 2005 по 2016 год.

Но это не единственная причина, по которой она бросила университет. На суде Холмс рассказала, что её изнасиловали во время учебы в Стэнфорде. «Я не ходила на занятия, я задавалась вопросом, что, как я смогу переработать этот опыт и что я хочу сделать со своей жизнью. И я решила, что буду строить свою жизнь, создавая эту компанию», — заявила она.

«Он сказал, что теперь, когда я встретила его, я в безопасности», — рассказала Холмс о реакции Балвани на её историю. Но, по её словам, когда партнёр сердился на неё, он заставлял её заниматься с ним сексом, хотя она этого не хотела.

Балвани рассказывал ей, какие продукты нужно есть и как вести дисциплинированный образ жизни. Он рассказал ей о своих принципах лидерства, в том числе о том, что большинство лидеров сосредотачиваются «на важных, но не срочных вещах».

Присяжным показали рукописные записки Холмс и Балвани с «правилами жизни». В одном из списков говорилось: «Я спокойна. Я всегда проактивна. Я знаю исход каждой встречи. Я не колеблюсь». По ее словам, Балвани критиковал её характер, сердился на неё за посредственность и говорил, что она никогда не добьется успеха.

Кроме того, он якобы пытался приписать себе успех Theranos и её лидерские качества. По словам Холмс, Балвани говорил, что сделал её такой, какая она есть: «Я вылепил тебя».

На вопрос адвоката о том, какое влияние личные отношения с Балвани оказали на её работу в Theranos, она ответила: «Я не знаю. Он повлиял на все, кем я была, и я не до конца понимаю это».

Однако в начале 2021 года The Wall Street Journal со ссылкой на близких к Холмс людей в годы её руководства Theranos рассказало, что Балвани в целом подчинялся Холмс, по крайней мере, публично, и что Холмс полностью контролировала решения, принимаемые в компании.

Кроме того, её показания противоречат тем, которые она дала Комиссии по ценным бумагам и биржам во время допросов летом 2017 года в связи с обвинениями в мошенничестве. В показаниях под присягой Холмс заявила: «Я — генеральный директор. Я принимаю окончательные решения в компании».

Всего обвинители обнародовали 36 страниц личной переписки Холмс и Балвани с ноября 2013 года по октябрь 2015 года. В сообщения Балвани иногда критиковал Theranos и требовал решить некоторые проблемы.

«Нам нужно разрешение FDA», — написал он Холмс в апреле 2015 года, имея в виду Управление по контролю за продуктами и лекарствами, которое должно было следить за одобрением фирменных «нанотейнеров» компании для забора крови из пальца. «Лаборатория компании — это "зона бедствия"», — сказал он в другом сообщении.

Балвани также советовал заменить заявления на сайте о том, что компания изменит облик здравоохранения на «что-то более скромное и точное». Он также критиковал и личные качества Холмс. «Мы ленивы, неорганизованны и не сосредоточены не только в работе, но и в контексте "я и ты"», — сказал он ей в июне 2015 года.

Её ответы были сдержанными, она часто отвечала на сообщения о проблемах компании словами «Согласна» или «Точно». Иногда её сообщения выражали беспокойство о проблемах Theranos. «Молюсь буквально без остановки», — написала она Балвани в сентябре 2015 года.

Пара часто регулярно обвиняла своих подчиненных в проблемах Theranos. «Самое разочаровывающее, насколько плохи эти люди», — написал Балвани о сотрудниках.

В 2016 году, когда компания столкнулась с претензиями регуляторов и федеральным уголовным преследованием, Балвани покинул Theranos. Сотрудники Холмс в то время говорили, что она уволила его после того, как лаборатории, которыми он руководил, не прошли критически важную проверку. Она обвинила его в том, что он был источником лжи о технологии компании.

Она считала, что говорит правду о Theranos, потому что полагалась на Балвани и доверяла тому, что он ей говорил, утверждает защита.

Все показания с суда и другие подробности процесса можно прочитать у The Wall Street Journal.

#theranos