Как выжить, если издаешь непопулярную музыку

Проблемы и доходы маленького независимого лейбла.

Мрачным сентябрьским утром я оформляю на сайте дистрибьютора музыкальный альбом, который не имеет концепции и смысла, но позволит заработать пару сотен фунтов в следующем году. Я беру 40 ранее изданных треков, перезаливаю их большой пачкой на iTunes через дистрибьюторский сервис, который ускоряет контакт с магазинами и платит мне, как владельцу, роялти с комиссией 15%. Деньги пойдут на заказ обложек, оплату аккаунта Soundcloud и прочие неприятные расходы, которые обычно приходится закрывать из своего кошелька.

Первый «монстр пак» был случайной идеей, но принес сходу €250 с продаж на сервисе Bandcamp. Подобные сборники приносят в разы большую прибыль, чем обычный релиз музыканта, особенно если публикуешь его в музыкальном хардкор-жанре gabba, где за неделю издается не более десяти новых альбомов. Мелкие же релизы не отобьют и €25, потраченных на дизайн.

В середине этого года из-за смены работы на пару месяцев у меня остался только один источник дохода — лейбл Harder & Louder, и я занялся расчетами: можно ли прожить на гонорар от продажи цифровой музыки.

Спойлер: можно, но только на самом базовом уровне.

Управление музыкальным лейблом — лишь громкий термин. На деле в Harder & Louder Recordings есть я и мой ноутбук, все остальные точки контакта с аудиторией находятся в социальных сетях.

В 2015 году, когда удалось краудфандингом издать CD-альбом, появился еще один участник организации — промоутер из Венгрии Арпад. У него дома в Будапеште хранится ящик с дисками: Арпад занимается печатью CD и отправкой их по почте. Прибыль делим пополам.

Мой проект вылупился из Wordpress-блога, где я с товарищами публиковал ссылки на записи андеграундных диджейских сетов. Из-за отсутствия конкуренции блог стал привлекать внимание музыкальных слушателей, отсвечивая в первой десятке поисковых запросов по жанрам drum & bass и hardcore.

Со временем была заведена страница на Facebook, где проще всего цеплять ключевых артистов. Далее я приглашал их в подкаст от Harder & Louder, а позже предлагал издать треки. В дальнейшем почти все контакты с артистами велись через личные сообщения Facebook, где закупаются треки и случаются новые знакомства. Лейбл живет исключительно в социальных сетях.

Если закрыть браузер и выйти из дома, вся эта история исчезает: в отличие от европейских промо-организаций, Harder & Louder не делает рейвы и другие музыкальные события из-за собственных скромных бюджетов и отсутствия заказа аудитории на жесткую андеграундную музыку. Такой стиль обычно можно услышать на небольших подвальных рейвах в Европе. Средняя посещаемость таких событий — до 1000 человек у крупных игроков, 100-300 у локальных промоутеров.

Издавать тяжелую электронную музыку бессмысленно, если не делать вечеринки, продавать футболки с логотипами и наращивать живую аудиторию: большинство успешных лейблов, такие как PRSPCT (Нидерланды) и Yellow Stripe (Португалия) развивают свои клубные промо-группы, а с доходов уже печатают тиражи.

Я живу в сибирской провинции, где рейв — способ спустить круглую сумму денег и, в лучшем случае, выйти на самоокупаемость, при этом есть риск привлечь интерес контролирующих органов. Последние две вечеринки, которые удалось организовать в 2015 году, принесли прибыль от четырех до пяти тысяч рублей на каждого участника команды. Учитывая месяц подготовки и аренду оборудования, это скромная прибыль.

От продажи цифрового каталога в месяц можно поднять в среднем €30-70. В жанровом чарте Beatport в верхнюю десятку выходят альбомы, которые были куплены два-три раза. Самое время задать вопрос: зачем я этим занимаюсь.

Если ты слишком увлечен музыкальным стилем, рано или поздно этот интерес мутирует: кто-то пишет треки, кто-то ходит на вечеринки, другой же становится музыкальным редактором или издателем. Последнее случилось со мной, и с годами я понял, что на фанатизме тупо нельзя заработать.

Ты не получишь приличную прибыль, выпустив даже качественный продукт. Ты едва ли сможешь рассчитаться с артистами, сохранив хоть какие-то средства на жизнь лейбла. Ты сможешь получить только деньги на пиво и, в лучшем случае, вывести проект на самоокупаемость.

Для выхода в относительный плюс понадобилось три года с момента издания первого платного релиза. С тех пор в каталоге лейбла накопилось 60 альбомов, EP и синглов, 10% из которых с натяжкой можно назвать успешными. Самое грустное в музыкальном издательстве — момент, когда артист интересуется своим гонораром. В ответ чаще всего я могу показать таблицу статистики с неутешительными суммами, об этом мы поговорим ниже.

Опыт музыкального издателя учит работе с негативом: понимаю, что музыкант вложил массу сил и своего опыта в создание композиции, а она приносит максимум €10.

Ниже на примере самых частых вопросов я постараюсь рассказать, почему написание и издание андеграундной электронной музыки можно воспринимать только как несуразное хобби, о котором стыдно говорить в приличном обществе. Рассказ пойдет в форме ответов на вопросы, которыми меня чаще всего пытают в переписке.

Издавая музыку больше пяти лет, я зарабатываю примерно 80 тысяч в год. Эти деньги вкладываются в новые проекты, такие как издание сборных CD. Я трачу на проект пару часов в день и воспринимаю это дело как пассивный доход за то, что я копаюсь в социальных сетях и доставляю треки в магазины через посредника.

Артистам приходится еще хуже: в 90% случаев один релиз приносит €16-20 евро, которые с натяжкой покрывают расходы на дизайн. Роялти в сторону артистов выплачивались всего несколько раз — на самом первом скриншоте верхние артисты получали гонорар.

В этом плане маленький лейбл занимает позицию подобную моей: у нас проще издаться неизвестным музыкантам, чтобы получить первые прослушивания на Soundcloud, внимание владельцев других лейблов и промоутеров, следящих за нашими релизами. Денег здесь нет. К сожалению, не все артисты отдают себе отчет о востребованности жанровой музыки и роли маленьких независимых издательств.

90% заработка популярных электронных музыкантов составляет доход с гастролей. Средний гонорар одного диджейского сета для относительно известного артиста — €400-500.

Большинство андеграундных артистов имеют дневную работу. Несколько лет назад я общался с DJ Hidden и Eye-D, музыкантами из одного из самых востребованных в андеграунде проектов The Outside Agency: Ноэль работает веб-дизайнером, Фрэнк — учителем в школе. По выходным они пакуют чемоданы и едут выступать на какое-либо событие, после чего возвращаются домой к семье, чтобы выспаться перед офисным понедельником.

Ответ на вопрос о заработке прост. Если ты не поднимаешь деньги, значит тебя не покупают. Твоя музыка не отличается мастерством исполнения, твой жанр — далеко не мейнстримный. Даже если артист обладает талантом и свежим выработанным стилем, не факт, что эта музыка будет воспринята ключевыми лицами индустрии и слушателем.

Что делать? Глупо не сдаваться и продолжать писать в стол. Лучший вариант — пробиться за советом к более именитому и опытному коллеге, чтобы узнать над какими моментами стоит поработать. Также нужно адекватно оценивать перспективы направления: изучить, какие вечеринки собирают аудиторию (и собирают ли вообще), насколько востребованы коллеги по музыкальному направлению.

Есть история о музыканте Satan из Санкт-Петербурга, который длительное время издавался на самых андеграундных лейблах, подобных бесплатному Rus Zud, пока в 2013 году не изменил свой звук в сторону лучшего качества. Денис пошел учиться на звукорежиссера и завершил образование едва ли не с научной степенью. Сегодня Satan раскатывает по европейским гастролям и издается на PRSPCT, пожалуй, на главном тяжелом лейбле индустрии.

В большинстве случаев A&R-менеджеры работают по-старинке: все решает личное знакомство, после которого можно уже продолжать какой-то диалог. Более развитые организации, подобные букинг-агентству MethLab, — полноценный бизнес, куда без подписания контрактов и наличия зарегистрированного бизнеса в Европе лучше не соваться. В случае маленьких инди-лейблов, чаще всего хватает личной договоренности.

В нашей сфере всего лишь несколько по-настоящему сильных промоутеров и лейблов, иногда их менеджеры просто забывают проверить почту или не замечают письма и сообщения музыкантов по личным причинам. Иногда странного никнейма исполнителя, на взгляд менеджеров, более чем достаточно для игнора.

Некоторые менеджеры лейблов проверяют почту полностью, но вам они не ответят уже по конкретным причинам: или треки плохие, или они не соответствуют концепции лейбла. Последняя причина часто служит универсальной отмазкой, чтобы избавить себя от высказывания неприятных вещей в лицо: творческие люди плохо умеют воспринимать конструктивный негатив. Отсутствие ответа со стороны издателя — тоже отказ.

Известны случаи, когда со стороны вышеупомянутого PRSPCT приходил позитивный ответ с предложением прислать композиции и сотрудничать с лейблом, но далее представитель лейбла включал старый добрый игнор. Так что не стоит радоваться казалось бы положительному исходу — возможно, менеджер лейбла перед проверкой писем хорошо выпил, а то и употребил что-то покрепче.

В топы нередко выходят релизы, которые купили пару раз. Никто точно не знает механику чартов магазина Beatport, но итоговая статистика продаж покажет правду: к примеру, в моем топ-10 есть композиция, которая принесла доход €6 за два года с момента выхода.

Музыканты не всегда готовы признать правду. Моя музыка в чарте? Значит, это популярность и прибыль. Владелец лейбла показывает скриншот о доходе в 6 евро? Значит, он меня обманул и ограбил. Действительно, для написания одной drum & bass композиции музыканту требуется немало навыков и минимум несколько дней плотной студийной работы, если не больше.

У каждого продюсера есть истории о двух треках: один был написан за несколько часов, другой мог лежать недописанным в столе долгие годы. В обоих случаях это труд, который должен быть оплачен, но так получается, что в большинстве случаев с цифровых продаж бывает трудно отбить даже элементарные расходы на дизайн обложки альбома, а я заказываю его за €25, что совсем уж недорого.

Самые востребованные дизайнеры, такие как Tom Hamel или Godmachine берут в среднем €1000 гонорара за арт. Мне повезло, я заказываю дизайн у друзей и знакомых за пиво. Аналогично с гонорарами для музыканта: востребованные артисты просят от €400 за трек, чего я не могу себе позволить.

Приходится хитрить, были случаи, когда я договаривался за €100 в свой день рождения, или открыто признавался, что у лейбла нет денег, а издать релиз хочется — за культуру сердце болит. Бывает и так, что музыкант отдает свой залежавшийся в архиве трек за бесценок, чтобы подогреть к себе интерес перед сезоном фестивалей.

В планирование физического релиза включаются расходы на отправку посылок: музыкантам надо отправить копии. В среднем одна посылка из Будапешта, где хранятся тиражи, стоит €8. Напечатать футболки или какой-то другой мерч уже не получается, отсюда появляется еще один повод для маленьких обид.

Теперь смотрим на усредненную прибыль, полученную за каждый тип релиза. Винил, грубо говоря, удалось отбить «в ноль», если не учитывать деньги, которые я вложил. Всего было продано около 90 пластинок из тиража — это не показатель успеха.

В случае с винилом, экономика сложилась следующим образом. Возможно, где-то можно печатать и дешевле, но единственный найденный контакт по дешевой штамповке (White label) пластинок не захотел с нами работать. Получилось все через дистрибьютора из Роттердама, с которым сотрудничают все крупные лейблы нашего стиля.

Из этих денег я получил только 3200 рублей с цифровых продаж AWAL и €45 евро с магазина Bandcamp. Все средства, вырученные с продажи физического носителя, ушли на покрытие долга перед компанией Triple Vision, напечатавшей тираж винила.

Артисты получили скромные гонорары, продукт получился качественным и все остались довольны, кроме ветра в моем кошельке. С другой стороны, я выполнил давний план и издал самую настоящую 12-дюймовую пластинку.

С цифровым каталогом все еще хуже. Музыкант может получить прирост фанбазы слушателей, а в некоторых случаях — внимание со стороны более влиятельных организаций. Про деньги речи нет: в среднем цифровой сингл в лучшем случае отбивает минимальные расходы на дизайн обложки. Многие не верят, и для музыкантов менеджер лейбла автоматически становится кидалой.

Были случаи, когда мне угрожали физической расправой. Один из продюсеров писал, что «готов убивать за свои песни как за своих детей». Идиотов везде хватает. Другие требовали «украденные» деньги, не веря в слабую статистику продаж — это история о неадекватности людей, пишущих музыку и считающих себя автоматически популярными и востребованными.

Сложно выйти из нарнийского шкафа и признать, что маленький независимый лейбл — история не про деньги, а про людей, которые поддерживают музыкальную нишевую культуру. С другой стороны, ты сам написал песню, которую не очень охотно покупают.

Был такой случай: в 2014 году на Harder & Louder прислал свои треки начинающий музыкант из Испании с никнеймом eDUB и в итоге попал на бесплатный релиз. Спустя год, видя интерес к композиции, мы издали сингл This Is Sparta и подкаст от eDUB, после чего артист был приглашен на лейблы The Third Movement и Footworxx, каждый из которых связан с организацией рейвов. Спустя два года с релиза на Harder & Louder, музыкант eDUB — один из самых гастролирующих европейских хардкор-продюсеров и резидент легендарного Dominator.

Музыкальные направления приходят и уходят. Вспомните, где сейчас дабстеп, бывший популярным восемь лет назад. Музыкант, выбравший узкое направление, должен отдавать себе отчет — это блажь, а не карьера.

Даже если ты круто пишешь музыку и издаешь ее где-нибудь в Европе, тебя вряд ли пригласят выступить с диджейским сетом. Из России в нашей стилистике регулярно катаются в туры музыканты, которых можно пересчитать на пальцах двух рук.

В первую очередь это связано с неудобной логистикой — в Европу совершенно невыгодно везти кого-либо из регионов России из-за стоимости авиабилетов. Всегда можно найти артиста, который отыграет сет в условном Будапеште за $50, используя те же самые треки. Вот и получается, что российского электронного музыканта пригласят только ради совсем уже эксклюзивного выступления, привлекающего публику: к примеру, брейккорщик Satan, которого я когда-то издавал, выступает в рогатой маске с использованием live-железа.

Та же история и в России, где сложилась ситуация, когда «Пиратская станция» делает коммерческие рейвы с более форматной музыкой и не особо охотно сотрудничает с кем-то извне. Индустриальный хардкор и drum & bass в эти категории не входят — вечеринки с такой музыкой у нас делают исключительно сумасшедшие энтузиасты.

С одной стороны, лейбл — это карликовая дойная корова, которую глупо придушить. С другой, от шести до восьми тысяч рублей в месяц — это несерьезная прибыль, особенно с учетом дежурных расходов. Получается комический контраст между громким словом «лейбл» и тремя копейками дохода с этого движения.

Я многократно думал о том, чтобы завязать посиделки в музыкальной песочнице в свои 30 лет, особенно в те месяцы, когда сидел без денег и работы. А потом выводил с PayPal пару тысяч на макароны и тушенку.

«Этот смешной бизнес не дает прервать позитивные комментарии артистов и слушателей с Facebook», — сказал бы я, не будь это ложью. Все просто: в нищей провинции и три копейки деньги. Для себя я сделал простые выводы: перестать разговаривать с друзьями, близкими и уж тем более женщинами о том, чем занимаюсь.

Музыкальное андеграундное издательство — это игрушка-тамагочи, которую просто жалко выбросить. Вот так и появился этот материал, чтобы исповедоваться и показать наглядно: в России некоммерческую музыку продвигают или идиоты, или фанаты. Нечего тут делать, ищите нормальную работу.