«В России есть то, что мы называем продовольственной безопасностью». Предприниматель из Ганы о перспективах бизнеса
Россия и Гана будут использовать национальные валюты при торговле друг с другом. Как стало известно в понедельник, над этим уже работают Центральные банки двух стран. Также в Гане могут внедрить карты российской платежной системы «Мир». В интервью «Африканской инициативе» предприниматель из Ганы Эбензер Обенг рассказал о меняющемся отношении российского бизнеса и государства к Африке, о влиянии санкций, о благоприятных налоговых режимах для бизнеса в Гане, свободной торговой зоне с другими африканскими странами и перспективных направлениях для инвестиций, а также о том, как его бизнес в России начинался с поставок в свою страну медицинских товаров во время пандемии и теперь поставляет все — от нефтепродуктов до удобрений.
— Расскажите для наших читателей о себе и своем бизнесе в России и Гане.
— Я основатель компании Obeng Prime. Компания зарегистрирована в 2021 году в Санкт-Петербурге и имеет филиал в Гане. Мы продвигаем российский бизнес в Африке. Бизнес я начал с поставок медицинских товаров в Африку. Во время COVID мы поставляли из России в Африку маски и наборы для тестирования COVID. В основном Гану. Затем мы стали заключать контракты на поставку нефтепродуктов из России и продукции из Ганы, которая нужна России. Мы расширили бизнес на другие страны Африки. Дело в том, что в Африке есть так называемая свободная зона. Если у вас есть компания в Гане, вы можете работать в других африканских странах с очень дружественной налоговой системой.
— Почему вы приняли решение работать с Россией?
— Российский бизнес концентрировался в Европе, США, странах бывшего СССР и Азии. И вот в 2021 году я предложил одной российской компании: «Смотрите, Китай пошел в Африку, и они делают там хорошие деньги. Африка — развивающаяся страна. Нам нужно много продуктов, много товаров. Мы не производим всего. Почему бы вам не распространить свои интересы на Африку?» Вот такой был мой посыл. И постепенно некоторые российские компании заинтересовались. Да, в то время — это было сложно сделать. Но мы предложили свою помощь, и постепенно, начали работать с российскими компаниями, помогая им и показывая, что бизнес с Африкой — это не так сложно и не так страшно. Нам удалось убедить в этом даже государственные компании.
В это время пришел COVID, и это замедлило бизнес. Но мы связались с компаниями, которые делают медицинскую продукцию и стали поставлять её в Африку. В прошлом году, когда началась специальная военная операция на Украине, и против России ввели санкции, мало кто из россиян понял, что нужно смотреть на возможности сбыта своей продукции, а не концентрироваться на Европе. И тогда моя идея, о которой я думал с 2021 года, еще до начала СВО, стала очень полезной даже для российского правительства. Потому, что Россия захотела наладить с Африкой отношения в торговле и в других аспектах. Это то, о чём я думал раньше и предлагал российским компаниям. Так что, я думаю, сейчас очень хорошее время для сотрудничества России и Африки, для эффективного и результативного ведения бизнеса. Я доволен, что мы стали одним из первых агентств, помогающее российскому правительству и российским компаниям расширять свои интересы в Африке на взаимовыгодных соглашениях.
— Для вас как для иностранца, человека приехавшего с другого континента, сложно вести бизнес в России?
— Конечно есть определённые трудности, но они есть везде. Когда я начал оформлять свою компанию в России, я пошёл через нотариуса, это было в январе 2021 года. Первый раз без я обоснованных причин получил отказ. В итоге я смог зарегистрировать компанию только в марте 2021 года. Я даже был шокирован, тем как всё прошло гладко.
Бюрократия есть, но не такая страшная, надо просто знать информацию и вовремя всё делать. Здесь каждый месяц нужно подавать налоговую отчетность. Через бухгалтерскую программу, можно всё подать. Но вы должны делать это вовремя. Не успеваете — платите штраф. Все очень хорошо организовано, и поэтому нужно только уметь все делать вовремя. Я не скажу, что это проблема. Здесь такая система, мы должны работать именно так.
Хочу сказать, что русские действительно хотят помочь. Когда вы рассказываете им о своих идеях, о своем бизнесе, о себе. Они очень рады быть частью вашей истории. Очень рады посмотреть на Африку. Я не встречал ни одного человека, которому бы я рассказал о своем бизнесе, и не нашёл заинтересованности в том, чтобы помочь.
— Насколько сильно отличается ведение бизнеса в Гане и в России?
— В России, начиная свой бизнес и регистрируя юридическое лицо, нужно сначала получить офис, за который вы платите еще до подачи заявления. То есть вы будете платить за этот офис, когда налоговые органы еще даже не дали разрешение. В Гане, откуда я родом, если я только что зарегистрировал компанию, не нужно подавать документы и указывать юридический адрес. Наша система не проверяет всю эту информацию, и вы можете обойтись без этого. Никто к вам не будет предъявлять претензий.
В России прежде чем вы начнете зарабатывать деньги, вам все равно придется содержать бизнес и нести затраты на его содержание. Потому что, когда ты открываешь офис, первые три месяца, полгода, у тебя еще нет доходов, но должен быть бухгалтер, который подаёт ваши декларации, даже если они нулевые, это должен делать профессионал. Вы должны платить своим сотрудникам. Так что проблема с ведением бизнеса в России заключается в финансах, и вам нужно иметь капитал, чтобы финансировать бизнес, который будет работать в течение года, пока вы не начнете нормально зарабатывать. В Африке вы можете обойтись без многих дополнительных затрат. Никто не возьмет с вас денег, чтобы заплатить налог в конце месяца. Понимаете?
А когда мы начинали свой бизнес, из-за COVID возникла еще и проблема с логистикой. Многие учреждения оказались закрыты. Когда вы отправляли товар из России в Африку по воздуху, это могло занять три недели, вместо обычных трех — четырех дней максимум. Проблема с логистикой была очень большим ударом для нас. А наша компания занимается в основном международными перевозками. В прошлом году, когда ввели санкции против российской экономики, это тоже было очень сложно. Потому что нужно было переводить деньги, и все это стало проблемой. Потом мы смогли найти свои решения.
Но в каждом конкретном месте есть свои сложности. Зато, благодаря развитым коммуникациям и умению работать в интернете, здесь, в России, вас могут легко узнать. Многие компании, бизнесмены, чиновники могут легко узнать об Obeng Prime. Все это благодаря интернету и хорошим отношениями с нашими прошлыми заказчиками.
— Какие направления наиболее перспективны в торговых отношениях России и Ганы?
— Сейчас нам нужны медицинские препараты, удобрения, нефть, газ, дизельное топливо. Всем этим занимается наша компания, но список можно расширить. У нас есть заинтересованный бизнес.
Продукты, которые мы привозим из Африки сюда — это орехи кешью. какао, какао-порошок, какао-масло. Жмых какао используется для приготовления шоколада. Масло используется для косметики и других вещей. И кофе — это тоже интересно. Это то, чем мы занимаемся сейчас, но мы можем работать с любыми товарами. Мы работаем в основном по запросу: российская компания обращается к нам по любому поводу — нужен такой-то и такой-то товар из Африки — мы предоставляем его, когда он будет готов.
— А что насчет экономического роста на Африканском континенте?
— У Африки высокий потенциал. За последнее десятилетие в Африку было вложено много инвестиций. Сейчас все страны мира активно торгуют с Африкой. Европейцы двигаются, американцы переезжают. Китайцы уже обосновались, потому что они понимают эту возможность. Еще в конце девяностых годов, китайцы осознали эту возможность. И они уже много сделали в Африке. Все хотят экономического сотрудничества. Так что я думаю, в ближайшие пять лет африканскую экономику ожидает большой бум.
— Какие отрасли экономики наиболее интересны для развития и инвестиций в Африке?
— Вы знаете, что мир становится более цифровым. Телекоммуникации, информационные интернет-технологии, финтех — все это сферы бизнеса, которые можно развивать в Африке. Скорость Интернета в Гане очень низкая по сравнению с тем, что есть здесь, в России. В это можно инвестировать.
Мы экспортируем большую часть продукции, как сырье. Что-то мы перерабатываем в полуфабрикаты, а уже после экспортируем, но большинство продуктов мы экспортируем в сыром виде. И, соответственно, развитие обрабатывающей промышленности — тоже очень перспективно. Попытаться создать отрасли, которые будут перерабатывать сырье перед экспортом. Это было бы интересно и экономически очень выгодно Африке.
Вот, например какао-сырье отправляется в Европу и другие страны, чтобы они переработали его в шоколад, а потом снова приехали и продали шоколад обратно втридорога. Мы отправляем кофе, чтобы его переработали в готовый кофе, а потом импортируем обратно, чтобы купить дорогой кофе. Конечно же, тоже самое происходит с нефтью и бензином. Так что в производственной сфере есть огромные возможности и перспективы.
Также я, как врач, расскажу об аспектах здравоохранения, потому что здравоохранение, которое есть в России, гораздо более развито, чем в Африке. Поэтому я думаю, что инвесторы могут также вкладывать средства в здравоохранение, в больницы и в систему здравоохранения в Африке. Это тоже будет здорово.
Затем, сельское хозяйство. У нас есть обширные земли, но мы импортируем большинство продуктов, которые мы едим. Мы импортируем много риса из Китая и других мест. Но некоторые из сельскохозяйственных культур можно выращивать в Африке. Нужны инвесторы.
— Африка импортирует очень много продуктов питания, есть ли проекты развития аграрного комплекса Ганы и Африки в целом?
— Пока большую часть того, что мы едим, мы импортируем, и это что очень плохо. В России есть то, что мы называем продовольственной безопасностью. Я думаю, что если мы будем инвестировать в сельское хозяйство, то мы обязательно достигнем этой продовольственной безопасности. Потому в Африке можно снимать два-три урожая в год, и мы сможем прокормить себя и даже экспортировать продукты. И мы сможем регулировать цены на продукты питания. Мы импортируем рис из Китая, Таиланда и других мест, и не можем регулировать цены. Цены сильно зависят от логистики и таможенных налогов.
У нас есть сельскохозяйственный проект. Мы хотим, чтобы в Гане появились инвесторы, которые будут строить заводы по производству удобрений, заниматься животноводство, разводить птицу и так далее. У нас есть проекты, которые мы хотим, чтобы инвесторы нам помогли реализовать. Если мы сможем хорошо инвестировать в сельскохозяйственный сектор, мы сможем стабилизировать нашу экономику.
— Депутат малийского парламента АлиуТункара в интервью нашему агентству сказал, что сейчас Африке нужно развивать образование и инвестировать в человеческий капитал. Как обстоят дела с образованием в Гане?
Нам действительно нужно образование — это будущее, это ключ к успеху. Для того, чтобы стать тем, кем мы хотим стать, нам нужно образование. Нам нужно просвещать свои народы. Для того чтобы у людей было хорошее планирование. Образование — это основа всего.
Да, нам не хватает образования. У нас в Африке есть хорошие образовательные учреждения. Но все зависит от страны к стране. В одних странах хуже. В других — лучше. В Гане базовое образование бесплатное. Среднее образование также бесплатно. Это было введено около четырех лет назад. Вы можете учиться от начального детского сада до среднего образования бесплатно. Такой доступ к образованию есть.
Но это не значит, что нам не нужны инвестиции в образование. Нам по-прежнему нужны инвестиции в технические специальности. Нам нужно обучать и воспитывать молодых людей, чтобы они могли смотреть в будущее и постоянно развивались, чтобы не стоять на месте.
С другой стороны, многие люди закончили школу, а работы у них нет. И это проблема. В большинстве африканских стран высокий уровень безработицы. У нас уже есть выпускники наших университетов в Африке, которые не могут найти себе работу. А некоторые учатся за границей по стипендии или за счет собственных средств. Поэтому если мы инвестируем в образование, то мы также инвестируем в наши отрасли. Мы инвестируем в сельское хозяйство, инвестируем в другие направления, чтобы также способствовать созданию рабочих мест и дать работу тем, кто предан своему делу. Люди не могут питаться только образованием. Им также нужна работа, чтобы заботиться о своей семье.
— Я разговаривал со студентами из африканских стран и заметил, что, к сожалению, не многие из них хотят, после учёбы в России, вернуться к себе на родину.
— Да, они не соврут, если скажут это. Потому что возможности трудоустройства в Африке очень низкие. Но я сам учусь в России в Первом медицинском институте в Санкт-Петербурге, и я хочу сказать, тем кто учится за границей: друзья возвращайтесь.
— Наши бизнесмены не понимают банковскую систему Африки. Трудно работать с этой системой. Насколько сложно перевести деньги из России в Африку?
— До проведения спецопераций, было проще. SWIFT работал. Я мог просто написать, и мой банк в Африке в течение трех дней переводил 100 тысяч долларов в Российский банк. Но после санкций этим нельзя пользоваться. Это создает трудности. Но у нас, бизнесменов, есть способы, которыми мы это делаем. Мы смогли решить эту проблему. Как? Я не могу здесь раскрыть. Но мы торгуем, мы можем получать деньги из Африки, и мы можем отправлять деньги через наши каналы.
— В Санкт-Петербургском университете разработали систему на основе blockchain, позволяющую заменить SWIFT в обмене межбанковской информацией.
— Это будет очень интересно, и будет способствовать развитию африканской и российской торговли. Я о них слышал. Мы будем рады сотрудничать по таким темам. Потому что все, что мы делаем, связано с переводом денег. Мы продаем товары — нам нужно получать деньги, мы покупаем товары — нам нужно отправлять деньги. Думаю, такие разработки будут нам очень полезны.
— И в конце нашего разговора, расскажите о планах вашей компании.
— В настоящее время у нас есть частное партнерство по развитию сельского хозяйства в Гане. Мы уже опубликовали статьи в Российском журнале сельского хозяйства и социально-экономических наук (Russian Journal of Agricultural and Social-Economic Sciences.
Нам нужны инвесторы в области выращивания риса. Нам нужны инвесторы в области производства. Мы ищем инвесторов в области производства удобрений. У нас уже есть такое предложение. Так что, отвечая на ваш вопрос, мы уже наметили конкретный инвестиционный проект в сельском хозяйстве, в который ждем инвесторов.