Копия текста диссертационного исследования, защищённого в 2016 г. Отрасль: "конституционное право"

_______________________________________________________________________________

Специальность: юриспруденция

Код специальности: 030501

Выполнил

Завалишин Артемий Андреевич

_______________

Научный руководитель

Д. ю.н. , проф.

Еремян Виталий Владимирович

_______________

Заведующий кафедрой

Д. ю.н. , проф.

Клишас Андрей Александрович

_______________

Москва, 2016 г.

Введение ………………………………………………………………………2

Глава I. Публично-правовой статус органов государственной власти современной России. Его влияние на их функционирование………………16

§1. Действие конституционного принципа разделения властей на практике в России 2000-10-х гг. ……………………………………………………16

§2. Институт политической (конституционной) ответственности и его корреляция с принятием политико-правовых решений органами государственной власти………………………………………………………………31

§3. Институт конституционной экономики и его корреляция с принятием политико-правовых решений органами государственной власти… ……. .35

Глава II. Анализ конституционно оспоримых политико-правовых решений органов государственной власти Российской Федерации……………50

§1. Вопросы принятия в Российскую Федерацию Автономной Республики Крым, образования в составе государства новых субъектов — Республики Крым и города федерального значения Севастополя………………………50

§2. Вопросы признания Российской Федерацией юрисдикции Европейского Суда по правам человека………………………………………………63

Глава III. Выводы исследования……………………………………………..75

§1. Принципы правовой оценки конституционности и неконституционности принимаемых органами государственной власти решений в исследовании…………………………………………………………………………75

§2. Общие выводы по представленным в исследовании политико-правовым решениям органов государственной власти Российской Федерации……………………………………………………………………………77

Заключение……………………………………………………………………..79

Список используемых источников права, научной литературы и прочих информационных ресурсов……………………………………………………85

Основные конституционные принципы таких публично-правовых институтов, как организация и функционирование системы органов государственной власти, права и свободы человека и гражданина в России и т. п., в плоскости действующего конституционного законодательства остаются неизменными на протяжении более чем двух десятков лет, однако в отдельных случаях, при более детальном рассмотрении их некоторых аспектов (составляющих) возможно отметить вариативность правоприменения тех или иных принципов: например, действенность принципа народовластия, определяемого в Статье 3 Конституции Российской Федерации формулировкой «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ», подвергалась сомнению некоторыми отечественными и зарубежными учеными-правоведами в рамках их научной деятельности в отношении правовых реформ, подобных случившейся в России в 2004 г., в ходе которой в Федеральный закон от 06.10.1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» были внесены поправки, в соответствии с которыми процедура прямого, тайного и всеобщего голосования по определению глав (первых лиц) республик, краев, областей, городов федерального значения и автономной области, являющихся субъектами Российской Федерации, была заменена на процедуру, в процессе корой использовался метод назначения – представление Президентом России кандидатов на пост главы субъекта в легислатуры соответствующих федеральных субъектов, которые, в свою очередь, их утверждали в должности главы субъекта.

Ученые, придерживающиеся точки зрения о нарушении российскими органами государственной власти принципа народовластия в контексте внесения ими поправок в вышеуказанный нормативный акт, объясняют свою позицию тем, что в государстве с федеративным территориальным устройством народовластие должно осуществляться по аналогии, на обоих — федеральном и региональном уровнях в отношении представителей, как законодательной, так и исполнительной ветвей власти. Их научные оппоненты в данном случае, наоборот, не усматривают нарушения федеральным законодателем принципа народовластия, мотивируя свою позицию тем, что он может осуществляться гражданами непосредственно — через прямые выборы, референдум, либо опосредованно: электорат, мажоритарно выбирая кандидатов на конкретные посты или пропорционально (смешанно) формируя представительные органы власти, тем самым как бы делегирует им право по собственному усмотрению назначать кандидатуры на более низкие ступени в вертикали власти и по умолчанию признает их легитимность.

Обе вышеприведенные точки зрения имеют право на существование в научном дискурсе; каждая из них доказуема как доктринально, так и с учетом историко-правовых аналогичных прецедентов в различных государствах мира, они взаимно альтернативны. Один из основных вопросов, поставленных в настоящем исследовании (в данном случае применительно к вышеупомянутой реформе) заключается в следующем: какие с научно-практической точки зрения, мотивирующие факторы включает в себя причинно-следственная связь в принятии подобного рода конституционно оспоримых, юридически и политически относительно противоречивых изначально конституционно заложенному политико-правовому курсу государства решений органами государственной власти (проявление властью политической воли с учетом конституционно-правовых норм-принципов, а также экономических и социальных реалий) .

Цели политико-правового развития России середины 2010-х годов, в своей совокупности отраженные в таких документах, как, например Федеральный конституционный закон от 21.03.2014 г. № 6-ФКЗ ¹, Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 14.07.2015 г. № 21-П², Указ Президента Российской Федерации от 06.08.2014 г. № 560 ³, Постановление Правительства Российской Федерации от 07.08.2014 г. № 778 ⁴, Военная доктрина Российской Федерации (утв. Президентом РФ 25.12.2014 г. № Пр-2976), выражают актуальную на сегодняшний день тенденцию стремления государства к обретению максимально возможного уровня правовой, политической и экономической независимости от третьих стран. Однако как следствие принятия органами власти, в том числе вышеуказанных мер, сложившаяся на сегодняшний день, отмечаемая многими в научной среде стагнация экономического развития Российской Федерации мотивирует представителей научной среды к анализу действий органов законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти, главным образом — с политико-правовой стороны вопроса. Результаты научных изысканий в данной сфере носят во многом прикладной характер, что, в свою очередь, обеспечивает наиболее эффективную коррекцию позитивного законодательства и, по мере возможности, как следствие, оздоровляет национальную экономику.

Ввиду того, что вектор политико-правового развития России 2010-х гг. направлен в сторону обретения государством независимости, граничащей с его международной дезинтеграцией во многих отраслях права и экономики с третьими странами и наднациональными образованиями, что, по мнению некоторых ученых, является инверсией целей и принципов, на базовом уровне сформулированных в Конституции Российской Федерации 1993 г., других актах конституционного характера и общих тенденциях правового и экономического развития государства, законодательно и программно заложенных с середины 1990-х гг., в научной среде интенсивно начала формироваться потребность в изучении политико-правовых, экономических и социальных, мотивирующих российскую власть факторов, влияющих на принятие ею доселе неведомых истории страны юридически нестандартных, в определенной степени радикальных и зачастую конституционно оспоримых решений. В этой связи возникает вопрос относительно корреляции принципа народовластия, вытекающего из Статьи 3 Конституции Российской Федерации и учета законно избранными представителями власти общественного запроса граждан (как минимум, избравшего ту самую власть электората) на осуществление тех или иных политико-правовых мер: степень автономности власти от политической воли населения при принятии ею решений, частота инициирования актов постановки тех или иных значимых политико-правовых вопросов для их разрешения посредством федеральных и региональных референдумов, тенденция к сокращению либо увеличению сроков полномочий органов законодательной и исполнительной власти (частота их ротации) .

В целях определения текущего статуса прав и свобод граждан Российской Федерации следует, произведя сравнительное исследование действующих на сегодняшний день, изначально заложенных в правовые акты конституционного характера соответствующих норм, и практики их применения (соблюдения) органами государственной власти всех уровней, в том числе в контексте издания ими новых законодательных актов конституционного (уставного) характера и осуществления их исполнения, установить степень действенности тех изначально заложенных в Конституцию Российской Федерации и акты конституционного характера норм о правах и свободах граждан. Качество соблюдения органами государственной власти базовых норм о правах и свободах граждан является одним из индикаторов на условной шкале их «зависимости — независимости» от воли народа как единственного источника власти и суверенитета в России в соответствии со Статьей 3 Конституции Российской Федерации. Определив значение данного параметра, в дальнейшем, на его основании возможно выстроить причинно-следственную связь в контексте реального либо фиктивного исполнения органами государственной власти воли граждан (представительства их интересов) в рамках принятий ими тех или иных политико-правовых решений, например по наиболее важным вопросам развития России как демократического, правового государства. Данный фактор наиболее наглядным образом раскрывает логическую конструкцию «соотношение верховенства конституционно-правовых принципов, политической воли и экономической целесообразности в принятии решений органами государственной власти» по причине того, что каждый из элементов данной конструкции является связующим звеном во взаимодействии представителей власти и населения, так как принятие в учет и соблюдение властью каждого из них, в конечном итоге, имеет единую цель — способствование к «благополучию и процветанию России»⁵ и ее населения как неотъемлемой части государства.

В ходе развития мысли, отраженной в настоящем исследовании, нельзя не отметить значение позиций Конституционного Суда Российской Федерации как одного из ключевых субъектов судебной ветви власти в отношении мер, принимаемых органами законодательной и исполнительно власти. Диапазон политико-правовых вопросов, подведомственных Конституционному Суду Российской Федерации, представляет собой, с одной стороны — возможность подачи гражданами жалоб о нарушении государством их конституционных прав и свобод, с другой стороны — осуществление судебного контроля за соблюдением законодательными и исполнительными органами власти конституционности издаваемых ими актов, а также разрешение споров об их компетенции. Перечень полномочий Конституционного Суда Российской Федерации и существующая в рамках данного перечня совокупность правовых позиций Суда, позволяют также в рамках настоящего исследования найти и обозначить ряд причинно-следственных связей и закономерностей, при сопоставлении которых возможно обнаружить и доказать мотивы, законность и последствия принятия тех или иных политико-правовых мер органами законодательной и исполнительной власти, несмотря на то, что де-юре в России судебная власть независима. Актуальность отражения позиций Конституционного Суда Российской Федерации в настоящем исследовании в высокой степени велика, так как его постановления последних нескольких лет вызвали неоднозначную реакцию среди многих представителей юридической науки.

______________________________________________________________________________

¹ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов — Республики Крым и города федерального значения Севастополя»

² «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной думы»

³ «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации»

⁴ «О мерах по реализации Указа Президента РФ от 6 августа 2014 г. N 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности РФ»

⁵ Фрагмент из преамбулы Конституции Российской Федерации

За последние два десятилетия российские ученые-юристы опубликовали относительно большое количество трудов на темы, в той или иной мере напрямую либо косвенно связанные с вопросами, поднятыми в настоящем исследовании. Совокупность всех этих публикаций невозможно причислить к одной и той же области научных интересов: часть из них относится к теории конституционализма, другая часть — к сфере актуальных проблем конституционного права в Российской Федерации, третья — к синергетическому научно-прикладному направлению, называемому «конституционной экономикой». Рассуждение, анализ и доказывание на стыке вышеуказанных областей научных интересов с их последующей взаимной интеграцией в виде определенных выводов и доказательств есть отличительная особенность настоящего исследования.

В современной российской и иностранной юридической литературе упоминания о вопросах, в том числе поднимаемых в настоящем исследовании, присутствуют в публикациях, комментариях и интервью ученых, проявивших свою научную активность в том числе в последнее десятилетие, таких, как А.С. Автономов, М.П. Авдеенкова, В.И. Анишина, К.В. Арановский, П.Д. Баренбойм, Н.В. Варламова, В.А. Виноградов, В.Т. Гавриленко, Г.А. Гаджиев, Н.Л. Ген, В.М. Гессен, Ю.А. Дмитриев, Н.М. Добрынин, Ю.П. Еременко, В.В. Ершов, А.В. Зиновьев, В.Д. Зорькин, Т.Д. Зражевская, В.Т. Кабышев, Б.А. Кистяковский, А.А. Клишас, Е.И. Козлова, Н.М. Колосова, А.Н. Кокотов, И.А. Кравец, М.А. Краснов, В.И. Крусс, М.И. Кукушкин, О.Е. Кутафин, Л.В. Лазарев, В.И. Лафитский, В.О. Лучин, В.И. Лысенко, С.А. Муромцев, Ж.И. Овсепян, Р.А. Познер, А.Е. Постников, И.П. Рыбкин, Ю.И. Скуратов, В.Л. Тамбовцев, И.А. Умнова, Т.Я. Хабриева, В.А. Четвернин, В.Е. Чиркин, С.М. Шахрай, Д.Т. Шон, В.Ф. Шумейко, Б.С. Эбзеев и др.

Однако, несмотря на факт того, что некоторые из относительно недавно принятых теми или иными органами государственной власти России, оспоримые с точки зрения их конституционности политико-правовые решения обратили на себя внимание многих представителей современной юридической науки, на сегодняшний день количество новых научных исследований, максимально объективно и разносторонне раскрывающих суть вопроса (смежных вопросов), по тем или иным причинам, – относительно невелико. Применительно к данному фактическому обстоятельству, одной из задач в рамках производства настоящего исследования является, по мере возможности, обнаружение и максимально полное восполнение текущих пробелов в современной юридической науке.

Объект настоящего исследования заключает в себе конституционно-правовые отношения между гражданами, федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации в контексте актуальных правовых, политических, экономических и социальных обстоятельств, связанные с принятием политико-правовых решений дейсвующей властью с учетом их соответствия положениям Конституции Российской Федерации; политической воли действующей власти, не противоречащей общественно-политическому запросу граждан; их экономической целесообразности принятия соответствующих решений в кратко- и долгосрочной перспективах.

Особое внимание в рамках настоящего исследования было уделено практике правового регулирования деятельности органов законодательной и исполнительной власти Российской Федерации и ее субъектов, осуществляемой Конституционным Судом Российской Федерации на предмет конституционности принимаемых ими определенных политико-правовых решений. Корреляция правового, политического, экономического и социального факторов с деятельностью органов государственной власти есть необходимый для учета в настоящем исследовании аспект в силу их непосредственного влияния на мотивационную составляющую в деятельности таких органов, как Президент, Правительство и Федеральное собрание Российской Федерации.

В настоящем исследовании в качестве его предмета главным образом выделяются оспоримые с точки зрения их конституционности нормативно-правовые акты, нормы права в отдельности и прочие акты, издаваемые органами государственной власти, регулирующие публичные отношения в контексте принятия органами государственной власти актуальных, значимых политико-правовых решений последних нескольких лет. Документы, подлежащие рассмотрению в настоящем исследовании могут иметь статусы как международных договоров Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, подзаконных актов, постановлений Конституционного Суда, так и законов, постановлений правительств субъектов Российской Федерации. Любой из рассматриваемых в настоящем исследовании документов может быть действующим, либо утратившим юридическую силу.

В целях осуществления обозрения данных документов, их выборка из общей массы российского законодательства (перечня других документов) осуществляется по принципу определения степени их значимости в рамках актуальных на сегодняшний день политико-правовых процессов в России, а также степени их оспариваемости на предмет соответствия действующим конституционно-правовых нормам. Иные, отраженные в качестве предмета настоящего исследования документы, прямо не относящиеся к тем или иным политико-правовым решениям и процессам, обозреваются как второстепенные элементы внутри соответствующих причинно-следственных связей в рамках процессов принятия государственными органами соответствующих политико-правовых решений.

Целью производства и публикации настоящего исследования является выработка в высокой степени целостного, однако сложносоставного научного подхода к вопросам, связанным с юридическими аспектами принятия органами государственной власти Российской Федерации конституционно оспоримых политико-правовых решений в рамках актуальных на сегодняшний день юридических, международно- и внутриполитических, экономических и социальных обстоятельств. Главный акцент в настоящей работе поставлен на комплексное исследование (поиск, анализ, формулирование выводов) принципов деятельности органов государственной власти в отношении вышеуказанных категорий, формальных результатов их деятельности.

В процессе реализации поставленной цели в ходе проведения настоящего исследования является необходимостью решение следующих задач:

Настоящее исследование производилось на основе общепринятых научных подходов к проблемам конституционного права России и теории конституционной экономики. Структурными методологическими составляющими исследования являются следующие:

2. из методов познания права – сравнительно-правовой, исторический, отраслевой, догматический, интегративный, конкретно-социологический.

Суждения, гипотезы и выводы в настоящем исследовании представлены на основании правовых норм, ненормативных документов, позиций Конституционного Суда Российской Федерации в отношении определенных правовых актов, точек зрения известных в области права ученых, общеизвестных показателей экономического развития России, результатов социологических исследований граждан государства.

Теоретической основой в настоящем исследовании являются учебные, монографические и методические материалы, представленные российскими и зарубежными авторами в публичный доступ, в основном опубликованные не ранее 2000 г.

Эмпирической основой в настоящем исследовании служит законодательная, судебная и правоприменительная практика органов государственной власти Российской Федерации за период 2000-10-х гг. Помимо результатов законодательной (нормативно-правовой) деятельности органов государственной власти Российской Федерации, в производстве настоящего исследования могут также использоваться такие ненормативные правовые акты, как постановления, решения, распоряжения, предписания, приказы, разъяснения и т.п.

На сегодняшний день из числа многих публично доступных научных трудов по вопросам, схожим с вышеуказанными, каждый по отдельности не отражает максимально комплексного и подробного видения проблематики, как это реализовано в настоящем исследовании. Фактически в любом из других трудов в качестве объекта исследования автором формулируется какая-либо отдельная часть изучаемого объекта, обозначенного в настоящем исследовании: одна часть ученых акцентирует свое внимание исключительно на теоретической либо практической проблематике в конституционно-правовых отношениях; другая их часть в качестве фокуса своего научного интереса делает акцент на различные правовые институты – от избирательного до правотворческого; третья часть ученых развивает направление «конституционная экономика», а четвертая работает в сфере таких неюридических, но в рамках некоторых затрагиваемых в настоящем исследовании вопросов смежных общественных наук, как политология и социология.

Научная новизна настоящего исследования заключается в комплексной интеграции воедино ряда зачастую обособленно изучаемых институтов, таких, как теория и проблематика конституционного права России, основы законодательной и правоприменительной практики, а также вопросы развития конституционной юстиции и конституционной экономики в современной России. Комплексный подход в данном случае требуется для максимально полного изучения поставленных вопросов и максимально объективных выводов, сделанных в ходе работы.

Элемент конституционной экономки в настоящем исследовании является важной составляющей в силу, как минимум, наличия того обстоятельства, что инициация, создание, принятие и публикация любого законодательного акта органами государственной власти имеет под собой реальные экономические предпосылки и последствия (влияние на состояние государственного бюджета, влияние на благосостояние граждан и т.п.), что на стадии разработки акта при учете перспективы его правоприменения после опубликования образует один из главных факторов при оценке соответствующего документа на предмет экономической целесообразности его принятия.

Подход к изучаемой проблематике в контексте соотношения верховенства конституционно-правовых принципов, политической воли и экономической целесообразности в принятии политико-правовых решений органами государственной власти, также вносит элементы научной новизны в настоящее исследование: с точки зрения исторического метода изучения вопроса, возможно выделить ряд случаев, в которых в рамках законодательных процедур органами государственной власти приходилось ставить приоритет верховенства какого-либо из трех вышеуказанных элементов над остальными при принятии решений об одобрении законопроекта либо о его отклонении. Одной из задач настоящего исследования в данном случае является приведение в качестве примеров определенных казусов в нормотворчестве и доказывание факта расхожести в приоритетах данных элементов как взаимоисключающих факторов. Выявление связи политико-правовых и экономических аспектов в принятии решений органами государственной власти является важной составляющей и отличительной чертой настоящего исследования в силу невозможности их обособления друг от друга при изучении практики функционирования органов государственной власти. В дальнейшем, в ходе производства настоящего исследования изучение практики конституционного судопроизводства в отношении конституционно оспоримых нормативных актов является необходимостью в силу высокой степени важности Конституционного Суда в системе сдержек и противовесов как единственного федерального органа конституционного контроля в России.

Применение третьими авторами сформулированных в настоящем исследовании выводов может служить базисом для дальнейших научных и практических исследований в таких областях юридической науки, как проблемы конституционного права России и конституционная экономика. Специфика настоящего исследования также заключается в том, что многие из сформулированных в нем выводов и авторских позиций являются актуальными и годными к практическому применению (учету) органами государственной власти в процессе их деятельности, так как должной целью развития любой научной отрасли является возможность использования его результатов, в том числе и государственным аппаратом на благо общества.

Выводы, сформулированные в настоящем исследовании на стыке как нескольких институтов, так и подотраслей конституционного права, представляют собой сравнительно новую для российской науки форму выражения итога исследования, называемую «синергетическим эффектом» — результатом создания условий взаимодействия в данном случае различных элементов системы науки конституционного права (ее подотраслей и институтов), смежных с ней в рамках определенных вопросов других отраслей науки, приводящим к качественному изменению ее состояния, развитию юриспруденции в направлении интеграции с другими сферами общественных наук.

Собранные в настоящем исследовании фактологические данные могут послужить материалом, годным к использованию в рамках законодательной и правоприменительной деятельности органов государственной власти, в ходе производства других научных исследований, подготовки научных публикаций, учебной и методической литературы для учащихся высших учебных заведений.

В качестве аксиомных тезисов, на основании которых производится настоящее исследование, предлагается использовать следующие утверждения:

— «Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость ее демократической основы, стремясь обеспечить благополучие и процветание России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущими поколениями, сознавая себя частью мирового сообщества, принимаем Конституцию Российской Федерации» ⁶;

— «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» ⁷;

— «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ» ⁸;

— «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления» ⁹;

— «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы» ¹⁰;

— «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» ¹¹;

— «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны» ¹²;

— «Государство существует ради «лучшей жизни» своих граждан. Только внутри этого общества-государства люди смогут процветать, ибо оно — воплощение справедливости и права, выражение общего интереса граждан. Однако для стабильности государства необходимы внутренние и внешние условия» ¹³;

— «Из всех сил, подчиненных государственной власти, сила денег, пожалуй, самая надежная, и потому государства будут вынуждены (конечно, не по моральным побуждениям) содействовать благородному миру» ¹⁴.

Проанализировав и обобщив все вышеуказанные основополагающие для настоящего исследования тезисы, имеющие свое происхождение как из нормативного-правового акта (Конституции Российской Федерации), так и из общепризнанных трудов великих мыслителей в области философии права, можно выделить три следующих, вытекающих друг из друга цикличных принципа, обуславливающих существование идеального государства (в данном случае — России) и органов государственной власти в нем как неотъемлемой его части:

1) в государстве существует эффективно функционирующая система разделения властей;

2) эффективно функционирующая система разделения властей осуществляет свою деятельность в целях создания и развития в государстве наиболее благоприятной политико- и социально-экономической среды для человека и гражданина (соблюдение его прав и свобод, способствование росту его благосостояния и т.п.);

3) поддержка государством в лице органов государственной власти благоприятной политико- и социально-экономической среды оказывает положительное воздействие на качество жизни граждан, что, в свою очередь, приводит к упрочнению института гражданского общества, субъекты которого, являясь в соответствии с Частью 1 Статьи 3 Конституции Российской Федерации источником власти в государстве, оказывают прямое либо косвенное влияние на укомплектование органов государственной власти посредством реализации своих активных и пассивных избирательных прав, тем самым обеспечивая им легитимацию, которая в конечном итоге дает возможность органам государственной власти, будучи разделенными, наиболее эффективно и полезно для общества осуществлять свою деятельность (возврат к принципу №1).

Исходя из факта действия в России кратко отраженной в вышесформулированных принципах, конституционно установленной системы политико-правововых отношений граждан с органами государственной власти, а также соотнеся формальные принципы работы данной системы с практикой их применения (принятием органами государственной власти ряда конституционно оспоримых политико-правовых решений 2000-10-х гг. (будут освещены далее в настоящем исследовании) посредством издания ими нормативно-правовых и ненормативных актов), можно сформулировать следующие взаимосвязанные промежуточные утверждения:

1) на протяжении периода осуществления полномочий органами государственной власти России с даты вступления в силу Конституции Российской Федерации по сегодняшний день, ими неоднократно принимались конституционно оспоримые политико-правовые и судебные решения;

2) конституционная оспоримость данных решений в виде действующих нормативно-правовых актов в ряде случаев приводила к их рассмотрению Конституционным Судом либо, по тем или иным причинам, в их отношении не возбуждалось конституционного судопроизводства, однако ряд ученых-юристов и других представителей общественности, используя различные правовые методы, в том числе посредством подачи жалоб в Конституционный Суд либо предания огласке соответствующих вопросов в СМИ, осуществлял попытки доведения до сведения органов государственной власти и граждан их точки зрения о возможной неконституционности соответствующих актов;

3) случаи, когда конституционно оспоримые акты приобретали статус документов, в отношении которых возбуждалось конституционное судопроизводство, и при этом Конституционный Суд не признавал их неконституционными, теоретически могут иметь три возможных логических причины:

а) акты (их отдельные нормы) толковались Судом как соответствующие нормам Конституции Российской Федерации в силу реальности их соответствия таковым по всем формальным признакам;

б) акты (их отдельные нормы) толковались Судом как соответствующие нормам Конституции Российской Федерации в силу нарушения в них принципа разделения властей (попадания судебного органа в одностороннюю политическую зависимость от органов других ветвей власти в силу различных факторов);

в) акты (их отдельные нормы) толковались Судом как соответствующие нормам Конституции Российской Федерации из-за так называемого человеческого фактора (проявление в ходе судопроизводства судьями непрофессионализма и некомпетентности).

Принцип разделения властей в современной России, нормативно закрепленный в Конституции Российской Федерации, есть современная интерпретация идей Ш.Л. Монтескье, впервые в истории предложившего систему устройства органов государственной власти, в которой каждая из ветвей власти имеет исключительную компетенцию в рамках решения определенных вопросов, однако в определенной мере подконтрольна другим ветвям власти. Органы законодательной и исполнительной власти состоят в наиболее интенсивном конституционно-правовом взаимодействии на протяжении всего срока своих полномочий, что не распространяется на правоотношения каждого из них с высшими судами России, в том числе и с Конституционным Судом. Если учитывать общую совокупность его правовых позиций за последнее время, можно выявить тенденцию, в рамках которой Суд представляется субъектом, с политико-правовой точки зрения придерживающийся доктрины нейтралитета Конституции Российской Федерации в отношении принятия органами законодательной и исполнительной власти России стратегических, политико-правовых и экономических решений ¹⁵. Однако за период 2000-10-х гг. среди постановлений Конституционного Суда Российской Федерации можно отметить ряд исключений, не вписывающихся в общую тенденцию, упомянутую в вышеуказанном тезисе.

В качестве примера в данном случае можно выделить Постановление Конституционного Суда от 15 мая 2006 г. №5-П ¹⁶, затрагивающее правоотношения граждан в сфере осуществления денежных выплат родителями (законными опекунами) в дошкольных образовательных учреждениях. Вследствие принятия Государственной Думой Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ ¹⁷, утратило юридическую силу Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 06 марта 1992 года № 2464-1 ¹⁸, на основе которого Тверской городской Думой был принят нормативно-правовой акт, устанавливающий право родителей (законных опекунов) на льготу при оплате услуг по содержанию их детей в дошкольных образовательных учреждениях. По решению Тверского городского Суда ряд положений из данного акта был признан противоречащим положениям вышестоящего по иерархии Федерального закона от 22 августа 2004 года №122-ФЗ ¹⁹, вследствие чего законодательный орган данного субъекта был вынужден обратиться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации, результатом чего послужило издание последним Постановления, подтверждающего неконституционность оспариваемых положений вышеупомянутого федерального закона. Данное Постановление отразило правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, в соответствии с которой органы законодательной и исполнительной власти России в ходе принятия тех или иных политико-правовых и экономических решений обязаны действовать с учетом норм Конституции Российской Федерации. Мотивировочная составляющая данного Постановления подтвердила собой точку зрения Конституционного Суда Российской Федерации, заключающуюся буквально в следующем: «обеспечение государством доступности и бесплатности дошкольного образования предопределено наличием у него социальной функции, выражающейся в так называемой социальной детерминации финансово-бюджетной деятельности, по причине чего базисом нормативного регулирования правоотношений, предметно относящихся к сфере дошкольного образования (как одной из составляющих — распределения и реализации федеральных, региональных бюджетных средств), являются установленные в Конституции Российской Федерации нормы, из действия которых вытекает необходимость надлежащего финансово-бюджетного обеспечения соответствующих полномочий органов государственной власти и местного самоуправления».

Иными словами, применительно к вышеуказанной сфере общественных отношений, Конституционный Суд Российской Федерации в процессе осуществления своей деятельности сформулировал правовую позицию, заключающийся в следующем: органы законодательной и исполнительной власти в ходе принятия политико-правовых и экономических решений, в особенности в отношении формирования государственного бюджета, должны следовать принципу «наиболее полного финансирования» ²⁰ публично-правовых обязанностей, являющихся следствием обязательности реализации гарантированных государством прав и свобод человека и гражданина, установленных в Конституции Российской Федерации.

Де-юре постановления принимаются Конституционным Судом независимо от других органов власти, его судьи в ходе судопроизводства руководствуются только нормами российского конституционного законодательства. Его решения окончательны и неоспоримы на территории России. Независимость, в том числе конституционной юстиции в России гарантируется Статьей 120 ²¹ Конституции Российской Федерации. Наличие формальных аполитичности и суверенности судебной власти есть необходимость, соблюдение которой способствует развитию, в том числе гражданского общества и свободной, высококонкурентной сферы рыночной экономики в государстве. Однако политическая независимость конституционного судопроизводства, как и независимость деятельности судов общей юрисдикции в современной России является предметом широких дискуссий и споров среди ученых-юристов.

Российское право допускает принятие политико-правовых решений органами законодательной власти «в ущерб» нормам действующего законодательства (за исключением норм Конституции Российской Федерации); например посредством законов, принятых и опубликованных Федеральным собранием могут быть внесены поправки в действующие законы, тем самым они могут быть изменены либо отменены. Полномочия Конституционного Суда в отношении проверки конституционно оспоримых нормативно-правовых актов и отдельных правовых норм на предмет их конституционности во многом ограничены: Суд не издает нормативно-правовые акты и не вносит поправки в существующие, его полномочие в данном случае, исходя из Части 4 Статьи 125 Конституции Российской Федераци ²²,— формальная проверка правовых норм на их конституционность по ряду признаков. Из факта презумпции данного формального ограничения полномочий Конституционного Суда вытекает следующий тезис: деятельность органов законодательной и исполнительной власти, в отличие от судебной, де-юре подразумевает собой возможность для них принимать те или иные политико-правовые решения исходя не только из норм действующего законодательства, но и из политических, экономических и социальных реалий, имеющих место как в юрисдикции России, так и за ее пределами. Это ключевое различие в объемах полномочий Конституционного Суда и таких органов власти, как Федеральное собрание, Президент или Правительство выражается в следующем: органы законодательной и исполнительной власти принимают законы и подзаконные акты, будучи вправе выбирать, что при принятии конкретного документа для них должно находиться в приоритете — соблюдение норм действующего законодательства (в том числе и конституционного), политическая ангажированность (в том числе стремление удержать власть), либо расчет исходя из экономических соображений (оказывает ли позитивное или негативное влияние на экономическое развитие государства принятие тех или иных мер). В ряде случаев данные факторы могут быть зависимы друг от друга, но практика деятельности органов законодательной и исполнительной власти России включает в себя случаи, когда, например прохождение определенного законопроекта и его дальнейшее принятие ставило законодателей перед правовой, экономической и политической дилеммой.

Акцент на политическую составляющую в принятии тех или иных решений главным образом имеет место в деятельности Государственной Думы Российской Федерации. Данное обстоятельство вытекает из фактора мультифракционности представительного органа власти. Депутаты от различных политических сил в виде заседающих групп (фракций) в качестве главной цели своей законодательной деятельности имеют стремление к сохранению власти и к увеличению числа внутрифракционных мандатов относительно количества мандатов представителей конкурирующих с ними фракций. Данное обстоятельство зачастую мотивирует фракции к тому, чтобы в ходе законодательного процесса они голосовали за принятие в чтениях того или иного законопроекта либо против него, не исходя из его правовой либо экономической ценности, а исходя из возможной реакции на его принятие граждан государства, то есть своего нынешнего и потенциального электората, что в дальнейшем может повлиять на пропорциональное соотношение членов фракций при укомплектовании Государственной Думы будущих созывов.

Правительство Российской Федерации (федеральные органы, находящиеся в его ведении), являющееся органом исполнительной власти, обеспечивающим проведение в Российской Федерации единой государственной политики в области культуры, науки, образования, здравоохранения, социального обеспечения, экологии ²³, с точки зрения законотворческой статистики — самый активный субъект законодательной инициативы. Федеральные министерства, находящиеся в его ведении, осуществляют деятельность, в основном направленную на экономическое и социальное развитие государства, что по определению возводит две этих составляющих в качестве приоритетных в ходе разработки документов для инициирования на их основе законодательного процесса. Основные полномочия Правительства и структурных подразделений, находящихся в его ведении — контроль функционирования и развития соответствующих профилю сфер общественных отношений с последующим принятием мер (политико-правовых решений в виде реализации права законодательной инициативы) по их усовершенствованию. В большинстве случаев принимаемые Правительством и структурными подразделениями, находящимися в его ведении, политико-правовые решения носят правовой, экономический (бюджетный), социальный (культурный) характер. Задача по оформлению соответствующих законопроектов в соответствии с нормами действующего российского и международного законодательства, а также в соответствии с юридико-техническмим регламентом возлагается на специализированные профильные комитеты в Государственной Думе.

Правительство, как Президент и высшие суды в Российской Федерации де-юре является аполитичным субъектом государственной власти с точки зрения формальной невозможности конфликта партийных интересов среди его должностных лиц. Отсутствие фактора партийности в отношении Президента, высших судов и невозможность конфликта партийных интересов среди должностных лиц Правительства законодательно заложена в целях исключения следования политическим интересам каких-либо внутригосударственных политических сил при решении ими значимых вопросов правового, экономического (бюджетного), культурного и социального характера. Презюмируется, что единственно возможный к осуществлению данными органами государственной власти политический курс — это способствование развитию государства и укрепление его геополитического статуса в целом, а также содействие росту благосостояния его граждан.

Положения таких статей Конституции Российской Федерации, как 83, 84, 85, 93, 102, 103, 111, 117, 128 устанавливают юридическую связь между такими органами государственной власти, как Президент, Правительство, Федеральное Собрание, высшие федеральные суды, а также с некоторыми органами так называемой специальной компетенции в контексте их взаимного влияния, называемого некоторыми учеными институтом «сдержек и противовесов». Система «сдержек и противовесов» в России де-юре включает в себя права и обязанности по назначению (формированию должностными лицами) и роспуску (отставке, отрешений от должности) одних органов государственной власти другими органами государственной власти. Особый приоритет в данной системе отведен Президенту: объем его полномочий по представлению кандидатур, назначению и отрешению от должностей соответствующих должностных лиц в органах государственной власти шире относительно объемов схожих полномочий у иных субъектов государственной власти. При этом процедура отрешения Президента от его должности предусмотрена только в случае совершения им тяжкого преступления, подтвержденного заключениями Верховного Суда и Конституционного Суда Российской Федерации. Относительное превосходство в объеме президентских полномочий по контролю за проведением назначений, роспусков и отрешений от должностей в других органах государственной власти, а также возможность его отрешения только на основании совершенного им тяжкого преступления, являются факторами, подтверждающими статус России с точки зрения науки конституционного права как президентской республики.

Конституционные полномочия Президента, в рамках которых он принимает решения о формировании и роспуске различных органов государственной власти, а также о назначении на должность Председателя Правительства, отставке Правительства, назначении и освобождении от должности заместителей Председателя Правительства, назначении и освобождении от должности федеральных министров, представлении Совету Федерации кандидатур для назначения на должность судей Конституционного Суда и Верховного Суда, представлении Совету Федерации кандидатуры для назначения на должность Генерального прокурора Российской Федерации, прокуроров субъектов Российской Федерации, роспуске Государственной Думы, дают ему правовую возможность выстраивать и укреплять так называемую вертикаль власти (систему односторонних, иерархических взаимоотношений федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти друг с другом и с органами законодательной, исполнительной и судебной власти субъектов Российской Федерации в контексте осуществления мер по удовлетворению политической воли вышестоящих нижестоящими органами государственной власти). Практика осуществления соответствующих полномочий по представлению и назначению кандидатов на должности Президентом при отсутствии использования иных «противовесных» (компенсирующих) полномочий, как Президентом, так и другими органами государственной власти в течение последних двух президентских сроков, например роспуска Государственной Думы, отставки Правительства и т.п., указывает на факт того, что в сложившийся современной политико-правовой действительности в России, органы государственной власти в полном объеме не используют все возможности конституционно закрепленной системы разделения властей (сдержек и противовесов).

Ограниченное использование правовых рычагов воздействия в системе «сдержек и противовесов» органами государственной власти России по определению способствует развитию их политической ангажированности в ходе принятия ими различных политико-правовых решений. Данная тенденция, как следствие, ведет к фактической нейтрализации действия конституционно заложенного принципа разделения властей в России, который является одной из основ современного демократического строя; то есть игнорирование норм, позволяющих органам государственной власти иметь разные (возможно, полярные) позиции в отношении тех или иных политико-правовых вопросов, делает их взаимозависимыми, что косвенным образом влечет за собой нарушение основополагающих норм-принципов Конституции Российской Федерации.

Практика осуществления судебной власти в России (в данном случае – конституционной юстиции) в контексте принципа разделения властей и, как следствия, независимости судебной власти, с точки зрения российских и зарубежных ученых-юристов является предметом научных споров и дискуссий, однако официальная статистика по принятым Конституционным Судом постановлениям в отношении признания либо непризнания им оспариваемых нормативных положений конституционными либо неконституционными выражается в 164 делах против 267 дел соответственно в период с 1995 по 2015 гг²⁴. На основании этих статистических данных справедливо утверждать, что Конституционный Суд де-факто осуществляет свои властные полномочия независимо от иных органов государственной власти, но если принять в учет ряд принятых Судом постановлений последнего десятилетия, существует вероятность нахождения неоднозначных по формальным признакам официальных позиций органа в отношении некоторых вопросов. Данные вопросы будут далее освещены в настоящем исследовании.

Промежуточные выводы для настоящего параграфа выражаются в следующих концептуальных тезисах:

— Российская Федерация с точки зрения ее действующего конституционного законодательства является демократическим, правовым, социально-ориентированным государством с прочно укрепившейся и должным образом функционирующей системой разделения властей и, как следствие, с независимой судебной властью;

— продолжительное неиспользование определенными органами государственной власти конституционно заложенных правовых возможностей ограничения деятельности либо расформирования иных (де-юре и де-факто подконтрольных им) органов государственной власти, являющихся элементами системы разделения властей, влечет за собой фактическую «атрофию» в сфере правоприменения ряда конституционно закрепленных принципов работы механизма, называемого рядом ученых «системой сдержек и противовесов»;

— одним из факторов относительного ослабевания действия принципов системы сдержек и противовесов в современной России является отсутствие политических противоречий среди органов государственной власти в ходе принятия ими политико-правовых решений, зачастую обусловленное не схожестью их реальных позиций в действительности, а фактическим стремлением удерживания в рамках «негласно очерченных» политических границ действующей «вертикали власти»;

— фактическое отсутствие плюрализма среди официальных позиций органов государственной власти по тем или иным вопросам политико-правового развития современной России является следствием недейственности ряда норм-элементов системы разделения властей, что де-факто выражается в односторонней иерархической зависимости субъектов государственной власти сверху-вниз: от органов исполнительной власти (вместе с Президентом) до формально мультипартийных органов законодательной власти Российской Федерации и регионов, а также органов судебной власти и органов специальной компетенции;

— схожесть позиций и единый подход к решению тех или иных политико-правовых задач среди различных органов государственной власти есть проявление осуществления последовательной политики выстраивания единообразной «вертикали власти» в государстве, косвенным образом ведущей к нарушению органами государственной власти Российской Федерации ряда конституционно-правовых норм в ходе осуществления своих полномочий;

— если в современной России по ряду формальных и фактических признаков объективно складывается тенденция к укреплению единого политического курса развития государства, безоговорочно формально в ходе принятия любых политико-правовых решений поддерживаемого всеми органами государственное власти, с точки зрения либертарно-юридического и современного типов правопонимания, данный процесс ведет к фактическому искажению либо к упразднению ряда основополагающих элементов конституционно установленного демократического режима в государстве;

— единообразие официальных позиций органов государственной власти России в отношении тех или иных политико-правовых и экономических вопросов может основываться на одних и тех же мотивах реализации тех или иных политико-правовых решений (акценте на приоритете конституционно-правовых основ, политической воли либо экономической целесообразности).

_______________________________________________________________________________

⁶ Фрагмент (преамбула) из Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

⁷ Статья 2 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

⁸ Часть 1 Статьи 3 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

⁹ Часть 2 Статьи 3 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

¹⁰ Часть 3 Статьи 3 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

¹¹ Часть 1 Статьи 7 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

¹² Статья 10 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

¹³ Аристотель. Афинская полития. Издательство «Флинта», 2007. — С. 287

¹⁴ И. Кант. Собрание сочинений в 8 томах. Издательство ЧОРО, 1994. — С. 76

¹⁵ Баренбойм П.Д., Гаджиев Г.А., Лафитский В.М. Мау В.А. Конституционная экономика. — М., 2006. — С. 30

¹⁶ «По делу о проверке конституционности положений статьи 153 Федерального закона от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в связи с жалобой главы города Твери и Тверской городской Думы»

¹⁷ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»

¹⁸ «Об упорядочении платы за содержание детей в детских дошкольных образовательных учреждениях и о финансовой поддержке системы этих учреждений»

¹⁹ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»

²⁰ Тамбовцев В.Л. Право и экономическая теория. — М., 2005. — С. 41-42

²¹ «1. Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону. 2. Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом»

²² «Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном федеральным законом»

²³ Пункт «в» Части 1 Статьи 114 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

²⁴ По данным из раздела «Статистика по решениям КС РФ», подраздела «Постановления Конституционного Суда Российской Федерации» официального веб-сайта Конституционного Суда Российской Федерации – http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Statisticses/Pages/Decision.aspx

Политическая (конституционная) ответственность в общем понимании есть одна из форм ответственности власти перед населением (перед гражданами государства, реализовавшими либо не реализовавшими свое активное избирательное право во время выборов кандидатов, в т.ч. политических партий в действующие органы государственной власти), наличие которой является одним из признаков современного, демократического, правового государства. Термин «политическая (конституционная) ответственность» не является правовой категорией, закрепленной в каких-либо нормативно-правовых актах в Российской Федерации, однако де-юре она выражается в совокупности конституционно-правовых (и не только) норм, регламентирующих порядок отправления в отставку ряда должностных лиц с их постов, а также, по мнению некоторых ученых, к данной категории можно отнести институты роспуска либо отставки органов законодательной или исполнительной власти соответственно. Субъектами политической (конституционной) ответственности в России главным образом являются Президент, главы субъектов Российской Федерации, ряд иных должностных лиц, занимающих государственные посты, а также в соответствии с классификацией некоторых ученых – Государственная Дума, федеральное Правительство, представительные органы и правительства субъектов Российской Федерации (совокупность лиц).

В российской науке существует три частных подхода к определению понятия «политическая (конституционная) ответственность»:

— согласно первому научному подходу, сторонниками которого являются В.А. Виноградов, Ю.П. Еременко, Т.Д. Зражевская, В.О. Лучин, И.А. Умнова, категория «политическая (конституционная) ответственность» раскладывается на две составляющие — позитивную и негативную. Приверженцы данной концепции политической (конституционной) ответственности в контексте ее ретроспективного аспекта выделяют два направления, в рамках которых политическая (конституционная) ответственность понимается в качестве обязанности субъектов власти (отдельно взятых должностных лиц) претерпевать различные ограничения их прав, являющиеся последствием их правонарушений, либо политическая (конституционная) ответственность рассматривается как негативная оценка правонарушения субъекта власти с применением в его отношении принудительного воздействия «санкций», предусмотренных конституционно-правовыми нормами (в законодательстве де-юре они не имеют статус санкций). Различие в данных определениях политической (конституционной) ответственности главным образом сводится (в последнем случае) к отказу в рассмотрении понятия ответственности через категорию обязанности;

— согласно второму подходу к содержанию категории политической (конституционной) ответственности, сторонниками которой являются такие исследователи, как М.П. Авдеенкова, Ю.А. Дмитриев, Н.М. Колосова, Д.Т. Шон, ответственность органов государственной власти (должностных лиц) понимается исключительно в ретроспективном значении, заключается в негативной оценке действий субъектов власти, влекущих за собой различного рода негативные последствия посредством введения в отношении них ограничений либо их полного лишения прав;

— сторонником третьего подхода к категории политической (конституционной) ответственности является М.А. Краснов. Он рассматривает данный вид ответственности в качестве правовой связи между субъектами политико-правовых отношений, в рамках которой презюмируется обязанность одного из них соответствовать ожидаемой модели поведения, а другого — оценивать качество этого соответствия и в случае отрицательной оценки определенным образом реагировать на соответствующее нарушение;

— в российской юридической науке также существует точка зрения об отсутствии категории политической (конституционной) ответственности, также поддерживаемая некоторыми учеными.

Законодательно закрепленные основания политической (конституционной) ответственности и правовые рычаги санкционного воздействия в отношении подлежащих ей лиц, по статистике последнего десятилетия относительно пассивно используются в органах государственной власти России. Одним из самых распространенных способов привлечения к политической ответственности является отставка глав субъектов Российской Федерации с формулировкой «утрата доверия», что де-факто зачастую является мерой пресечения вышестоящим органом государственной власти не за совершенные ими политические либо должностные проступки, а внесудебной мерой наказания за совершенные ими действия коррупционного характера, по закону подлежащие рассмотрению в порядке доследственных проверок и следственно-розыскных мероприятий, а в случае подтверждения в их результате наличия состава преступления — уголовного судопроизводства.

Следует отметить, что на практике политическая (конституционная) ответственность имеет связь не только с фактом легитимности власти как результатом законно осуществляемых избирательных процедур, а также процессов формирования и назначения отдельных органов и должностных лиц соответственно органами государственной власти (реализация ими делегированных населением административно-властных полномочий), но в большей степени с доверием населения к органам государственной власти в ходе осуществления ими деятельности как категорией, с хронологической точки зрения отражающей динамику изменений в оценке гражданами деятельности органов государственной власти и конкретных должностных лиц.

Идентичность нарушенной органом государственной власти (должностным лицом) политической нормы не предопределяет идентичности политических либо правовых последствий, наступающих в отношении субъекта, совершившего политический «деликт»; данный тезис также относится к процедуре привлечения субъекта к политической (конституционной) ответственности, реализуемой посредством его привлечения к юридической ответственности. В качестве примера можно привести обвинение действующего должностного лица (претендующего на определенный пост соискателя) в плагиате при написании им диссертации, что может привести к негативным для него последствиям в предвыборный период либо после него — в период его нахождения в статусе должностного лица в органе государственной власти. Степень опасности совершенного субъектом политического нарушения, влекущего за собой осуществление мер вышестоящими органами государственной власти (должностными лицами) по его привлечению к политической (конституционной) ответственности напрямую зависит от фактора угрозы функционированию всей политической системы в государстве из-за совершения соответствующего политического «деликта», либо от фактора негативного влияния на положение внутри системы определенной политической группы, членом которой является соответствующий «нарушитель». Идентичные друг другу по своему составу политические нарушения могут иметь разные последствия для совершившего их субъекта в зависимости от особенностей действующего в государстве политического режима, «политические нормы» всегда остаются вовлеченными в собственный эволюционный процесс. Подчинение субъектами государственной власти в ходе принятия политико-правовых решений «политическим нормам» может быть связано как с реализацией ими своих функциональных (должностных) полномочий, так и, в случае с конкретными должностными лицами, предопределять их поведение вне рамок профессиональной (должностой, политико-правовой) деятельности. Исходя из вышеуказанного толкования понятия «политической нормы», определение «политическая (конституционная) ответственность» представляется с доктринальной точки зрения в высокой степени нечетким, размытым.

В качестве вывода к настоящему параграфу предлагается следующие тезисы:

— институт политической (конституционной) ответственности в Российской Федерации не предполагает собой активного использования мер по привлечению к ответственности соответствующих субъектов, совершивших политический «деликт»;

— презумпция возможности привлечения к политической ответственности является фактором, в определенных случаях ограничивающим (предупреждающим) субъекты государственной власти (органы и должностные лица) от принятия ими тех или иных политико-правовых решений, противоречащих принципам и (или) ставящим под угрозу существование действующего политического режима, вне зависимости оттого, соответствуют ли данные решения нормам Конституции Российской Федерации или по своей юридической природе являются конституционно оспоримыми.

Категория «общее благо» и его достижение как универсальная цель в деятельности органов государственной власти в рамках политико-правовой и экономической сфер общественных отношений также оказывает влияние и на развитие сложносоставной социальной сферы в целом. Государственный аппарат есть совокупность субъектов, в чьи обязанности по отношению к народу (источнику публичной власти) входит обеспечение в процессе реализации базовых принципов Конституции Российской Федерации сбалансированности политики, в том числе в социальной и экономической сферах общественных отношений. Нормы-цели, установленные в конституциях (нормативно-правовых актах конституционной значимости) большинства государств мира (в том числе и России) в рамках своей аксиологической составляющей отражают идею об общем благе, к достижению которого должно стремиться государство — в этом заключается его экзистенциальная сущность. Из данной конституционно-правовой идеи вытекает тенденция мотивации органов законодательной, исполнительной власти Российской Федерации и ее субъектов, а также, в меньшей степени, органов местного самоуправления, к осуществлению своей деятельности (принятию политико-правовых решений) с поправкой на способствование эффективному развитию в ней экономической составляющей, что условно может выражаться в постановке и решении буквально следующих, например фискально-политических задач:

— требует ли текущий статус экономического развития государства введения прогрессивной системы налогообложения;

— каковым должен являться круг субъектов, подпадающих под режим прогрессивного налогообложения;

— должны ли относящиеся к той или иной категории объекты вещных прав подлежать приватизации либо, наоборот, государству следует их выделить из гражданского оборота и национализировать, и т.д.

Конституционная экономика – это синергетическая научная сфера, объектом изучения которой являются принципы оптимальной корреляции экономической целесообразности в принятии политико-правовых решений органами государственной власти с достигнутым уровнем конституционного развития, обеспеченным правоприменением конституционно-правовых норм, регламентирующих экономико-политическую деятельность в государстве. Предметом исследования конституционной экономики является феномен влияния конституционно-правовых ценностей, в данном случае действующих в России, на развитие экономических процессов, имеющих место как внутри государства, так и в сфере международных отношений, субъектом которых оно является; равно как и влияние закономерностей экономики на установление конституционно-правовых принципов, а также на изменения в динамике их толкования органом конституционного контроля. Конституционная экономика главным образом исследует конституционно-правовые институты и ценности во взаимодействии с экономическими процессами, протекающими в государстве.

В Конституции Российской Федерации закреплен ряд статей, регламентирующих наиболее важные экономические права человека и гражданина. Перечень основных экономических функций органов государственной власти Российской Федерации, также установленный в основном законе, регламентирует принципы функционирования отдельных институтов, имеющих связь с государственной экономической политикой.

Основы становления и развития российской рыночной экономики заложены в Статье 8 Конституции Российской Федерации, гарантирующей право на частную собственность (в том числе на средства производства), свободу предпринимательства и единство экономического пространства. В высокой степени важным обстоятельством для развития российского конституционализма является факт наличия основополагающего либерально-ценностного, конституционно установленного принципа определения предела возможного вмешательства государства в сферу экономики, выражающегося в его обязанности реализовывать защиту собственности и способствовать формированию конкурентной среды в коммерческих правоотношениях, иными словами – противодействовать монополизации. Данные обязанности государства по отношению к большинству субъектов коммерческих правоотношений, зарегистрированных и осуществляющих свою деятельность в пределах его юрисдикции, реализуются на небезвозмездной основе – они также являются субъектами фискальных правоотношений, что обязывает их осуществлять налоговые отчисления в государственный бюджет. Стремление государства, в данном случае — России, к достижению, в том числе общего экономического блага есть прямое долженствование, которому обязан следовать государственный аппарат в ходе реализации (правоприменения) соответствующей совокупности действующих конституционно-правовых норм-принципов, заложенных в Главе 1 Конституции Российской Федерации — «Основы конституционного строя».

Институт конституционной экономики как таковой содержит в себе ряд составляющих (принципов). Большинство принципов конституционной экономики основываются на нормах-принципах, закрепленных Конституции Российской Федерации:

1) конституционно-экономический принцип равенства, основанный на Части 1 статьи 19 Конституции Российской Федерации²⁵, относится к положениям об основных правах человека и гражданина; однако данный принцип действует по-разному в отношении различных категорий прав. Его важность подтверждается фактом неоднократного использования Конституционным Судом Российской Федерации в целях обоснования своих правовых позиций в рамках тех или иных судебных процессов. В сложившихся на сегодняшний день в России рыночных экономических условиях, главной целью реализации настоящего принципа со стороны органов государственной власти в ходе принятия ими политико-правовых решений является способствование выстраиванию эквивалентных по отношению друг к другу базовых условий для субъектов коммерческих правоотношений, что дает им юридическую возможность конкурировать. С другой стороны, в противовес действию данного принципа, на принятие политико-правовых решений государством в области рыночных отношений влияет де-юре действующий статус «социального государства». Он обязывает государство действовать с поправкой на объективные фактические различия в материальных возможностях субъектов (участников коммерческих правоотношений) – например, поддерживать наименее защищенный круг таких субъектов (физических лиц) принятием и правоприменением таких нормативно-правовых актов, как Закон РФ от 07.02.1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» и т.п.;

2) принцип справедливости, в России напрямую не установленный ни в единой конституционно-правовой норме, но в социальном контексте косвенно выраженный в Конституции Российской Федерации через принцип «равенства всех граждан перед законом», есть основополагающий ориентир в осуществлении своей деятельности органами судебной власти, в том числе и конституционной юстиции. Основной специфической чертой данного принципа является факт того, что доктринально его принято выделять в отношении уголовного судопроизводства, однако ряд постановлений Конституционного Суда Российской Федерации в отношении признания неконституционности оспоримых административно-правовых и уголовно-правовых норм обусловлен непризнанием Судом их санкционной составляющей — например, недифференцированного по размеру штрафа, налагаемого как на физические, так и на юридические лица;

3) принцип соразмерности главным образом относится к регулированию государством сферы гражданско-правовых отношений. Например, с точки зрения конституционного права его можно выразить через конституционно значимую ценность жизни и здоровья человека в качестве его неотчуждаемого права. В случаях, когда, например суды общей юрисдикции принимают решения об уплате ответчиком неустойки за неисполнение своих обязательств по договору, связанных с причинением ущерба здоровью истца, суды в соответствии с российским гражданским законодательством вправе по своему усмотрению регулировать размер выплаты неустойки в сторону уменьшения соразмерно объему непосредственно причиненного ущерба;

4) принцип пропорциональности, де-юре не являющийся конституционно установленным принципом в России, с точки зрения теории конституционной экономики является основополагающей составляющей института правового государства. В практике Российской конституционно-правовой юстиции (правовых позициях Конституционного Суда) данный принцип выражается через формулировку «пропорциональность и обеспечение баланса частных и публичных интересов». Используя ее в ряде подобных производств, Суд руководствуется определением содержания субъективного права, что в свою очередь выражается в недопущении чрезмерного нормативного ограничения экономической свободы субъектов рыночных отношений; таким образом, посредством признания в качестве не соответствующих Конституции Российской Федерации определенных правовых норм, что в последствии отменяет их юридическую силу, Суд формально ограничивает органы законодательной власти в ходе принятия ими норм на замену утратившим силу, тем самым создавая в ходе принятия последующих решений новые, более узкие границы возможного государственного вмешательства в рыночные отношения. В контексте конституционного контроля данной сферы правоотношений, Конституционный Суд Российской Федерации формулирует свою правовую позицию, в том числе с учетом практики органов конституционного контроля по разрешению вопросов, связанных с ограничением прав и свобод человека и гражданина в европейских государствах, а также с учетом правовых позиций наднационального европейского судебного органа, в чью юрисдикцию также входит и Россия — Европейского Суда по правам человека.

Совокупность действующих конституционно-правовых принципов, теоретически имплементированных в систему конституционно-экономических принципов, направляет вектор политико-правового развития государства в направлении содействия сбалансированности и максимальной эффективности функционирования его экономической системы, однако практика правоприменения этих принципов в данной ситуации неоднозначна. В этой связи, например, конституционно-правовое толкование такого изначально экономического понятия, как «прибыль, получаемая в результате предпринимательской деятельности», отличается от его интерпретации с точки зрения российской позитивной цивилистики. Часть 1 Статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации относительно пространно устанавливает в качестве главной цели предпринимательской деятельности — систематическое получение прибыли. Однако Часть 2 Статьи 34 Конституции Российской Федерации ограничивает категорию «предпринимательская деятельность» прямым запретом на экономически агрессивное поведение субъектов данных правоотношений — недобросовестную конкуренцию и монополизацию рынка. Конституционное законодательство России презюмирует надлежащий (законный, открытый и справедливый) подход субъектов рыночных отношений к осуществлению своей коммерческой деятельности и, как следствие, к получению ими в ее результате прибыли и отчислению ее части в рамках фискальных процедур в пользу государства и муниципальных образований. Из этого вытекает, что прибыль, получаемая предпринимателями, есть не только благо, удовлетворяющее потребности хозяйствующего субъекта (организации, индивидуального предпринимателя, физического лица), но также и непосредственные материальные отчисления (часть прибыли), идущие в государственный либо муниципальный бюджет, с телеологической точки зрения являющиеся вкладом в «общее благо». Следовательно, позиция о том, что любой взимаемый с граждан и организаций налог или сбор должен иметь соответствующее экономическое обоснование (взиматься в пользу государства, т.е. на благо общества), является интерпретацией конституционно-правового принципа соразмерности ²⁶.

Вышеуказанный принцип означает, что органы государственной власти в ходе принятия решений в качестве одной из задач должны ставить перед собой не возможность максимальной степени пополнения различных бюджетов посредством организации фискальных процедур в отношении прочих субъектов налоговых отношений, а главным образом, стремление к высокой степени экономичности фискальной политики²⁷ в государстве. Применительно к данному аспекту общественных отношений, либертарная философско-правовая точка зрения подчеркивает значимость налоговых сборов в контексте только обеспечения общего блага, но никак не интересов лиц, занимающих должности в государственном аппарате.

Принцип экономичности фискальной политики государства, являющийся элементом принципа экономической и социальной сбалансированности, коррелирует с положением Части 3 Статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации²⁸, которое, в свою очередь, имеет косвенную связь с положением Части 1 Статьи 1 Конституции Российской Федерации, подтверждающим статус России как правового, демократического государства, де-юре не способного устанавливать налоги и сборы произвольно, в пользу удовлетворения исключительно потребностей федерального бюджета и бюджетов субъектов федерации в качестве самоцели.

Одной из специфических черт направления «конституционная экономика» является дифференцированный подход к категориям публичного и частного интересов в плоскости конституционно-правового регулирования (принятия органами государственной власти политико-правовых решений) сферы экономических отношений. На примере решений, принимаемых органами судебной власти Российской Федерации, возможно наиболее четко сформулировать понимание того, какому из элементов категории «конституционно-экономическая целесообразность» власть в ходе принятия решений отдает приоритет.

В 2007 году Конституционный Суд Российской Федерации осуществил процедуру судопроизводства, предметом которого явилась проверка на конституционность (соответствие Статье 35 Конституции Российской Федерации ²⁹) Статьи 84.8 Федерального закона от 26.12.1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»³⁰. Конституционный Суд в своем Определении №681-О-П от 03.07.2007 года³¹ не признал Статью 84.8 Федерального закона от 26.12.1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», предусматривающую лишение³² миноритарных акционеров своих долей в уставном капитале обществапо инициативе основного акционера (собственника 95 и более процентов ценных бумаг общества), противоречащей Статье 35³³ Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд, вынося данное Определение, обосновывает свою правовую позицию тем, что перераспределение собственников ценных бумаг в акционерном обществе квалифициируется как принудительное отчуждение акций миноритарных акционеров для удовлетворения так называемых государственных нужд; в данном случае Суд руководствуется приоритетом не прав гражданина и человека, а публично-правового интереса. С формально-логической точки зрения, толкование Конституционным Судом категории «государственная нужда», применительно к вышеуказанной сфере общественных отношений, является в высокой степени пространным и нечетким, с трудом коррелирующим с такими категориями, как «публичный интерес» и «общее благо», так как главным выгодоприобретателем в данном случае выступает основной акционер (владелец 95 и более процентов ценных бумаг), являющийся физическим лицом, по определению преследующим свой частный интерес.

Тремя годами ранее, 24.02.2004 года Конституционный Суд Российской Федерации принял Постановление №3-П/2004 ³⁴, в рамках которого риторика толкования Статьи 35 Конституции Российской Федерации применительно к соответствию ее диспозиции Статей 74 ³⁵ и 77 ³⁶ Федерального закона от 26.12.1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» звучала следующим образом: норма о перераспределение ценных бумаг, в результате чего выгодоприобретателем становится основной акционер (владелец 95 и более процентов акций), является конституционной; допустимость подобных юридических последствий обусловлена не только удовлетворением частных интересов основного акционера, но и достижением «общего для акционерного общества блага», являющегося в интерпретации Конституционного Суда Российской Федерации особой формой категории «публичный интерес». Следовательно, правоотношения, связанные с принудительным выкупом акций основным акционером,– законны, так как отвечают интересам акционерного общества, одной из коммерческих задач которого является снижение различного рода издержек (в особенности открытого (публичного) акционерного общества применительно к его публичному статусу).

Специфическая природа позиции Конституционного Суда Российской Федерации в отношении «вытеснения» основными акционерами (в т.ч. собственниками контрольных пакетов акций) миноритариев выражается в его признании в отдельных видах правоотношений наличия элемента публичного интереса в частном, что с доктринальной точки зрения оценивается некоторыми учеными-юристами, как юридический казус. Следовательно, это дает основания к постановке в настоящем исследовании гипотезы, в соответствии с которой российская конституционная юстиция как одна из форм принятия решений органами государственной власти, в качестве приоритетных оснований своей деятельности может ставить не только главенство и незыблемость принципов и демократических ценностей, сформулированных в Конституции Российской Федерации, которые, как было доказано ранее по тексту, в определенных случаях не противоречат целям экономического развития государства, но и, возможно, политически мотивированные основания.

Формально-логическую связь между обеспеченными государством правовыми привилегиями для основных (мажоритарных) акционеров в целях удовлетворения «государственных нужд» и таким экономико-правовым феноменом, как участие государства в акционерных обществах можно проследить в ретроспективном аспекте. Учреждение нового государства (Российской Федерации) в 1991 году, а затем принятие посредством референдума Конституции Российской Федерации в 1993 году в качестве одной из приоритетных целей развития страны в экономико-правовой сфере ставило уход государства от командно-административной (плановой) экономики в пользу развития частного предпринимательства (капитализма); юридически данная тенденция была обеспечена через введение тотальной приватизации государственного имущества. Однако основная волна процесса приватизации и развития института частной собственности на средства производства де-факто продлилась только до 2000 года, когда нормативно было положено начало обратному процессу – активному огосударствлению имущества. Данный процесс был осуществлен посредством принятия Правительством Российской Федерации ряда взаимосвязанных постановлений, начиная с Постановления Правительства от 07 марта 2000 года № 195 ³⁷ (утратило силу), пришедшим на смену ему Постановления Правительства от 23 января 2003 года № 44 ³⁸ (утратило силу), заканчивая имеющим на данный момент юридическую силу Постановлением Правительства от 03 декабря 2004 года № 738 ³⁹. Издание всех вышеперечисленных подзаконных актов своей целью имело закрепление полномочий по управлению и контролю находящимися в федеральной собственности акциями акционерных обществ и использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении данными обществами.

Хронологически, период издания данных подзаконных актов Правительством Российской Федерации совпадает с периодом принятия Конституционным Судом Российской Федерации постановлений, отражающих его правовую позицию, в соответствии с которой владельцы основных пакетов акций (мажоритарные акционеры) обладают правовым супрематизмом над миноритариями. Совокупность и связь соответствующих подзаконных актов, изданных Правительством Российской Федерации, а также правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, создала юридически и политически благоприятную для Российской Федерации как субъекта рыночных отношений среду, в которой государство начало активно приобретать ценные бумаги в акционерных обществах, являющихся субъектами основных бюджетообразующих отраслей частного предпринимательства. Ключевыми участинками (мажоритарными акционерами) в аналогичного типа хозяйствующих субъектах являются: Федеральное агентство по управлению государственным имуществом – Росимущество (учреждено в 2004 году), Министерство обороны Российской Федерации, ГК «Ростехнологии» и ГК «Росатом», действующие от имени государства. Данные субъекты владеют ценными бумагами во многих акционерных обществах, чья деятельность охватывает такие коммерческие сферы, как разработка, добыча, аккумулирование, переработка и транспортировка природных ресурсов (энергоносителей), наука и научное обслуживание, тяжелое машиностроение (ВПК), средства телекоммуникации и массовой информации. Текущая статистика (с учетом данных из Реестра федерального имущества Российской Федерации) показывает, что из общего числа ⁴⁰ хозяйствующих субъектов (акционерных обществ), участие в которых принимает Российская Федерация, доля тех, в которых государство является единоличным акционером (владеет 100 процентами акций) составляет более половины (более 1000 хозяйствующих субъектов); тех, в которых владеет от 25 до 100 процентов акций – более одной четверти (более 500 хозяйствующих субъектов).

Российская Федерация является владельцем пакетов акций в более чем 1500 хозяйствующих субъектах, объем которых предоставляет государству право оказывать непосредственное влияние на принимаемые в акционерных обществах решения, а также принимать участие в управлении ними. Помимо прочего, некоторые теоретически конституционно оспоримые нормы российского законодательства наделяют государство особыми статусом и правами в тех случаях, когда доля его владения акциями является минимальной ⁴¹.

Таким образом, исходя из того факта, что большинство акционерных обществ, в которых Российская Федерация участвует в статусе мажоритарного акционера, являются основными бюджетообразующими, уникальными и единственными субъектами в своем рыночном сегменте, осуществляющими коммерческую деятельность, как на территории России, так и на территориях ряда евразийских государств, можно сделать вывод о наличии монопольной составляющей как результата наличия совокупности соответствующих принятых органами государственной власти политико-правовых решений, повлекших за собой переход пакетов акций этих хозяйствующих субъектов в собственность Российской Федерации, а также в процедурах по их дальнейшему контролю органами государственной власти (их структурными подразделениями). Факт осуществления органами государственной власти России комплекса действий, результатом которых является отсутствие коммерческой конкуренции (монополизированности бюджетообразующих сегментов рыночных отношений), обеспеченное наличием ряда взаимосвязанных политико-правовых решений (документов) и процедур их правоприменения в пользу государства,– напрямую нарушает положение Части 2 статьи 34 Конституции Российской Федерации ⁴².

С точки зрения теории конституционного права, нарушение государством конституционно установленных принципов (в данном случае – принципа недопущения монополизации рынка) является нарушением прав других субъектов данных правоотношений, то есть граждан и организаций, чьими собственниками являются такие же граждане. С другой стороны, население (граждане государства) является одной из главных составляющих государства как института, то есть его частью, которая, помимо прочего, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, есть источник государственной власти. Это означает, что в случаях, когда государство посредством принятия органами государственной власти политико-правовых решений, в свою пользу нарушает действующие конституционные нормы (права и свободы человека и гражданина), оно по умолчанию осуществляет это в пользу, в том числе своей составляющей – населения, состоящего из граждан.

Дуализм в подходе к рассмотрению вопроса баланса приоритета прав государства и человека (гражданина) разрешается посредством определения границ институтов частного и публичного интереса. Понятие «публичный интерес» – эквивалент понятия «общественный интерес», в масштабе всей России – «интерес государства»; понятие «частный интерес» – эквивалент понятия «интерес человека и гражданина». Совокупность норм Конституции Российской Федерации в качестве приоритетных ставит права (интересы) человека и гражданина. Публичный интерес есть совокупность схожих частных интересов, так как общество (население государства) состоит из граждан и неграждан. Следовательно, публичный интерес в конкретной сфере правоотношений – это выражение большинства подобных частных интересов. Де-юре 12 декабря 1993 года путем всенародного голосования (большинством подобных частных волеизъявлений граждан) была принята Конституция Российской Федерации, Часть 2 Статьи 34 которой напрямую запрещает появление монополий. Это означает, что совокупность преобладающей части подобных частных интересов, выраженная путем публичного волеизъявления, отражает неодобрение населением создание монополий кем бы то ни было из круга субъектов рыночных правоотношений, в том числе самим государством, частью которого оно является. Вывод – Конституция Российской Федерации в данном случае служит формальным водоразделом в соотношении сфер публичного и частного интересов, однако степень действенности ряда установленных в ней норм-принципов остается предметом научных дискуссий.

_______________________________________________________________________________

²⁵ «Все равны перед законом и судом»

²⁶ Часть 3 Статьи 55 Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г., вступившей в силу 25 декабря 1993 г.

²⁷ Бондарь Н.С. Конституционная безопасность личности, общества, государства: постановка проблемы в свете конституционного правосудия, обеспечения социальной справедливости, равенства и прав человека // Законодательство и экономика. — 2004. — №4. — С. 11

²⁸ «Налоги и сборы должны иметь экономическое основание и не могут быть произвольными. Недопустимы налоги и сборы, препятствующие реализации гражданами своих конституционных прав»

²⁹ «1. Право частной собственности охраняется законом.

2. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами.

3. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

4. Право наследования гарантируется»

³⁰ «Выкуп ценных бумаг открытого общества по требованию лица, которое приобрело более 95 процентов акций открытого акционерного общества» в ред. от 19.02.2007 г.

³¹ «По жалобам граждан Ю.Ю. Колодкина и Ю.Н. Шадеева на нарушение их конституционных прав положениями статьи 84.8 Федерального закона «Об акционерных обществах» во взаимосвязи с частью 5 статьи 7 Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации»

³² В теории экономики данное явление именуется термином «вытеснение» (выдавливание) от англ. — Squeeze-out rule

³³ «1. Право частной собственности охраняется законом.

2. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами.

3. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

4. Право наследования гарантируется»

³⁴ «По делу о проверке конституционности отдельных положении статеи 74 и 77 Федерального закона «Об акционерных обществах», регулирующих порядок консолидации размещенных акции акционерного общества и выкупа дробных акции, в связи с жалобами граждан, компании «Кадет Истеблишмент» и запросом Октябрьского раионного суда города Пензы»

³⁵ «Консолидация и дробление акций общества»

³⁶ «Определение цены (денежной оценки) имущества»

³⁷ «О порядке назначения и деятельности представителей Российской Федерации в органах управления и ревизионных комиссиях открытых акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, акции которых находятся в федеральной собственности, а также в отношении которых принято решение об использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении ими ("золотой акции")»

³⁸ «О порядке управления находящимися в федеральной собственности акциями открытых акционерных обществ и использования специального права Российской Федерации на участие в управлении открытыми акционерными обществами ("золотой акции")»

³⁹ «Об управлении находящимися в федеральной собственности акциями открытых акционерных обществ и использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении акционерными обществами ("золотой акции")»

⁴⁰ Официальный веб-сайт Федерального агентства по управлению государственным имуществом. URL: http://www.rosim.ru.

⁴¹ Федеральный закон от 21 декабря 2001 г. №178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества»

⁴² «Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию»

Часть 2 Статьи 65 Конституции Российской Федерации ⁴³ и положения Федерального конституционного закона № 6-ФКЗ от 17 декабря 2001 года «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» устанавливают возможность и порядок присоединения к территории России территорий (частей территорий) других государств соответственно.

В период с 23 февраля по 18 марта 2014 года органами законодательной и исполнительной власти Автономной Республики Крым, входящей в состав Украины, а также органами законодательной, исполнительной и судебной власти Российской Федерации был принят ряд политико-правовых решений, результатом принятия которых стало подписание представителями Российской Федерации и Автономной Республики Крым (Республики Крым) Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года. Ход вышеуказанных событий можно условно разделить на четыре взаимосвязанных, хронологически параллельных (частично последовательных) политико-правовых процесса, три из которых относятся к вопросам конституционного права России и Украины, а оставшийся (третий по очереди) — к сфере международного права:

решений об участии государства в разрешении «крымского

кризиса» (одобрение Советом Федерации запроса Президента об

использовании российских войск на территории Украины, блокады

украинских вооруженных сил в Крыму);

между Российской Федерацией и Автономной Республикой Крым

(Республикой Крым) с целью последующего принятия Республики

Крым в состав России и образования двух новых федеральных

субъектов (проведение Референдума о статусе Крыма 16 марта 2014

года на территории Автономной Республики Крым, подписание

Президентом Российской Федерации Указа от 17 марта 2014 года №

147 «О признании Республики Крым», одобрение Президентом

Российской Федерации Договора между Российской Федерацией и

Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики

Крым и образовании в составе Российской Федерации новых

субъектов);

(Республики Крым) в состав Российской Федерации (ратификация⁴⁵ Парламентом Российской Федерации Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов; признание Конституционным Судом Российской Федерации конституционности⁴⁶ положений соответствующего международного договора, принятие поправки в Конституцию Российской Федерации (Часть 1 Статьи 65) посредством включения в перечень субъектов государства двух новых единиц, последующее установление российской юрисдикции и введение в оборот российской валюты на территориях Крымской Республики и города Севастополя, принятие Конституции Республики Крым от 11 апреля 2014 года, принятие Закона города Севастополя от 14 апреля 2014 года «Устав города Севастополя»).

Процедура реализации населением Автономной Республики Крым своего права на самоопределение в 2014 году через референдум послужила правовым прецедентом, как для современной России, так и для Украины. Право народов (наций) на самоопределение⁴⁷ обусловлено Россией в качестве главного юридического основания к принятию политико-правовых решений и их дальнейшей реализации органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Автономной Республики Крым и города Севастополь, связанных с территориальной интеграцией Республики Крым и города Севастополь в состав Российской Федерации на правах субъектов. Однако данное право интерпретировалось без учета, например такого международно-правового акта, как Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношении и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970 года, в рамках положений которой признание принципов равноправия и самоопределения народов «не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или частичному или полному нарушению целостности или политического единства суверенных и независимых государств», что распространяется также на Российскую Федерацию в виде ее обязательств как члена Организации Объединенных Наций.

Статья 1 Конституции Автономной Республики Крым 1998 года, действовавшей на дату заключения Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года, закрепляет статус республики как «неотъемлемой составной части Украины», правовой основой статуса и полномочий органов государственной власти которой, в соответствии с Частью 1 Статьи 2 Конституции Автономной Республики Крым 1998 года, являются Конституция⁴⁸ и законы Украины. Статья 2⁴⁹ Конституции Украины 1996 года устанавливает действие государственного суверенитета в пределах всей территории Украины. Из этого вытекает, что Автономная Республика Крым в лице действующих органов государственной власти, осуществив публикацию Декларации о независимости Автономной Республики Крым и города Севастополя от 11 марта 2014, проведение Референдума о статусе Крыма 16 марта 2014 года, а также заключение межгосударственного Договора о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года, нарушила положения действующей на тот момент Конституции Автономной Республики Крым 1998 года и Конституции Украины 1996 года. Следовательно, Автономная Республика Крым в соответствии со своим законным и легитимным конституционно-правовым статусом не имела права сецессии, что автоматически делает невозможным для нее выступление в качестве суверенного государства, то есть субъекта международно-правовых отношений, правомочного в заключении каких-либо межгосударственных договоров с любыми странами.

В соответствии с одной из научных точек зрения, Российская Федерация заключила Договор о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года с ненадлежащим (неправомочным) в качестве «международно-правового контрагента» субъектом. Из этого следует, что совокупность принятых в отношении Автономной Республики Крым политико-правовых решений (нормативных и ненормативных актов) органами государственной власти России — Указ Президента Российской Федерации от 17 марта 2014 года № 147 «О признании Республики Крым», Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2014 года N 6-П «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов», а также Федеральный закон № 36-ФЗ от 21 марта 2014 года «О ратификации Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов», — входит в коллизию с положениями выше стоящего по юридической силе Федерального конституционного закона № 6-ФКЗ от 17 декабря 2001 года «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации», а именно: с Пунктом 1 Статьи 2 ⁵⁰, Пунктом 2 Статьи 4⁵¹ и Пунктом 1 Статьи 6⁵². Все вышеприведенные нормы обязывают Российскую Федерацию осуществлять юридические процедуры по включению в свой состав иностранных государств либо их частей только с субъектами, имеющими статус суверенных государств, которым Автономная Республика Крым не обладала. Единственный субъект международного права, с которым Российская Федерация в соответствии с нормами собственного конституционного законодательства была правомочна заключать договор о присоединении к своему составу Автономной Республики Крым — это де-юре признанная в качестве суверенного государства в Организации Объединенных Наций Украина; чего осуществлено не было.

С позиции теории конституционного права, исходя из того, что Федеральный конституционный закон № 6-ФКЗ от 17 декабря 2001 года «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» является нормативно-правовым актом, отсылка на который установлена в Части 2 Статьи 65 ⁵³ Конституции Российской Федерации, а в силу наличия данной отсылки и своего статуса как «федерального конституционного закона», данный нормативно-правовой акт является источником конституционного права; выходит, что вышеперечисленные российские нормативные и ненормативные акты, целью издания которых было принятие в состав России двух новых субъектов, являются актами, противоречащими Конституции Российской Федерации, то есть процедура принятия в состав государства Автономной Республики Крым (Республики Крым) и образования двух новых субъектов, осуществленная органами государственной власти Российской Федерации, противоречит конституционно-правовым нормам самой Российской Федерации.

Помимо наличия факторов конституционно-правовых нарушений, совершенных как в Украине (Автономной Республике Крым), так и в Российской Федерации, в ходе осуществления процедуры принятия Автономной Республики Крым в состав России, сторонами также было нарушено положение⁵⁴ Меморандума о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия от 5 декабря 1994 года, подписанного Российской Федерацией, Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии, Соединенными Штатами Америки и Украиной, а также положение ⁵⁵ Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной от 31 мая 1997 года.

Совокупность проанализированных выше нормативно-правовых и ненормативных актов позволяет сделать следующий вывод: принятие политико-правовых решений (нормативных и ненормативных актов) и их последующая реализация органами государственной власти Российской Федерации и Автономной Республики Крым (Республики Крым), приведшие к заключению сторонами Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года, является сложносоставной юридической (конституционно- и международно-правовой) процедурой, осуществив которую, участвующие в ней стороны нарушили, как ряд собственных конституционно-правовых норм, так и, вследствие этого, международных обязательств Российской Федерации.

С альтернативной научной точки зрения, следование либо неследование приоритету конституционно-правовых принципов органами государственной власти России в рамках процедуры конституционно-правовой интеграции Автономной Республики Крым (Республики Крым) в состав Российской Федерации на правах субъекта, является оспоримым фактом. Основным водоразделом в юридической оценке данной процедуры служит институт международно-правового признания государствоподобного субъекта в качестве суверенного государства и, как следствие, правомочного субъекта межгосударственных отношений. Принимая в учет подписание Президентом Российской Федерации Указа от 17 марта 2014 года № 147 «О признании Республики Крым», в контексте международно-правовых норм являющегося актом одностороннего признания Россией государственности (суверенности) Республики Крым (Автономной Республики Крым), возможно сделать утверждение, в соответствии с которым все принятые органами государственной власти Российской Федерации политико-правовые решения, закрепленные в законах, подзаконных актах и официальной позиции Конституционного Суда, являются полностью правомерными и конституционными, а также результат совокупности данных действий, выраженный в принятии в состав России квази-государственного образования и образования двух новых субъектов, не противоречит ряду положений международных договоров, факт нарушения Российской Федерацией которых презюмируется рядом европейских, азиатских и панамериканских государств, а также государств Содружества Наций. Иными словами — если в контексте международного права Республику Крым (Автономную Республику Крым) на момент заключения Договора о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года возможно признать как суверенное (не являющееся частью Украины) государство, то есть полноправным субъектом международно-правовых отношений, в этом случае принятые в России акты, направленные на включение в ее состав Республики Крым (Автономной Республики Крым) законны (конституционны); если же с позиции международного права Республику Крым (Автономную Республику Крым), признанную Россией, невозможно охарактеризовать как суверенное государство, то, следовательно, она не является субъектом международно-правовых отношений, и Указ Президента от 17 марта 2014 года № 147 «О признании Республики Крым» незаконен, и все последующие политико-правовые решения органов государственной власти Российской Федерации незаконны (антиконституционны), так как Россия в нарушение норм международного права признала правомочным суверенным субъектом международно-правовых отношений неправомочную на то часть иностранного государства.

В целях снижения доли международно-правового элемента в настоящем исследовании, представляется целесообразным сакцентировать внимание на непосредственной процедуре принятия и реализации политико-правовых решений об обретении суверенитета и последующей территориальной интеграции в состав Российской Федерации органами государственной власти Автономной Республики Крым. В случае выявления не соответствующих конституционно-правовым положениям основных документов Украины и Автономной Республики Крым актов, принятых в Автономной Республике Крым в период «сецессии» и вхождения в состав России, постановка вопросов, связанных с процедурой международного признания государствоподобного субъекта – бессмысленна: «Статья 1 Конституции Автономной Республики Крым 1998 года, действовавшей на дату заключения Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18 марта 2014 года, презюмирует, что Крым есть «неотъемлемая составная части Украины», а правовой основой статуса и полномочий органов государственной власти которой, в соответствии с Частью 1 Статьи 2 Конституции Автономной Республики Крым 1998 года, являются Конституция⁵⁶ и законы Украины. Статья 2⁵⁷ Конституции Украины 1996 года устанавливает действие государственного суверенитета в пределах всей территории Украины». Из вышеприведенных положений украинской и крымской конституций следует, что достижение Автономной Республикой Крым статуса субъекта международных отношений, по крайней мере, в рамках осуществленной в 2014 году процедуры,– был невозможен. Из этой парадигмы логически вытекает факт отсутствия признания Автономной Республики Крым (Республики Крым) как суверенного государства Организацией Объединенных Наций.

Принятие органами государственной власти Российской Федерации соответствующих политико-правовых решений (актов законодательства), посредством которых Автономная Республика Крым (Республика Крым) была признана суверенным государством, а затем – составной частью Российской Федерации, есть предмет дискуссий относительно соотношения верховенства конституционно-правовых принципов, экономической целесообразности и политической воли в рамках данной сложносоставной процедуры. Следование нормам Конституции Российской Федерации органами государственной власти в данном случае является оспоримым фактором в силу наличия факта нарушения пинципов международной правосубъектности со стороны Автономной Республики Крым. С формально-логической точки зрения, резонной в данном случае является гипотеза о двух единственно возможных вариантах развития ситуации, выражающихся в следующих тезисах:

– органы государственной власти России осуществляли процедуру по интеграции в состав России Автономной Республики Крым (Республики Крым), осознавая, что Автономная Республика Крым де-юре не является независимым государством (субъектом международных отношений), с которым в соответствии с нормами российского законодательства возможно было бы осуществлять соответствующие действия, и, не смотря на это, осознанно нарушали нормы внутригосударственного законодательства и положения международных договоров, также являющиеся частью внутригосударственного законодательства;

– органы государственной власти Российской Федерации пребывали в некоем «неведении» того, что, принимая соответствующие политико-правовые решения (нормативные и ненормативные акты) и осуществляя меры по их реализации, они тем самым создали правовую коллизию с нормами конституционного законодательства Российской Федерации и положениями международных договоров, участницей которых является Российская Федерация.

В любом случае, ни один из вышеуказанных вариантов развития событий, связанных с территориальной интеграцией Автономной Республики Крым (Республики Крым) де-юре не освобождает Россию от международно-правовой ответственности, в рамках которой теми или иными методами, на государство были возложены различного рода политико-правовые и экономические санкции.

С точки зрения конституционной экономики и достижения государством «общего блага», в случае с интеграцией в Россию Автономной Республики Крым (Республики Крым) существует ряд обстоятельств, подлежащих дискуссии в конституционно-правовой научной среде. В данном случае критерием, разделяющим факт интеграции Крыма в Россию с позиции экономической целесообразности данной процедуры, как для государства всецело, так и для его населения в качестве составного элемента государства в частности, является, опять-таки, граница институтов частного и публичного интересов.

На дату одобрения Федеральным собранием Российской Федерации Федерального конституционного закона № 6-ФКЗ от 21 марта 2014 года⁵⁸, по данным Министерства экономического развития Российской Федерации из 83 субъектов государства, 75 субъектов находились в процессе реализации своих прав на получение дотаций из федерального бюджета государства, установленных Частью 1 Статьи 131⁵⁹ Бюджетного кодекса Российской Федерации. Два вновь вошедших в состав России субъекта – Республика Крым и город федерального значения Севастополь, являясь относительно слабо развитым регионом по основным параметрам экономического развития, как в масштабах Украины, так и России, при их принятии в состав России имели потенциал также стать субъектами, получающими дотации из федерального бюджета государства, что впоследствии и было реализовано⁶⁰. Следовательно, часть бюджетных средств, которые изначально могли бы быть реализованы государством в целях удовлетворения, в том числе социальных нужд (публичного интереса) граждан Российской Федерации, были перераспределены государством с целью оказания финансовой поддержки общего развития двух новых субъектов – Республики Крым и города Севастополь. В данном случае имеет место факт занижения приоритета публичного интереса (интересов граждан Российской Федерации) несмотря на использование государством процедуры оптации, в результате которой представители населения Республики Крым и города Севастополь также обрели статус граждан Российской Федерации.

Помимо перераспределения части бюджетных средств государством в целях обеспечения должного уровня экономического развития двух вновь вошедших в состав России субъектов, Российская Федерация также была вынуждена понести определенные финансовые потери, связанные с введением в отношении нее рядом государств международно-правовых санкций, что не могло быть непрогнозируемым изначально, в ходе планирования, принятия и правоприменения соответствующих политико-правовых решений (нормативно-правовых актов), направленных на территориальную интеграцию в Российскую Федерацию Автономной республики Крым (Республики Крым).

В качестве вывода к настоящему параграфу целесообразно использовать тезис (формулу), освещенный в §3 Главы I настоящего исследования «Институт конституционной экономики и его корреляция с принятием политико-правовых решений органами государственной власти»: следование органами государственной власти приоритету конституционно-правовых принципов, действующих в государстве, в процессе принятия ими политико-правовых решений, с точки зрения развития экономики государства является оптимальной и целесообразной тенденцией; нарушение органами государственной власти конституционно-правовых норм в процессе принятия ими политико-правовых решений ведет к занижению темпов экономического развития государства (стагнация, инфляция, дефицит бюджетов, падение курса национальной валюты и т.д.).

_______________________________________________________________________________

⁴³ «Принятие в Российскую Федерацию и образование в ее составе нового субъекта осуществляются в порядке, установленном федеральным конституционным законом»

⁴⁴ Декларация о независимости Автономной Республики Крым и города Севастополя от 11 марта 2014

⁴⁵ Федеральный закон № 36-ФЗ от 21 марта 2014 года «О ратификации Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов»

⁴⁶ Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2014 года N 6-П «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов»

⁴⁷ Статья 1 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 года. Ратифицирован СССР 18 сентября 1973 года;

Статья 1 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года. Ратифицирован СССР 18 сентября 1973 года

⁴⁸ Конституция Украины от 28 июня 1996 года в редакции от 8 декабря 2004 года

⁴⁹ «Суверенитет Украины распространяется на всю ее территорию. Украина является унитарным государством. Территория Украины в пределах существующеи границы целостна и неприкосновенна»

⁵⁰ «Принятие в Российскую Федерацию нового субъекта осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации, международными (межгосударственными) договорами Российской Федерации, настоящим Федеральным конституционным законом, а также федеральными конституционными законами о принятии в Российскую Федерацию нового субъекта»

⁵¹ «Принятие в Российскую Федерацию в качестве нового субъекта иностранного государства или его части осуществляется по взаимному согласию Российской Федерации и данного иностранного государства в соответствии с международным (межгосударственным) договором о принятии в Российскую Федерацию в качестве нового субъекта иностранного государства или его части (далее - международный договор), заключенным Российской Федерацией с данным иностранным государством»

⁵² «Инициатором предложения о принятии в Российскую Федерацию в качестве нового субъекта иностранного государства или его части и заключении международного договора, предусмотренного пунктом 2 статьи 4 настоящего Федерального конституционного закона, является данное иностранное государство»

⁵³ «Принятие в Российскую Федерацию и образование в ее составе нового субъекта осуществляются в порядке, установленном федеральным конституционным законом»

⁵⁴ Статья 2. «Российская Федерация, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Соединенные Штаты Америки подтверждают свое обязательство воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости Украины и что никакие их вооружения никогда не будут применены против Украины, кроме как в целях самообороны или каким-либо иным образом в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций»

⁵⁵ Статья 2. «Высокие Договаривающиеся Стороны в соответствии с положениями Устава ООН и обязательствами по Заключительному акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе уважают территориальную целостность друг друга и подтверждают нерушимость существующих между ними границ»;

Статья 3. «Высокие Договаривающиеся Стороны строят отношения друг с другом на основе принципов взаимного уважения, суверенного равенства, территориальной целостности, нерушимости границ, мирного урегулирования споров, неприменения силы или угрозы силой, включая экономические и иные способы давления, права народов свободно распоряжаться своей судьбой, невмешательства во внутренние дела, соблюдения прав человека и основных свобод, сотрудничества между государствами, добросовестного выполнения взятых международных обязательств, а также других общепризнанных норм международного права»

⁵⁶ Конституция Украины от 28 июня 1996 года в редакции от 8 декабря 2004 года

⁵⁷ «Суверенитет Украины распространяется на всю ее территорию. Украина является унитарным государством. Территория Украины в пределах существующеи границы целостна и неприкосновенна»

⁵⁸ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов - Республики Крым и города федерального значения Севастополя»

⁵⁹ «Дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности субъектов Российской Федерации предусматриваются в составе федерального бюджета и распределяются между субъектами Российской Федерации в соответствии с единой методикой, утверждаемой Правительством Российской Федерации в соответствии с требованиями настоящего Кодекса»

⁶⁰ Статья 8 Закона Республики Крым от 29 декабря 2015 года № 192-ЗРК/2015 «О бюджете Республики Крым на 2016 год»

14 июля 2015 года в городе Санкт-Петербурге Конституционным Судом Российской Федерации в результате судопроизводства, возбужденного по запросу депутатов Государственной Думы Российской Федерации, было принято Постановление № 21-П⁶¹, в соответствии с положениями которого было предписано следующее: наделить Федеральное Собрание Российской Федерации правомочием в рамках осуществления им законодательных процедур, предусмотреть особый правовой механизм урегулирования и разрешения Конституционным Судом Российской Федерации вопроса о возможности либо невозможности исполнения Российской Федерацией решений наднационального судебного органа по защите прав и свобод человека (например, Европейского суда по правам человека), с учетом безусловного приоритета принципов, закрепленных в Конституции Российской Федерации.

Вышеуказанное Постановление Конституционного Суда было законодательно закреплено Федеральным Собранием посредством издания Федерального конституционного закона от 14 декабря 2015 года № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», п. 1 Статьи 1 которого было установлено за Конституционным Судом полномочие разрешать вопросы, связанные с возможностью либо невозможностью исполнения решений наднационального судебного органа по защите прав и свобод человека в тех случаях, когда данные решения приняты в рамках судопроизводств по жалобам против Российской Федерации.

Согласно п. 5 Статьи 1 Федерального конституционного закона № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», органом государственной власти, наделенным правомочием подачи запроса в Конституционный Суд Российской Федерации о возможности либо невозможности исполнения решений наднационального судебного органа по защите прав и свобод человека, являются Президент и федеральный орган исполнительный власти, то есть Правительство Российской Федерации. Данный запрос допустим при условии, что правомочный в его подаче орган государственной власти оценивает решение соответствующего наднационального судебного органа как потенциально невозможное к исполнению Российской Федерацией в силу наличия факта инверсивного, с точки зрения Правительства, истолкования наднациональным судебным органом, в ходе принятия соответствующего решения, положений применяемого в данном судопроизводстве международно-правового акта, участницей которого является Российская Федерация (например, Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и протоколы к ней), влекущего за собой расхождение с нормами Конституции Российской Федерации.

В соответствии с пп. 6 и 7 Статьи 1 Федерального конституционного закона № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации, в рамках производства по запросу федерального органа исполнительной власти о возможности либо невозможности исполнения Российской Федерацией решения наднационального судебного органа, осуществляет проверку соответствующего решения на его соответствие Конституции Российской Федерации, главным образом акцентируя внимание на положениях данного решения, посредством которых наднациональный судебный орган истолковывает применяемые в ходе судопроизводства международно-правовые акты (договоры), участницей которых является Российская Федерация. В случае если в ходе осуществляемого Конституционным Судом Российской Федерации процесса истолкования конституционно-правовых норм, устраняющего неясность в понимании выявленной органами государственной власти коллизии между нормами Конституции Российской Федерации и положениями международно-правового акта (договора), участницей которого является Российская Федерация, в его истолковании наднациональным судебным органом, это означает, что политико-правовые решения (нормативно-правовые акты), цель которых — исполнение соответствующих решений наднационального судебного органа, запрещены к правоприменению.

Часть 4 Статьи 15 Конституции Российской Федерации⁶² устанавливает юридический приоритет международных договоров Российской Федерации над законом. Однако в толковании Конституционного Суда Российской Федерации международные договоры Российской Федерации имеют высшую юридическую силу только над федеральными законами — нормативно-правовыми актами, стоящими с международными договорами на одной ступени в нормативно-правовой иерархии, так как имплементация международных договоров в российское законодательство осуществляется посредством издания соответствующих федеральных законов. Из этого вытекает, что положения Конституции Российской Федерации, а также положения федеральных конституционных законов имеют высшую юридическую силу над международными договорами Российской Федерации, имплементированными в национальное законодательство в статусе федеральных законов.

С иной точки зрения, Российская Федерация, являясь членом Совета Европы и, как следствие, государством-участником Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, ipso facto имеет статус субъекта, интегрированного в юрисдикцию Европейского Суда по правам человека, учрежденного Статьей 19 ⁶³ данной Конвенции. Статья 46⁶⁴ Конвенции устанавливает обязательность исполнения решений (постановлений) Европейского Суда по правам человека государствами-участниками Конвенции. Коллизия норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и норм Конституции Российской Федерации, де-юре подтвержденная (формально усугубленная) положениями Федерального конституционного закона от 14 декабря 2015 года № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», есть основная причина противоречий как между Советом Европы (его остальными государствами-членами) и Россией в контексте исполнения последней решений (постановлений) Европейского Суда по правам человека.

Принимая в учет тот факт, что Конституция Российской Федерации является основополагающим нормативным политико-правовым документом, де-юре закрепляющим своими нормами особый приоритет прав и свобод человека и гражданина (Глава 2, ст. 17-64), а вступление Российской Федерации в Совет Европы 28 февраля 1996 года было осуществлено с целью максимального усовершенствования механизма защиты прав граждан посредством предоставления им возможности, исчерпав все имеющиеся национальные судебные инстанции, обращаться в межгосударственный судебный орган, чтобы принять участие в максимально независимом и справедливом правосудии, формально-логической точки зрения представляется уместным утверждать, что решения (постановления) Европейского Суда по правам человека должны быть окончательными и не подлежащими пересмотру (оспариванию) каким бы то ни было государством-участником Совета Европы; иначе, в случае придания любым из государств-участников решениям Европейского Суда по правам человека квази-статуса рекомендательных (подлежащих исполнению в зависимости, например от индивидуально определенной правовой позиции национального органа конституционного контроля), существование и функционирование данного межнационального судебного органа — бессмысленны.

Вышеуказанный тезис является одним из аргументов, поддерживаемых органами управления Совета Европы в контексте их позиции непринятия соответствующих политико-правовых решений (актов) Российской Федерации, результатом которых послужило появление формальной возможности оспаривания решений, выносимых Европейским Судом по правам человека.

В Заключении⁶⁵ № 832/2015 от 26 февраля 2016 года орган специальной компетенции — Европейская комиссия за демократизацию через право (Венецианская комиссия), в качестве прецедентного акта применения органами государственной власти Российской Федерации норм права, предварительно внесенных в конституционное законодательство посредством издания Федерального конституционного закона от 14 декабря 2015 года № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», ссылается на факт обращения Министерства юстиции Российской Федерации в Конституционный Суд Российской Федерации, датированный 2-м февраля 2016 года, с запросом о невозможности исполнения Российской Федерацией Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Анчугов и Гладков против России», жалобы №№ 11157/04 и 15162/05 от 3 июля 2013 года (в рамках данного судопроизводства граждане Российской Федерации С.Б. Анчугов и В.М. Гладков оспаривали факт непредоставления им государством активного избирательного права на основании Части 3 Статьи 32 Конституции Российской Федерации⁶⁶ в период отбытия заявителями наказания в исправительных учреждениях по приговору суда; Европейский Суд по правам человека признал нарушение их конституционных прав Российской Федерацией).

В качестве непосредственных юридических аргументов, обеспечивающих позицию Европейской комиссии за демократизацию через право, орган приводит буквально следующие:

— Часть 4 Статьи 15 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой общепризнанные международно-правовые нормы и принципы, а также международные договоры Российской Федерации, являются составной частью ее законодательства и имеют приоритет над законом;

— Часть 1 Статьи 17 Конституции Российской Федерации, на основании которой Российская Федерация гарантирует права и свободы человека и гражданина в соответствии с общепризнанными международно-правовыми нормами, принципами и прочими нормами Конституции Российской Федерации;

— Статья 79 Конституции Российской Федерации, управомочивающая государство участвовать в межгосударственных объединениях, делегировать им часть своих полномочий при условии, что это не ограничивает права и свободы человека и гражданина, а также не умаляет приоритет основ конституционного строя России;

— Пункт «д» Части 2 статьи 125 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым Конституционному Суду Российской Федерации позволено рассматривать на предмет соответствия нормам Конституции Российской Федерации только не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации, что подтверждено наличием соответствующей правовой позиции Конституционного Суда, отраженной в Постановлении № 1055-О ⁶⁷ от 2 июля 2013 года;

— факт ратификации Российской Федерацией Европейской конвенции по правам человека, благодаря чему данный акт был интегрирован в состав российского законодательства и, как следствие, наделен статусом документа с наивысшей юридической силой относительно других актов российского законодательства, что в итоге ipso facto распространяет на Российскую Федерацию юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и обязательство государства по безусловному исполнению решений данного наднационального судебного органа, и т.д.

Все вышеуказанные аргументы и их более подробное обоснование в тексте Заключения № 832/2015 от 26 февраля 2016 года указывают на то, что Совет Европы в лице Европейской комиссии за демократию через право двояко интерпретирует позицию Российской Федерации относительно компетенции Конституционного Суда в контексте одобрения решений, принимаемых Европейским Судом по правам человека в отношении дел по жалобам граждан против Российской Федерации; риторика органа заключается буквально в следующем: Российская Федерация признает себя субъектном юрисдикции Европейского Суда по правам человека, однако мотивируя свои действия, связанные наделением в 2015 году Конституционного Суда «правом вето» в отношении признания им возможным либо невозможным исполнение государством соответствующих решений, защитой собственных конституционно-правовых устоев, нарушает, как нормы собственной Конституции, так и нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и протоколов к ней, участницей которой Россия является.

В отношении проблемы конфликта толкований, как международно-правовых норм, так и норм конституционного значения, между Европейским Судом по правам человека и Конституционным Судом Российской Федерации, официальная позиция ⁶⁸ России в поддержку принятого Федерального конституционного закона от 14 декабря 2015 года № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»» на соответствующем заседании Европейской комиссии за демократию через право была представлена буквально следующими тезисами:

— реализация нового правового механизма, предусмотренного 7-ФКЗ от 14 декабря 2015 года, имеет место только в исключительных случаях, когда в ходе принятия соответствующих судебных решений, толкование Европейским Судом по правам человека положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года противоречит нормам Конституции Российской Федерации (присутствует отсылка к делу «Анчугов и Гладков против России» и неправомочности этих граждан в участии в выборах на основании Части 3 Статьи 32 Конституции Российской Федерации⁶⁹);

— приоритет норм Конституции Российской Федерации над нормами международных договоров Российской Федерации, косвенно установленный в Части 4 Статьи 15 Конституции Российской Федерации⁷⁰, истолковывается следующим образом: из содержания данной статьи вытекает, что международные договоры Российской Федерации имеют высшую юридическую силу относительно законов Российской Федерации (возможно, имеются в виду только федеральные законы), однако Конституция Российской Федерации как «акт политико-правового характера» обладает верховенством, что позволяет ей занять наивысшую позицию в иерархии правовых источников государства;

— на сегодняшний день среди законодательной практики других государств-членов Совета Европы уже имеются прецеденты, в рамках которых их органам конституционного контроля было дозволено аналогичным образом в исключительных случаях, оспаривать решения европейских межгосударственных органов;

— Статья 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года закрепляет приоритет внутригосударственных институтов по защите прав и свобод человека: согласно ее положению Европейский Суд по правам человека вправе принимать жалобы граждан установленных государств к судопроизводству только по факту исчерпания этими гражданами всех внутригосударственных средств защиты прав, из этого вытекает, что защита прив и свобод граждан Европейским Судом по правам человека осуществляется по принципу субсидиарности, в рамках которого презюмируется обязанность государств, ратифицировавших Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, гарантировать каждому защиту признанных ею прав, прежде всего, в рамках собственной юрисдикции, посредством задействования органов национальной судебной системы (имеется отсылка к Постановлению от 29 марта 2006 года по делу «Мостаччьуоло против Италии» и к Постановлению от 2 ноября 2010 года по делу «Сахновский против России»).

Обе вышеприведенные позиции (Совета Европы в лице Европейской комиссии за демократизацию через права, а также Российской Федерации в лице представляющей ее делегации) имеют последовательно структурированные, корректные с формально-логической точки зрения аргументы, однако, несмотря на наличие общего для сторон источника разногласий, участники заседания Комиссии, с концептуальной точки зрения, сформулировали свои позиции в двух разных юридических плоскостях: позиция Совета Европы в большей степени основывается на материально-правовых аргументах (акцент на нормы Конституции Российской Федерации); позиция же Российской Федерации в несколько большей степени сфокусирована на том, каким именно образом Европейский Суд по правам человека принимает свои решения (постановления), то есть на процессе, и затем уже, в зависимости от данного фактора, на возможности осуществления Конституционным Судом Российской Федерации допущения либо недопущения их исполнения государством (прослеживается акцент на форму толкования Европейским Судом по правам человека норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года в ходе осуществления судопроизводства, а также акцент на принцип субсидиарности осуществляемых наднациональным судебным органом судопроизводств).

В результате, вне зависимости оттого, какая из сторон заседания Комиссии имела в рамках своей позиции больший удельный вес аргументов по существу, ни к одностороннему переубеждению, ни к консенсусу стороны прийти по определению не могли — позиция каждой из них была корректной, однако далеко не во всех своих аспектах соприкасалась с позицией оппонента.

С точки зрения частных интересов граждан Российской Федерации, Постановление⁷¹ Конституционного Суда Российской Федерации № 21-П от 14 июля 2015 года, а также Федеральный конституционный закон от 14 декабря 2015 года № 7-ФКЗ⁷², закрепляющие за Конституционным Судом Российской Федерации «право вето» в отношении исполнения государством решений наднационального судебного органа Совета Европы, ни в коей мере не ограничивают их основные конституционные права и свободы человека и гражданина — граждане вправе подавать исковые заявления в национальные суды, а в случае исчерпания ими всех национальных средств судебной защиты — подавать жалобы в такие международные органы, как Европейский Суд по правам человека, и получать от подобного рода органов судебные решения (постановления). Однако с практической точки зрения, объективным является утверждение о том, что ни моральных, ни финансовых выгод от судебного решения (постановления), например Европейского Суда по правам человека в пользу заявителя против Российской Федерации, в случае если Конституционный Суд в установленный законом момент отменяет исполнение государством своей обязанности, вытекающей из соответствующего решения наднационального судебного органа,— для заявителя нет. Из содержания данного тезиса логически вытекает вопрос: какой смысл органы государственной власти Российской Федерации вкладывают в наличие у граждан возможности реализации своего права обращения в международный судебный орган и получения в результате судопроизводства соответствующих решений (постановлений) в их пользу, если в государстве, которому как проигравшей стороне предписано судебным решением (постановлением) его исполнение, де-юре существует механизм, позволяющий избежать исполнение данного решения (постановления)?

В плоскости конституционной экономики, де-юре закрепленная возможность для государства, как для стороны, проигравшей в ходе судопроизводства в международном судебном органе, неисполнения соответствующего решения (постановления), имеет положительное значение. В силу того, что в случае предписания судебным решением проигравшей стороне уплатить денежную компенсацию (источник поступлений — федеральный бюджет), государство не осуществляет данную процедуру, тем самым способствуя экономии бюджетных средств, что, в свою очередь, является удовлетворяющим публичный интерес фактором.

_______________________________________________________________________________

⁶¹ «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы»

⁶² «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы»

⁶³ «В целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами по настоящей Конвенции и Протоколам к ней, учреждается Европейский Суд по правам человека, далее именуемый «Суд». Он работает на постоянной основе»

⁶⁴ «1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету Министров, который осуществляет надзор за его исполнением.

3. Если Комитет Министров считает, что надзору за исполнением окончательного постановления препятствует проблема толкования этого постановления, он вправе передать данный вопрос на рассмотрение Суда для вынесения им постановления относительно толкования. Решение о передаче вопроса на рассмотрение Суда требует большинства голосов в две трети от числа представителей, управомоченных принимать участие в работе Комитета.

4. Если Комитет Министров считает, что Высокая Договаривающаяся Сторона отказывается подчиниться окончательному постановлению по делу, в котором она выступает стороной, он вправе после направления официального уведомления этой Стороне и принятия решения большинства голосов в две трети от числа представителей, управомоченных принимать участие в работе Комитета, передать на рассмотрение Суда вопрос, не нарушила ли эта Сторона свое обязательство, установленное в соответствии с пунктом 1.

5. Если Суд устанавливает факт нарушения пункта 1, он передает дело в Комитет Министров для рассмотрения мер, подлежащих принятию. Если Суд не устанавливает факт нарушения пункта 1, он передает дело в Комитет Министров, который закрывает рассмотрение дела»

⁶⁵ Проект промежуточного заключения по Закону по внесению изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»

⁶⁶ «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда»

⁶⁷ «Рассмотрение вопроса о конституционности Федерального закона о ратификации международного договора, в том числе при пересмотре процедуры усыновления, по общему правилу, может осуществляться только до вступления данного международного договора в силу (который обычно не совпадает с моментом завершения процесса принятия соответствующего Федерального закона о ратификации международного договора); в противном случае это будет не только противоречить общепризнанным принципам международного права «pacta sunt servanda», а также может породить сомнения в соблюдении Российской Федерацией обязательств, которые были добровольно взяты, включая вытекающее из Венской конвенции о праве международных договоров, но также, как представляется, противоречить статье 125 (Пункт «д» Части 2) Конституции Российской Федерации и положений Подпункта «д» Пункта 1 Раздела 1 Статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», которую он реализует и которая разрешает Конституционному Суду РФ определять на соответствие Конституции Российской Федерации только международные договоры, не вступившие в силу»

⁶⁸ Сформулирована и изложена на заседании Комиссии А.А. Клишасом, Председателем Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству

⁶⁹ Сформулирована и изложена на заседании Комиссии А.А. Клишасом, Председателем Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству

⁷⁰ Сформулирована и изложена на заседании Комиссии А.А. Клишасом, Председателем Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству

⁷¹ «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы»

⁷² «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»»

В качестве примеров конституционно оспоримых решений органов государственной власти, рассмотренных в настоящем исследовании, была осуществлена подборка соответствующих нормативных и ненормативных правовых актов, исходя из следующих факторов:

— поиск и отбор «резонансных» с политико-правовой точки зрения решений органов государственной власти за период 2000 -10-х годов;

— обнаружение среди совокупности «резонансных» решений органов государственной власти нормативных и ненормативных актов, положения которых входят в явное противоречие с нормами Конституции Российской Федерации;

— анализ имеющихся беспрецедентных позиций (постановлений) Конституционного Суда Российской Федерации в отношении вышеуказанных нормативно-правовых актов (признание их Судом в качестве конституционных).

Относительно ряда конституционно оспоримых политико-правовых решений органов государственной власти Российской Федерации (принятие в Российскую Федерацию Автономной Республики Крым, образования в составе государства новых субъектов — Республики Крым и города федерального значения Севастополя; закрепление органами законодательной власти Российской Федерации за Конституционным Судом Российской Федерации полномочия о разрешении вопроса о возможности либо невозможности исполнения Россией решений наднационального судебного органа по защите прав и свобод человека) также, в качестве аргумента за несоответствие данных решений (актов) нормам Конституции Российской Федерации и, в дополнение, положениям соответствующих международных договоров Российской Федерации, были использованы правовые позиции по данным вопросам международных организаций и иностранных государств.

Акцент в исследовании непосредственно на оспоримые с точки зрения конституционности нормативно-правовые акты был сделан главным образом по причине того, что посредством использования в качестве примера именно данной категории документов, возможно наиболее полно раскрыть суть соотношения верховенства конституционно-правовых принципов, экономической целесообразности и политической воли органов государственной власти Российской Федерации в принимаемых ими политико-правовых решениях.

В ходе производства настоящего исследования в качестве примеров конституционно оспоримых с точки зрения теории конституционного права политико-правовых решений, была рассмотрена совокупность различного рода нормативно-правовых и ненормативных актов, принятых органами законодательной, исполнительной и судебной власти Российской Федерации, напрямую затрагивающих общественные отношения в рамках правовых институтов, регламентированных нормами 1 ⁷³, 2 ⁷⁴, 3 ⁷⁵ и 7 ⁷⁶ глав Конституции Российской Федерации. Рассмотренные в настоящем исследовании политико-правовые решения органов государственной власти в основной своей массе распространяются на внутригосударственные конституционные правоотношения, однако часть из них также затрагивает функционирование органов государственной власти Российской Федерации в контексте осуществляемого ими управления государством как субъектом международных отношений.

Основной целью рассмотрения конституционно оспоримых с теоретической точки зрения решений органов государственной власти в настоящем исследовании являлась, в первую очередь – правовая оценка данных объектов исследования (в том числе их юридических, экономических, социальных предпосылок и последствий), а во вторую очередь – выявление и доказывание соотношения верховенства конституционно-правовых принципов, экономической целесообразности и политической воли органов государственной власти Российской Федерации в принимаемых ими политико-правовых решениях.

В целях обобщения, данное соотношение приоритетов с точки зрения формальной логики можно разделить на три возможных, мотивирующих тот или иной орган государственной власти (в ряде случаев – их совокупность) при принятии конституционно оспоримого политико-правового решения (нормативного либо ненормативного акта) фактора:

С точки зрения философии и теории права, соотнесение правовой оценки конкретного политико-правового решения (нормативного либо ненормативного акта) с каким-либо из трех вышеуказанных, мотивирующих органы государственной власти к их принятию факторов, является вопросом поиска и определения «точки» на оси координат «частного и публичного интереса». Чем больший акцент будет делаться на приоритет частного интереса в процессе регламентации государственным аппаратом общественных отношений, тем чаще в ходе юридического анализа конституционно оспоримых решений органов государственной власти будут находиться аргументы, подтверждающие неконституционность данных решений, особенно в части нарушения прав и свобод человека и гражданина. Чем больший акцент будет делаться на приоритет публичного интереса в процессе регламентации государственным аппаратом общественных отношений, тем чаще в ходе юридического анализа конституционно оспоримых решений органов государственной власти будут находиться аргументы за соответствие данных решений нормам основного закона государства.

Подобная формула особенно применима к вопросам конституционно-правовой юстиции в общем и функционирования органов конституционного контроля в частности. С точки зрения возможности применения данной формулы к законодательной, правоприменительной и судебной практике того или иного государства, она в равной степени действенна, как в отношении России, так и в отношении большинства других стран мира.

_______________________________________________________________________________

⁷³ Основы конституционного строя

⁷⁴ Права и свободы человека и гражданина

⁷⁵ Федеративное устройство

⁷⁶ Судебная власть и прокуратура

Основные конституционные принципы таких институтов публичного права, как организация и функционирование системы органов государственной власти, права и свободы человека и гражданина в России, с точки зрения конституционного законодательства остаются неизменными на протяжении более чем двух десятков лет, однако в отдельных случаях, при более детальном рассмотрении их некоторых аспектов (составляющих) можно отметить вариативность в практике их правоприменения.

В ходе осуществления данной практики, двигаясь по заданному Конституцией вектору достижения общего блага, государство в лице органов власти, посредством становления и разрешения новых задач с помощью вынесения тех или иных политико-правовых решений, вводит себя в режим постоянного выбора направлений правового, политического, экономического и социального развития.

Перманентный процесс осуществления государством (Российской Федерацией) выбора направлений правового, политического, экономического и социального развития, в глобальном смысле (включая внешнюю и внутреннюю политику) состоит из двух сфер, каждая из которых представляет из себя некоего рода политико-правовую дилемму, состоящую из взаимно полярных целей, а также одна из них (первая) институционально шире и включает в себя другую:

Конституция Российской Федерации устанавливает государственный суверенитет как одну из наивысших ценностей, дарованных нации. Однако данная ценность не является отличительной чертой российской Конституции; она тем или иным образом имеет место в основных законах (актах конституционного характера) любого государства в мире, так как критерий суверенности является основой института государства как такового. Из этого вытекает, что в момент всеобщего голосования по принятию действующей Конституции Российской Федерации в 1993 году, критерий суверенности государства не обязательно являлся абсолютным благом, являющимся одним из требований общественного запроса граждан того времени. Общественный запрос главным образом был сконцентрирован в требовании включения в основной закон широких прав и свобод граждан, демократии и разделении властей. Государственный суверенитет в данном случае по умолчанию являлся формальной необходимой составляющей нового конституционного строя.

Общей концептуальной целью принятия ряда конституционно-оспоримых политико-правовых решений органами государственной власти Российской Федерации 2000 -10-х годов, в том числе, освященных в настоящем исследовании, является стремление государства к максимальной степени правовой, политической и экономической независимости от третьих стран и международных организаций. Из понимания данного обстоятельства вытекают следующие вопросы: являются ли принимаемые органами государственной власти современной России, во многих случаях конституционно оспоримые (на предмет нарушения конституционных прав и свобод граждан), политико-правовые решения, осуществляемые в целях обретения государством качественно нового уровня независимости от третьих стран, реальным отражением общественного запроса большинства граждан Российской Федерации? Является ли абсолютный государственный суверенитет безусловным благом? По какой причине полное юридическое делегирование государством части своих функций (например, передача института правосудия по правам и свободам граждан в компетенцию международного судебного органа) с точки зрения органов государственной власти является для государства, его населения (отдельно взятых граждан) негативной перспективой?

Осуществляемые органами государственной власти Российской Федерации политико-правовые решения, результатом которых является укрепление государством своего независимого от третьих стран положения, в ряде случаев, в том числе освещенных в настоящем исследовании, требует постоянного изменения баланса приоритетов публичного и частного интереса. Именно основываясь на текущем статусе данного баланса, Конституционный Суд Российской Федерации осуществляет процедуры толкования норм Конституции, а также принимает соответствующие решения по жалобам граждан.

В ходе разрешения задач, поставленных в настоящем исследовании, был сформулирован, разграничен и раскрыт ряд таких дефиниций, как «конституционно оспоримые решения», «конституционная экономика» и т.п., что позволило наиболее точно отразить совокупность факторов, влияющих на соотношение верховенства конституционно-правовых принципов, экономической целесообразности и политической воли в принятии решений органами государственной власти.

Первостепенной задачей в настоящем исследовании явились постановка и анализ статусов органов государственной власти, определение основ принципа разделения властей, а также поиск различного рода расхождений и несоответствий в практике функционирования данного принципа в Российской Федерации.

Результаты анализа понятия «политико-правовых деликтов», совершаемых органами государственной власти и соответствующими должностными лицами в ходе принятия ими решений, были впоследствии использованы в параграфах «Институт политической (конституционной) ответственности и его корреляция с принятием политико-правовых решений органами государственной власти» и «Институт конституционной экономики и его корреляция с принятием политико-правовых решений органами государственной власти». Последний из вышеперечисленных параграфов имеет ключевое значение для настоящего исследования в целом, так как фактор экономической целесообразности в принятии решений (нормативно- и ненормативно-правовых актов) органами государственной власти является одним из самых значимых; любой акт законодательства тем или иным образом воздействует на состояние государственного бюджета.

Вторая глава исследования представляет собой детальный анализ двух исторических конституционно-правовых казусов, имевших место в недавнем прошлом конституционно-правового развития государства.

Первым из данных казусов был отражен так называемый крымский кризис и роль Российской Федерации в его разрешении. Приведение данного казуса (совокупности политико-правовых решений органов государственной власти России и Украины (Автономной Республики Крым), повлекшей за собой принятие Республики Крым в состав Российской Федерации) в качестве конституционно оспоримого с точки зрения теории конституционного права и конкретных конституционно-правовых норм, является необходимым для настоящего исследования элементом в силу наглядности, удобства и сравнительной простоты обоснования различных точек зрения в отношении соответствующих конституционно оспоримых решений.

Вторым примером конституционно-правового казуса, случившегося в 2015 году, является совокупность политико-правовых решений, принятых органами государственной власти Российской Федерации, повлекшая за собой создание специального правового механизма урегулирования и разрешения Конституционным Судом Российской Федерации вопроса о возможности либо невозможности исполнения Российской Федерацией решений международного судебного органа по защите прав и свобод человека. Основополагающим фактором в оценке данного казуса и поиска обстоятельств, повлиявших на принятие соответствующих решений в процессе создания данного правового механизма органами государственной власти Российской Федерации, являются позиции сторон (Российской Федерации и Совета Европы в лице Европейской комиссии за демократию через право), у каждой из которых есть свои логические и нормативные обоснования, однако невозможность поиска консенсуса между ними или становления какой-либо из них в качестве приоритетной, вытекают из того, что концептуально сформулированы они были в разных сферах права.

В каждом из параграфов настоящего исследования были сформулированы промежуточные выводы, однако сконцентрированы воедино они были в третьей главе посредством обоснования того, какие причины повлияли на выбор конкретных конституционно-правовых казусов (решений органов государственной власти и их результатов) в качестве конституционно оспоримых. Далее была сформулирована логическая связь между найденными конституционно оспоримыми решениями и соотношением верховенства конституционно-правовых принципов, экономической целесообразности и политической воли как факторов, влияющих на органы государственной власти в ходе их принятия. В качестве первичного фактора, влияющего на зависимость принятых решений от органов государственной власти, был обозначен институт соотношения публичного и частного интересов.

Таким образом, настоящее исследование, посвященное вопросам соотношения верховенства конституционно-правовых принципов, экономической целесообразности и политической воли в принятии решений органами государственной власти, включает в себя широкий перечень прочих смежных тем и вопросов, изучение которых явилось необходимой составляющей проведенной работы для наиболее полного и системного отражения сути затронутой в ней тематики.

Международные договоры (акты) Российской Федерации:

Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношении и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24.10.1970 г.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 г.

Меморандум о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия от 05.12.1994 г.

Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной от 31.05.1997 г.

Договор о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов от 18.03.2014 г.

Основные законы:

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.05.2014 N 11-ФКЗ)

Конституция Украины 1996 г. (с изменениями, внесенными в соответствии с Законами № 2222-IV от 08.12.2004 , ВВР, 2005, № 2, ст.44 № 2952-VI от 01.02.2011 , ВВР, 2011, № 10, ст.68 № 586-VII от 19.09.2013 , ВВР, 2014, № 11, ст.142 № 742-VII от 21.02.2014 , ВВР, 2014, № 11, ст.143)

Конституции Автономной Республики Крым (принята на второй сессии Верховной Рады Автономной Республики Крым 21 октября 1998 года, (утверждена Законом Украины № 350-XIV от 23.12.98, Ведомости Верховной Рады Украины (ВВР), 1999 г., № 5-6, ст. 43) (С изменениями, внесенными в соответствии с Постановлением Верховной Рады АРК № 958-5/08 от 17.09.2008 - утверждены Законом Украины № 1167-VI от 19.03.2009 - о признании неконституционными отдельных положений Закона дополнительно)

Российские нормативно-правовые акты конституционного характера:

Федеральный конституционный закон № 6-ФКЗ от 17.12.2001 г. «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации»

Федеральный конституционный закон от 21.03.2014 г. № 6-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов — Республики Крым и города федерального значения Севастополя»

Федеральный конституционный закон от 14.12.2015 г. № 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»

Федеральное и региональное законодательство Российской Федерации:

Налоговый кодекс Российской Федерации

Бюджетный кодекс Российской Федерации

Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 06.03.1992 г. № 2464-1 «Об упорядочении платы за содержание детей в детских дошкольных образовательных учреждениях и о финансовой поддержке системы этих учреждений»

Федеральный закон от 26.12.1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»

Федеральный закон от 06.10.1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»

Федеральный закон от 21.12.2001 г. №178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества»

Федеральный закон от 22.08.2004 г. №122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в

Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»

Федеральный закон № 36-ФЗ от 21.03.2014 г. «О ратификации Договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов»

Закон Республики Крым от 29.12.2015 г. № 192-ЗРК/2015 «О бюджете Республики Крым на 2016 год»

Федеральные подзаконные акты:

Постановление Правительства Российской Федерации от 07.03.2000 г. № 195 «О порядке назначения и деятельности представителей Российской Федерации в органах управления и ревизионных комиссиях открытых акционерных обществ, созданных в процессе приватизации, акции которых находятся в федеральной собственности, а также в отношении которых принято решение об использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении ими ("золотой акции")»

Постановление Правительства Российской Федерации от 23.01.2003 г. № 44 «О порядке управления находящимися в федеральной собственности акциями открытых акционерных обществ и использования специального права Российской Федерации на участие в управлении открытыми акционерными обществами ("золотой акции")»

Постановление Правительства Российской Федерации от 03.12.2004 г. № 738 «Об управлении находящимися в федеральной собственности акциями открытых акционерных обществ и использовании специального права на участие Российской Федерации в управлении акционерными обществами ("золотой акции")»

Указ Президента Российской Федерации от 17.03.2014 г. № 147 «О признании Республики Крым»

Указ Президента Российской Федерации от 06.08.2014 г. № 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации»

Постановление Правительства Российской Федерации от 07.08.2014 г. № 778 «О мерах по реализации Указа Президента РФ от 6 августа 2014 г. N 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности РФ»

Акты Конституционного Суда Российской Федерации:

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24.02.2004 г. №3-П «По делу о проверке конституционности отдельных положении статеи 74 и 77 Федерального закона «Об акционерных обществах», регулирующих порядок консолидации размещенных акции акционерного общества и выкупа дробных акции, в связи с жалобами граждан, компании «Кадет Истеблишмент» и запросом Октябрьского раионного суда города Пензы»

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15.05.2006 г. №5-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 153 Федерального закона от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в связи с жалобой главы города Твери и Тверской городской Думы»

Определение Конституционного Суда Российской Федерации №681-О-П от 03.07.2007 г. «По жалобам граждан Ю.Ю. Колодкина и Ю.Н. Шадеева на нарушение их конституционных прав положениями статьи 84.8 Федерального закона «Об акционерных обществах» во взаимосвязи с частью 5 статьи 7 Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации»

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19.03.2014 г. N 6-П «По делу о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов»

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.07.2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной думы»

Прочие акты:

Заключение Европейской комиссии за демократизацию через право № 832/2015 от 26.02.2016 г.

Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Анчугов и Гладков против России», жалобы №№ 11157/04 и 15162/05 от 03.07.2013 г.

Военная доктрина Российской Федерации (утв. Президентом РФ 25.12.2014 г. № Пр-2976)

Аристотель. Афинская полития. Издательство «Флинта», 2007 г. С. 287

И. Кант. Собрание сочинений в 8 томах. Издательство ЧОРО, 1994 г. С.76

Баренбойм П.Д., Гаджиев Г.А., Лафитский В.М. Мау В.А.. Конституционная экономика. Издательство «ЮСТИЦИНФОРМ» — М., 2006, С. 3 – 83

Тамбовцев В.Л. Право и экономическая теория: Учебное пособие. Издательство «Инфра-М» — М., 2005. С. 35 – 42

Бондарь Н.С. Конституционная безопасность личности, общества, государства: постановка проблемы в свете конституционного правосудия, обеспечения социальной справедливости, равенства и прав человека. Издательство «Законодательство и экономика» М.. — 2004. — №4. С. 11-12

Зорькин В. Д. Тезисы о правовой реформе. «Законодательство и экономика», № 2, 2004.

Гаджиев Г. А. Конституционные принципы рыночной экономики // Развитие основ гражданского права в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. — М., издательство «Юристъ» 2004. С 22 – 113

Чиркин B.E. Конституционное право. Юридическая энциклопедия / Отв. ред. Б. Н. Топорнин. — М.: издательство «Юристъ», 2001. С. 10 – 50

Дмитриев Ю.А. Судебная власть в механизме разделения властей и защите прав и свобод человека. Государство и право. №8. 1997

Кравец И.А. Конституционная жалоба: традиции и новации в механизме гарантий прав и свобод личности // Журнал российского права, 2003 - №8. С. 90 – 93

Анишина В.И. Прямое применение Конституции РФ как критерий самостоятельности судебной власти // Рос. судья. - 2006. - № 9. С. 2 – 11

Ершов В.В. Конституция Российской Федерации как фундаментальный нормативный правовой акт, содержащий основополагающие принципы и нормы российского права, принадлежащие прямому применению // Рос. правосудие. – 2009. - № 2. - С. 54 – 56

Клишас А.А. Справка относительно позиции по Федеральному конституционному закону №7-ФКЗ от 14.12.2015 «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»

Официальный веб-сайт Конституционного Суда Российской Федерации – http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Statisticses/Pages/Decision.aspx

Официальный веб-сайт Федерального агентства по управлению государственным имуществом. URL: http://www.rosim.ru.