«Этот город не пытается тебя убить»: о тех, кто уехал в Грузию

Это спецвыпуск: рассказываем о предприимчивых людях, которым пришлось спешно собрать чемодан и лететь в Тбилиси.

Вы узнаете бытовые подробности: где в Тбилиси знакомиться, как платить налоги и что сделать, чтобы полицейский забрал тебя вечером из бара и отвёз домой.

А ещё вы услышите истории, которые, мы надеемся, вас поддержат. Потому что мир – огромный, и в нём всё ещё много возможностей и доброты.

Герои выпуска: Владимир Жилинский, Валерия Ветошкина (признаны иностранными агентами в России).

Саша: Привет. Это выпуск подкаста, который мы совершенно не планировали. Да, вообще-то у нас был редакторский план на весь сезон вперед, но ситуация изменилась, и мы, конечно, хотим помогать.

Но как может помочь подкаст? Делиться инфой. Поэтому я дам вам послушать фрагменты из интервью, которое я записала в Грузии месяц назад. Это истории тех, кто был вынужден срочно покинуть Россию и выбрал для переезда Грузию.

Герои нашего выпуска Валерия и Владимир были признаны иностранными агентами в России. Почему люди принимают решение уехать? Какие вопросы они при этом обдумывают? И как ощущают себя в первые месяцы на новом месте?

Я очень надеюсь, что этот выпуск вас поддержит.

Владимир, что ты оставил в России, когда переезжал?

Владимир: Из того что жалко? Дом под Псковом. Хороший дом. Я строил три года, там сейчас еще что-то последнее подкрашивают.

Дом, в котором мы даже не успели пожить. И я думаю – какое счастье, что мы не успели там пожить, потому что если бы мы успели, было бы еще сложнее оставить.

Валерия: У меня, на самом деле… Самое обидное для меня – у меня в России осталась собака. Собака не молодая.

Саша: Это Валерия Ветошкина, адвокат «Команды 29».

Валерия: Я очень сильно боюсь, что… Мама сказала, что в принципе собака подсдала после того, как я исчезла в какой-то момент, потому что это была именно моя собака, и я очень сильно боюсь, что просто, не дай Бог, с ней что-то случится, а я даже не успею ее увидеть.

Саша: Люди сожалеют о таких простых вещах. У кого-то дом остался.

Валерия: Абсолютно точно. Многие оставили дома, ипотеки. Мой молодой человек оставил свое обучение в университете, кто-то оставил пожилых родителей. Может быть мне в какой-то степени и повезло, что я не успела там обжиться детьми, своей ипотекой и чем-то еще, что я действительно жалею больше всего про собаку. Я попала в правозащиту совершенно случайно, это была незапланированная история. В общем, в 2019 году я закончила университет, бакалавриат, и я пыталась найти работу. Я пошла на неоплачиваемую стажировку в одну крупную адвокатскую коллегию в Санкт-Петербурге, я отходила туда полтора месяца, мне все очень понравилось, что они делают. Они занимаются экономическими преступлениями, это интересно, это денежно, это классно, здорово. Это, в целом, мечта любого выпускника юрфака. Я туда походила и, в общем-то, по итогу мне было сказано: «Ты очень классная, к тебе вообще нет претензий, кроме одного – ты девочка».

Саша: ЧТО?

Валерия: Я не думала, что я столкнусь с этим вот на второй месяц после выпуска из университета. Сказать, что я офигела тогда – это просто ничего не сказать. Мне так и было сказано: «Ну вот вы уходите в декрет и у нас проседает коллектив».

Ну, как бы, я очень много могу говорить про гендерные неравенства в профессии, но, в общем-то, я это все рассказываю к тому, что в итоге человек, с которым я там задружилась, прислал мне вакансию в «Команде 29». Со словами «слушай, ребята делают прикольные вещи, попробуй, может быть вы сработаетесь». Я попробовала и, если честно, не хочу чтобы это звучало как-то пафосно, но у меня просто очень острое чувство справедливости, и я помню как на втором курсе я говорила что-то из серии «было бы круто, если бы у меня был богатый муж, а я бы могла бесплатно людям помогать, классно, здорово».

И, в общем-то, для меня открылся очень большой мир некоммерческой юриспруденции. Я просто, честно, я даже предположить не могла, что он такой большой, что так много организаций, такого разного профиля, и что можно делать какую-то полезную работу и получать за это какие-то деньги. Как бы, зарабатывать на этом.

Я попробовалась в команду, меня взяли. Меня сначала взяли просто на позицию юриста, потом, спустя полтора года я стала адвокатом, и, в общем, все закончилось миграцией в Тбилиси. То есть, это абсолютно была история про то, что я просто хочу найти работу. Но я не абсолютно ни о чем не жалею, мне очень нравилось то что мы делаем, и нравится до сих пор. В какой-то момент, в апреле прошлого уже года, к нашему начальнику пришли с обыском, у нас целый день были обыски и в Москве, и в Санкт-Петербурге, ему избрали меру пресечения, а летом нас фактически признали нежелательной организацией на территории России и, в общем-то, летом разными способами государство пыталось до нас донести, что оно больше не хочет, чтобы мы работали. Нас вызывали на допросы под разными предлогами, меня лично вызывали несколько раз, это действительно страшно.

У нас была планерка, она была очень смешная. Она была на детской площадке, потому что, в общем-то, в офисе такие вещи не обсуждают, потому что не известно, есть прослушка или нет, и на этой планерке было принято решение, что уезжать надо, коллективно. То есть, грубо говоря, понятно, мы никого за собой не тащили. У нас были люди, например, у нас парень, прекрасный специалист, только женился, только взял ипотеку, он сказал: «Никаких отъездов».

У нас было принято решение, что в первую очередь надо уезжать тем, кто в очень большой зоне риска, а это те, кто занимался деньгами у нас. Опять же, не потому что мы нарушали закон, а потому что в законе есть ответственность за финансовые операции в нежелательной организации и эти ребята, я знаю, они уехали в течение двух-трех дней, то есть это было очень оперативно.

Я уехала только через месяц, но я уехала через месяц, потому что я адвокат по уголовным делам, мне надо было договориться со всему людьми, которым я оказываю юридическую помощь, мне надо было найти адвокатов, который будут ходить в России. В общем, на это все мне понадобился месяц, и этот месяц, конечно, был больше похож на какой-то ад, чем на жизнь.

Если проследить 2021 год, например еще в мае я говорила, что я ни за что на свете никогда не уеду. А, например, в августе – ну это действительно уже мало было похоже на жизнь, это похоже на какое-то автоматическое существование просто в постоянном страхе, что к тебе придут с обыском, что к родителям придут с обыском, что тебя задержат.

Очевидно, эмиграция в 24 года – это не то, что входило в мои планы и не то, что входило в планы моей семьи. Мама в шоке до сих пор.

Саша: У Владимира еще более закрученная ситуация – он родился в Беларуси, а в 2007 году переехал в Россию, и сейчас у него двойное гражданство.

Владимир: Так уж вышло, выбора не было. Знаешь, бывают такие ситуации, когда нет выбора.

Я переехал в Россию, и в 2007 в России я получил российский паспорт. У меня отец белорус, а мать русская, мне так можно. Я пытался заниматься какой-то местной, на уровне города Пскова – прости Господи, 200 тысяч населения на границе с Эстонией – какой-то местной политикой. Баллотировался в депутаты Городской думы – проигрывал все, конечно, потому что от «Яблока» шел.

Саша: Но в 2014 году людям с двойным гражданством запретили заниматься политикой в любом виде.

Владимир: Я говорю – ну ладно, не хотите политики, будем по-другому действовать. Я ушел с головой в правозащиту. Я дружил с московско-хельсинской группой, с Молодежным правозащитным движением, начал наблюдать от «Голоса». В общем-то довольно быстро стал координатором «Голоса» Псковской области.

Ну, в принципе, мне нравилось то чем я занимаюсь – мы спасали белорусов, которые после событий августа застряли кто в Беларуси, кто в России, помогали им выбраться в безопасные страны. А потом началась эта иноагентская история.

Саша: Владимир, как правозащитник, довольно подробно объяснил мне, в чем там юридический коллапс с этим законом об иноагентах, но если вы хотите узнать об этом подробнее – лучше послушайте подкаст «Привет, я иноагент». А я решила разобраться, как люди ощущают вот эту точки кипения, когда все, больше нельзя, пора уезжать.

У Валерии это случилось, когда три месяца она ощущала себя в постоянном страхе. А Владимир поначалу был готов жить в России в статусе иноагента. Говорит: «Можно было еще побарахтаться». Но однажды двоих белорусов задержали в России, и Владимир почувствовал угрозу.

Владимир: То есть, их задержали за якобы преступление, якобы совершенное ими в Беларуси. Полиция их с удовольствием посадила в СИЗО, а потом попробовала депортировать в Беларусь. То есть сам факт, что начали задерживать по лукашенковским хотелкам в России делает для меня ситуацию опасной здесь.

Грубо говоря, я наверняка следующий, мне об этом звоночки прозвенели, я поехал. Мне пришлось продать все свое имущество, грубо говоря, уложить все в ручную кладь, все свои 37 лет, и сесть на 929-й рейс.

Саша: Как это, когда всю свою жизнь упаковываешь в чемоданы?

Валерия: У меня какой-то такой привязанности к вещам. К людям.

Саша: У меня просто какая-то глупая ситуация, я всю жизнь жила на чемоданах и переезжала, наверное, два раза в год, и я считала, что все мои вещи должны помещаться такси.

И именно пару лет назад я это изменила и даже купила отпариватель. Отпариватель! Раньше у меня не было баночек для специй, вот этой всей фигни, которая обычно занимает все эти дикие коробки, и сейчас я наконец-то обжилась – все, я уже три года живу в одной квартире.

А теперь снова из-за новостей, из-за политики думаю уехать из России, смотрю на этот отпариватель и понимаю – это большой проект. Надо все это выложить на Авито, все это распродать, что-то куда-то переезжать.

Валерия: Ну смотри, тут еще, мне кажется, как к этому относишься. Да, выложили на Авито, продали – о, прекрасно, быстро купил кто-то и очень хорошо.

Саша: Если что, Владимир попал в списки иноагентов одновременно с 20-ю другими людьми, и из них на момент интервью только четверо уехали заграницу, а остальные решили дальше жить в России.

Так что тут нет какого-то однозначно правильного решения. Но я попыталась узнать у правозащитников, именно как у юристов, как оценить свои риски – как понять, ты в опасности или нет?

Валерия: К сожалению, правоприменение в России такое, что оступиться очень просто, даже если с твоей стороны все чисто.

Саша: То есть нет какого-то ощущения предсказуемости ситуации и что нужно делать и чего не делать чтобы тебя не засудили?

Валерия: Абсолютно ее нет. Я просто всегда говорила, что самый страшный, мне кажется, момент – когда юристы, адвокаты, уже не могут прогнозировать и дать какую-то конкретную консультацию.

Вот я уже где-то пару лет не могу дать эту конкретную консультацию, потому что, знаешь, мы играем с государством в шахматы, а они с нами, не знаю, в футбол. Поэтому искать какие-то закономерности, какие-то логики в том, что они делают – это полностью гиблое дело и у всех разные риски, у всех разные страху, у всех разный уровень того, что они могут перетерпеть в отношении себя. Поэтому тут тоже универсального ответа нет.

Саша: Зато Владимир рассказал, как мониторит законодательство в отношении мигрантов у разных стран.

Владимир: Сейчас Украина приняла новый закон о гражданстве. (не актуально на момент выхода)

Саша: Какой?

Владимир: Там были замечательные строчки, о том что люди, подвергающиеся политическому давлению в странах-агрессорах (о ком бы это могло быть), имеют право на жительство в Украине. Первое чтение прошли эти строчки, второе чтение прошли эти строчки, в третьем чтении добавилась фраза «которые воевали на стороне Украины». Мы все пролетели как фанера над Парижем. Ну или вот, мы живем на границе с Эстонией, Псков, да?

Саша: Да.

Владимир: Попробуй переедь в Эстонию. У тебя померяют череп, у тебя будут искать ДНК эстонской прабабушки, историю до 16 века. Архивы у них сохранились.

Саша: Зачем?

Владимир: Чтобы доказать, что у тебя там по определенной линии определенного пола есть эстонские корни. Это безумие в 21 веке.

Саша: То есть ты в целом мониторишь какое-то законодательство по поводу гражданства и ищешь, куда бы…

Владимир: Да, я контролирую законы стран о гражданстве, читаю их вдумчиво, иногда консультирую белорусов, которые сюда приехали и пытаются натурализироваться.

То есть там, знаешь, есть нюансы, которые носят совершенно не правовой характер, а персональный что ли. То есть с белорусскими посольствами, например, история такая, что ты туда можешь обратиться как гражданин Беларуси, они тебя могут просто нах послать и у тебя тут два варианта, как бы, я это уже знаю – либо ты идешь куда тебя послали, либо стучишь в дверь еще раз и ногой, объясняешь что тебе надо, что им будет если ты это не получишь.

И в ряде случаев это работает, то есть просто отношение такое. Это же послы не прекрасной Беларуси будущего, а лукашенковской Беларуси настоящего. Даже в Тбилиси в посольстве такое скотское отношение.

Саша: Защищать надо не только законы, но и правоприменение.

Валерия: Да. Выбор был очень простой, коронавирус его очень сильно упрощает. В Грузию можно въехать без визы, в Грузию можно улететь очень просто, не смотря на то, что нет прямых рейсов, есть куча стыковочных рейсов через Стамбул, есть еще стыковочные рейсы через Минск, но их, по понятным причинам, никто не выбирает сейчас. И Грузия просто более недорогая для жизни страна в сравнении с Европой, вот и все.

Поэтому для меня это были критерии, собственно, выбора страны, потому что в Европу сейчас, например, не везде можно въехать без гринпасса, без приглашения, без визы не туристической, а, например, у меня этого всего тогда е было, поэтому Грузия. Армения тоже недорогая для жизни страна, но она не считается безопасной, потому что известно, что Армения сотрудничает с Россией и, если что, люди просто депортируются обратно в Росси.

А Грузия, из-за в том числе того давнего конфликта, военного в Цхинвале – Грузия не депортирует российских граждан. То есть мы можем здесь быть в безопасности, понимая, что если вдруг на нас есть уголовное дело в России, нас не отправят в Россию обратно.

Саша: Вы изучаете именно законы этих стран, опираетесь, или правоприменение?

Валерия: И то, и то, потому что, например, в законе может быть сколько угодно написано, есть куча международных актов, в которых написано, что, например, не выдаются политические подозреваемые. Есть страны – та же Беларусь. Беларусь – подписант конвенции, что политических не выдают, но все же прекрасно знают, что Беларусь выдает вообще всем и всех, и Беларусь, и Россия выдает.

Поэтому тут надо смотреть именно правоприменение, были ли какие-то кейсы и как, в принципе, относятся местные власти к экспатам.

Владимир: Общаемся в том числе и с другими иностранными агентами, в других странах, и вот эту проблему, что нам очень сложно легализоваться, найти работу, себя самим содержать после вынужденной миграции – по этому поводу у нас сделана рабочая группа, чтобы там, скажем так, власть других стран тоже призвать к какому-то решению. Например, к которому шла и не дошла Украина. Смешно, здесь…

Если бы Украина приняла этот закон – в плане гуманизма и вообще каких-то гуманитарных ценностей, она бы Европу просто урыла. Потому что Европа сидит и там: «А давайте мы вам языковые курсы для мигрантов сделаем?». Ну да, блин, мне одну визу дали на полгода, без жены, без сына, без собаки, поэтому языковые курсы, спасибо. Поможет. А через полгода вернусь в свой родной авторитаризм.

Грузия в этом плане молодцы, вот это про права человека, ребята. Грузия спасла более 30 000 белорусов от тюрьмы и смерти. Сколько россиян мы не знаем, потому что отсюда в США самолет летает. Мой товарищ из Пскова, Леша Дорожкин, приехал в Грузию, сел в самолет и улетел в США со всей семьей, многодетный отец.

Саша: Как же он там легализовался? Или никак?

Владимир: Руки вверх, прошу в убежище.

Саша: Моя голова думает - так, ну есть разные страны, есть спектр. Есть классные страны…

Владимир: Но обрати внимание, что в этих странах, как говорят «где вы кому нужны» - мы действительно мало кому где нужны. И вот тут как раз встает Грузия, которая говорит: «Вот, приезжайте, нужны. Работайте». Медицина – купи страховку, 80 лари. Образование – у меня ребенок уже в садик пошел. Мне очень нравится, по Монтессори-системе, это развитая страна.

Саша: Владимира явно впечатлило, как в Грузии решаются проблемы, если граждане не довольны государством.

Владимир: Здесь просто даже смотришь новости, думаешь – блин, здесь так можно. Правительство закрыло ночные клубы, сказало: «Нельзя, ковид». Ночные клубы встали, сказали : «Можно, а вас мы не пустим». Попробуй им что-то запрети, они тебя запретят. То есть у них была реально схватка, боролись за свои, блин, права танцевать.

Как грузину запретить свободу слова – никак. Когда приехал, меня сразу подобавляли во всякие белорусские чатики, и я вижу, что белорусы собираются в Парке Рики – Парк Мира в центре – и у них там будет акция в поддержку политзаключенных. Прихожу, они, короче, заняли самый главный амфитеатр в этом большом парке, там где мост Мира.

Саша: Дальше из-за ветра Владимира стало совсем не слышно, но, в общем, эти протестующие развернули двадцатиметровый флаг и зажгли такие огромные фаеры, типа как у футбольных болельщиков. В России такие фаеры запрещены.

Владимир: И мы такие сидим – а где мента, а че, так можно было? А можно. Мы никому не мешаем. И мы идем с этой акцией с человеком из России, и он говорит: «У меня сейчас в голове какие-то новые нейронные связи образовываются».

Дух свободы, который действительно чувствуется, воздух свободы. То есть ты можешь делать то что хочешь, не мешай другим, все. Вл: Кстати про полицию, это очень интересная тема. Преступность здесь очень низкая. В Тбилиси нормально оставить машину заведенной, куда-то пойти по своим делам, ключи в замке. Многие не ставят на машины сигнализации – смысла нет.

А полиции особо нечем заняться. Если человек застрял в грязи где-то в машине, он звонит 112 – ребят, приедьте, выдерните меня. Они приедут, выдернут. И самый шик – если ты приехал в ресторан на своей машине и там выпил, ты звонишь 112, к тебе приезжает полицейский Форд, пассажир-полицейский садится в твою машину водителем, сажает тебя на заднее сиденье, везет тебя домой. Бесплатно.

Саша: Не может быть. Мне кажется, это байка!

Владимир: Нет.

Саша: Так, ну мы уже поняли, что с легализацией и политической безопасностью в Грузии проблем нет, и даже с образованием и детским садиком тоже проблем нет. Владимир еще прикольно рассказал, что Грузия входит в десятку стран с самым простым ведением бизнеса. Правда, кажется, где-то под номером девятым, но все равно это очень круто.

Владимир: Я из-за этого быстрее открыл бизнес в Грузии, завел счета, согласовал с налоговой, согласовал с минюстом и выбил налоговые льготы у Минфина. На это у меня ушло 2 дня + 10 дней я ждал ответа от Минфина, где они по закону на десятый отвечают. Все.

В России я весь месяц долбался, чтобы закрыть чертово ИП. И здесь начать оказалось на самом деле очень легко. То есть те, кто идут как ИП, на старте у них вообще нет налогов. То есть пока ты не заработал определенную сумму, среднюю, скажем так, ты вообще налогов не платишь. Доработав до определенной финансовой планки – суммы в лари, ты начинаешь платить 1%, а если ты выходишь на какой-то уровень большой – ты платишь 5%. И для ИП это, собственно, потолок.

Если ты еще более, там, если в рублях больше миллиона в месяц зарабатываешь, рублей российских, то тебя налоговая скорее всего попросит переоформиться как ООО. Ну, либо тебя из малого бизнеса вышибет в крупный, и ты станешь крупным предпринимателем по местным меркам, будешь платить как все, 15-20%, в зависимости от ниши. То есть у IT-бизнеса налог всегда 5%. С юридическим лицом, которое называется LLC – в русском языке это называется ООО, здесь пишут LLC или LTD – с этим сложнее, потому что здесь нужно подавать декларации ежемесячные, и они на грузинском. То есть локальный бухгалтер неизбежен. Но они здесь не так дорого стоят, можно найти весьма бюджетных.

Саша: Два месяца назад, когда я брала эти интервью, я уже присматривалась к другим странам – почему бы мне не начать брать международные контракты, а может релоцироваться.

Но вы сами понимаете какая проблема – я зарабатываю на медиа. Но как я буду рассказывать истории на неродном языке? Как будто бы сама профессия предполагает, что я заперта в России. И оказалось, что у Валерии, в общем-то, та же проблема, но обстоятельства так сложились, что она эту проблему начала решать.

Валерия: В целом, я юрист и адвокат, и моя работа, как ни крути, на большую часть состоит из нахождения в России. Это очень страшно – все бросать и уезжать. Хочется помогать людям, а все-таки помощь, она более эффективна, когда ты в России.

Саша: Интересно, почему государству окей с тем, что люди разъезжаются, ведь мир глобален, интернет большой, ты можешь теперь из всех стран…

Валерия: Собственно, то что сейчас и происходит. Комьюнити действительно очень сильно теперь расширяется, благодаря всем этим вынужденным эмиграциям мы создали новый правозащитный проект и мы пытаемся работать из заграницы, мы пытаемся показать сообществу, что можно работать из заграницы, что можно приносить пользу.

Как ни крути, 70% адвокатской работы делается не в суде, не у следователя, а дома, когда ты пишешь какие-то бумаги, позицию, смотришь судебную практику, и доверитель мне платят какие-то деньги. И это, по сути, мой сейчас основной источник дохода.

Саша: А что такое доверители?

Валерия: Доверители – это люди, которым я оказываю юридическую помощь.

Саша: То есть ты не можешь быть тем адвокатом, который пойдет с человеком в суд, но можешь быть тем, который проконсультирует.

Валерия: Все так. И вот, например, у меня есть дела уголовные, где работаю и, например, адвокат, который находится в России. И мы постоянно с этим адвокатом на связи, адвокат ходит в следственный изолятор и, например, на меру пресечения в суд, а я пишу какие-то апелляционные жалобы, ходатайства следователю, мы в целом продумываем, что мы можем сделать дальше по уголовному делу, и мы как бы делим гонорар, грубо говоря, пропорционально этой работе.

На самом деле, уезжая я себе говорила, что я буду ориентироваться только на российский рынок. На самом деле это так, просто потому что ты говоришь про язык, а мое юридическое образование мне может пригодиться только в России. Я разные правовые системы – с Европой у нас вообще разные миры – я не могу быть полезна нигде кроме России. Вот такова жизнь. Но просто эмиграция показала мне то, что мир не ограничивается Россией.

Я сейчас реально рассматриваю опцию поехать поучиться в Европе, получить магистерскую степень в области права. Я, если честно, до определенного момента была убеждена, что чтобы поехать учиться за границу реально надо просто много денег.

Саша: Да, я тоже.

Валерия: А выяснилось, что не то чтобы очень просто получить какой-то там грант на обучение, но эта опция есть. И тебе не обязательно быть из семьи миллионеров, чтобы поехать учиться в Париж, например.

Грубо говоря, до эмиграции у меня все шло по плану. У меня был план – закончить юрфак, получить статус адвоката, работать, классно, здорово. А тут ты оказываешься с чемоданом в другой стране и приходится что-то другое придумывать, но я рада, что эта ситуация помогает мне понять, что можно делать что-то кроме того, что я привыкла делать.

Саша: Круто. Я же говорила – будет поддерживающе. Ну то есть, есть какой-то план по дефолту, план А – это уехать в другую страну и пытать продолжать работать с российскими заказчиками. Но может быть само пребывание в эмиграции как-то заставить тебя расширить границы того, что ты считаешь возможным для себя. А Владимир еще подсказал, что в других странах могут быть открытыми те ниши, которые ты уже привык считать занятыми.

Владимир: Здесь есть ниши, которые в России уже успешно реализованы, а здесь их еще нет.

Саша: Это например?

Владимир: Аренда складских помещений для физических лиц. То есть приезжает машина, забирает у тебя ненужный холодильник, ставит это все на склад, и когда ты решишь, что лон тебе все-таки понадобился, ты им звонишь и они его привозят обратно. Не знаю, зимнюю резину положить. Такие, камеры хранения, в общем.

Саша: Знаю этих ребят, сколько закрывала кофейни, они меня очень выручали. До сих пор моя вывеска где-то у ребят из Кьюби лежит.

Владимир: Вот таких узких ниш здесь много и они не заняты. Если здесь сделать что-то хорошо и от души, в общем, все получится.

Саша: Какое у тебя было первое впечатление от Тбилиси?

Валерия: Честно – очень грязно. Очень серо и я была еще в какой-то такой прострации, вообще не понимала, что происходит. Мне было банально не понятно где купить продукты на завтрак и вот какие-то такие вещи. А в целом, сейчас уже, конечно, я подпривыкла, обжилась, и всякие такое. Вот собаку с котом подобрала. Но первое впечатление – я, конечно, офигела.

То есть, самый центр Тбилиси, безусловно, проспект Руставелли похож, я бы сравнила – это что-то среднее между Будапештом и, наверное, Парижем как раз. Именно сам центр. Но тут очень плохо убирают мусор, очень много бездомных собак. Не смотря на то, что грузины заботятся об этих собаках, они все стерилизованные, кастрированные, чипированные и привитые, но, тем не менее, их просто реально очень много.

Например, если выехать за пределы центра – там, во-первых, спальные районы, там трущобы. Именно поэтому, пока у меня есть возможность, я живу в центре. Потому что окраина выглядит, к сожалению, даже хуже чем в России. Даже хуже чем в Девяткино в Петербурге. Извините, жители Девяткино. Приятно меня удивило – конечно, я знала, что тут хорошая погода, но когда реально до октября я могла тут ходить без куртки, а пуховик я купила, по сути, просто потому что два дня было 0, и для здесь это уже холодно.

И меня очень приятно удивило то, насколько Грузия очень красивая страна. Насколько я понимаю, в Грузии собраны почти все климатические зоны, и мы уже очень много чего объездили и меня это, конечно, всегда удивляет – насколько просто природа, то что не создано человеком, может быть красивым.

Владимир: Здесь можно ездить на машине, здесь можно ходить пешком, город не пытается тебя удить все время. И, в принципе, здесь теплее и комфортнее. Когда ты едешь на самокате по Варшаве ты понимаешь, что тебе безопасно. Город действительно не пытается тебя убить, там даже ступенек нет. А если ты едешь на самокате по Пскову, ты пару раз упадешь. Один раз, возможно, в яму. И вот это во всем ощущается. Это как-то связано с урбанистикой, да?

То есть если мне в Тбилиси нужен переход через дорогу – он там будет, с вероятностью 90%. А если мне нужно будет перейти дорогу в Пскове, там будет забор глухой. Знаешь, здесь всегда больше всего впечатляют люди, потому что вот это вот, знаешь, у нас запрещено делать вакцину бесплатно туристам, прожившим менее трех месяцев, да. Приходишь в больницу, говоришь – мне нужна прививка. Три месяца прошло, говоришь – нет, но надо. Ну мне же нужна прививка, понимаете – ладно, садись. Вот в этом вся Грузия.

Дядечка, у которого я снимал квартиру первую, посуточно, когда мы нашли квартиру здесь, я к нему пошел и говорю – такие дела, мы нашли квартиру в ***, вот такого числа поедем. А заплачено ему было, условно, за несколько недель. Он начал бежать в мою сторону и пытался отдать мне все деньги. То есть вообще все. Я ему объясняю что нет, я не возьму вообще. Он немножко расстроился, говорит: «Деньги не возьмешь, вино возьмешь». Приносит два ящика вина. Стереотипы о том, что грузины люди добрые, хорошие хозяева и очень гостеприимные – это все правда.

Саша: Я закинула вам эти фрагменты интервью, потому что меня они очень поддержали. Валерия, Владимир, Маргарита как-то мне напомнили, что вокруг вообще-то огромный мир, и в нем все еще очень много возможностей и доброты. Как использовать эти возможности – все, конечно, решают по-своему, и давайте поддерживать друг друга в любом случае. И тех, кто уезжает, и тех, кто остается. И тех, кто старается изменить мир, и тех, кто старается просто заботиться о самых близких. Всех обнимаю!

Ну а дальше выпуски снова пойдут по плану, мы опять будем обсуждать наши предпринимательские проблемы, но я продолжу искать истории тех, кто уехал, и тех, кто остался. И я буду очень благодарна, если вы мне с этим поможете. Если знаете контакты людей в Украине, кто хочет рассказать свою историю – пишите мне прямо в личку.

Если знаете предпринимателей, кто уехал сам или перевез бизнес в разные страны – тоже пишите, это очень поможет многим другим. Меня легко найти в телеграме – @Sasha_Volkova, латиницей через нижнее подчеркивание. Всем отвечу. Пока-пока.