Рецензия выполнена на фильм «Великая Красота». реж. П. Соррентино

Рим – центр мирской страсти

Так могла бы называться данная кинокартина, тем не менее, это такая же обманка, как и сама утверждающая номенклатура работы режиссера.

С одной стороны, мы созерцаем действительную красоту, мы очаровываемся пассажами природы и архитектуры, которыми пропитан каждый кадр. С другой же стороны, забираясь так далеко в лабиринты главенствующей идеи, мы ничего не находим, постепенно разочаровываясь в самом процессе.

Первостепенный персонаж, которого мы наблюдаем, за всё время длительности фильма, аналогично разочаровывается в столичной богеме, с которой свела его жизнь. Он то и дело замечает поддельность и, даже не лицемерие, что могло бы быть более утонченно для данного общества, а вынужденный самообман, к которому все поголовно привыкли.

Разоблачения, к сожалению, не рушат ханжеские жизни, ведь под их десятислойной кожей совершенно отсутствует сердце, куда бы могло проникнуть что-либо прекрасное и, возможно, изменить их судьбы к лучшему.

Эта работа – удивительная ирония и пародия, поскольку она показывает, насколько идолизированно всё, что мы приняли считать эстетически акцептированным. Словно трюк с исчезнувшим жирафом, это только поверхностная уловка, ведь, как известно, никакая сила в этом мире не может заставить испариться животное, в то время, когда оно продолжает дышать, даже скрываясь под завесой невидимости от человеческого глаза.

Мы почитаем святых и священников за их вклад в религиозные институты и социальную культуру, однако, их самообман так же страшен, как и его влияние на общество. И снова мы обманываемся разочаровываясь.

Мы уважаем тех, кто выше нас по классу, просто потому, что это заложено в нашем воспитании, однако сталкиваясь с ложностью своих же убеждений и принципов, продолжаем обманываться.

Для невзыскательного зрителя работа может показаться скучной, а может быть даже абсолютно неинтересной и тривиальной, возможно, так оно и есть. Но не стоит спешить с выводами, поскольку, несмотря на то, какая цель заложена у этого фильма, следует направить всё своё внимание на процесс стремления к оной цели, и на то, что задействовано и что использовано для её достижения.

Автор пытается убедить нас искать эстетику в этом действии, а не в конечной цели.

Тот, кто посвятил своё время на изучение кинематографа, в должной мере, может найти саркастические нотки в экзистенциальных диалогах по-Вудди Алленовски в этой кинокартине; кроме того, теперь-то мы можем проследить, откуда берутся корни праздных полилогов в картинах его соотечественника Паоло Дженовезе.

Но давайте, всё же, ответим на главный вопрос, который задает Соррентино: «Что есть неподдельная, а значит – великая красота?»

Великая красота, по крайней мере, для главного героя, была в самом нутре его чувств, в истоках его души, куда проникал свет наивной влюбленности.

Влюбленность не была направлена только на одного конкретного человека, которого мимолетом, но, что самое удивительное, и лейтмотивом нам представляют.

Нет, этот человек только инструмент. Он такая же вещь, как и всё что нас окружает.

Не даром главный герой несколько раз заостряет внимание на Флобере и на его ненаписанной работе – книге «ни-о-чём». Флобер, как известно, посвятил «Мадам Бовари» и другие свои работы пытаясь ответить на экзистенциальные вопросы бытия человека, впрочем, как и другие романтики того времени. Тогда же и появился тот знаменитый термин «филистерство», который затем трансформировался в «мещанство», а позже в «ханжество».

Этой терминологией следует пользоваться, чтобы описать наставления второстепенных персонажей кинокартины.

Заостряя внимание на вещах, как и на людях, что же, всё-таки, значит эта его «красота»?

Совершенно не является ответом на вопрос то, что мы окружаем себя этими вещами и то, какой отзвук это имеет во внешнем мире, ответом является то – какие чувства эти вещи и люди провоцируют в нашем сознании.

Главный герой двигался, когда чувствовал то прекрасное, что окружало его, однако затем, крещендо разочарования позволило ему остановиться и созерцать, бездействуя, это-то и приводило его к, сковывающей пытливый ум, стагнации.

К сожалению, человек склонен к проявлению подобных прецедентов, оправдывающих его существование. С этим, увы, ничего нельзя поделать, но об этом можно долгими часами говорить, иронизируя и забываясь.