Коронавирус: что дальше?

Почему сейчас это ментальная точка?

Самоизоляция длится в России уже месяц и до сих пор не прекратилась. Мы прошли ментальный барьер в 30 дней и начали понимать, что возврат к старым привычкам и устоям откладывается на неопределенное время. Да и произойдет ли он? Все потихоньку принимают то, что цифровая экономика — это новая реальность. Мы оказались в ней быстрее, чем ожидали.

Если некоторые события прошли легко с более простой адаптацией, потому что цифровизация уже в некоторых индустриях длится долгое время, то появляются новые вопросы, от этических до управленческих: как жить дальше после такого дол-гого периода социального дистанцирования и фактической остановки многих бизнес-процессов.

21 день — это средняя минимальная отсечка, после которой мы начинаем привыкать. И, если так продолжится, то через еще месяц-два привыкнут к новой норме практически все. Поэтому настало время ответить на три важных вопроса: когда коронавирус закончится, какие будут эффекты и что будет дальше?

Когда коронавирус закончится?

Вообще вопрос, когда коронавирус закончится, возможно, не настолько корректный. Но, мы еще вернемся к этому. В этой секции важно разделить три больших элемента. 1 — когда закончится социальное дистанцирование/карантин, 2 — когда мы получим лекарство/вакцину и 3 — когда проблема перестанет существовать.

Когда закончится социальное дистанцирование?

Правильный ответ, возможно, когда мы найдём вакцину. Но жесткие карантинные меры начинают сниматься уже сейчас. Китай убрал ограничения в Ухане еще в апреле 2020 года, Европа начинает к концу апреля, а Испания планирует снять ограничения к концу июня.

В некоторых странах социального дистанцирования не было вообще (чаще в странах с низкой плотностью населения). Даже если социальное дистанцирование не будет супер мощным как сейчас, когда мир по сути встал, возможно, оно будет более мягким (обязательное ношение маски в публичных местах, дистанция 2 метра), но скорее всего оно будет сохраняться, пока мы не найдём способа сдержать распространение вируса альтернативными путями, а это лекарство или вакцина. Ну или пока иммунитет естественным образом не образуется, но про это тоже есть сомнения.

Даже при положительном тесте на антитела мы не уверены, что это значит, что у нас есть иммунитет. Мы можем подхватывать другие коронавирусы более раза в год, и нет оснований полагать, что такого не может быть с этим вирусом.

Мы до сих пор не знаем много и, возможно, вирусом можно заразиться более одного раза. А излечение не у всех проходит быстро: к примеру, форвард Ювентуса не может получить отрицательного теста вот уже 6 недель. Более того, вирусы мутируют, и мы не можем полагаться исключительно на естественный иммунитет. Отсюда вытекает логичный вопрос про вакцины и лекарства.

Когда создадут вакцину и лекарства?

С лекарством все чуть лучше. Уже было несколько кандидатов: новый remdesivir, старое лекарство от малярии и плазма выздоровевших пациентов. На новый remdesivir было больше всего надежды, и было довольно много тестов. Даже были первые положительные эффекты.

Однако надежды на него обрушились буквально на днях, когда оказалось, что пока эффектов особенно и нет. Второе потенциальное лекарство — это таблетки от малярии, которые существуют еще с 1940 годов, однако и здесь все не так понятно: единичные случаи есть, но это еще не доказано.

Лекарство, которое активно используют в России — это плазма выздоровевших пациентов. Может ли оно помочь? Ранние исследования говорят, что, возможно. Надежда есть, однако эффективность еще надо доказать. С вакциной все намного сложнее. Сейчас мир работает над 10+ вакцинами. Какая из них будет успешнее пока не ясно.

На момент написания этой истории команда из Оксфорда лидировала и успешно протестировала вакцину на приматах. Если регулятор ускорится и все будет хорошо с дальнейшими тестами, то первые поставки вакцины могут начаться к сентябрю 2020 года. Но это при самом оптимистичном сценарии.

Проблема с вакциной только одна: мы не знаем долгосрочных эффектов коронавируса. При этом находимся в хаотичных условиях. Нам приходится делать, а затем уже анализировать и смотреть на эффекты. Если вернуться на секунду к нашему любимому стратегическому инструменту Cynefin, то мы меньше чем за месяц попали из сложного мира в хаос. В сложном мире можно было обратиться к науке, консультантам, умным людям. В хаосе эти люди не поспевают. Нужны те, кто решают на месте и решают сложные вопросы. А вопросы действительно сложные.

Вирус — одна из самых неприятных вещей. Бактерии можно лечить антибиотиками. Вирусы — нет. И некоторые вирусы, когда они попадают в организм, не покидают его. Например, ВИЧ или герпес. Почему так сложно создать вакцину от ВИЧ? Потому что нельзя вакцинировать человека элементами ВИЧ, человек станет ВИЧ позитивным, а это влечёт за собой все вытекающие последствия.

Какие долгосрочные эффекты влечёт за собой коронавирус? Мы не знаем. Это самая паршивая ситуация в которой можно оказаться. В мире сейчас очень много ложной информации и, когда ты не знаешь чего-то, очень легко додумать. И то, что коронавирус не лечится, и то, что его не существует, и то, что структура легких меняется, и то, что лучше переболеть сейчас, чтобы развить иммунитет. Но, проблема в том, что мы не знаем.

Некоторые вещи мы можем сейчас только предсказывать, но не знать наверняка. Поэтому даже эксперты в вопросе могут ошибаться. Это означает, что два исхода могут быть одинаково вероятны: коронавирус для большинства людей может быть просто простудой с большей нагрузкой на систему здравоохранения, потому что осложнения тяжелые.

Но может быть коронавирус — это вещь, которая истребит нашу землю через 10 лет. Потому что никто не знает. Поэтому не надо паниковать, надо просто понимать, что часть вещей о коронавирусе мы не можем предсказать сегодня. Это новая норма, с которой надо смириться. И принимать решения сейчас, неся за них ответственность завтра.

Резюмируя про сроки вакцины. Она может появиться к сентябрю 2020 года. А может позже (или даже никогда?). Сейчас все, что мы можем делать, — это помочь миру, чем можем: поддержать информацией, быть на передовой и спасать людей или разработать вакцину. Однако рациональные сроки, прогнозируемые сейчас, — это примерно 12-18 месяцев от апреля 2020.

Когда проблема перестанет существовать?

Здесь все зависит от того, про какую проблему мы говорим. Если про высокую нагрузку на систему здравоохранения, то проблема перестанет существовать, когда скорость прибавления новых госпитализированных будет хотя бы совпадать со скоростью выздоравливающих.

В остальных случаях мы рискуем остаться без оборудования и будем наблюдать положительный рост необходимости новых коек. Если речь про то, когда дистанцирование закончится, то здесь все зависит от того, как быстро мы будем вакцинированы, если вакцина будет существовать, и насколько быстро мы заработаем стадный иммунитет.

Проблема в том, что стадный иммунитет без вакцины — это пессимистичный сценарий со смертью около 1% населения планеты, если не больше. Это вряд ли случится даже если в сентябре вакцину примут и поставят. Поэтому прогнозы, что социальное дистанцирование может продолжиться до 2022, а, возможно, и до 2025 года, хотя бы в более мягкой форме, не выглядят настолько нереальными. Иначе есть риски второй волны и больших проблем.

Какие эффекты у коронавируса?

Мы пропустим большой сегмент про эффекты коронавируса и то, что делают, чтобы с ним бороться. Существует довольно большой ряд мер и тема коронавируса заставляет нас задумываться о реализации тех вещей, которых мы говорили как супер отдаленных: базовый доход, цифровые валюты и другое. Но, если все это дело резюмировать, то есть два больших направления мер: вливать деньги в экономику и думать о новых каналах.

Эти две меры происходят сейчас бешено быстро и надо понимать последствия от них. Помимо этого, коронавирус остановил привычный бизнес. Встала вся индустрия туризма, ритейл и HoReCa (помимо FMCG), достаточно ощутимы эффекты на логистическую и автомобильную отрасли, даже нефтяная индустрия задета, а финансовые услуги могут пострадать на более долгом горизонте и потерять и без того не высокую прибыльность, если мы говорим не о России.

Понятно, что неприятные последствия уже видны в индустриях дополнительного образования, развлечений, оффлайн мероприятий и так далее. Все эти индустрии либо полностью замерли, либо увидели значительное снижение активности клиента. Но с экономической точки зрения, задеты будут все.

Здесь не надо далеко ходить. Подумай, что происходит с финансовой отраслью, которая раньше давала многомиллионные кредиты крупному бизнесу на финансирование ежедневной активности, у которой у доброй половины клиентов больше нет активности? Что происходит с индустрией строительства, если у людей нет денег на покупку новых квартир и домов? И это не конец.

За последние лет 5-10 мы наконец в мире, благодаря прорывным технологиям, умному управлению и в целом трендам на интеграцию, сделали так, что многие индустрии работают в связке. И наше достижение стало нашим же проклятием, потому что в интегрированных отлаженных системах нарушение одного процесса ощущается всеми. Вот несколько прогнозов и данных от Roland Berger про эффекты на индустрии, от McKinsey про потребление людей и от Earnest про изменения в тратах американцев.

Разрушилась даже глобальная индустрия поставок еды. К слову, здесь хочется отдельно сказать о России. Импортозамещение и санкции сработали так, что мы начали готовиться к отрыву от глобальной индустрии питания уже 5-6 лет назад. Поэтому мы научились производить практически все самостоятельно. Но для Европы, где территории, земли и крупы не настолько доступны в некоторых странах, закрытие границ может повлиять очень сильно на продовольственное обеспечение. Особенно для маленьких стран, которые были лидерами по росту типа Люксембурга.

Если вкратце: многим индустриям больно, весь оффлайн страдает, и люди перестали тратить деньги, хотя бы в коротком сроке, на не необходимости. Результат? Мир живет на гос. выплаты.

Остановка мира привела к тому, что США выпустили крупнейшую меру поддержки примерно в $2 трлн, которая финансируется крупнейшим в истории количественным смягчением, которое США рекомендовали больше никогда не делать, чтобы избежать проблем с макроэкономикой. В Европе, Азии, Африке, Латинской Америке, Австралии, России не лучше: гос поддержка — наше все. Кто-то занимает, кто-то обращается за помощью к другим странам, кто-то, как мы, живет на подушку безопасности. Но ничего из этого не проходит бесследно, и чем больше времени идет, тем больше эффектов это имеет.

Что будет дальше?

Что будет с бизнесом?

Маккинзи спрогнозировали, что при относительно оптимистичном сценарии, большая часть мира, кроме Китая, оправится только к концу 2022-началу 2023 года. И эти прогнозы не становятся лучше. Влияние на экономику в целом оценивается самым отрицательным со времён второй мировой.

Если раньше малый и средний бизнес говорил, что жить им осталось меньше месяца, то сейчас вполне крупные, а иногда и лидеры отрасли, говорят, что до середины лета они могут не дотянуть. Безработица взлетает бешеными темпами и разговоры начинаются о выживании (а иногда и о мародерстве).

Если посмотреть, например, на Британию, то некогда одна из самых активных точек на планете, Сити, теперь полнейший город-призрак. И прогнозы говорят, что, те, кто выживут, будут работать по новым правилам, с новыми бизнес-моделями и новыми навыками. Из очевидного: люди будут работать удаленно, если вирус магически не испарится очень скоро; разговоры о развитии сотрудников и корпоративной культуре немного утихнут, а мы все начнём работать сильно больше.

Из чуть менее очевидного: при всем уважении Юрию, который повернул взгляд нашей страны в сторону инноваций и внутренней кухни силиконовой долины, мы поняли, что БигТех не умеет производить никаких физических товаров, кроме, пожалуй, Apple. Apple переформатировала часть своих фабрик под производство масок и пытается помогать сейчас.

Но владельцы крупнейших венчурных фондов уже говорят о том, что надежда на силиконовую долину была слишком велика и мы провалились в гонке за не теми инновациями в мирное время. Все это на фоне разговоров о том, что технологии вырываются из под контроля и мы начинаем их бояться. Мы вряд ли увидим те же бизнес задачи, бизнес модели и инновации, что и сегодня.

Бизнес будет новым и заработки на регуляторном арбитраже, устранение точечной проблемы и оптимизация одного маленького процесса, скорее всего, уйдут на второй план. Мы вступаем в новую эру развития технологий и инноваций, где компании типа Deliveroo или AirBnB уже не настолько мощно выглядят. Какой она будет? Это замечательный вопрос. У нас есть свой взгляд хотя бы на часть этого, но поживем — увидим, это все, что ясно на данный момент.

Что будет с жизнью?

Бизнес — это естественно не все, что поменяется. Мы приближаемся к лету, и коронавирус не отступает. Наша жизнь уже поменялась: вместо быстрого привычного темпа, когда надо куда-то бежать, мы оказались дома, где надо уметь разделять личное и рабочее или находить, чем занять себя, детей и собак. Строить какие-то прогнозы по тому, как изменится наша жизнь сложно, но можно посмотреть на несколько идей, в том числе из Уханя, где постепенно снимают ограничения.

В Ухане, где 76 дневный карантин был снят, а рестораны открыли, люди не вернулись к привычной жизни. Люди все еще предпочитают заказывать еду, службы клининга выстраиваются в очереди на вокзалах, билеты из Уханя раскуплены на недели вперёд, а люди выходят из дома только при наличии зеленого кода здоровья, который показывает, что ты не заразен и не опасен для общества.

Людям, у которых есть риск, необходимо придерживаться 14 дневного карантина, а офисы не открывают ни столовых, ни даже своих дверей для всех работников. Жизнь в Ухане изменилась, и уханьцы пытаются привыкнуть к новой норме. Мы очень советуем прочесть всю историю про пост-коронавирусный Ухань на Wired UK. Возможно, это будущее, которое ждёт и нас.

Эд Йонг расписал лето, которое ожидает Европу и США в ближайшие месяцы. Если вкратце, то мы вряд ли выйдем на улицы массово и быстро. Мы вряд ли будем загорать на пляжах, вряд ли будем ходить в кафе и встречаться с друзьями как прежде. Нас ждёт затяжной период постепенного выхода из карантинных мер.

Скорее всего, это означает по 2 метра от людей в кафе и ресторанах, обязательное ношение масок в публичных местах и постоянная обработка всех поверхностей, включая наши руки. О танцах в барах и клубах, где люди буквально стоят на головах друг у друга, думать не приходится даже в среднесрочной перспективе.

Все это забирает ресурсы и часто убирает веселье из наших привычных активностей, поэтому насколько мы захотим вернуться к танцам в баре с 2-х метровой дистанцией между людьми и насколько это вообще возможно — это очень большой вопрос. Ну и, возвращаясь к риску второй волны и повторного заражения, меры предосторожности — это попытка избежать этой второй волны.

Естественно, такие радикальные перемены в привычном ритме жизни сказываются на ментальном состоянии людей. Данный период называют крупнейшим психологическим экспериментом, и сохранять спокойствие сложнее, чем когда- либо. Здесь могут помочь экзистенциальные навыки и чувство коммуны, даже если мы находимся далеко друг от друга.

Для туризма, о возобновлении которого сейчас ведутся тихие разговоры, думают ввести паспорт иммунитета. Эту идею уже не поддержал ВОЗ, но бурные обсуждения по этому поводу ведутся до сих пор. Вполне возможно, что выезжать нам будет сильно сложнее. И открытым вопросом, естественно, остаётся карантин на 14 дней.

Если ты прилетел(-а) из страны с большим количеством заражений, должен/должна ли ты сидеть 14 дней? Получается, ты должен/должна учитывать это в отпуске? Как это будет работать? Все это открытые вопросы, на которые нам предстоит ответить в ближайшее время. Некоторые эпидемиологи говорят, что закрывать границы — это нонсенс, но если раскручивать эти мысли, все становится не так легко.

Поэтому самый важный вопрос — это не то, когда мы выйдем из пандемии, а как мы из нее выйдем. От этого зависит и будущее климатических изменений, и будущее наших новых норм, и будущее экономики в целом. Вот несколько очень интересных сценариев, разворачивающихся в осях экономической политики и социальных контрактов. А вот довольно авторитетное мнение про то, как это все кончится.

У нас все еще есть как минимум 7 больших вопросов без ответа на конец апреля — это и статистика заражённых, и вопросы про иммунитет, и бессимптомное заражение, и причины, почему некоторым людям хуже от ковида, и вероятность 2- ой волны, и насколько дети распространяют болезнь.

Естественно, от этого зависит многое: от того, как будет выглядеть опен-спейс в офисе или аудитория в школе или университете до того, когда и как нам можно будет выйти. Но, в общем и целом, сейчас нам остаётся лишь думать, предлагать решения учитывая все факторы, и ждать решений лидеров, тем более, что совсем скоро они должны появиться в публичном пространстве. Но коронавирус — это главный тренд 2020 года, и он абсолютно меняет привычный ход событий, как для цифровой экономики, так и для классической жизни.

P.S.: (если понравилось, подписывайся на кекс в телеграме; ))