Арт Россия: классика, которая не боится нового взгляда

Признайтесь, вы ведь иногда смотрите на арт-объект с чувством легкой паники: «Я что-то упускаю?». Так вот, на «Арт России» это чувство покидает вас с порога, уступая место другому — радости узнавания и эстетического удовольствия без подвоха.

С 24 по 27 сентября 2025 года в Гостином дворе в Москве идет ярмарка «Арт Россия. Классика. Новый взгляд» — первый большой российский проект про современное академическое искусство в форматe ярмарки. Организаторы — Корпорация «Синергия» и искусствовед Елизавета Фролова при поддержке РАХ.

Отправилась я туда с вопросом: а что, если академическое искусство – это не про застывшие каноны, а про живой, ясный и порой остроумный разговор с современностью?

И вот что обнаружила.

Вместо того чтобы ностальгировать по 80-90-м, Анна Белан ведет их визуальную хронику. Ее картины – это не слащавые открытки, а скорее кадры из безупречно сохраненной памяти: тихие дворы, где скрипят качели, и школьные классы, залитые тем особым светом, который бывает только в детстве. Работая в классической технике, она с архивной точностью воссоздает интерьеры эпохи, но наполняет их не грустью, а тихой радостью узнавания. Это не «ой, как было хорошо», а «смотри, как это было» – и в этой документальной точности есть своя, очень современная, поэзия.

Проект «Таврида» — настоящий творческий десант, плацдарм для молодых художников. Здесь можно увидеть, как формируется будущее отечественной школы. «Таврида. Арт» создает уникальную экосистему, где молодые профессионалы, в данном случае маринисты, получают возможность заявить о себе на крупной арт-ярмарке. Их свежий взгляд на вечную тему моря — смелое продолжение классической традиции.

Пожалуй, самый ироничный герой ярмарки. Виктор берет безупречную технику голландских натюрмортов XVII века, этот язык символов роскоши и бренности бытия (vanitas), и говорит на нем о нашем времени. На его полотнах вместо диковинных фруктов и драгоценной утвари красуются… одноразовые стаканчики, бургеры и прочие атрибуты общества потребления. Получается остроумный ребус: глядя на шедеврально выписанный картонный лоток, ты сначала улыбаешься, а потом задумываешься о философии «выбросил и забыл». Голландцы писали череп как напоминание о смерти, Пономаренко пишет фаст-фуд как напоминание о… впрочем, додумайте сами.

Здесь ирония неуместна. Это искусство в своем чистом, почти эпическом измерении. Студия Грекова – явление уникальное, аналогов которому в мире, пожалуй, нет. Их задача – фиксировать историю страны не в учебниках, а в монументальных полотнах. Сражения, портреты героев, будни армии – все это создается с беспрецедентной достоверностью и размахом. Это искусство, которое дает ответы – мощные, ясные и исполненные достоинства.

Экспозиция этой галереи – как хорошее кино. Крупноформатные полотна петербургских академистов погружают зрителя в размышления о реальности и вымысле. Вот диптих Константина Грачева с огненной энергией танцующих цыган – гимн абсолютной свободе. А напротив – одинокая девушка в пустом кинозале, будто сошедшая с полотна Эдварда Хоппера. Любопытно, что на многих пейзажах и натюрмортах людей нет, но везде чувствуется их незримое присутствие, их «эмоциональный след». И кажется, что пронзительная песня цыганского табора звучит именно для того, чтобы вызволить нас из этого прекрасного, но тоскливого одиночества.

Выпускница академии Глазунова Анастасия Ермакова — художник, чья жизнь столь же символична, как и ее картины. С одной стороны — безупречная академическая выучка, с другой — путешествия в Гималаи и занятия альпинизмом. Этот опыт напрямую просачивается в ее работы, где хрупкость человека сталкивается с первозданной мощью природы. Символичные образы — синяя птица, белые лошади, длинные косы — становятся не просто украшениями, а ключами к сложным темам. Ермакова не просто пишет природу, она ведет с ней диалог с позиции человека, который знает и цену опасности, и восторг от покоренной высоты.

Алла, Александр и Анастасия Козловы – это, если хотите, трудоголики от искусства. Они взяли технику лаковой миниатюры, требующую монашеского терпения, и решили, что она достойна не только шкатулок. Их работы – это попытка вывести искусство палехских и федоскинских мастеров на операционный простор современной картины. Сотни часов труда под лупой, чтобы под лучами софитов изображение буквально ожило и заиграло перламутром. Настоящая альтернатива «fast art».

Художник Ирик Мусин затеял на своем стенде визуальный спор с приверженцами строгого материализма. Если человек — это лишь «совокупность» разных биологических материалов и жидкостей, то почему его так тянет к чему-то большему? Мусин не просто изображает физическую оболочку, но, подобно искусному картографу, рисует ландшафты внутреннего мира. Его работы — элегантная реплика в вековом споре: душа и тело на его полотнах не противостоят друг другу, а ведут тонкий, сложный диалог, заставляя зрителя задуматься о том, из какого количества «миров» действительно состоит каждый из нас.

Кураторский проект ARTSUN (Россия) и ART HALL International (Иран) представил Иран не как страну, а как целую художественную цивилизацию. Традиционные персидские техники, встречаясь с современным взглядом, не теряют своего гипнотического очарования, однако приобретают новое, актуальное звучание. Искусство, представленное на стенде, не кричит, но приглашает остановиться и услышать, как будущее рождается из глубокой памяти.

Кураторы этой галереи не ищут художников под одну гребенку. Их кредо – качество и человеческое измерение. Здесь могут соседствовать условная фигуративность и почти абстракция, потому что главное – не стилистический ярлык, а профессиональный навык и та самая неуловимая «творческая искра». Особый интерес вызывает их ставка на «новый цифровой авангард» – посмотрим, сможет ли алгоритм ужиться с гуманистическим пафосом, но за попытку респект.

Да, кто-то, покрутив пальцем у виска, назовет часть представленного «салонным» искусством. Что ж, в салоне бывает разная музыка. Но после бурлящего, а иногда и агрессивного океана актуального искусства «Арт Россия» показалась мне тихой, хорошо обустроенной гаванью. Связь с академической школой придает работам долговечность: они держатся на рисунке, материале и продуманной композиции. Здесь есть ощущение времени — не музейного, а человеческого.

Здесь не шокируют, а убеждают. Не эпатируют, а разговаривают. И в этом разговоре, наполненным знанием и уважением к ремеслу, есть своя, очень ценная, глубина. Иногда классический «новый взгляд» оказывается не менее интригующим.

Давайте проведем мысленный эксперимент: какую из представленных в статье работ вы бы повесили у себя в гостиной — и какую ни за что? Честные ответы жду с нетерпением.

Титры

Материал подготовлен Вероникой Никифоровой — искусствоведом, лектором, основательницей проекта «(Не)критично»

Я веду блог «(Не)критично», где можно прочитать и узнать новое про искусство, моду, культуру и все, что между ними. В подкасте вы можете послушать беседы с ведущими экспертами из креативных индустрий, вместе с которыми мы обсуждаем актуальные темы и проблемы мира искусства и моды. Также можете заглянуть в мой личный телеграм-канал «(Не)критичная Ника»: в нем меньше теории и истории искусства, но больше лайфстайла, личных заметок на полях и мыслей о самом насущном.

Еще почитать:

Был ли Леонардо да Винчи вегетарианцем?

Константин Юон: художник эпохи перемен

«Мать модернизма» Эйлин Грей: от дизайна интерьеров до архитектуры

Как Элизабет Виже-Лебрен эпатировала французское общество своей улыбкой

Главные мысли книги «Искусство видеть» и сериала «Способы видения» Джона Бергера