Как бы не вылечить лишнего: что такое медикализация и почему это не всегда хорошо

Бороться со стрессом лекарствами не имеет смысла, даже самый замкнутый коллега не страдает социофобией, а советская вялотекущая шизофрения была всего лишь выдумкой – все это примеры излишней медикализации, вредящей обществу в огромных масштабах.

Медикализация – это расширение медициной своих границ: бытовые проблемы человека становятся предметом лечения, а обычные жизненные ситуации называют болезнями.

Такой «выход за рамки» может приносить пользу: до 17 века роды считались самым обычным явлением, ради которого не нужен был врач и тем более госпитализация. С развитием гинекологии, хирургии и гигиены, когда роды наконец-то стали частью медицинской системы, материнская смертность сократилась более чем в 20 раз.

Чаще всего объектами излишней медикализации становятся психические состояния.

В советское время был популярен диагноз «вялотекущая шизофрения». Главное отличие от обычной шизофрении – практически неограниченные возможности поставить такой диагноз любому человеку. Отклонениями от нормы можно было считать что угодно: шизофрениками признавали людей за любые кратковременные изменения личности, будь то депрессивный эпизод, приступ агрессии, истерики и т.п.

Похожая ситуация была с диагнозом «гомосексуальность». До медикализации это считалось грехом, а после – стало поводом для насильственного лечения. В лучшем случае гомосексуальных людей заставляли жить «нормальной» жизнью – жениться, рожать детей. В худшем – их лечили лоботомией и гормональной терапией.

В Третьем Рейхе карательная психиатрия стала частью государственной машины. Непригодными элементами признавали всех, кто не вписывался в представления о норме арийской расы. Стерилизации и эвтаназии подвергались те, кому был поставлен диагноз «замаскированное слабоумие» — широкий термин, под который можно было подогнать как алкоголика, так и коммуниста и демократа.

Раньше излишняя медикализация была инструментом для достижения политических или религиозных целей. Ее было просто применять в психиатрии лишь по той причине, что многие диагнозы нельзя зафиксировать объективно, а убедить общество и даже самих пациентов в необходимости лечения не так уж и сложно.

Яркий пример – социофобия. Ей страдают не более 1% людей, и столь редкое заболевание вряд ли было бы на слуху. Но в 1997 году американское Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) включило этот недуг в показания к применению парокситина – антидепрессанта одной крупной фармацевтический организации.

Масштабная маркетинговая кампания, проводимая на средства этой организации, была направлена не на просвещение (хотя формально они позиционировали ее именно так), а на рекламу заболевания – чтобы убедить значительную часть общества в необходимости лечения того, чего у них никогда не было.

Производители уверяют, что без сверхдоз тех или иных витаминов наш организм будет постоянно страдать от заболеваний. В такие рекламные кампании ежегодно вкладываются огромные суммы – и мы на них уверенно ведёмся.

Та же ситуация сложилась со стрессом. Стресс – это реакция организма на любой раздражитель. Это необязательно что-то плохое, но всегда нечто новое. Толпа в утреннем автобусе – это не стресс, а привычная ситуация. Реальному стрессу городской житель практически не подвергается, поэтому когда в очередной раз вам попадется статья о пользе пищевой добавки для борьбы со стрессом, помните, что она вам не нужна.

Медикализация может быть полезна до той поры, пока она не становится инструментом в руках политиков или маркетологов. Из нее очень легко получить выгоду – у каждого человека есть слабое место, которое при желании можно превратить в серьезное отклонение и требующее срочного лечения заболевание.

В следующий раз мы расскажем подробнее о биохакерах из Кремниевой долины – самых больших любителях медикализации, из-за которых страдают обычные люди.

С заботой о вас и вашем здоровье,
Теледоктор24