Что говорят владельцы хостелов спустя полтора месяца после запрета гостиничного бизнеса в жилых помещениях

Мы находимся в многоэтажном жилом доме на втором этаже и занимаем 800 м². Это доходный дом Липина 1863 года постройки на набережной Мойки. Дом охраняет КГИОП (Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры — vc.ru).

Чтобы сделать отдельный вход с лестницей на второй этаж, нам нужно заказать историко-культурную экспертизу, сделать инженерный проект, в котором нужно изобразить лестницу, пролёты, просчитать возможную нагрузку на пол.

Затем этот проект, содержащий около 50 страниц, направить в КГИОП, а потом в Межведомственную комиссию. Все эти процедуры очень дорогостоящие и длительные. Как мы подсчитали, перевод в нежилой фонд займёт у нас полтора-два года и обойдётся в 2 млн рублей.

Переезжать оказалось ещё более невыгодно: на новый ремонт в помещении, перевозку оборудования и другие расходы уйдёт около 20 млн рублей. Например, у нас в хостеле, как в гостиничных номерах, в каждой комнате свой санузел.

Представьте, во сколько обойдётся разведение сантехники в новом помещении. А снизить планку мы не можем — нас несколько раз признавали лучшим хостелом в мире. Поэтому мы просто закрыли хостел и с октября сдаём гостевые комнаты.

Я считаю, что закон о хостелах должен работать не так. Во-первых, необходимо дать возможность голосования для жильцов парадной. Во-вторых, во время Чемпионата мира по футболу в 2018 году хостелы проходили проверки и получали знак качества.

Кто не получал — не мог работать. Можно было реализовать это и в законе о хостелах и не запрещать работать всем подряд, а принимать решение исходя из соответствия нормам.

Сергей Сорокин, сооснователь петербургского хостела Soul Kitchen

Сейчас Kon Tiki Hostel находится в процессе закрытия. На его месте мы будем сдавать комнаты в аренду. Я не собственник этой квартиры, я арендовал её для того, чтобы открыть хостел.

Сейчас я буду сдавать комнаты в наём как физическое лицо, поэтому чтобы сменить формат, нужно закрыть ИП, сдать кассу, подписать новые договоры с гостями и с собственником квартиры. Поскольку объектом найма не может быть кровать, а только целая комната, сейчас мы разбираем наши двухъярусные кровати и вместо них изготавливаем обычные двух- и односпальные кровати.

Скорее всего, в моём случае прибыль не уменьшится: средняя суточная стоимость проживания в Kon Tiki Hostel — 670 рублей, а минимальная — 500 рублей. Теперь буду сдавать двухместные комнаты по 2300–2500 рублей, а одноместные по — 1500 рублей.

Мы подняли цены в два раза, но и клиентов будет на половину меньше: раньше у нас было 30 мест, а сейчас 14. Но мы находимся в центре, у нас очень хорошая локация и интересные дизайнерские решения, поэтому я уверен, что своего клиента я всегда найду.

Но для рынка в целом это было шоком, потому что большая часть хостелов находилась в жилом фонде.

Будь я на месте законодателей, остановился бы на проекте правительства, в котором предлагалось разрешить хостелам работать в многоквартирных домах с согласия соседей. И я уверен, что соглашалось бы от половины до двух третей соседей.

Объясню почему. Надо понимать, что такое хостел в квартире и в какой недвижимости он располагается. Двушка на Текстильщиках, где на двухъярусных кроватях спят трудовые мигранты, — это не хостел. Хостел — это объект туристической инфраструктуры, он расположен в центре, как правило, в расселённых коммуналках. Чаще всего хостелы размещаются в историческом жилом фонде, который, кроме этих хостелов, никому не нужен.

Город о нём заботиться не хочет. Позволить себе квартиру площадью 150–200 м² могут только миллионеры, а они скорее купят себе квартиру в современном жилом комплексе с панорамным остеклением и инфраструктурой, а не квартиру в доходном доме 19 века с коммуналками по соседству.

В таких домах постоянно случаются разные коммунальные проблемы. Например, в том доме, где находился Kon Tiki Hostel, нет централизованного горячего водоснабжения, все пользуются колонками.

Большая часть хостелов из жилфонда расположена именно в такой недвижимости, и если её не использовать в качестве жилья для туристов, мы увидим ренессанс коммуналок.

В Санкт-Петербурге именно малые средства размещения были санитарами жилого фонда: расселяли коммуналки, делали ремонты. Если вы открыли хороший хостел с высоким рейтингом, но он расположен в убитом подъезде, вы его отремонтируете за свой счёт, без всяких государственных денег.

Будете гонять свою горничную, чтобы она мыла подъезд каждый день, потому что ваши же гости будут ходить по подъезду, и если какой-нибудь сосед-алкоголик из коммуналки пописает в углу, вам же потом в Booking.com оставят негативный отзыв. Это никому из хостельеров не нужно.

Конечно, если спросить соседей, хотят ли они, чтобы в доме был хостел, они ответят нет. Но если не будет хостела, на его месте появится коммуналка. И здесь уже большинство людей проголосует за хостел. Потому что хостел лучше, чем коммуналка. А кто ещё, кроме хостела, может снять 150-метровую квартиру? Бордель. Раньше ещё покер снимал такие помещения, но сейчас он ушёл в онлайн.

Я один из организаторов движения в защиту хостелов, мы устраивали митинги и отстаивали право на существование малых средств размещения. Принятый закон — один сплошной недостаток. Непонятно, как его исполнять, как будут проверять, но понятно одно: системно работать он не будет.

Евгений Насонов, владелец московского хостела Kon Tiki Hostel и председатель правления некоммерческого партнёрства «Лига хостелов»

Около четырёх лет я сдавала квартиру опытному хостельеру. Нашей целевой аудиторией были студенты и граждане стран Евросоюза. Трудовые мигранты из Средней Азии у нас никогда не останавливались.

Раз в месяц я приходила посмотреть, как там дела. И ни разу не видела беспорядка. Илья, создатель хостела, установил чёткие правила проживания для постояльцев и проводил отбор гостей. Следил за порядком и тишиной.

Хостел никому не мешал, но просуществовал всего четыре года: мы закрылись в 2016 году в связи с предложенным Госдумой законом о запрете хостелов. Также на нас начал писать жалобы сосед, который при этом сам нарушает закон, сдавая свою квартиру под офис. Но даже после нескольких проверок Ростехнадзора единственной претензией к хостелу было несоответствие мыла каким-то их требованиям.

После того, как хостел съехал, мне даже не пришлось делать какого-то глобального ремонта — только стены перекрасила, настолько там всё было под присмотром.

При том что закон уже вступил в силу, насколько мне известно, многие хостелы, в том числе здесь, на Тверской, продолжают работать.

Мария Светлакова, арендодатель квартиры в которой размещался московский хостел Ivan Hostel

Хостел закрылся в начале октября, мы заранее готовились, поэтому всё прошло спокойно. Новые брони мы перестали принимать заблаговременно.

Пока что собственник квартир работает над переводом помещений в нежилой фонд, и мы надеемся скоро вновь открыться. Для работы в формате хостела в этом помещении единственный выход — перевод в нежилой фонд.

От поиска другого помещения нам пришлось отказаться, потому что в привлекательных для нашей ЦА (иностранные туристы) местах Москвы подходящих для такого малого бизнеса помещений практически нет.

Жалоб на нас никогда не было, у нас ведь нет соседей: Godzillas занимает целиком весь подъезд и не вторгается в зону комфорта жильцов. Мы на самом деле поддерживаем регулирование гостиничной деятельности в жилых домах: хостела на пятом этаже девяти этажного жилого дома быть не должно.

Но мы всё-таки надеялись на более проработанное регулирование. Ведь правительство и правоохранительные органы не интересуют множественные офисы в жилых помещениях. Вероятно, они никому не мешают.

К нашему сожалению, поправки приняли в самой общей редакции, без учёта мнения малого и микробизнеса. На месте законодателей я бы предложила учитывать, что хостелы бывают разные, и принимать во внимание мнение жильцов-соседей, когда они совсем не возражают против соседства. Настоящие хостелы много вложили в облагораживание мест общего пользования в домах, где располагались.

На другом этапе предложила бы ввести рабочую систему перевода помещений в нежилой фонд. Летом этого года пакет документов, необходимых для перевода, ужесточили письменным согласием всех прилегающих помещений, то есть всех соседей и даже нежилых помещений.

Найти контакты собственника помещения, который там не живет, очень сложно. Кроме того, возможны ситуации, когда собственник соседнего помещения не даёт согласие на размещение хостела — из-за нежелания допускать конкуренцию.

Во многих странах гостиничный бизнес в частной собственности разрешён при получении некоторого налогового идентификатора именно для этого вида бизнеса. Компромиссных решений могло бы быть много, если бы у законодателей было желание проработать вопрос комплексно. Я, к сожалению, не вижу такого желания.

Светлана Путренко

, совладелица московского хостела Godzillas Hostel

После принятия закона у нас закрылось десять хостелов в нескольких городах страны, одними из первых были Ижевск, Пермь и Нижний Новгород. В Санкт-Петербурге мы перевели хостел в категорию нежилого фонда. Это был довольно длительный и затратный процесс.

Переезжать в другие локации мы не стали, это ещё более сложное мероприятие: придётся заново делать ремонт, перевозить оборудование. Кроме того, найти новое помещение не так-то просто.

Например, в Нижнем Новгороде мы посчитали все возможные затраты и поняли, что открыть новый хостел будет намного дешевле, чем куда-то переезжать. И поэтому там хостел закрыли, но в 2020 году планируем открыть новый, в формате капсульного.

В целом я отношусь к закону скорее положительно. 80% хостелов из жилфонда вообще не достойны существовать. Наши и зарубежные туристы просто не заслуживают такого убогого уровня и нарушения элементарных санитарных норм. Поэтому я за очищение рынка от таких хостельеров.

Конечно, с точки зрения финансов это нас пошатнуло, но ещё с 2017 года мы понимали, что закон рано или поздно примут, поэтому были готовы к изменениям.

В долгосрочной перспективе принятые меры принесут много позитивных моментов. Да и сейчас я замечаю положительные изменения рынка: появляются более профессиональные игроки, улучшается сервис, а к нам стали приходить не только собственники квартир, которые хотят открыть в них хостелы, а девелоперы и собственники коммерческой недвижимости. Они заинтересованы в том, чтобы наши хостелы открывались в их домах.

Да, есть негативный момент — это влияние на туристический ценник. Проживание в российском хостеле уже не будет стоить в среднем 300–400 рублей в сутки, цена будет расти. Конечно, открывать хостел в жилом доме гораздо дешевле: сантехника уже есть, вентиляция оборудована, поэтому и точка входа в этот бизнес всегда была очень низкая.

Раньше, два-три года назад, можно было открыть хостел в квартире и окупиться через полгода. Но в то же время именно из-за этого на рынок заходили непрофессионалы, которые думают прежде всего не о комфорте гостей и не о создании уюта и приятной атмосферы, а только о быстрой прибыли.

Рустам Аюпов, руководитель федеральной сети хостелов Like Hostel

О законе говорили уже восемь лет, и мы ждали его. На всех конференциях гостиничного бизнеса мы обсуждали, что делать хостелам и маленьким отелям. Значимые игроки малого гостиничного бизнеса за эти восемь лет давно нашли нежилые помещения и переехали туда.

Закон гласит, что никакой гостиницы не может быть в жилом помещении, тут нет никаких лазеек. Или же хозяин помещения как физическое лицо может сдавать мебелированные комнаты. Это не гостиница, это другой вид бизнеса.

Как только органы придут с проверкой и заподозрят, что в помещении ведётся коммерческая деятельность, владелец сразу получит санкции со стороны структур — вплоть до отбора помещения.

Некоторые члены нашей ассоциации, у кого были гостиницы в жилых домах, поменяли вид деятельности и перешли в другой формат бизнеса, не связанный с размещением гостей в отеле, — салон красоты, маникюрный салон, магазин.

Рынок малых гостиниц формируется по принципу наплыва гостей по сезонам, мероприятиям, конференциям. С каждым годом количество туристов в Москве будет увеличиваться на 14%. И нам по-прежнему нужны хорошие места для размещения.

У закона есть много положительных моментов, таких как защита спокойствия соседей хостелов. Отчасти это вычищение рынка, направление малого гостиничного бизнеса в чистое правовое поле.

Анна Бурцева, вице-президент «МАХИМО» (Межрегиональной ассоциации хостелов и мини-отелей)