Архитекторы, которые не заканчивали здания до конца: к чему пришли метаболисты и их идеи «гибких» домов в духе Lego Статьи редакции

Концепция метаболизма в архитектуре просуществовала всего десять лет и в основном осталась на чертежах.

Основная повестка архитекторов-метаболистов — застройка быстрорастущей Японии после войны. Здания, выполненные в этом стиле, должны были развиваться, как живые организмы: «обрастать» новыми модулями и тянуться вверх, как дерево.

Но планы архитекторов не смогли полностью осуществиться: постройки устарели и не прошли проверку временем.

После Второй мировой войны многие японские города были разрушены, особенно — Хиросима и Нагасаки, пострадавшие от атомной бомбардировки. Правительству нужно было заново отстраивать целые районы.

Несмотря на японское «экономическое чудо», расцвет экономики после Корейской войны и реформ США, под оккупацией которого находилась Япония, к концу 1950-х годов страна всё ещё не могла обеспечить жильём миллионы людей.

Население росло: с 1955 по 1964 год количество жителей Токио выросло с 13,3 млн до 18,9 млн человек. Проблема дефицита земли становилась острее. Перед архитекторами стояла задача построить функциональные здания.

И к концу 1950-х в Японии появились архитекторы, отвергающие идеи послевоенной реконструкции, которые пропагандировал Международный конгресс современной архитектуры (Congrès International d'Architecture Moderne — CIAM) во главе с Ле Корбюзье.

Конгресс предлагал разделить город на функциональные зоны: жилые массивы, промышленная (рабочая) территория, зона отдыха и транспортная инфраструктура. После реализации этих проектов в нескольких странах Европы стало понятно, что людям неудобно добираться из жилой зоны в рабочую. К тому же, проекты CIAM были унифицированы и лишены исторических и культурных особенностей.

Японские архитекторы предлагали при проектировании учесть такие характеристики, как непостоянство, портативность и повышенная гибкость. Они проводили аналогию архитектуры с живым организмом, который развивается и подстраивается под нужды общества.

Так возникла концепция метаболизма — динамичной архитектуры, которая легко адаптируется к быстро развивающемуся городскому ландшафту.

Впервые эту идею озвучили в 1960 году на Всемирной конференции по дизайну в Токио. Группа архитекторов — Кисё Курокава, Киёнори Кикутакэ, Масато Отака, Фумихико Маки и архитектурный критик Нобору Кавадзоэ — представили 90-страничный манифест «Метаболизм: предложения о новом урбанизме».

Он представлял собой серию из четырёх эссе с проектами: «Океан-Сити», «Космический город», «К форме группы» (об объединении группы зданий в единое функциональное пространство), «Материал и человек».

Один из основоположников архитектурного направления Киёнори Кикутакэ в 1960 году дал такое определение: «В понятии “метаболизм” самым важным была возможность перестройки сооружения с требованиями, которые проявляет наш быстро меняющийся мир».

Для Японии, преодолевающей послевоенную депрессию, визионерская концепция архитектуры стала обещанием нового будущего. Изначально концепция называлась японским словом «shinchintaisha», что буквально означает метаболизм, но ко Всемирной конференции по дизайну в 1960 году архитекторы предложили название на английском языке — «metabolism».

По мнению метаболистов, архитектура не должна быть статичной. Здания проектировали так, чтобы к ним можно было в любой момент добавить новые модули или убрать существующие. В этом был прагматичный смысл — со временем элементы здания стареют и приходят в негодность.

Отсюда и главная характерная черта метаболизма — индивидуальная капсула — легко заменяемая жилая единица. Например, капсульные постройки Кисё Курокавы состояли из статичной основы («хребта») и гибкой системы капсул («клеток»), которые можно трансформировать и обновлять.

Концепцией непостоянства метаболисты вдохновлялись из традиционной японской архитектуры и философии. В частности, храм Исэ Дзингу в префектуре Миэ перестраивают и реставрируют каждые 20 лет с 12 века.

Кисё Курокава даже предложил концепцию здания, в стены которого закладывается динамит, чтобы его можно было легко снести, когда оно отслужит своё.

В план «Токийского залива» входил взрыв горы в префектуре Тиба и использование осколков породы для строительства небольших островов, тянущихся в линию от Канагавы до Тибы через весь Токийский залив.

Большинство проектов метаболистов так и остались нереализованными. В том числе «Ocean city» Киёнори Кикутакэ.

Обеспокоенный нехваткой земли архитектор в 1958 году предложил построить промышленный город, парящий над океаном. Свой проект он назвал «Marine city». А ко Всемирной конференции по дизайну в Токио в 1960 году расширил проект и назвал его «Ocean city».

Город посреди океана должен был простираться на 4 км в диаметр и вмещать в себя не более 50 тысяч человек. Основу города предполагалось соорудить из бетона, а на него «нанизать» 12 сферических промышленных объектов общей площадью около 1 млн м².

Под водой планировали разместить ещё шесть цилиндрических башен в качестве жилых помещений. Кикутакэ предполагал, что они прослужат 50 лет, а затем будут заменены. Но город так и не построили.

В 1975 году у Кикутакэ появилась возможность частично реализовать проект в виде павильона Aquapolis на Всемирной выставке морской флоры и фауны и океанографических технологий Okinawa Ocean Expo. Он построил плавучий искусственный остров. Павильон закрыли в 1993 году, когда его перестали посещать туристы, и окончательно демонтировали в 2000 году.

Не менее амбициозным выглядел и проект «City in the Air» Арата Исодзаки. Архитектор предлагал поселить людей в модули, которые должны были разрастаться, как ветви деревьев по мере появления новых жильцов. Но сборные конструкции оказались слишком дорогими, и от идеи пришлось отказаться.

Башня Кисё Курокавы, построенная в 1972 году, считается «иконой» архитектуры «метаболизма».

Здание состоит из двух бетонных центральных колонн высотой в 11 и 13 этажей, на которые «нанизаны» 140 модульных блоков площадью 4 х 2,5 м и высотой — 2,1 м. Эти «капсулы» изготовили на заводе, а затем доставили на стройку и прикрепили к колоннам с помощью четырёх болтов.

Cборка каждой капсулы заняла три часа. Они прикреплены независимо — их можно легко удалить, не затрагивая другие. Такое крепление было придумано для того, чтобы заменить модули в случае износа или развернуть в разные стороны по желанию жильцов башни.

На первом этаже башни построили большой атриум и круглосуточный магазин, на втором расположили офисный комплекс. Остальные этажи занимали жилые пространства.

Каждая капсула — жилая комната с готовым интерьером, который включал встроенные кровать и шкаф, откидной письменный стол, кондиционер, плиту, холодильник, санузел, телефон, телевизор, радио и круглое окно диаметром 130 см.

Кисё Курокава рассчитывал, что капсулы будут менять каждые 25 лет. Это позволило бы зданию прослужить два века. Но поскольку все блоки принадлежат разным людям, предложения о реконструкции так и не нашли всеобщей поддержки.

Со дня постройки здание не ремонтировали — оно пришло в упадок: трубы износились и начались протечки. Постепенно жильцы съезжали, считая башню устаревшей. К тому же, при строительстве каждый блок изолировали слоем асбеста толщиной 3 см. Это канцерогенный минерал, использование которого в Японии запрещено с 2005 года.

В 2007 году, незадолго до смерти, Кисё Курокава записал видео с призывом к сохранению здания. Его поддержали крупнейшие архитектурные ассоциации Японии, в том числе Японский институт архитекторов. Они заявили о планах реконструкции.

Однако из-за мирового финансового кризиса в 2008 году от планов пришлось отказаться. По подсчётам в 2006 году, реконструкция каждой из 140 капсул обошлась бы в 6,2 млн йен. В 2021 году замена капсулы составит более 10 млн йен — 6,5 млн рублей.

После смерти Курокавы резиденты башни проголосовали за её демонтаж и строительство на этом месте стандартного жилья.

Будущее башни пока неизвестно: по данным на 2021 год, в башне заселены только 30 из 140 автономных «капсул». Одни переоборудовали помещения под офисы, другие самостоятельно провели ремонт и проживают там постоянно.

Башню постоянно посещают туристы: продаются билеты на экскурсии в июле 2021 года — по 3000 йен (почти 2000 рублей). Но в Японии продолжают обсуждать снос сооружения из-за несоответствия современным сейсмическим стандартам и аварийного состояния здания.

В 1966 году радиовещательная корпорация «Сидзуока» поручила архитектору Кэндзо Тангэ строительство своей штаб-квартиры в Токио.

Из-за небольшого размера участка для строительства — треугольника 189 м², Тангэ решил спроектировать здание вертикально, высотой 57 м. Постройка состояла из инфраструктурного ядра, к которому можно присоединять новые «капсулы».

Здание построили в 1967 году. Инфраструктурным ядром стал цилиндр диаметром 7,7 м и высотой 57 м. Внутри расположились лестница, два лифта, кухня и санузлы на каждом этаже. К ядру ассиметрично крепились стеклянные и стальные модули высотой 3,5 м.

Всего в башне построено 13 модулей, которые служат офисами. Их количество не менялось с момента постройки, поэтому концепция Тангэ о постоянно регенерирующейся городской структуре так и не была реализована. Здание до сих пор используется.

Ещё один «метаболический» проект Кэндзо Тангэ — офис Центра прессы и радиокоммуникаций префектуры Яманаси в Кофу.

Здание иллюстрирует идею многофункционального использования зданий и городских структур, заявленную в «Манифесте» японских метаболистов.

В постройке нужно было предусмотреть четыре пространства: торговое помещение, типографию, редакцию газеты и радио-студию. Поэтому Тангэ сгруппировал помещения по функциям: помещения администрации, студии и рабочие цеха.

Типография обосновалась на первом этаже, студиям были отведены верхние этажи без окон, так как им наиболее важна звукоизоляция и не требуется дневной свет. Административные помещения заняли средние этажи — они хорошо освещены через застеклённые стены.

Архитектор спроектировал в здании 16 опорных шахт — полых железобетонных колонн диаметром 6 м, в которых находятся все вертикальные коммуникации для четырёх пространств: лифты, лестницы, каналы инженерного оборудования.

Штаб-квартира радиовещательного и пресс-центра Яманаси до сих пор находится в здании, спроектированном Тангэ. В 2013 году помещение отремонтировали, а в 2015–2016 годах в нём повысили сейсмостойкость.

Дом в Токио архитектор Кикутакэ Киёнори построил в 1958 году для себя и своей семьи. Здание представляет собой бетонную плиту площадью 10 м² на четырёх бетонных опорах высотой 4,5 м.

Оно спроектировано так, что к низку можно было присоединять дополнительные модули, что Киёнори и сделал в дальнейшем. Поэтому сегодняшний дом выглядит не так, как в начале.

Главная идея проекта — возможность настройки дома. Например, в случае рождения ребёнка семья могла добавить к зданию детский модуль и убрать его, когда ребёнок уезжал из родительского дома.

Инженерные конструкции тоже спроектированы легко заменяемыми, приспосабливающимися к новому укладу жизни и составу семьи.

Проект архитектора-метаболиста Маки Фумихико — это миниатюрный город, строившийся поэтапно в течение 31 года — с 1967 по 1998 год. Концепция постройки заключалась во взаимосвязи инфраструктуры и архитектуры.

Терраса на склоне — бетонная конструкция с большими окнами, которые создают ощущение открытости и свободы. Здание не настолько футуристично, как другие проекты метаболистов.

Сейчас в террасе располагаются магазины, рестораны, художественные галереи и офисы.

Метаболисты смогли реализовать несколько проектов, большая часть так и осталась на бумаге. Апофеозом направления считается Всемирная выставка в Осаке 1970 года, где японские архитекторы показали смелые эксперименты, которые затмили то, что было сделано другими странами.

После выставки 1970 года метаболисты переключили свое внимание с Японии на Ближний Восток и Африку. Эти регионы были очарованы опытом, который метаболисты привнесли в городское планирование.

Позже архитекторы направления отказались от своего манифеста, чтобы создавать музеи, правительственные учреждения, стадионы и другие проекты.

#архитектура #япония