Из-за введения режима самоизоляции традиционное образование вынуждено было перейти в онлайн-формат, который в той или иной форме продолжится и в новом учебном году. Технологическая революция обещала в будущем перевести все образовательные коммуникации в цифру, и вот это "прогрессивное будущее" наступило. Так почему студенты ведущих вузов и родители многих школьников бунтуют против продолжения дистанционки? Какие платформы и сервисы взяли на себя основную нагрузку в сегментах школьного, вузовского, дополнительного и корпоративного обучения во время пандемии и способны ли они заменить оффлайн-уроки? Как повлиял на рынки EdTech многократно увеличившийся трафик и привел ли он к "буму стартапов" на самом деле? В этом большом аналитическом обзоре мы попробуем ответить на эти вопросы с помощью экспертов и аналитиков из сферы образования и высоких технологий.
Мировой рынок образования в 2019 году составил порядка 6 трлн долл. Однако в оценке его «цифровой» части аналитики расходятся: так, по данным международного аналитического агентства HolonIQ, она составляет чуть больше 1%, или 74 млрд долл., по версии Всемирной федерации профсоюзов учителей Education International, ее доля – около 3%, или 165 млрд долл., а исследователи из Global Market Insights называют еще большие цифры – Global Market Insights более 200 млрд долл.
Эксперты сходятся в одном: сегмент EdTech год от года стабильно растет. При этом самые большие темпы роста демонстрируют Юго-Восточная Азия и Россия. Аналитики Национальной Технологической Инициативы прогнозируют ежегодный прирост российского сегмента в 20–25% в течение ближайших пяти лет. Правда, при этом отечественные технологии и сервисы дистанционного обучения составляют всего лишь 1% от мирового рынка (около 50 млрд руб. по итогам 2019 года). Но и инвесторы, и участники рынка полны оптимизма: это значит лишь то, что есть куда расти.
Цифровая школа: «обрыв на линии»
По подсчетам ЮНЕСКО, около 1,5 млрд школьников по всему миру были переведены в режим самоизоляции из-за пандемии COVID-19. Многие из них до сих пор остаются на карантине, даже там, где режимы ЧС уже сняты: например, в Китае младшие классы закончили год на удаленке, а в некоторых островных государствах, где учеба начинается в июне, начало занятий перенесено на август – сентябрь (например, на Филиппинах).
И если развитые и развивающиеся страны смогли так или иначе перестроиться на дистанционный режим обучения, то большинство стран Южного полушария оказалось в патовой ситуации: около 800 млн учащихся на планете не имеют домашнего компьютера и доступа к интернету. По данным ЮНЕСКО, лучше обеспечены цифровыми технологиями школы в Северной Америке и Европе (98%), Океании (92%), Восточной и Юго-Восточной Азии (86%).
В России дела обстоят несколько хуже. В апреле Высшая школа экономики опубликовала доклад «Готовность российских школ и семей к обучению в условиях карантина: оценка базовых показателей», в котором отмечалось, что около 25% школьников живут в малообеспеченных семьях и из-за отсутствия нормального интернета и персональных компьютеров дома не имеют возможности обучаться в дистанционном режиме.
Но и у более обеспеченных семей не всегда есть дома компьютер или ноутбук, поскольку, согласно статистике, для выхода в интернет чаще используются смартфоны, посредством которых ученики не могут выполнять учебные задания. Кроме того, в стране сегодня около 1,56 млн многодетных семей, 100 тыс. из которых растит более 5 детей – большинство из таких домохозяйств ни финансово, ни физически не может обеспечить детям условия для одновременной онлайн-учебы на дому.
Однако для перехода на «цифру» школьному образованию мешает не только материальный фактор. Аналитики указывают и на невысокий уровень цифровых компетенций у младших школьников, а также отсутствующие у них навыки самоорганизации, что требует присутствия взрослых при их обучении.
Во время пандемии коронавируса, когда дети и взрослые остались дома вместе, это стало возможным, но большинство родителей сами оказались морально не готовы к постоянному участию в образовательной жизни своих чад. Особенно в многодетных семьях и семьях, в которых растут будущие творческие личности. Они учатся, к примеру, в музыкальных школах, тоже перешедших в онлайн-формат.
Еще одной проблемой оказалось то, что 55% учителей старше 60 лет (и треть – в возрасте от 45 до 59 лет) вообще не умеют пользоваться интернетом и дистанционными образовательными сервисами. Такую цифровую неготовность демонстрирует каждый пятый педагог в стране.
Однако и те учителя, которые обладают цифровой грамотностью, во время введенного режима самоизоляции не всегда могли полноценно проводить занятия: пытаясь вести дистанционные занятия из рабочего кабинета, они столкнулись со скоростным барьером школьного интернета.
По данным ВШЭ, лишь 21% российских школ сегодня имеют достаточную для полноценного дистанционного образования скорость передачи данных (30 Мбит/с и выше).
В основном это школы из урбанистических регионов и мегаполисов. Однако, по подсчетам Минпросвещения, 60% российских школ находятся в сельской местности, где ситуация более критическая. Например, министерство просвещения, науки и по делам молодежи Кабардино-Балкарии отмечало в прошлом году, что, хотя доступ к Сети имеется во всех школах региона, скорость в 95% из них составляет менее 5 Мбит/с.
В целом по стране каждая третья сельская школа имеет скорость подключения менее 1 Мбит/с, а 12% – ниже 256 Кбит/с. Чтобы скачать учебник при таком уровне связи, потребуется час, а на загрузку видеофайла может уйти до 2 рабочих дней, отмечают исследователи.
Очевидно, что качество дистанционного школьного образования на сегодняшний день определяется не столько уровнем подготовки учителей, сколько технологическими и техническими стоп-факторами. Впрочем, пандемия пришла неожиданно, и, скорее всего, к возможным в будущем ЧП такого масштаба система будет подготовлена лучше.
Так, в 2019 году правительство выделило 37 млрд руб. на трехлетнюю программу в рамках федерального проекта «Информационная инфраструктура» национальной программы «Цифровая экономика», которая предполагает централизованное подключение к широкополосному доступу в интернет всех российских школ.
Кроме того, существует еще один из трех крупнейших нацпроектов страны – «Образование» с плановым бюджетом более 780 млрд руб., по которому планируется к 2024 году обеспечить все городские образовательные учреждения интернетом со скоростью соединения не менее 100 Мб/с, а сельские — 50 Мб/с, а также обновление их сайтов и создание сети центров цифрового образования. Бюджет на создание цифровой образовательной среды по нацпроекту составляет около 80 млрд руб.
Разработчики: «неуд» за домашку
Однако если техническая сторона вопроса решается в плановом режиме, то контентная составляющая цифрового образования оказалась еще слабее. Стресс-тест пандемии коронавируса продемонстрировал отсутствие универсальных платформ для дистанционного обучения. Учителя даже в рамках одной школы вынуждены были использовать до десяти различных сервисов, не совместимых друг с другом, что очень затрудняло образовательный процесс.
По замерам социологов, и родителям, и детям оказалось сложно ориентироваться в информационном массиве различных онлайн-платформ.
Родители жалуются, что ученики вынуждены общаться с разными учителями посредством различных мессенджеров – Zoom, Skype, WhatsApp, Teams, Meet, Youstreamer, Viber и даже Facebook Messenger, а учить уроки – через не меньшее количество специальных сервисов, например математику – в «Российской электронной школе», русский - в ГИС СОЛО, окружающий мир – на «Учи.ru», а физику – в МЭО.
Из минусов дистанционки ученики называют как технические неполадки на самих платформах (не всегда загружается учебный материал, зависают страницы с тестами, а результаты могут вообще не сохраниться), так и проблемы в коммуникациях и образовательном процессе: им не хватает живого общения с учителем и одноклассниками, увеличивается объем домашней работы, при этом знаний передается меньше, и они не такие качественные, как на полноценных уроках (в большом числе школ уроки шли сокращенными по времени, также сокращенным оказался и учебный год).
«История с пандемией показала, что полноценно перейти на онлайн-образование пока невозможно, тут много факторов и организационных, и методологических», – говорит директор Центра НТИ по нейротехнологиям, технологиям виртуальной и дополненной реальности Александр Лукичев.
По словам эксперта, мессенджеры, которые в большинстве своем использовали школы во время введения режима самоизоляции, это все же не специализированные площадки для проведения занятий, их основной профиль – онлайн-общение.
Это сервисы, которые просто были мобилизованы на период пандемии, чтобы закрыть отсутствие каких-то специализированных сервисов и платформ. На самом деле у нас есть немало рабочих региональных платформ (например, «Московская электронная школа»), которые могли бы использоваться в качестве такой площадки в будущем. Но им нужен какой-то импульс, чтобы доделать, дошлифовать, довложиться. У меня самого двое сыновей: один – первоклассник, второй скоро пойдет в школу. За время пандемии мы с ними все платформы посмотрели, попробовали, и из всего того, что есть на рынке, более-менее доработанной, посчитали “Учи.ru”. Но это локальные системы, и надо понимать, что сегодня централизованной платформы нет, и вряд ли она появится в ближайшее время.
С ним согласен руководитель направления «Виртуальная и дополненная реальность, технологии геймификации» ИТ-кластера фонда «Сколково» Алексей Каленчук:
В массовом школьном образовании таких продуктов фактически не было. Есть отдельные стартапы, которые закрывают какие-то частичные ниши – Дневник.ру, Якласс или Skyeng, например. У них есть образовательные продукты в виде отдельных курсов, и они, конечно, сегодня получили ускорение. Но если говорить о полноценном дистанционном образовании, то школы к нему были вообще не готовы, а потому стали экспериментировать с мессенджерами для проведения обучения онлайн.
Впрочем, некоторые школы все же нашли полноценную дистанционную образовательную среду, которая их полностью удовлетворила. Так, в частной московской «Новой школе», которую в 2018 году журнал Tatler включил в список лучших новых школ, все занятия были переведены в экосистему Google Suite for Education.
Учитель информатики, ответственный за выбор цифровой среды, Владимир Погодин объясняет: «Мы начали работать с нашим электронным журналом и быстро поняли, что его возможностей не хватает для того, чтобы обеспечить все нужды по организации дистанционного обучения. Нужен был сервис, который позволяет, с одной стороны, не внедрять ничего принципиально нового, чтобы учителя и дети смогли продолжить комфортно работать, а с другой стороны, эффективно решать образовательные задачи».
Основной компонентой экосистемы стал «Google Класс». В нем, по словам педагога, удобно выдавать задания, загружать материалы, указывать сроки выполнения задач с точностью до минуты, а также собирать результаты заданий и предоставлять ученикам развернутую обратную связь как в группах, так и индивидуально. Кроме того, «Google Класс» позволил организовать работу с «Google Документами» на основе разделяемого доступа, который предоставил множество вариантов взаимодействия учителей и учеников как друг с другом, так и между собой.
Важно понимать, что “Google Класс” как ядро экосистемы – всего лишь рамка для работы с многими другими инструментами. К примеру, ни один сервис видеовстреч не стал в школе ведущим, мы используем параллельно Zoom и Google Meet. Также используются электронные доски Draw.Chat, Google Jamboard или Miro, которые обладают разным потенциалом и возможностями.
Еще одним серьезным подспорьем оказалось то, что все основные сервисы Google, включая «Google Класс», имеют мобильную поддержку в виде приложений, и это облегчает возможности взаимодействия.
«А электронный журнал остался у нас необходимой компонентой экосистемы для учета посещаемости, простановки отметок и предоставления доступа родителям», – рассказывает Владимир Погодин. По словам учителя, школа планирует продолжить работу с платформой, даже в «живом взаимодействии» – после возвращения в классы. Так, уже в июне на платформе «Google Класс» был запущен проект «Заочка», так что теперь «Новая школа» доступна во всем мире.
Профессор позвонит
Среду Google Classroom выбрали не только в «Новой школе». Так, бывший сотрудник СО РАН, а сегодня профессор бразильского университета UNICAMP Артем Лопатин рассказывает, что бразильские вузы тоже перешли на эту экосистему: «Gmail в качестве университетской почты у нас ввели около полугода назад. До этого была обычная ситуация: за почтовый сервер университета отвечали разные студенты, которые часто менялись, и поэтому он периодически “слетал”. Когда перешли на Gmail, то автоматически у всех профессоров и студентов появились университетские Google-аккаунты, поэтому дальнейшее использование продуктов Google представляется закономерным».
По словам профессора, Google Classroom представляет собой эдакий учительский чат с продвинутыми возможностями:
Основной плюс сервиса – в том, что все студенты всех моих групп туда уже централизованно добавлены (всего студентов у меня около 250). Также можно использовать сервис видео-конференц-связи Google meet, который похож на Zoom, но удобно совмещен с Google Classroom. Поначалу мы использовали Skype и WhatsApp, но их возможности нам не подошли.
Российским вузам тоже пришлось экстренно переориентироваться на «цифру». Однако согласно докладу «Исследование рынка цифровых образовательных технологий в сегменте взрослой аудитории» аналитического подразделения «Интерфакса», в России онлайн-курсы уже не первый год существуют в большинстве ключевых вузов. Такие курсы размещаются как на международных платформах (Coursera, edX, Udacity), так и на национальной платформе «Открытое образование».
Большинство опрошенных представителей академического сообщества отметили, что в их учебных заведениях создаются собственные онлайн-системы. В то же время администрации некоторых университетов заявляют, что не все сотрудники вузов побороли страх использования цифровых образовательных технологий.
Кроме того, эксперты отмечают, что в отличие от школьной, в системе высшего образования нет возможности централизации платформенных решений, а потому рынок цифрового обучения в вузах не так интересен венчурным инвесторам и разработчикам.
«Вузам поставили задачу коммерциализировать их внутренние разработки, и они стали наполовину бизнес-структурами. Каждый вуз – это отдельная планета, и все работают по-разному: у кого-то отдельно свои лаборатории, у кого-то своя внутренняя цифровая система, построенная на внебюджетные деньги», – говорит Александр Лукичев.
Как и в школьном образовании, информационная инфраструктура многих вузов во время пандемии COVID-19 оказалась неготовой к переводу учебного процесса в дистанционный режим. Об этом в мае заявил и министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков: «Сыграло роль несовершенство национальных цифровых платформ и сервисов организации образовательной деятельности в дистанционном формате».
Лишь 7% потребностей вузов в образовательном онлайн-контенте удалось закрыть за счет 900 курсов ресурса «Современная цифровая образовательная среда». Остальное пришлось закрывать теми же способами: сервисами видео-конференц-связи, мессенджерами и записанными на видео лекциями.
Троянский конь пандемии
Представители крупнейших вузов страны уверены, что онлайн-образование будет и после пандемии вытеснять очный формат: ректоры заявляют о состоявшейся трансформации образовательной парадигмы, а оптимистично настроенные приверженцы технологий прогнозируют, что к 2024 году уже 30% программ профессионального образования будет доступно в онлайне. Однако, как показала «эпоха ковида», студенты даже самых цифровизированных вузов не готовы к такому повороту событий.
Так, студенты НИУ ВШЭ, администрация которого планирует в следующем году перевести часть курсов в онлайн-формат, в июне опубликовали коллективное обращение к руководству и сотрудникам университета под названием «Трудности цифровизации».
В частности, в письме указывается, что онлайн-формат не сможет заменить процесс обучения: «Мы понимаем, что грядущие изменения в сторону цифровизации образования неизбежны, но мы хотим, чтобы университет сохранил себя в сложившемся на протяжении веков виде. На наш взгляд, проведение занятий в онлайн-формате сопряжено с определенными проблемами, разрешить которые представляется затруднительным».
Наиболее критичными среди них студенты ВШЭ считают неспособность онлайна воспроизводить социальный опыт, который можно получить в стенах университета, и качественно осуществлять учебную и научно-исследовательскую деятельность.
Здание университета является одним из важных аспектов разграничения жизни человека на обучение и науку (сферу публичности) и сферу досуга (частную жизнь). Отсутствие подобного разграничения оказывается негативным фактором, смешивающим требующее полного погружения в процесс и абстрагирование от всего остального образование с обстановкой частной жизни, которая изобилует отвлекающими факторами. Все это влечет к снижению качества образования и к ухудшению общего качества жизни, главным аспектом которого является наличие границ между публичным и частным, между работой и сферой семьи и досуга.
Авторы также поднимают вопрос некомфортных условий дистанционки для жителей студенческих общежитий, которые не имеют отдельных комнат для занятий, и вопрос влияния цифровой формы образования на состояние здоровья всех участников образовательного процесса: ухудшение зрения и слуха из-за постоянного использования монитора и наушников, а также общее негативное влияние на психологическое состояние.
«Онлайн-формат обучения в университете, безусловно, является шагом вперед на пути к общей популяризации образования. Однако мы, студенты, на чьих плечах оказалась ноша онлайн-формата в данной чрезвычайной ситуации, смогли непосредственно прочувствовать и осмыслить большое количество минусов, которые влечет за собой данный формат обучения. Мы просим вас, дорогие и уважаемые коллеги, пересмотреть концепцию цифровизации образования в сторону уменьшения количества онлайн-формата», – завершают свое обращение учащиеся ВШЭ.
Впрочем, как показывают свежие опросы Минобрнауки и РАНХиГС, подавляющее большинство преподавателей крупнейших российских вузов солидарны со студенческим протестом против дистанционки (в опросе принимала участие и ВШЭ) – правда, по другим причинам.
Пандемия схлестнула противников и сторонников цифрового высшего образования не только в России, но и по всему миру. Причем против дистанционки выступают не только учащиеся и родители, которые столкнулись с ухудшением образовательного процесса во время экстренного перевода в онлайн, но и ведущие профессора вузов.
Так, крупнейший специалист по итальянскому Возрождению, профессор итальянской литературы университета Калабрии Нуччо Ордине в мае записал видеообращение к научному сообществу, озаглавив его «Дистанционное обучение – это смерть образования»:
Дистанционное образование – это троянский конь, который, пользуясь пандемией, хочет прорваться через последние бастионы нашей частной жизни. Контакт с учениками в аудитории – это единственное, что дает подлинный смысл образованию и даже самой жизни учителя. Я должен это подчеркнуть – никакая цифровая платформа не может изменить жизнь студента. Только хороший учитель сможет это сделать! Студенты – это не резервуары, которые нужно заполнить понятиями. Это человеческие существа, которые, как и преподаватели, нуждаются в диалоге, общении и в жизненном опыте совместного обучения. Во время эпидемии видеозвонки, Facebook, WhatsApp и аналогичные инструменты превращаются для запертых в домах людей в единственную форму поддержания наших отношений. Когда же наступят нормальные дни, эти же самые инструменты могут привести к опасному обману. Невообразимо, конечно, жить без телефонов, но технология, как и, например, лекарства, могут вылечить, а могут отравить. Все зависит от дозы.
Бум едтех-стартапов
Все цифровые хайтек-продукты развиваются по большому счету одинаково: сначала они завоевывают технологически продвинутую аудиторию, а затем, пройдя проверку временем и рынком, становятся общедоступными. Так было с интернет-банкингом, онлайн-покупками, облачными технологиями, онлайн-кинотеатрами, стриминговыми сервисами и сервисами доставки.
В цифровом образовании сегодня идет промежуточный этап: миллионы людей и тысячи крупных компаний и ведущих университетов по всему миру уже пользуются платформами дистанционного обучения, но до повсеместного внедрения едтеха еще не дошло, несмотря на неожиданную помощь пандемии.
И пока академическая среда дискутирует о пользе онлайн-обучения, на рынке уже вовсю идут слияния и поглощения технологических стартапов, а капитализация крупнейших «единорогов» уже превышает 3 млрд долл.
По данным одной из ведущих мировых аналитических компаний в области едтеха EdSurge, венчурные инвестиции в образовательные стартапы в США составили в 2019 году 1,66 млрд долл. (в этой стране около 99% стартапов в образовании – это EdTech). Правда, это всего лишь 1,1% от всех венчурных инвестиций в Америке.
Как отмечают аналитики «Интерфакса», образование традиционно считается рынком, который достаточно сложен для венчурного инвестирования, поскольку он не дает быстрой отдачи: продавать услуги школам и университетам в настоящее время сложно и долго. Более привлекательным для инвесторов выглядит разработка нового софта для образования, контента или оказание финансовых услуг для тех, кто обучается вне традиционной школьно-университетской системы.
При этом эксперты сходятся во мнении, что влияние пандемии на рынок пока рано оценивать: да, крупнейшие платформы столкнулись с многократным ростом трафика, но разработчики понимают, что это временное явление, которое к тому же потребовало от компаний больших усилий и преобразований.
Так, гендиректор компании «Учи.ру» Илья Паршин в апреле заявлял: «Востребованность образовательных продуктов сервиса значительно выросла за последний месяц. Число уникальных пользователей превысило 3 млн в день. Это в шесть раз больше, чем было до карантина. Конечно, это пиковая, нетипичная для текущего периода активность. Из-за нее нам, как и многим другим, пришлось экстренно масштабировать технические мощности, усиливать службу поддержи. К такому наплыву пользователей и непредвиденным нагрузкам не был готов никто на рынке».
«Любая чрезвычайная ситуация усиливает только то, что гарантировано работает, – поясняет высокую нагрузку популярных платформ Алексей Каленчук. – Ни инвесторы, ни бизнес не хотят в боевых условиях экспериментировать. Например, многие пилотные проекты, которые еще шли в январе – феврале, или даже масштабирование решений заморожены на время пандемии. При этом X5 Retail Group и Русгидро реализуют масштабные проекты по обучению в виртуальной реальности. То есть тут работает общий подход: те продукты и технологии, которые были введены на уровне прототипов или мелкой серии либо проверены и апробированы до пандемии, получили явный толчок в развитии во время карантина. Все остальное ушло на паузу».
Сделки на рынке едтеха за последние несколько месяцев подтверждают слова эксперта. Едва ли не единственная крупная сделка во время пандемии на отечественном рынке дистанционного образования произошла в июне: Mail.ru Group получила в залог 40% в образовательном онлайн-сервисе SkillFactory и может стать его совладельцем. Весь актив, по оценкам, стоит порядка 2 млрд рублей.
SkillFactory специализируется на обучении в сфере data science, big data, программирования и разработки. Mail.ru Group уже несколько лет создает собственную экосистему на образовательном рынке (ключевыми игроками в корпоративном сегменте российского едтеха также являются «Яндекс», Сбербанк, «Северсталь» и Skyeng) и уже имеет доли в онлайн-университетах Skillbox (лидер рынка дополнительного профессионального образования) и GeekBrains и онлайн-школе «Алгоритмика».
По официальным данным компании, выручка образовательного сегмента Mail.ru Group за первый квартал 2020 года «выросла в трехзначных числах» к прошлому году и составила 738 млн рублей. С новым приобретением эта цифра может вырасти вдвое.
Крупные корпорации в России обращают на EdTech особое внимание: они покупают самые перспективные наработки и решения и интегрируют в свои внутренние образовательные системы, а также в b2b-продукты. К примеру, по данным аналитиков «Интерфакса», Сбербанк инвестировал уже более 10 млрд рублей в собственный корпоративный университет, в деятельности которого активно используются цифровые технологии.
«Все ключевые вещи, необходимые для полноценного развития цифрового образования в стране, у нас уже есть, – говорит Александр Лукичев. – Просто все эти технологии и сервисы находятся в разных руках, и никто никогда не ставил задачу все это собрать воедино. Например, если взять корпоративный университет Сбербанка, то у него для обучения сотрудников построена шикарная система. Но эта система нацелена на корпоративные задачи, и какие-то нюансы, к примеру, школьного или вузовского образования ею просто не учитываются. Если, например, Сбербанк договорится с государством, что Сбертех будет делать для страны единую цифровую платформу, то вот уже готовая платформа есть. Для хранения данных «Яндекс» тоже уже создал прекрасную платформу – там есть и дата-центр, и шифрование и т. д. Вопрос в том, насколько корпорации готовы эти сервисы выделить в отдельный кластер под нужды государства и общества».
История высоких технологий в других отраслях показала, что рано или поздно хайтек перестает быть уделом избранных и распространяется по планете, становясь все более доступным и повседневным. То же будет и с EdTech. Пандемия коронавируса продемонстрировала необходимость и полезность цифровых сервисов для непрерывного обучения не только в корпоративном сегменте, где EdTech уже прочно обосновался, но и в самых традиционных видах образования – школьном и вузовском.
Но полноценный массовый переход среднего и высшего образования в онлайн в ближайшие годы (даже - десятилетия) вряд ли случится: скорее, мы увидим целый спектр гибридных форм обучения на стыке технологий и очных занятий.
Этот обзор был написан для журнала «Интеллект&Технологии» в июне. Т.к. журнал выходит только в бумажной версии, с разрешения редакции (есть в письменном виде), публикую текст здесь с небольшими актуальными добавлениями. По той же причине в статье изначально не предполагались гиперссылки, поэтому их меньше, чем могло было быть. Фото спикеров в статье предоставлены спикерами.
Автор – аналитик, бизнес-консультант, предприниматель Кинес Кизиитов.
Полтора миллиарда школьников. Офигеть какие цифры! Интересно, бывало ли в истории человечества что-то подобное? Ведь если приплюсовать сюда еще тех, кого перевели на удаленку по работе, тут будет явно не меньше 3 ярдов людей!
Да, цифры и правда впечатляющие. Предыдущие зоонозы не закрывали человечество по домам. А мировые войны шли только на одном континенте, хоть и самом большом. Все же, в таком масштабе, я думаю, ничего подобного еще не было. И судя по тому, что пандемия еще находится на пике (то есть число ежедневных заболевших выросло по сравнению с весной вдвое - благодаря странам южного полушария и ближнего востока), эта ситуация является беспрецедентной.
Пришлось гуглить слово зоонозы )) В чем уникальность этого, почему предыдущие не закрывали планету на замок, а этот закрыл?
Ковид блокирует легкие, так что для лечения зараженных необходимы очень редкие аппараты ИВЛ, которые не очень быстро воспроизводятся. Эта редкость и делает болезнь такой опасной. Появление вакцины, по идее, должно свести риски на нет. Но вирусы имеют свойство мутировать. Предыдущие зоонозы были не менее страшными (и остаются), но там меньшая степень распространения, а также нет такой критической скорости перехода из стадии заражения в летальную (в большинстве своем). У ковида еще воздушно-капельное распространение более легкое, чем у большинства других. Он очень легко передается.
Точно не 5G передает? %)
Это шутка? :)
Естественно ))) Хотя вот в старушке Европе вышки жгут же. Говорят из-за ковида )))
))))