Локальный экстремум системы или почему редко удается скопировать чужую стратегию

Вторая Мировая Война. Американцы разместили военные базы на нескольких островах в Тихом Океане. Часто еда и оборудование для этих баз поставлялось самолетами, которые просто скидывали коробки с воздуха на парашютах.

Часть продукции аборигены воровали, часть получали от американских военных в рамках обмена или просто «во избежание лишних проблем». После ухода американцев туземцы начали строить соломенные самолеты и вертолеты — призывая белых богов вернуться и наградить их консервами и зажигалками за свою искреннюю веру.

Ухмыляясь над карго-культом туземцев, зачастую мы мало от них отличаемся:

Пытаясь достичь результата как кто-то другой, часто мы пытаемся просто мимикрировать, повторять чьи-то стратегии, не понимая почему успешная компания, человек или государство пришли именно к такому решению.

И почему это решение, процесс или модель экономики далеко не всегда применимы в нашем случае.

В математике есть концепция — локальный экстремум. Говоря грубо, локальный экстремум — это точка (Х), которая дает максимальное значение функции (Y) по сравнению с ближайшими значениями Х.

Например, этот график может отражать зависимость средней цены товара от итоговой прибыли на единицу капитала.

Естественно, что обычно результат (прибыль) зависит не от одной переменной (средней цены), а от сотен. А успешная компания — это локальный экстремум многомерной функции, зависящей от сотни переменных.

Например, модель Магнита подразумевает:

Все осложняется тем, что вы не можете повлиять на большинство переменных. Это может быть:

Например, с расцветом японской экономики, распространением японской продукции и японской мягкой силы — начал резко расти интерес к японским деловым практикам и процессам.

В итоге многие завороженные менеджеры считали своим долгом хотя бы немножко потеребить Кайдзен.

Кайдзен по словам Масааки Имаи в первую очередь включает в себя:

Стоит ли говорить, что кайдзен просто описывает локальный экстремум к которому японская экономика пришла эволюционно. Экстремум, который опирается на специфические японские значения множества переменных:

Это привело к формированию определенного социального договора.

Конгломераты брали на себя многие социальные обязательства государства. Например, рост зарплаты с выслугой лет и пожизненный найм во многом решили проблему пенсионного обеспечения. Однако это же приводило к тому, что людям сложно было уйти в другую компанию (а значит нет зарплатных войн и текучки кадров).

Социальный договор создавал определенные ожидания у работников, у самих компаний и даже у контрагентов. В итоге даже большие компании, чье основание и рост пришлись на послевоенную эпоху (например, Honda) пошли по пути развития дзайбацу/кэйрэцу — специфические японские «параметры» экономики подталкивали именно к этой модели.

В итоге кайдзен стал скорее результатом переменных, которые вы изменить не сможете — культуры, истории и политики. Это лишь локальный экстремум, нащупанный японскими компаниями после войны.

Но это значит и обратное:

Локальный экстремум описывает какую-то систему в самом общем значении слова «система». Это может быть не только компания, но и отдельная команда, государство или человек.

Японская экономика нащупала очень эффективный локальный экстремум и смогла буквально за несколько поколений прыгнуть из грязи в сёгуны, но локальный экстремум — это в первую очередь точка стабилизации системы и эта точка не всегда обязана быть эффективной.

Примером не очень эффективного локального экстремума могут быть страны туристического сектора или большинство нефтяных (или шире — сырьевых) стран.

Можно ли перейти из не менее выгодного локального экстремума в более выгодный?

На мой взгляд это сделать тяжело. Для примера возьмем все тот же Магнит, его акции просели в 3 раза с пиковых значений:

Магнит прочно засел в сегменте эконом-класса. С одной стороны к сегменту эконом-класса относятся 80-85% россиян — это был массовый рынок, который позволял Магниту активно расти и развиваться в свое время.

С другой стороны:

Короче Магнит сможет стать выгодным активом, только если он победит в войне демпинга и станет монополистом на рынке еды для эконом-россиян, что произойдет вряд ли учитывая глубину карманов конкурентов (X5, Лента).

Но и пространство для маневра у Магнита очень ограничено. Как только он начнет заменять продуктовую линейку на более дорогую и отказываться от жесткого демпинга — он выйдет из экстремума «эконом» и потеряет существенную часть текущих клиентов. Придется менять все — от персонала и поставщиков до помещений. А это значит, что Магнит будет терпеть жесткие убытки, пока не сможет стабилизироваться в другом локальном экстремуме (например, еда для среднего класса).

Будет ли Магнит это делать?

Вероятно нет. Ведь куда проще запустить поверх логистики Магнита еще один бренд, изначально заточенный на средний класс.

Собственно их основной конкурент (X5) сделал так же — Пятерочка выручает людей победнее, а Перекресток для крепкого среднего класса, который уже может позволить себе сырок «Б.Ю. Александров».

Но были ли примеры успешных переходов?

Такие переходы, хоть и очень редки, но, конечно, бывают.

Хотя бы потому что меняются технологии, политика и ментальность людей — а значит и переменные от которых зависит локальный экстремум.

Бывали и переходы из одного локального экстремума в другой даже в рамках целых стран. Яркий пример тому — Южная Корея, которая во многом переняла японскую модель и достигла своего кайдзена — с Самсунгом и кимчи.

Если вам нравится подобная наркомания, то: