Melbourne Cup – скачки, где молятся по-настоящему

Только в Австралии вы можете услышать звук старта, который на 4 минуты останавливает целую нацию.

Если задать австралийцу вопрос: в чем разница между молитвой в церкви и на трассе Кубка Мельбурна? Он ответит вам: На трассе молятся по-настоящему. Это не просто крылатая шутка. Оззи (австралийцам) достаточно услышать два слова «Мельбурн Кап» чтобы прийти в возбуждение. 200 секунд этой двухмильной скачки лошадей считаются самыми просматриваемыми по телевидению, а сам день скачек – самым знаменитым вторником красного континента. Еще в начале прошлого века, Марк Твен описал эти скачки так: «нигде в мире я не сталкивался с таким фестивалем людей, который бы имел столь мощный отзыв у целой нации».

В этот первый вторник ноября, неважно, чем заняты австралийцы. Ровно в 3.20 по полудню, все бросают свои дела, чтобы послушать сигнал начала финальной скачки. В этот момент даже те, кто остался дома или на работе, собираются перед телеэкранами и откупоривают шампанское, чтобы отпраздновать очередные гонки, останавливающие целую нацию. Кубок начал жить в 1861 как гонки по пересеченной местности на обозрение толпы из 4 тысяч зрителей, со скромным призом около двухсот фунтов стерлингов и золотыми часами в качестве приза за связи. На сегодняшний день это самый престижный и дорогой двухмильный гандикап в мире.

Скачки, политика и сексуальная революция

Я прибыл на скачки в 8 утра вместе с остальными желающими, количество которых так велико, что в этот день специально для доставки зрителей к началу состязаний, городской метрополитен запустил несколько дополнительных поездов до станции Флемингтон, где находиться ипподром.

Выйдя из поезда, народ сразу повалил к пропускным пунктам, расположенным прямо на станции. У входа меня попросили предъявить водительские права для удостоверения возраста и надели на запястье розовый бумажный браслет, дающий священное право покупать алкоголь внутри ипподрома сколько душа пожелает. Наконец оказавшись внутри, вместе со всеми, я решил осмотреться и побродить по обширной территории, которая способна вместить более 100 тысяч человек. Сам ипподром представляет собой огромный овал с зоной для зрителей и непосредственно трассой, где проходят забеги. Неподалеку от входа расположено большое здание с ложами, которые разделены на два сектора. В нижнем секторе располагаются обычные ложи, куда билет не нужен. Верхние застекленные ложи предназначены для состоятельных гостей и вип-персон. Попасть туда возможно только по приглашению, либо по членской карте. Если же вы не являетесь ни завсегдатаем скачек, ни высоким лицом, то есть возможность приобрести привилегию попасть на территорию политиков, медных магнатов и звезд кино за 400 долларов. Из жадности и чувства журналистского любопытства, воспользоваться этой привилегией я не захотел, ведь самое интересное происходит именно в нижних общих ложах и на большой площадке перед скаковым кругом, где прямо на траве разместилась большая часть гостей. К 9 часам количество людей на ипподроме уже перевалило за 100 тысяч человек и действо стало напоминать настоящий карнавал, отличающийся от венецианского, разве что отсутствием масок и фейерверков. Однако так было не всегда. Всего лишь 20 лет назад толпы в 50 тысяч человек были нормой. Все изменилось в 1993 году, когда организатор скачек – Скаковой клуб Виктории стал приглашать для участия в Кубке большое количество иностранных лошадей.

Но не только интернационализация принесла этим скачкам полные трибуны и всемирную известность. Свою роль сыграл глянец, который сделал из конного состязания особое событие в мире моды. За месяц до скачек, в магазинах города начинается настоящая охота за новыми коллекциями шляпок, платьев и прочих аксессуаров, напоминая времена золотой лихорадки, когда американцы открыли в Австралии первые прииски. Сравнение ничуть не преувеличено, так как каждая женщина, собираясь на Кубок, может потратить на наряд в среднем несколько тысяч долларов.

Наблюдая за дефилирующими по полю девушками, обнажающими свои белоснежные зубы под вспышки фотоаппаратов, поправляя при этом на голове свои футуристичные шляпки, по сравнению с которыми, знаменитая шляпа Сальвадора Дали с французским батоном на голове – просто банальность, мне показалось, что сюда пришли соревноваться не лошади, а люди. Ожесточенная борьба шла по обе стороны скаковой трассы, так как организаторы скачек каждый год традиционно проводят отдельный конкурс на лучший наряд для мужчин и женщин. Однако в борьбе за гран-при – роскошный седан представительского класса, могут побороться не только обладатели смокингов и платьев, но и гости, наряженные в разнообразные костюмы суперменов, хирургов в окровавленных халатах и ведьм, оригинальность которых ничуть не уступала лоску высокой моды.

Стоя в очереди за вином, мне удалось познакомиться с группой ребят в полосатых костюмах, напоминающих робы заключенных, которые тащили за собой импровизированную гирю из папье-маше. Кстати свое пристрастие к спиртному, которое шокирует тех, кто не знаком с особенностями австралийского менталитета, сами оззи оправдывают именно криминальным прошлым первых колонистов, которые прибыли сюда 200 лет назад в точно таких же кандалах. Решив не нарушать традицию, я тоже купил бутылку белого австралийского вина и вместе со своими новыми друзьями переместился во вторую очередь к букмекерской палатке, где народ оживленно обсуждал ставки и перемывал кости политикам, многие из которых в этот момент тоже делали ставки и обсуждали электорат в своих застекленных ложах. Австралия - это страна, где новости для утренних таблоидов приходиться высасывать из пальца, поэтому нет ничего удивительного в том, что журналисты окружили Кубок ореолом политических сплетен и скандалов. К примеру, во время скачек 2009 года, в таком скандале оказался замешан Президент Чечни Рамзан Кадыров. Сенатор Боб Браун выразил тогда в интервью одной австралийской газете политический протест против участия в Кубке лошади Кадырова, однако это заявление не помешали скакуну прийти к финишу третьим и принести своему владельцу призовые $ 450 тысяч долларов.

Молитва перед фотофинишем

Купив алкоголь, кто-то из зрителей садиться прямо на траву и устраивает пикник, так как торопиться некуда, ведь скачки продолжаются целый день. Большинство же, разгоряченные выпивкой, перемещаются во вторую очередь к букмекерским стендам с таблоидами коэффициентов, присужденных каждой лошади. Кстати первый электрический тотализатор для подсчета коэффициента придумали именно австралийцы. Принцип этого устройства под названием «aвcтрaлийcкий тоут», до сих пор используется в современной вычислительной системе.

Не менее интересным действом, чем сами скачки является, обязательная для всех лошадей и жокеев, публичная процедура взвешивания. Для каждой лошади определяется вес, который они будут нести в зависимости от своей скаковой формы, то есть лучшая лошадь в забеге будет нести наибольший вес. Это основное отличие Кубка Мельбурна от других подобных состязаний, где вес распределяется по возрасту. Еще одно важное отличие – участие в гонке лошадям предоставляется на основании их пола и возраста, а не на истории их карьеры. Эта демократичная система, уравнивающая чемпионов и новичков, имеет свои лазейки, которые некоторые тренера используют, стараясь доставить свою лошадь на скачки с наименьшим весом насколько это возможно. Однако поступая так, они также рискуют, поскольку лошадь, которая будет поставлена слишком низко в рейтинге, может не пройти предстартовый отбор, если все места на поле займут лошади с большим весом.

И вот в три часа дня приходит время главной гонки. В момент старта вся стотысячная толпа на несколько минут замолкает, чтобы услышать выстрел. Тот, кто придет в этой гонке первым, сразу попадет в историю и займет место рядом с такими титулованными звездами кубка как Phar Lap (Фар Лэп) и Makybe Diva (Макаби Дива). Забег Фар Лэпа в 1930-31 годах был настолько неотразимым, что лошадь сразу стала легендой, что позже отразилось в известном австралийском фильме, описывающим достижения это иконы Кубка. Век спустя, когда в 2005 году галопер Макаби Дива, единственная в истории, выиграла третью гонки подряд, ее тренер Ли Фридман сказал жокею: «Иди и найди самого маленького зрителя на этом ипподроме, потому что это единственный человек, у кого есть шанс увидеть такое еще раз в своей жизни».

И вот звучит выстрел и лошади, вырывая копытами землю, стартуют. Однако зрители начинают молиться о победе не сразу, так как все участники забега выступают на равных условиях и первые полторы мили жокеи ведут пассивную борьбу за позиции. Однако полторы мили позади и наступает кульминация скачек. В этот момент гул с трибун усиливается настолько, что не слышно ничего вокруг. Каждый начинает подбадривать свою лошадь и молится, в зависимости от вероисповедания, Иисусу, Деве Марии, Шиве или Пророку. Особенно горячо, все молятся на последних двухстах метрах, когда наездники и лошади несутся к финишу на пределе своих сил. И вот последние метры до линии и неожиданно две лошади вырываются вперед и вместе пересекают финишную прямую. Толпа неистовствует, тут и там раздаются крики - «фотофиниш»! Следующие пять минут, которые для держателей ставок с именами этих лошадей, кажутся вечностью, судейская коллегия принимает официальное решение, рассматривая увеличенное фото лошадиных носов двух претендентов – галоперов Рэд Кадо и Дунадена. И вот наступает момент истины. С разницей в несколько миллиметров Кубок выигрывает Дунаден. После победы, еще сидящего на лошади жокея, обступают журналисты и операторы с фотографами. Начинается официальная презентация победителя принесшего своему наезднику имя в истории, а обладателю - 3 миллиона 300 тысяч долларов. Огромная призовая сумма еще раз подтверждает, что Кубок Мельбурна остается самой богатой гонкой с препятствиями в мире, обойдя даже знаменитые Королевские скачки Royal Ascot.

В это время, в ложах и на площадке все поздравляют друг друга, допивают остатки спиртного и будят тех, кто не дотерпел до волнующего момента и уснул сладким хмельным сном прямо на траве, положив под голову туфли со стразами «Swarovski» или лаковые ботинки от «Gucci». Роскошные наряды многих зрителей от грязи и пролитого вина, уже напоминают маскировочные костюмы. Пьяные, босые и возбуждённые, все начинают медленно пробираться к выходу, лавируя между спящими гостями, забытыми вещами и грудами бутылок. Нация снова начинает жить обычной жизнью, чтобы ровно через год, в первый вторник ноября снова остановиться.

Денис Булавин