Искусство и война: полотна, к предостережению которых мы не прислушались

Текст о художниках, сделавших под впечатлением от гуманитарных катастроф свои главные картины. И об этих картинах, которые мы, по всей видимости, забыли.

Веками мировое искусство фиксировало ужасы войны. Художники по своей природе являются очень сопричастными людьми, поэтому когда они становились свидетелями чудовищных событий – они старались выразить своё отношение к ним через искусство. Для некоторых это был метод сублимации, чтобы свою боль закупорить в определённом художественном образе. Другие же осмысленно высекали чудовищные сюжеты, чтобы предостеречь – не дать катастрофе вернуться в нашу жизнь.

Написанию этого полотна, которое иллюстрирует текст и представляет собой гору человеческих черепов, предшествовала поездка Верещагина в Туркестан в 1867 году, где он состоял прапорщиком при генерал-губернаторе К. П. Кауфмане. Россия тогда покоряла эти земли, и Верещагин насмотрелся на смерть и трупы, вызвавшие у него сострадание и человеколюбие.

Также в 1869 году Верещагин побывал в Западном Китае, где поднявшиеся в 1864 году на борьбу против власти империи Цин повстанцы-мусульмане зверски вырезали местное китайское население, оставляя на своем пути груды непогребенных скелетов.

На раме этой картины сделана надпись: «Посвящается всем великим завоевателям – прошедшим, настоящим и будущим».

«Герника» – одна из самых известных картин Пикассо, символ жестокости и бессмысленности войны. Работа была написана под впечатлением от бомбардировки баскского городка Герника одним из подразделений Немецкой авиации, поддержавшей генерала Франко во время гражданской войны в Испании. За три часа на Гернику было сброшено несколько тысяч бомб; шеститысячный город горел три дня и был полностью уничтожен.

Существует легенда, что во время оккупации Парижа к Пикассо однажды пришли немецкие офицеры. Они увидели на столе репродукцию «Герники» и спросили: «Это вы сделали?». На что Пикассо ответил: «Нет, это вы сделали».

В середине XVI столетия карательные отряды испанцев под предводительством фанатика герцога Альбы «огнём и мечом» прошлись по территории Нидерландов (в те времена – испанской колонии), чтобы истребить протестантизм и ереси. После них остались пепелища костров и горы трупов, счет которых шёл на тысячи. Король Испании и ярый католик Филипп II Габсбург заявлял: «Я скорее пожертвую ста тысячами жизней, чем перестану преследовать еретиков!».

Доподлинно неизвестно был ли сам художник католиком или протестантом и чья правота была для него очевидной. Под впечатлением от этих событий Питер Брейгель создал одну из самых страшных и одновременно самых впечатляющих своих картин – «Триумф смерти».

Историки искусства рассматривают эту серию гравюр (коих всего 82) как протест против жестокости подавления антифранцузского восстания второго мая, последовавшей за ним войны на Пиренейском полуострове и реакционной политики восстановленной династии Бурбонов.

Выше находится гравюра из военной серии по номер 18, всего в серии 47 гравюр. Большая часть изображённых событий происходит после битвы; это изуродованные тела и конечности, развешенные на деревьях. И французские, и испанские войска позволяли себе издеваться над пленниками, многие гравюры содержат детальное изображение подобных бесчеловечных актов. Смерть мирных жителей тоже нашла место в серии.

В отличие от большинства ранних испанских художников, Гойя отказывается от идеала геройской гордости, портретизируя войну как ад на земле.

Подытожить решил работай Ставропольского художника Петра Семёновича Горбаня, восемнадцатилетие которого совпало с сорок первым годом. Художник прошел подготовку в танковом училище, после воевал в десятом Краснознаменном танковом корпусе. Во время войны получил ранение и контузию.

В 1982 году состоялась первая персональная выставка Горбаня, в которой фигурировала ранее невиданное полотно «Фашизм». У зрителей, у которых ещё не зарубцевались шрамы от Великой Отечественной, работа вызвала искренние эмоции жалости и глубокой боли.

После 24 февраля я не был в музеях и галереях вплоть до 12 мая. Раньше я регулярно посещал разные институции, но после я очень боялся своей реакции, потому решил избрать путь эскапизма. 12 мая я решил прервать этот цикл и сходить в Эрарту: мне казалось, что я напрасно переживаю и я уже оправился от потрясения – чрезмерной реакции быть не должно. Я ошибся.

Увидев работу Петра Горбаня у меня будто почву из под ног выбили. Слезы наступили на глаза и я уже не мог рассматривать ничего другого – меня будто отбросило ударной волной. Затем я в беспамятстве дошёл до ещё какой-то работы с [анти]военным мотивом, и тогда мне уже ничего не нужно было – только сесть и воды. В этом состоянии я понял, что если бы люди принимающие решения хотя бы раз в год смотрели на эти работы – сегодня мы бы не пребывали в этом кошмаре.