Начался он с запуска спутника в 1957 году, продолжился в 1961-м, когда Юрий Гагарин первым полетел в космос. Внезапно страна, которой пугали западного обывателя, превратилась «в пусть немного хмурое, но передовое и весьма современное место, где была и культура, и технологии, и всякие там лаборатории и небоскребы. Она делала те же самые вещи, что и Запад, но грозила, что будет делать их лучше. Американские колледжи волновались из‑за того, что они не способны выпускать инженеров в таких же массовых количествах, как СССР. Страницы европейских и американских газет заполнили статьи, авторы которых в припадке самокритики и самобичевания спрашивали себя, как свободное общество может противостоять железной стратегической целеустремленности Советского Союза. Помощник президента Кеннеди Артур Шлезингер направил в Белый дом служебную записку, в которой выразил тревогу в связи с „тотальной советской приверженностью кибернетике“. Казалось, что где‑то вырастает иная, альтернативная версия современной жизни, с которой надо считаться, у которой надо учиться».