«Не понравится — выращу новую руку»: дизайнер протезов о выращивании конечностей и киберпанке в России

Почему о правах киборгов стоит задуматься прямо сейчас и когда сотрётся грань между человеком и техникой.

Никита Реплянский — фанат научной фантастики. Он работает дизайнером в компании «Моторика», которая производит функциональные протезы для детей и взрослых, с помощью которых, например, можно оплачивать покупки в магазине.

В апреле 2018 года он представил на московской выставке Design Next прототип маски, с помощью которой люди в будущем смогут управлять окружающей средой, техникой, протезами и другими сложными системами. Она называется Cyber Warrior.

Реплянский сделал устройство специально для модели Сэмми Джабраиль, которая в 2017 году попала в аварию и потеряла ногу. В интервью vc.ru дизайнер рассказал о том, какими будут интерфейсы носимых устройств будущего, с какими угрозами может столкнуться человечество и почему уже сейчас стоит задуматься о правах киборгов.

Расскажи подробнее, как у тебя возникла идея Cyber Warrior?

Многие люди думают, что нейроинтерфейсы — это технология будущего, которая появится не скоро. Но это не так — самой технологии 30-50 лет, а на рынке уже появилось много таких устройств. Например, E-Motive, Muse, или MindBall.

Также многие компании занимаются разработой пользовательских интерфейсов для управления мозгом. Это ни в коем случае не чтение мыслей, это поиск зон головного мозга, которые активизируются при определённой деятельности.

Например, если просто подумать о поднятой руке — ничего не произойдёт. А если совершить фантомное действие — как будто поднять руку, то нейроинтерфейс лучше распознает мозговую активность.

Актуальность всех этих вещей связана с моей основной деятельностью — протезированием. Потому что возникает большой вопрос по поводу системы управления протезами и носимой электроникой.

Нам хочется управлять устройствами, не нажимая на кнопки и не открывая интерфейсы. В идеальном варианте интерфейса вообще не будет — действие будет происходить тогда, когда мы о нём подумаем, или совершим в мыслях.

Напоминает доктора Отто Осьминога из «Человека паука».

Отличный пример. Люди часто не понимают связи между протезированием и жизнью. Им, с одной стороны, интересен киберпанк, но с другой стороны, они не знают, как к себе это применить.

А Доктор Осьминог — это пример использования дополнительных конечностей, изменения своего тела и управления силой мысли.

У нейроинтерфейсов будет свой рынок. И как только мы станем использовать их на своём лице, то начнём превращать их в аксессуар. Поэтому я провёл визуальное исследование в этом направлении и показал варианты того, как мог бы выглядеть аксессуар с нейроинтерфейсом. Сейчас это нефункциональный прототип.

Тренд на маски пришёл из Азии. Только там их носят из-за плохой экологии, а у нас под влиянием моды. Когда мы уже создали маску, то обнаружили, что в Массачусетском технологическом институте опубликовали проект по управлению устройствами с помощью лицевых мышц.

Правильно ли я понимаю, что Cyber Warrior — это просто маска? Управлять техникой с её помощью пока нельзя?

Да, здесь я поработал дизайнером — показал, как может выглядеть устройство в этой сфере. Потому что очень часто инженеры думают только о задачах и процессах, но не о людях.

Людям важен внешний вид, ощущения от использования, эстетика, контекст, ассоциации, материалы, стоящая за продуктом идея. Мне постоянно пишут из студий и просят дать протезы и другие носимые устройства для съемок видео или фото. Они не понимают, что это протез, а нам приходится объяснять: «Ребята, ваши модели их даже надеть не смогут, это не перчатка».

Вы в «Моторике» разрабатываете современные протезы рук — например, со встроенным MIDI-синтезатором, с помощью которого можно играть мелодии. Какие функции будут у протезов будущего?

Учёные будут работать над тем, чтобы мы могли заново отрастить конечности. Например, с помощью 3D-печати органов и тканей. Это поможет людям, которые потеряли руку или уже родились с травмой.

Но мне кажется, что это всё произойдёт не так быстро, как нам бы хотелось. До этого у нас будет развиваться протезирование с использованием электроники и робототехники.

В первую очередь изменения коснутся аккумуляторов — сейчас для нас это боль №1, мы ждём изменений. Вторая задача — это поиск способов для обратной связи, чтобы вернуть пациенту осязание и другие чувства.

И когда появится протез с обратной связью, это кардинально изменит наше представление о мире. Если нам удастся оживить протез, и мозг начнёт воспринимать его как конечность, то появится полноценная искусственная часть тела.

В этот момент сотрётся грань между человеческим телом и электроникой: мы сможем чувствовать обратную связь от окружающей среды с помощью мозга и тела.

Прогресс не остановится на протезах, они будут только триггером. Возникнет много этических вопросов: «Что такое я? А что такое тело? Где оно заканчивается?».

Третья задача — это максимально приблизить функциональность протеза к функциональности руки. Но здесь тоже возникает несколько ремарок.

Во-первых, в наши дни протез похож на руку только потому, что так хотят люди. Пальцы на протезах не так необходимы. Сделать их — сложная инженерная задача: нужно пять штук, они будут ломаться, их нужно чинить. Но чтобы брать и держать вещи достаточно всего трёх пальцев.

Но людям важно выглядеть похожими на других. Хотя сейчас экстраординарные протезы с агрессивным дизайном становятся всё популярнее. Мне кажется, это общий тренд, кричащий дизайн можно встретить во многих современных фэшн брендах, например у Balenciaga.

Это приведёт к тому, что в будущем протезы начнут становиться всё менее похожими на руку, но это не будет так сильно шокировать людей. Я думаю, что это размоет внимание к людям с ограниченными возможностями, и на них перестанут коситься.

Четвертая задача связана с тем, что протез не нужно воспринимать в качестве замены руки. Я стараюсь ломать эту парадигму. Если человек потерял руку, или у него её нет с рождения — это плохо. Если нет обеих — ещё хуже. Но в наших силах принять решение, как с этим быть дальше. Над этим вопросом мы работаем уже несколько лет.

Протез — это новый интерфейс. При его проектировании не стоит пытаться повторить все функции человеческой руки. О протезе нужно думать как о новом манипуляторе, который может выглядеть и работать совсем иначе.

Я думаю, что протезы будущего покажут очень разные точки зрения на то, что человек может носить на себе. Если добавляется обратная связь, то интегрировать в такие устройства можно полноценные новые органы чувств.

Например, «чувство» Wi-Fi-волн, каких-то других излучений, можно добавить коммуникацию с миром дополненной реальности — например, физические ощущения от взаимодействия с цифровыми объектами.

Мы увидим очень много альтернативных конечностей (я бы назвал это так). Уже сейчас в интернете есть видео, где люди приделывают к протезам пушку, которая стреляет мыльными пузырями.

Но у приводов, управлящих протезами, немало ограничений, которые не позволяют менять состояние мягкости, гибкости, жёсткости, как наши реальные мышцы. Но я не вижу поводов ждать, пока это всё разработают. С идеологической, социальной и культурной точек зрения у нас ограничений нет никаких.

Год назад мы приняли участие в Mercedes-Benz Fashion Week. Мы входили в fashion-сообщество, а там — зачастую далёкие от технологий люди.

Но они приняли нас «на ура» — мы представили протез со встроенным беспроводным MIDI-синтезатором (один из первых в мире, управляющий внешними устройствами), а также протез-аксессуар с возможностью носить кастомные украшения (например, бабочку из перьев). С 11:00 до 23:00 мы только и делали, что рассказывали и показывали.

Fashion-сообщество оказалось максимально открытым к таким проектам. В итоге его представители стали моей основной аудиторией и по сей день оказывают проекту максимальную поддержку и проявляют интерес.

Расскажи, как по-твоему будут выглядеть интерфейсы будущего?

Я думаю, что будет два направления. В одном интерфейсы будут максимально незаметными — всё будет стремиться к тому, чтобы мы управляли техникой нативно.

Это есть уже сейчас — системы нейромаркетинга в магазинах, которые распознают покупателей и понимают, куда они идут и чего они хотят. В другом интерфейсы будут максимально заметными.

Мы это увидели на примере протезов. Половина людей хочет такой протез, чтобы не выделяться на фоне других людей — в виде обычной руки. А другие хотят кричащий, вызывающий дизайн.

Они говорят: «Пожалуйста, не закрывайте корпус — я хочу видеть, как там всё шевелится». Мне кажется, что вторая группа готова носить мои аксессуары.

Вообще, мне не нравится слово «инвалид» — оно звучит как приговор. Мне больше нравится слово disabled. У него есть несколько значений: «выключенный», «не работающий в данный момент», «человек с ограниченными возможностями». А если что-то выключено, то это уже задача инженеров и дизайнеров — сделать так, чтобы оно снова заработало или придумать альтернативы.

Как ты считаешь, появится ли в будущем движение людей, которые будут сознательно отказываться от биологических конечностей?

Конечно, потому что они уже есть в настоящем. Часть таких людей страдает от синдрома нарушения целостности восприятия собственного тела — они испытывают дискомфорт от какой-либо конечности (при том, что она здорова) и хотят от неё избавиться.

Также есть направление бодимодификаторов. Из знаменитых, например, — Стеларк. Это австралийский художник, который вшил себе третье ухо в руку. Есть люди, которые сейчас имплантируют себе разные шипы, гайки и так далее. Для них собственное тело — это материал.

Я стремлюсь к тому, чтобы мои проекты несли созидательный элемент, даже если это бодимодификация. Манифест моей деятельности как художника — Human. Changes. Shape. Так или иначе, это касается перемен, изменений человеческого тела, изучения новой телесности. Однако несмотря на это, я всегда ищу созидательный контекст, даже если он выглядит порой деструктивно или агрессивно.

Мы сейчас находимся на границе. Нам в России кажется, что этот киберпанк далеко и наступит не скоро, но мы заблуждаемся. Я исследую роль человека в контексте четвёртой индустриальной революции. Во многих аспектах мы сейчас сидим на пороховой бочке.

Например?

Предположим, что где-то на Западе разработают и сертифицируют блокатор старения. Через сколько он окажется в России? Моментально: у тех, у кого есть средства. И только одна эта технология может в корне всё изменить.

Настолько изменить само понятие общества, что те вопросы о будущем, которые мы обсуждали, нужно будет пересматривать. Изменится строй, правила поведения, закон, рабочий график, отношение к собственному телу и боли.

Это приведёт к новым вопросам. Например, как рассчитывать стоимость этих модификаций? Как стоимость кроссовок, которые сделаны из одного материала, но с разным дизайном стоят 15 тысяч рублей, а обычные — 7000 рублей?

Будет забавно, если в будущем появится подписка на модификацию тела — заплатил сколько-то тысяч рублей в месяц, и можешь регулярно менять свой облик.

Думаю, так и будет. Но вопрос в том, как будет рассчитываться стоимость подписки? Всем одинаково? А если человек не следит за здоровьем, регулярно пьёт и употребляет наркотики?

Мне кажется, что с точки зрения страховки ему потребуется больше затрат на модификацию, чем здоровому человеку. А спортсмену — меньше. И тут возникает система скоринга, как в «Чёрном зеркале» или как в Китае.

Ещё один вопрос, который меня интересует: нужно ли как-то отмечать людей, которые будут развивать у себя суперспособности? Например, кто-то поставит себе очень крутые импланты расширенного слуха.

Ты разговариваешь по телефону, думаешь, что у тебя приватный разговор. А этот человек находится от тебя на расстоянии в 50 метров и слышит каждое слово.

Стоит ли оповещать окружающих при его появлении: «Осторожно, вас могут подслушать?» Или мы всё-таки должны будем внести законодательный запрет на сверхспособности? В будущем появится много этических вопросов, на которые мы пока не можем найти ответ.

Какие технологии кажутся тебе опасными?

Есть несколько видов, связанных с нейромаркетингом. Люди не понимают, насколько это жестокая вещь, когда ты заходишь в магазин, и система отмечает все твои параметры: как ты двигаешься, твоё сердцебиение.

Уже сейчас есть камеры, которые могут распознать учащение твоего пульса при взгляде на определённый товар.

При этом ограничивающих законов нет, и сами по себе они не появятся. Например, по поводу разработок, связанных с искусственным интеллектом. Поэтому многие умы бьют тревогу — тот же Илон Маск.

Важно поднимать все эти вопросы — нужно заботиться о защите наших приватных данных. Раньше это собиралось через соцсети и другие сервисы, а представь, что произойдёт, когда человек обвесит себя разными устройствами, которые будут вырабатывать огромное количество данных.

«Моторика» создала проект «Кибатлетика» в рамках которого проходят соревнования киборгов, мероприятия, образовательные инициативы, а на днях мы запустили сообщество «Территория Киборгов».

Оно предназначено для людей, которые хотят или вынуждены стать киборгами, а так же инженеров и тех, кто хочет участовать в развитии кибернетизации. Мы планируем ряд мероприятий для развития этого направления.

С помощью сообщества мы сможем поднять важные вопросы в обществе. Например, мы предлагали посетителям Geek Picnic и Alfa Future People подписать Билль о правах киборгов.

Мы выступаем за то, чтобы люди с усовершенствованиями могли сами решать, кому доступны данные, которые будут вырабатывать их устройства — врачу по страховке, компаниям или ещё кому-то.

Я лично продвигаю идею о том, чтобы искусственные части тела и конечности охранялись особыми законами от кражи и порчи. По большому счёту это должно приравниваться к физическим увечьям — потому что это не то же самое, как если бы у человека украли куртку, а потом вернули.

Но законы сами себя не напишут, и сейчас мы хотим привлечь внимание людей к проблеме до того, как эта сфера окажется под крупными корпорациями.

#будущее #дизайн