Как продают госкомпании

На примере тюменского предприятия «Стройтранс №1», которое продали вдвое дешевле рынка.

В конце декабря 2018 года была приватизирована одна из крупнейших тюменских компаний, полностью принадлежавшая государству, — АО «Стройтранс №1». Это была редкая продажа прибыльной госкомпании и одна из самых крупных сделок по приватизации за последние десять лет в Тюмени.

На торгах за пакет акций покупатель заплатил 432 млн рублей, тогда как, по моим оценкам, рыночная стоимость составляла не менее 1 млрд рублей. Однако с учётом нынешней обстановки в корпоративном управлении государственного сектора эта сделка очень даже выгодная.

Впрочем, могло быть и хуже, и всё к этому шло. Совет директоров, полностью состоящий из представителей бизнеса, с трудом удерживал компанию прибыльной и вообще на плаву. Нам даже пришлось пойти на конфликт с местным управлением Росимущества и на свой страх и риск уволить генерального директора.

Теперь обо всём по порядку.

Из ФГУП в акционерное общество «Стройтранс №1» реорганизовали в 2015 году, а в 2016-м был сформирован совет директоров, частично состоящий из независимых членов. Мне как представителю бизнеса досталась должность председателя.

В следующем году из состава совета полностью вывели чиновников; их заменили бизнесмены. До нашего прихода компания находилась в убытках, при нас же в первый год компания вышла на небольшую прибыль, которая затем начала постепенно расти.

Но ни выручки, ни прибыли, соответствующей активам, менеджмент упорно не генерировал, тем самым заставляя нас ежемесячно заседать и принимать решения, которые очень сильно соприкасались с ежедневной операционной деятельностью компании.

Надо отдать должное членам совета, которые за свой счёт ездили в Тюмень из Москвы, Уфы и Перми, чтобы лично принимать участие в решении проблем. Стоит ли говорить, что Росимущество не только не выплатило вознаграждений, но даже не одобрило возмещение затрат на проезд членам совета?

Мы подготовили новую редакцию стратегии развития компании с увеличенными в разы параметрами выручки, прибыли и ROE, изучив рынок и дав экономические обоснования.

Поручив менеджменту разработку стратегии на основе новых показателей, мы за пару лет так и не добились от него требуемого документа. Все наши попытки потребовать от менеджмента выполнения задач заканчивались защитой руководства местным управлением Росимущества и претензиями в наш адрес о каких-то личных заинтересованностях.

Далее мы на собственные средства разработали инвестиционный проект на застройку части территории — шести гектаров из 13, которые находятся практически в центре города, на первой линии самых оживлённых улиц, с прибыльностью более 1 млрд рублей. В итоге на совещании нас обвинили в попытке нарушить законы, нанести ущерб государству и всё в таком духе. Проект до рассмотрения так и не добрался.

В результате этого пассивного противостояния «Стройтранс №1» начала накапливать огромную дебиторскую задолженность, вскоре составившей 70% годовой выручки (при этом по отчётам фирма была прибыльной). В компании образовался дефицит оборотных средств, из-за чего мы не смогли вовремя заплатить дивиденды в бюджет и получили иск на несколько миллионов от поставщиков услуг.

Меня откровенно добила реакция представителей Росимущества на сложившуюся ситуацию. На заявления совета о том, что менеджмент подводит компанию под риск банкротства, нас обвинили в клевете и пригрозили уголовной ответственностью, так как по документам компания прибыльная. Всё остальное — вина судей и приставов, которые не выполняют свои обязанности, а менеджмент ни при чём, поскольку он претензии написал, иски подал, суды выиграл.

А то, что члены совета директоров лично ходили и выбивали долги, воспринималось как наша обязанность, ведь менеджмент должен выполнять поручения совета и за последствия не отвечает. Примерно так. Это был мой последний визит в управление Росимущества. Я понял: им ничего не нужно, у них свои задачи, очень далёкие от увеличения стоимости компании и прибыли и выстраивания цивилизованного корпоративного управления в подконтрольных фирмах.

Мы понимали, нужно что-то делать, иначе крупнейшую в городе госкомпанию ждёт судьба нескольких предшественников, стоимость которых может проверить любой желающий в архиве аукционов на сайте Росимущества: цена из года в год падает в разы. То есть там такое управление, что они разваливаются, и никто их не покупает.

В общем, мы решили, что нужно менять генерального директора, и сделали это вопреки угрозам об уголовной ответственности и намёкам на лоббирование непонятно чьих интересов. Дальше мы активно вели переговоры с бизнесом, презентуя похороненный Росимуществом инвестпроект по застройке с прибыльностью в миллиард.

Я не сомневаюсь: если бы совет директоров привлекли к оценке компании и поискам инвестора, акции были бы проданы на 50–80% дороже и государство получило бы дополнительные 200–300 млн рублей, так как актив стоил этих денег. Это понимали и директора, и потенциальные покупатели.

Но нас не привлекли, более того, нам отказали в вознаграждении, нам даже не сказали спасибо по электронной почте или по SMS. Ничего! Мы ничего не сделали, нас не существует. Хотя не уверен, что нас не вспомнят после этой публикации и не предъявят претензии вместо благодарности.

Я ещё раз проанализировал стоимость компании, влияние на неё ситуации в экономике, в государстве в целом, и всё равно пришёл к выводу, что оценка занижена необоснованно.

В какой-то момент мы с членами совета решили, что нам, профессиональным директорам, нужно что-то предпринять, чтобы защитить управляемое нами общество, и написали письмо с изложением фактуры и предложений заместителю министра экономического развития. Что будет дальше, покажет время.

Теперь основные тезисы, которые я хотел бы донести до Росимущества, ассоциаций и объединений профессиональных директоров и Российского аукционного дома, занимающегося организацией торгов.

1. Если выплачивать вознаграждения профессиональным директорам, они принесут пользу, многократно превышающую эти вознаграждения, ведь эти люди — профессионалы, доказавшие свою компетентность и порядочность. Минэкономразвития, вроде бы, должно разбираться в экономике и развитии и, соответственно, понимать: бесплатно результатов не бывает, бесплатно бывает так, как говорил Петросян: «Вы делаете вид, что платите, мы делаем вид, что работаем».

Профессионалы идут в советы государственных компаний не для заработка, а для реализации себя как специалиста и, как ни банально, ради желания помочь государству. Их работу нужно хотя бы замечать, не только вручая грамоты нескольким особо выделившимся, но создав и систему вознаграждений. Пусть небольших, однако охватывающих всех участников процесса, приносящих реальные результаты.

2. Если профессиональные сообщества директоров начнут более активно продвигать идею вознаграждений в Росимуществе, мы получим заинтересованных в конкретных результатах директоров, готовых вкладывать свои знания и умения в повышение стоимости государственных компаний.

Я знаю много специалистов высочайшего уровня, которые плюнули на сомнительное сотрудничество с государством и перестали заявляться в советы госкомпаний. Их становится всё больше, и в госкомпании, соответственно, попадают менее компетентные люди. Это возвращает нас к проблеме отсутствия профессиональных советов директоров в государственных фирмах.

Задача этих сообществ — не просто обслужить запросы Росимущества, а выступить полноценным партнёром, предоставляющим государству услуги профессионалов корпоративного управления и регулирующим интересы всех сторон.

3. Если Росимущество научится вести диалог с привлекаемыми профессиональными директорами и рассматривать предлагаемые стратегии развития, компании начнут приносить прибыль и увеличивать свою стоимость. Благодаря этому увеличатся поступления в бюджет либо в виде дивидендов, либо в виде доходов от продажи акций этих госкомпаний.

4. Если Росимущество и Российский аукционный дом (РАД), привлекаемый в качестве оценщика и организатора торгов, будут приобщать к процессу оценки и поискам инвестора профессиональных директоров, предприятия получат более адекватную, то есть высокую, оценку и будут быстрее продаваться определённым инвесторам через тот же аукцион.

Профессиональным директорам изнутри известны компания и её стоимость, они ориентируются в ситуации на рынке в конкретной отрасли и конкретном регионе. Таким образом, десятки компаний перестанут обесцениваться и банкротиться из года в год и продаваться за бесценок.

Пока же сообщества профессиональных директоров и Росимущество — два оторванных друг от друга института, тесно сотрудничающих, но играющих в одни ворота. Хотя логика не то что подсказывает, а кричит во весь голос: для эффективной работы нужна заинтересованность обеих сторон, причём не только моральная, но и материальная.

Пока не решится эта проблема, профессионалы будут уступать место чиновникам или неудачникам, которые хотят иметь должность для визитки, а государственные компании, экономические параметры которых намного ниже показателей частных фирм именно потому, что там нет духа, мотивации и знаний бизнеса, не получат хороших советов директоров.

#госкомпании