Необанки или «банки для зумеров»: как они работают и куда растут

Поскольку я занимаюсь юридическим сопровождением финтех-проектов, могу точно сказать: в этой теме нужно разбираться всем, кто хочет остаться на рынке IT в ближайшие годы. Ведь сегмент, по прогнозам, будет только расти.

По сути, необанк — это банк, который существует полностью в цифровом виде. Некоторые из них работают без банковской лицензии, из-за чего не попадают под действие российского закона №395-1 «О банках и банковской деятельности». Они существуют как финтех-оболочки, дополняющие банки теми функциями, которых нет у менее продвинутых и гибких конкурентов.

Именно эта неповоротливость стала причиной появления необанков. Они быстрее, они легче коммуницируют с клиентом, им проще меняться и оптимизировать процессы, поскольку им не нужно поддерживать сотни физических филиалов и модернизировать клиентскую базу.

За рубежом необанки появились намного раньше, чем в России, поэтому и ассортимент продуктов и услуг, предлагаемых ими, более разнообразный: тут и доступ к криптовалюте, и открытие вкладов с мультивалютными счетами, и аналитика расходов, и др. В 2016 году в одной только Великобритании исследовательский центр Burnmark насчитал 40 таких банков, а по миру их на тот момент было уже 70.

На российском рынке необанки появились в 2015 году. Самые известные из них — «Тинькофф Банк», «МодульБанк», «Точка Банк» и т.д. Зато рынок они захватили стремительно. KPMG подсчитала, что big data используются 84% российских финансовых организаций, а чат-боты — более 60%.

Сегодня необанки существуют в нескольких форматах, но я чаще пользуюсь классификацией, которую предлагает компания IBM.

В России выделяют ещё одну модель — модель E. Её ввели исследователи из российского Bloomchain. Под этой моделью понимаются некредитные организации, которые работают в сегменте платежных операций, к примеру, «ЮMoney».

У классических российских банков (Сбер, ВТБ, «Русский Стандарт» и т.д.) есть два основных способа взаимодействия с клиентом через необанк:

Модели заработка у текущих необанков зависят от того, есть ли у них банковская лицензия. Если есть, то они могут зарабатывать на чистом процентном доходе (ЧПД), как и стандартные банки. Так поступил один из самых известных необанков в мире Monzo, когда получил лицензию. Если нет, то вход идут комиссии со сделок или абонентская плата за обслуживание.

В первую очередь, по российским законам некоторые операции невозможно делать полностью онлайн. Например, нужно обязательно прийти в отделение или встретиться с сотрудником банка, чтобы подписать документы вместе с ним. Понятно, что с 1 января 2021 года стал действовать закон об использовании биометрии в банках и правительству очень хочется ускорить сбор таких данных. Но есть загвоздка: половина россиян сдавать её не собирается, в том числе потому, что не доверяет её сборщикам и уровню защищённости базы. Значит, цифровому банку в России всё равно придётся искать способы общения с клиентом вживую с минимальными затратами или тратить большие усилия, чтобы убеждать клиентов в своей цифровой надёжности.

Также есть общемировой тренд на снижение межбанковской комиссии и желание российских госорганов давить на уменьшение её размера среди российских банков. Попытки снизить стоимость эквайринга происходят регулярно, что делает этот источник дохода нестабильным. Последний раз такое жёсткое ограничение действовало с апреля по октябрь 2020 года из-за пандемии, но то ли ещё будет.

Причём тенденция наметилась ещё до пандемии: в 2019 году Accenture с помощью Digital Banking Tracker подсчитал, что в Британии, где среди необанков громадная конкуренция, средний размер депозитов уменьшился на 25% до £260 ($340) на клиента. Так что нужно изрядно постараться, чтобы убедить потенциальных клиентов в своей надёжности.

Читайте о правовых аспектах IT-сферы и новостях с точки зрения юриста в моём Telegram-канале «Безжалостный юрист» и в моих статьях на vc.