Почему миллениалы работают до выгорания, а зумеры — уходят на больничный при первых признаках тревоги?

Привет! На связи Анастасия Исакова, зиленниал, креативный директор и трудоголик со стажем. Сегодня разбираемся, как стресс, пандемия и разные культурные коды сформировали два подхода к работе — и почему трудоголизм чаще оказывается не героизмом, а формой бегства.

Иногда я ловлю себя на мысли: почему, когда у человека в жизни происходит что-то тяжёлое, он не всегда замирает и падает ниц, а наоборот — включается в работу с удвоенной силой? Начинает работать больше, с каким-то странным упорством и стеклянными глазами.

Мы, кажется, не очень умеем быть в неопределённости. А работа даёт хоть какую-то опору. Даже если она не спасает, в ней хотя бы есть структура: задачи, дедлайны, результат. Кажется, что если ты продолжаешь делать что-то полезное, ты как будто справляешься.

Это и есть эскапизм. Бегство от реальности через зумы, таблицы, презентации и бесконечные списки дел.

По данным Frontiers in Psychology (2025), почти у 10 % сотрудников уже сейчас наблюдаются признаки work addiction. Особенно часто — у тех, у кого проблемы с эмоциональной регуляцией и высокий уровень стресса. Плюс тревога, плюс постоянное ощущение «не справляюсь».

В России трудоголизм давно считается не проблемой, а нормой. Ты не перерабатываешь? Значит, недостаточно стараешься. При этом, по сути, это такая же форма бегства — просто более социально одобряемая. Никто не скажет: «А может, тебе стоит остановиться?» Наоборот: «Ого, какая ты молодец, сколько всего успеваешь».

Миллениалы (1981–1996) — это те, кто рос с установкой «надо быть полезным», «надо зарабатывать», «надо работать». По данным Adecco, до 66 % из них работают сверхурочно, и не потому что прям мечтают остаться на вечернюю смену, а потому что «если не я, то кто». Усталость там давно уже встроена в базовую комплектацию.

А вот зумеры — другие. Они начинали работать в пандемию, в эпоху тревоги и с пониманием, что «работа — не гарантия ничего». Поэтому у них с самого начала чуть другие правила игры: гибкий график, не беспокоить, я сейчас на паузе. По данным Forbes и Habr, зумеры гораздо чаще ставят личные границы, берут больничные из-за тревожности и выгорания, и в целом меньше готовы впрягаться в марафон «успей всё».

Если коротко — да. Но не на уровне того, кто работает больше, а скорее в том, как люди вообще относятся к работе.

По американским данным, около 73% миллениалов действительно работают больше 40 часов в неделю, а четверть — больше 50. Это не значит, что зумеры не работают. Просто у них к этому меньше привязки. Меньше идеи, что работа — это ты.

В России напрямую это не замеряли, но по косвенным цифрам видно: миллениалы зарабатывают больше (около 98 700 ₽ в среднем против 72 500 ₽ у зумеров), чаще занимают руководящие позиции. А зумеры — чаще отказываются от задач, которые не совпадают с их границами, и спокойнее относятся к тому, чтобы взять паузу. Не потому что не хотят работать. А потому что не собираются всё тащить любой ценой.

Иногда переработки действительно про рост, амбиции, вовлечённость. Не всегда за ними стоит бегство. Но и исключать такую причину — странно. Мы не привыкли смотреть на труд как на симптом. А зря. Особенно когда человек вроде бы работает — а по факту давно уже просто не может остановиться.

Потому что сейчас в одной команде могут быть и те, кто пашет по инерции, потому что «иначе нельзя», и те, кто ещё с начала карьеры научился останавливаться. У первых часто накапливается раздражение — мол, «я работаю, а ты чего». У вторых — усталость от того, что их стиль воспринимается как недостаток.

Это не конфликт, это просто несостыковка. Миллениалы росли с установкой, что нужно быть полезным и сильным. Зумеры — с пониманием, что себя тоже нужно беречь. И если не начать это проговаривать, дальше будет только больше взаимного недоверия. Ну и людей, которые выгорают на ровном месте.

Не факт, что это вообще можно быстро разрулить. Но с чего-то начать можно. Например, признать, что переработки не всегда про амбиции. Иногда — это просто удобный способ не думать о чём-то другом.

И если человек сгорает, но продолжает работать — это не стратегия, а симптом, замаскированный под эффективность.

Больше о рассуждениях о маркетинге и других феноменах читайте в моем телеграм-канале <3