Религия Agile. Отделяем зерна от плевел или говорим о несуществующем будущем (часть 1)

Больше всего айтишники не любят религию. Их построенный на четких алгоритмах мозг отказывается воспринимать понятия веры, чуда, загробной жизни или спасения. Ритуалы бессмысленны, церковь продажна, учение ложно и устарело на 2000 лет. Верить в то, что методы спасения души, описанные 15-20 веков назад, актуальны до сих пор, по мнению среднестатистического программиста, просто смешно.

Но это не борьба разума против тьмы и невежества, не попытка противопоставить науку религии или квантовую физику теологической философии. Это конкуренция. На смену христианству и исламу пришел Agile. А точнее «Гибкие Методики Программирования» и различные его конфессии – Agile, Kanban, Scrum.

Невозможно попасть на работу в IT компанию, если ты не поклоняешься «Гибким Методикам Программирования». Невозможно встретить понимание в среде программистов, если ты не знаешь принципы Agile, как 10 заповедей. Приверженцы Agile – это монахи-цистерцианцы, которые нашли отдушину в ритуальном соблюдении заповедей «The Agile Manifesto».

Sprint – как пост со своими ограничениями и молитвами, завершающийся очередным церковным праздником, а то и целым крестным ходом. Stand-Up Meeting – как совместная молитва, в определенном месте, времени и составе, где вместо иконостаса kanban-доска, а вместо горящих свечей flipchart. Backlog – как проповедь и молитвенник в одном переплете. Scrum-master – как отец-настоятель, который всегда поправит твою молитву, подскажет, поможет, сам при этом никак не участвуя в процессе твоего труда.

И всё это, чтобы программист через инкрементальное программирование добрался до релиза, как монах через покаяние до спасения души. Но, как и в средневековых монастырях, спасение души очень часто откладывалось в долгий ящик, так и в программировании, увы, по-прежнему преобладает концепция «каяк, каяк и в продакшн».

Поэтому и споры об Agile носят столь же яростный характер, как и религиозные диспуты. А неверующим грозит тот же костер инквизиции, что и поглотил Джордано Бруно.

Чтобы понять эту новую религию, недостаточно знать псалтырь и неистово креститься, надо бы заняться «теологией». Дальше пойдет речь о прикладной agile-теологии.

Как для христианина и мусульманина важно знать канон и историю религии, так и для адепта «Гибких Методик Программирования» обязательно знать и уважать официальную историю их появления. Написана она чуть более пафосно, чем Ветхий и Новый завет, но спишем это на молодость учения и его некоторую эпистолярную незрелость. Итак, официальная версия создания выглядит следующим образом >>> «Agile был официально запущен в 2001 году, когда 17 технологов разработали Agile Manifesto. Они написали четыре основных принципа гибкого управления проектами, призванные помочь командам в разработке лучшего программного обеспечения.»

Давайте рационально проследим из чего родились «Гибкие Методики Программирования», а точнее, что стало причиной их появления.

В конце 80-х годов западная цивилизация подошла ко всем возможным пределам своего роста, предсказанным еще в конце 60-х годов прошлого века Римским клубом. Начали проявляться одновременно несколько негативных тенденций – исчерпание дешевых и легкодоступных ресурсов, переполнение рынков сбыта, падение уровня образования и деградация рабочей силы. Сверхуспешные политические, военные и дипломатические действия Запада позволили за счет развала коммунистического блока и переустройства Китая решить практически все эти проблемы примерно за 10 лет. К концу двадцатого столетия мир пришел к «Концу истории» Фрэнсиса Фукуямы – новые доступные дешевые ресурсы, новые огромные рынки сбыта, высококвалифицированные кадры из СССР и дешевая квалифицированная рабочая сила из стран соцлагеря и Китая. Эйфория капиталистического либерализма стала нормой жизни.

За всем этим как-то забылось, что ресурсы всё же исчерпаемы, рынки сбыта не безграничны, развал советской системы образования даёт лишь кратковременный импульс в виде top quality engineers, а постепенный рост доходов китайского пролетариата также постепенно снижает его экономическую эффективность. Эти очевидные тенденции вновь нанесли удар по мировой экономике уже в 2008 году. Но эйфория имеет свойство отключать рациональное мышление. Поэтому мировой политический класс вместо назревших необходимых реформ и непопулярных мер принял убийственное решение – заменить экономический рост его профанацией: через денежную эмиссию, неограниченный дешевый кредит, стимулирование потребления и силовое обеспечение низкой стоимости ресурсов продолжить «карнавал» в режиме «сгорел сарай, гори и хата».

Уже в конце 80-х программирование начало ощущать нехватку ресурсов для качественного перехода от узкоспециализированной отрасли для техно-гиков к массовому производству и потреблению своей продукции. Первый прорыв в этом направлении – появление бытовых компьютеров – уже случился. Для дальнейшего развития не хватало кадров, не хватало ресурсов, небольшие объемы сбыта тормозили инвестиции. Уже к концу 90-х годов проблемы ресурсов и сбыта были решены и случился расцвет … а потом крах доткомов.

Т. е. простой накачкой ресурсов задачу качественного перехода решить не удалось, требовались кадры.

Синтетический и более осмысленный рост IT-индустрии продолжился уже в 21 веке, как «золотой век IT», и, с некоторыми допущениями, продолжается до сих пор. Сотни миллиардов долларов инвестиций, всеобщее внимание и обожание масс, огромные зарплаты… и падающая по экспоненте эффективность. Деградацию экономической эффективности можно проследить по любой подотрасли IT – игровая индустрия, разработка профессионального ПО, пользовательские приложения – во всех сегментах явления одни и те же – кратное падение прибыли от новых разработок, снижение маржи, уменьшение количества по-настоящему прорывных технологических решений.

Главенствует мнение, что причинами этого являются высокая степень развитости технологий, насыщение рынков, ограничения физического характера (вычислительной мощности). При этом никто не отрицает тот факт, что всё больше усилий программистов концентрируется вокруг имитации развития и улучшения. Имитационная экономика с имитацией роста не может не имитировать развития технологии, т. к. это даёт лучший (быстрый и больший) экономический эффект, чем реальное развитие. Зачем вкладывать сотни миллионов в разработку чего-то принципиально нового, если за 1/10 от этой суммы, вложенной в обновление старого, мы можем выйти на биржу и снять там сливки с «бычьего» рынка? Как потребители мы получаем ежегодные новые версии программ с минимальными улучшениям (а то и с ухудшениями), ежемесячно обновляем до половины мобильных приложений с комментариями от разработчиков «bug-fix, guys», ежедневно видим новые и новые сайты, на которых все меньше информации и всё больше дизайна.

IT-отрасль в целом, и программирование в частности, уперлась в те же базовые ограничения, что и вся мировая экономика, но изобрела собственные, в чем-то уникальные подходы к их преодолению. На нехватку финансовых ресурсов – ответили тотальным и постоянным IPO, SPO, перекупкой стартапов и уничтожением конкурирующих технологий. На ограниченность рынков ответили естественной для капитализма, но искусственной по сути накачкой потребностей, переходом от потребления по необходимости, к потреблению, как норме жизни. Диктат и авторитет маркетологов вырос до небывалых высот. На снижение среднего по отрасли уровня квалификации программистов и разработчиков IT-сообщество ответило «Гибкими Методиками Программирования».