Представитель крупной рекрутинговой компании – о влиянии СВО на отток управленцев

#НамРассказывают . Отрывки из экспертных и глубинных интервью, фокус-групп.

Я бы сказал, что в этот год выделилось несколько трендов. Первая реакция на произошедшее – шок, трепет и отток. Такой массовый, хаотичный, когда люди уезжали не куда, а откуда – это очень разные путешествия. Когда ты едешь «куда», у тебя есть цель. А когда ты едешь «откуда» – просто убегаешь от того, что тебя не устраивает. Процент тех, кто счастливо убежал, достаточно небольшой. Была приличная волна возвращенцев, которые не нашли себя, столкнулись с неоправданными ожиданиями или разочарованием, потому что поняли, что: «Там нас никто не ждет, мы все токсичные, вне зависимости от того, как мы относимся к специальной военной операции».

Значительная часть уехавших – это как раз руководящий состав. Те, кто имел возможность быстро купить билет, организовать себе отправку вещей контейнерами потом и т.д. Отток в этой категории, конечно, был самый большой. Я не могу оценить проценты, но, думаю, от четверти до трети руководителей рынок наш потерял из-за произошедшего. Изменилось их восприятие жизни, готовность здесь оставаться и продолжать работать. Сильнее это сказалось на международных компаниях, где был коннект с продвинутым миром, топ-менеджмент которых был ориентирован на Запад.

Это первая реакция, первая волна. Дальше уезжали, наверное, все подряд. Я не могу сказать, что уехали лучшие. Это вопрос, скорее, дохода и личного мировосприятия, мироощущения. Уезжали разные кандидаты – сильные и не очень, пропорционально рынку. Часть из них вернулась, по разным причинам.

Но мне кажется, половина рынка реально выбыла. Сложилась ситуация, где 20% уехали плюс, возможно, 20% затаились, впали в спячку. Стандартные паттерны человеческого поведения в ситуации опасности: бей, беги, замри – кто-то убежал, а кто-то замер. И еще 10% в неопределившемся состоянии, когда они не знают, принимать ли им офферы, совершать ли серьезные решения. Процент отказа от офферов увеличился кратно – если раньше на одну позицию приходился 1-2, то сейчас это 3-4. Люди доходят до определенной стадии принятия решения и пропадают.

С учетом того, что в России в целом негативный инвестиционный климат, перспективы страны оцениваются не слишком позитивно, мы не являемся ни в какой мере привлекательным рынком. Рождаемость у нас отрицательная. То есть в целом мы и до СВО находились в ситуации, когда спрос на трудовом рынке достаточно сильно превышал предложение. Уже был дефицит – он просто усилился.

Второе, более фундаментальное наблюдение – все резко вспомнили, что Евразия имеет второй корень «Азия», развернулись на Восток. И с точки зрения потенциального развития бизнеса, и с точки зрения организации логистики, и с точки зрения денежных потоков – вообще всего-всего, Восток теперь наше все. Достаточно воспользоваться каршерингом или такси, и становится понятно, как нас уже захватили китайские автомобили. Это маленький бытовой пример того, что происходит в глобальной экономике. Соответственно, все вспомнили про страны СНГ. Там тоже есть бизнес, там тоже есть рынок. Узбекистан – вообще один из самых ёмких и потенциальных – про это тоже все как-то задумались.