Демон-всезнайка, или кто такой демон Лапласа?

Не так давно мы писали здесь о всяческой христианской демонологии, от Бафомета до Вельзевула. Однако демоны это совсем не обязательно черти с рогами: изначальное древнегреческое значение этого слова это «дух», «божество» или вообще «внутренний голос». Впрочем, внутренний голос бывает ещё тем демоном, когда в пятницу шепчет, что недостаток пива в организме нужно определённо восполнить. Но мы сегодня о философском демоне хотим поговорить. О демоне Лапласа. Кто он такой, зачем он, почему он знает всё?

Демон Лапласа — это название мысленного эксперимента. Почему он демон, что это за эксперимент — об этом чуть позже. А вот кто такой был Пьер-Симон Лаплас? А прелюбопытнейший персонаж бурной эпохи XVIII–XIX веков во Франции он был, математик, физик, механик и астроном. В общем, человек и пароход.

Разумеется, нужно понимать, что в ту эпоху практически все крупные учёные совершали открытия в разных областях человеческого знания: наука была молода, знаний о закономерностях окружающего мира, о человеке и о его мышлении было не то чтоб много. Тем не менее, в комплексе достижения Лапласа несколько поражают воображение: он отметился и в математическом анализе, и в астрономии, и в теории вероятностей, и в теории приливов.

Также этот учёный математически доказал, что планеты хоть и кружатся в нашей системе что вокруг своей оси, что вокруг Солнца, однако вся система при этом остаётся устойчивой. Средние расстояния от планет до Солнца практически неизменны, и остальные элементы их орбит колеблются столь же незначительно. Этим в своей работе «Небесная механика» он подвёл итог и своим исследованиям, и научным изысканиям своих великих предшественников, включая сэра Исаака Ньютона.

В общем, нет ничего удивительного, что имя его помещено в список величайших учёных Франции, что находится на первом этаже знаменитой Эйфелевой башни. Откуда же он такой замечательный появился?

Пьер-Симон Лаплас родился в 1749 году на севере Франции, в небольшом городке Бомон-ан-Ож. Нельзя сказать, что появился он в семье, отягощённой образованием: родители его были зажиточными крестьянами, и в этом он напоминает другого гения XVIII века, знакомого нам как Михаил Васильевич Ломоносов. Правда, отец Лапласа в своё время выбился даже в мэры Бомон-ан-Ожа; однако больших денег скопить он не смог, и юный Пьер-Симон смог получить высшее образование в университете города Кана только лишь потому, что его талант заметили состоятельные соседи.

Крестьянская жилка в Лапласе была достаточно сильна: он не был оторванным от реальности мечтателем. Его влекли небеса и планеты, его интересовали и математика, и физика, и механика, но прежде он предпочёл устроить себе быт с вполне понятной зарплатой и перспективами. Так он стал преподавателем математики в Военной академии в Париже, и это решение обернулось для него прелюбопытнейшим знакомством.

1785 год, Пьеру-Симону Лапласу 36 лет, он как Карлсон, мужчина в самом расцвете сил. Он уже учёный с изрядным именем: шутка ли, в Парижскую Академию наук его приняли в какие-то жалкие 24 года за работу по устойчивости Солнечной системы, о которой мы вкратце уже выше писали. Он всё ещё преподаватель в Военной академии, и тут на экзамены приходит какой-то 16-летний корсиканец. Лаплас оценивает знания этого юноши высоко, и юношу принимают в Военную академию.

Спустя 12 лет этого юношу, уже доросшего до генерала, Лаплас горячо рекомендует в Институт Франции (если что, это сейчас Академией Наук зовётся). И с этим юношей они на всю жизнь сохранят дружеские отношения, даже когда юношу будут звать то величайшим правителем Франции, то корсиканским чудовищем, то ещё какими другими словами. Думаем, вы догадались, что речь идёт о Бонапарте.

Но дружба дружбой, а служба службой. Разнообразным отношениям Лапласа с родным ему государством должны быть благодарны все и каждый, кто живёт в континентальной Европе, кто живёт в России и во всех странах мира, не поражённых раком имперской системы счёта, а использующих великую и прекрасную метрическую систему. Именно Пьер-Симон принял руководящую роль в работе комиссии по её введению, а ещё именно он предложил метр как основную меру длины. В общем, спасибо Лапласу, что он был не только мечтатель, но и прагматик.

Нет-нет, мы помним, что мы про демона говорить собирались, а не про отношения творца и власти или о соотношениях небесного и земного.

Своего демона Лаплас завёл в работе «Философское эссе о вероятности», будучи уже в возрасте 65 лет — то есть в 1814 году, когда уже отгремела и Французская революция, и первое падение Бонапарта, и вот уже на дворе реставрация монархии. Правда, нельзя сказать, что в философские настроения учёный впал из-за постоянных мировых политических потрясений — тогда наука в принципе очень плотно была связана с философией, и делом практически каждого исследователя было не только открывать законы и находить что-то новое, но и осмыслять это, и встраивать в некую систему.

Так вот. Демон Лапласа — это такое гипотетическое существо, которое некоторым образом способно узнать и осмыслить положение и скорость каждого объекта во Вселенной. «Никакое явление,— размышлял Лаплас,— не может возникнуть без производящей причины. Поэтому допустимо рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие его прошлого и причину его будущего». Демон Лапласа — это и есть существо, которое способно объять своим разумом все силы, приводящие природу в движение, и положение всех тел, от величайших созвездий до мельчайшегоатома, в мировом пространстве. «Для такого разума, — заключал Лаплас, — не было бы ничего неясного, и будущее существовало бы в его глазах точно так же, как прошлое».

Здесь можно предположить, что Лаплас говорит о Боге — ибо кто же ещё знает и прошлое, и будущее, и может объять всё своим разумом? Однако как раз не о Боге говорит здесь Пьер-Симон, и даже не об его отсутствии — а о том, как всё принципиально устроено в этом мире. Учёный придерживался абсолютного детерминизма: философской концепции, которая полагала самым главным осознанием то, что все явления окружающего мира предопределены. А вот кем — хоть Богом, хоть чёртом, хоть человеком, хоть природой — абсолютно не имеет никакого значения.

Коротко говоря, демон Лапласа знает всё о мире в его сегодняшнем состоянии – а так как он знает всё, то будущее лежит перед ним как ясный и чёткий текст, который этот демон без малейшего труда может прочесть. Мы не демон, мы прочесть не сможем; но мир таков, что нечто может прочесть его как открытую книгу.

Тут мы немного вернёмся к Наполеону. Народная молва сохранила такой его диалог с Лапласом:

— Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о его Творце!

— Сир, я не нуждался в этой гипотезе.

То, что это история жанра «Мойша напел», начали понимать ещё к концу жизни Лапласа. Гораздо любопытней в этом отношении другой диалог Пьера-Симона с другим великим его современником — математиком Жозефом Луи Лагранжем. Лагранж постулировал: Бог — отличная гипотеза, объясняет вот вообще всё! На что Лаплас ответствовал: Да, вообще всё объясняет, но она ничего не может предсказать.

Годы, конечно, показали, что Пьер-Симон был не вполне прав; вскоре и Пуанкаре нашёл принципиально непредсказуемые в своём течении физические процессы, и целый сонм учёных занялся квантовой механикой, которая по своей сути постоянно имеет дело с неопределённостью. Однако что-то в подходе Лапласа определённо есть. В конце концов, тот же Альберт Эйнштейн тоже утверждал, что «бог не играет в кости».

Демон Лапласа — как, кстати, и другие научные «демоны» — со временем проник в художественный мир. Сочетание рационального познания и иррационального творческого чувствования всегда интересовало людей: в конце концов, любой человек сочетает в себе эти два начала.

Несмотря на то, что демон Лапласа уже довольно-таки престарелый персонаж — ему уже больше двух сотен лет исполнилось — он начал появляться в художественных мирах только в последнее время. Причём по большей части в жанрах, которые очень-очень условно, но можно назвать «молодёжными». Ну вот это всё аниме, компьютерные игры, сериалы, ужас какой.

В этих довольно-таки контрастных жанрах демон Лапласа скорее обозначает либо персонажа, знающего всё и вся, либо такую способность. Например, в аниме «Игра Дарвина» главная героиня по имени Рэйн Касиваги имеет именно такую способность под названием «Лаплас».

В не слишком известном фильме «Люси» известного Люка Бессона, выпущенном в 2014 году, главная героиня к концу киноленты становится чем-то вроде демона Лапласа (нет, фильм не посвящён 200-летию со дня формулировки демона Лапласа в одном из эссе великого учёного). В основе фильма находится сверхпопулярная и местами уже навязшая в зубах квазинаучная глупость о том, что человеческий мозг якобы используется всего лишь на 10 процентов. А вот у героини он используется на все сто. И она молодчинка, создаёт компьютер, загружает в него абсолютно все свои знания, через что свободно перемещается и по Нью-Йорку 1903 года, и по древним стоянкам австралопитеков, и даже по временам создания Земли и Большого взрыва.

Один из классиков киберпанка Уильям Гибсон говаривал: «Будущее уже наступило, просто оно неравномерно распределено». Неравномерно распределено и прошлое: что-то мы знаем о нём, что-то не знаем. Известное нам — например, историю семьи или своей жизни — можно спасти от забывания и забвения в нашей Цифровой капсуле времени!