Как армянин стал крупнейшим филантропом Португалии, как работает эндаумент-фонд… и причём здесь движение FIRE?

Фантастическая история о том, как армянин стал самым крупным филантропом в истории Португалии и отправился за покупками… в Эрмитаж! A также взгляд изнутри на то, как устроены финансы благотворительного эндаумент-фонда его имени и что общего между эндаументами и движением FIRE (Financial Independence Retire Early).

Это было воскресенье, жаркий день, еще только апрель, но температура в Лиссабоне уже была под 30 градусов и я решил вместе с детьми пойти погулять в парке, который находится достаточно далеко от нашего дома, но меня он всегда очень привлекал. Мы бродили по этому парку и было такое впечатление, что кто-то специально хотел создать маленький дикий лес в центре города, настолько насколько это возможно. Пруды, ручьи, бамбуковые заросли, узкие тропинки в тени деревьев и всё это практически в центре Лиссабона. Это похоже на небольшой зеленый оазис в центре большого города.

Но самое удивительное в этом парке — это его история. Представьте себе, что в центре Лиссабона есть парк имени некоего Гюльбенкяна, что явно не португальская фамилия, в котором находится музей истории искусств Гюльбенкяна, центр современного искусства Гюльбенкяна, в этом же парке находится концертный зал симфонического оркестра имени Гюльбенкяна, библиотека искусств Гюльбенкяна... да кто такой этот Гюльбенкян?? Тогда я решил разобраться в этом вопросе.

Галуст Саркис Гюльбенкян родился в очень состоятельной армянской семье в Османской Империи в 1869 году. Отец Гюльбенкяна занимался нефтяным бизнесом и молодой Галуст, получив высшее образование в Оксфорде, пошёл работать в семейный бизнес, хотя, как он сам говорил намного позже, он всегда был «мечтателем, который хотел стать писателем или художником» и это сыграет значительную роль в нашей истории.

В 1888 году молодой Гюльбенкян поехал работать в Баку, там его семье принадлежала доля в нескольких месторождениях. Не смотря на то, что семья от него ожидала только продолжения дела отца, он все равно тянулся к творческой деятельности и в молодости даже написал книгу о своих путешествиях по Российской Империи, а если быть точным по Северному Кавказу. Несмотря на всю свою свою тягу к искусству Гюльбенкян всё больше погружался в семейный бизнес и со временем перенял дела у отца.

Его партнёром в Российской Империи был «нефтяной король» Александр Манташев, один из богатейших людей в истории Российской Империи, в какой-то момент ему принадлежало около половины всех разведанных нефтяных запасов Империи. Возможно то, что Манташев тоже был армянского происхождения помогало им найти общий язык.

Гюльбенкян был одним из тех редких наследников крупных состояний, которые не разбазарили отцовские деньги, а наоборот распорядились ими чрезвычайно успешно. По сути Гюльбенкян в начале 20-го века стал связующим звеном между государствами Ближнего Востока и крупными западными нефтяными компаниями — он помогал им получить местные концессии и организовать производство, а взамен за это получал долю в этих нефтяных компаниях, за что его называли "мистер пять процентов".

Для того, чтобы вы представили себе размах его деятельности упомяну только пару эпизодов — Гюльбенкян был первым кто начал добывать нефть в Ираке, еще в то время когда он был провинцией Месопотамии и частью Османской Империи, он также был одним из основателей компании Royal Dutch Shell и изначально ему принадлежало 15% акций этой компании.

Гюльбенкян был успешен и его капитал рос несмотря ни на что. У него были отличные отношения с руководством Османской Империи и он регулярно получал от них нефтяные концессии, а после революции и прихода к власти младотурков непотопляемый Галуст стал финансовым советником и этого нового правительства. Даже после того как Османская Империя по итогам Первой Мировой потеряла Месопотамию и нефтяные скважины поделили между собой британские, американские и французские компании, «мистер пять процентов» остался единственным частным акционером со своими неприкасаемыми... пятью процентами!

Он оставался успешным несмотря на гонения на армян в Турции, несмотря на Первую Мировую Войну, несмотря на развал Османской Империи — годы его самой активной деятельности пришлись на очень турбулентное время, но несмотря на всё это к концу 30-х годов Галуст был одним из самых богатых людей своего времени, который жил в своем особняке в Париже.

“Only the best is good enough for me”
Calouste Sarkis Gulbenkian

Не смотря на свою железную деловую хватку Гюльбенкян никогда не терял интерес к искусству и со временем стал одним из крупнейших частных коллекционеров объектов искусства. Более того, его деловая хватка наоборот помогала ему постепенно создавать эту коллекцию. Расскажу только об одном интересном эпизоде, который неплохо характеризует Гюльбенкяна-коллекционера.

В 1929 правительство Советского Союза решило использовать продажу экспонатов Эрмитажа для того, чтобы постараться выполнить план по получению валютной выручки, которая в свою очередь была необходима для покупки иностранной техники в ходе индустриализации. Естественно сотрудники Эрмитажа и многие советские учёные были категорически против такого акта распродажи национальных сокровищ, но время было такое, что «несогласные» долго не жили.

Вначале, в 1929 году, советское правительство начало продавать объекты искусства на аукционах в Германии, но это сочли негативным опытом т. к. экспонаты попадали в основном в руки перекупщиков, которые уже дальше продавали их состоятельным коллекционерам. Кроме того, некоторые белые иммигранты начали узнавать в экспонатах выставленных на аукцион в Европе свои картины, из их семейных коллекций, национализированные после революции. Это привело к судам и тоже отпугнуло от продолжения проведения открытых аукционов.

В 1930 году советское правительство решило продавать картины и скульптуры напрямую международным коллекционерам самостоятельно. В этот момент на сцене появляется наш главный герой Галуст Гюльбенкян — он вступает в переговоры с Наркомторгом. С одной стороны советские функционеры у которых горит план по валютной выручке, а с другой стороны один из самых успешных нефтяных дельцов с отличным пониманием рынка предметов искусства и железной деловой хваткой... Что могло пойти не так?

На протяжении следующих двух лет Гюльбенкян приобрёл у Эрмитажа 51 музейный экспонат на общую сумму в 258,900 фунтов стерлингов. Он приобрел уникальные картины Рембрандта, Рубенса и других менее знаменитых художников, а также знаменитую статую «Диана» Гудона, которая принадлежала еще Екатерине Великой. Сегодня это самые ценные экспонаты Музея Гюльбенкяна в Лиссабоне.

Интересный момент: одну из картин Рембрандта он купил за 30,000 фунтов стерлингов, в 2016 году две картины Рембрандта были проданы за $90 миллионов каждая. Вообщем, думаю, что даже с учётом инфляции Гюльбенкян сделал отличное вложение денег тогда!

Сегодня эту распродажу предметов искусства Эрмитажем называют "катастрофой" и "безумием", но как это нередко бывает — one man's mistake is another man's opportunity и Гюльбенкян совершенно точно воспользовался этой возможностью настолько насколько мог.

К концу 30-х годов Гюльбенкян был одним из богатейших людей в мире и одним из крупнейших частных коллекционеров объектов искусств. Он жил в Париже и даже построил в своем парижском особняке отдельное крыло для части коллекции, самые ценные экспонаты он передал на хранение в музеи в Лондоне и Вашингтоне. Однако, всю эту прекрасную идиллию прервала Вторая Мировая война, в результате которой Гюльбенкяну пришлось бежать из Франции и именно так он оказался в 1942 году в Лиссабоне, как собственно многие беженцы из европейских стран в то время. Изначально он планировал остаться в Португалии только на короткое время, «пока все не успокоиться», но как это нередко бывает переехав в новое место на полгодика он остался тут до конца жизни.

В Португалии Гюльбенкян начал планировать создание своего собственного Фонда и Музея, в котором разместилась бы вся его коллекция, которая к тому моменту была разбросана по разным музеям мира. В целом к концу жизни в его частной коллекции было 6,000 исторических объектов.

Гюльбенкян был, как мы знаем, практическим человеком и одной из причин по которым Фонд его имени был основал именно в Португалии стало то, что португальское правительство пообещало специальные налоговые льготы освобождающие его наследство от налогов, в том случае если оно будет передано благотворительной организации зарегистрированной здесь, в Португалии. Так, в 1956 году, вскоре после его смерти, появился Фонд Гюльбенкяна.

Сразу же началось планирование центрального кампуса Фонда — был куплен большой участок земли, недалеко от центра Лиссабона, где со временем были построены Музей Искусств, хранящий оригинальную коллекцию Гюльбенкяна, Музей современного искусства, который до сих пор продолжает ежегодно покупать новые работы и пополнять свою коллекцию, конференц-центр, концертный зал, центральный офис Фонда и тот самый прекрасный парк, в котором я оказался с детьми одним жарким воскресеньем!

В 70-80-х Фонд Гюльбенкяна был настолько влиятельным в сфере культуры Португалии, что его называли «настоящим министерством культуры Португалии». По утверждениям самого Фонда нет ни одного значимого португальского автора, музыканта и художника того времени, которые не были бы бенефициарами грантов или стипендий Фонда в тот или иной момент.

Кроме того, Фонд основал Научный Институт Гюльбенкяна в Лиссабоне, сегодня в нём работают 400 ученых. Научный Институт Гюльбенкяна занимается исследованиями в различных областях — биомедицина, биотехнологии, науки о здоровье и окружающая среда. Ученые института проводят многочисленные проекты, направленные на решение важных проблем, таких как борьба с инфекционными заболеваниями, разработка новых лекарств, развитие экологически чистых технологий и многие другие.

Эндаумент-фонд (или благотворительный фонд) — это финансовый инструмент, созданный для поддержки благотворительных организаций, некоммерческих организаций и других общественных проектов. Фонд управляет инвестициями, собранными от доноров и других источников, и использует доходы от этих инвестиций для финансирования благотворительных программ.

Помните как непотопляемый Галуст оставил за собой 5% в иракской нефтяной концессии даже после развала Османской Империи? Эта доля оставалась в собственности Фонда Гюльбенкяна вплоть до 70-х годов, когда вся иракская нефтяная промышленность была национализирована, что стало серьёзным ударом по активам Фонда.

Гюльбенкян был первопроходцем не только в нефтяной сфере, но и в деле налоговой оптимизации с помощью использования офшорных компаний. В далёком 1938 году Галуст зарегистрировал в Панаме холдинговую компанию, которой передал все свои активы. Позже эта компания перешла под управление фондом. Вообще репутация Панамы как «налоговой гавани» началась еще в 1919 году когда они начали привлекать к себе американские корабли предлагая им зарегистрироваться в Панаме на выгодных условиях.

Фонд Гюльбенкяна ежегодно публикует годовые отчеты, из которых можно сложить некоторое мнение о том, как Фонд управляется и как он старается обеспечить сохранность капитала на длительный срок, хотя, к сожалению, точный список всех своих инвестиций Фонд публично не публикует.

В последнем опубликованном отчёте за 2021 год видно, что активы Фонда на данный момент составляют около €3,7 млрд, что делает Фонд одним из десяти крупнейших частных благотворительных фондов в Европе с точки зрения размера эндаумента. Эх, если бы не забрали иракскую нефть, то был бы одним из первых!

В том же 2021 году операционные расходы Фонда составили чуть больше 100 миллионов евро или около 2,8% от общего капитала, в 2020 расходы составили 3% от капитала, в 2019 это было 3,5% от капитала, а в 2018 около 3,2% от капитала.

Получается, что Фонд позволяет себе тратить около 3% от доступного капитала в год, с некоторой волатильностью от года к году — наверняка у них есть некие правила, которые позволяют удерживать расходы фонда в определённом коридоре, не давая капиталу Фонда истощится.

Интересно, что это в целом совпадает с оценкой безопасной ставки изъятия многими из представителей движения FIRE (Financial Independence Retire Early). Таблица ниже демонстрирует какова историческая вероятность того, что капитал не закончится на протяжении определенного количества лет при определённом ежегодном проценте изъятия из хорошо диверсифицированного портфеля акций и облигаций. Очевидно, что Фонд Гюльбенкяна планирует существовать значительно дольше чем 60 лет и соответственно они выбрали для своей стратегии ставку изъятия близкую к минимальной.

По сути, можно сказать, что вот такой эндаумент-фонд — это попытка достичь финансовой независимости не одним человеком, а целой организацией. Можно сказать, что Фонд со своим эндаументом — это компания, которая достигла FIRE и теперь она может заниматься тем, что считает своей миссией и делать это без оглядки на то, сколько денег такая деятельность приносит.

В частности, Фонд Гюльбенкяна покрывает только около 15% от своих операционных расходов через продажу билетов в музеи, на концерты и т.п. Всё остальное — это финансирование за счет портфеля ценных бумаг и так этот Фонд существует уже 67 лет.

Интересно, что по сравнению с другими известными эндаумент-фондами португальский Фонд Гюльбенкяна действует достаточно осторожно. Вот так выглядят ежегодные ставки изъятия из других известных эндаументов:

Само собой это совершенно фантастическая история о том, как армянин в молодости работавший на нефтерождениях в Баку после своей смерти стал самым крупным благотворителем и филантропом в истории Португалии и теперь самые значимые культурные объекты в Лиссабоне носят в своём названии армянскую фамилию. Но кроме этой захватывающей истории мне показалось очень интересным и то как фонд распоряжается своими средствами, то что их действия, действительно, очень похожи на изъятие средств из портфеля ценных бумаг по "правилу 4%", о котором сейчас много говорят и пишут те, кто интересуется финансовой независимостью. Действительно, эндаумент-фонд — это финансовая независимость целой организации.