Тони Себа: «Великая трансформация в индустрии еды»

Рекомбинантный инсулин

Позвольте мне начать с рассказа об инсулине. Инсулин был извлечен из поджелудочной железы животных в 1970-х годах. Было необходимо извлечь 10 000 фунтов (около 4,5 тонн) поджелудочных желез животных, чтобы произвести один фунт инсулина. По сути, были нужны 23 000 животных, чтобы создать один фунт инсулина. А затем в 1980-х годах компания под названием «Genentech», работавшая с компанией «Eli Lilly», разработала инсулин, используя новую технологию, которую я называю «прецизионная ферментация». Это был не животный инсулин, это был человеческий инсулин. По существу, они создали технологию, для производства инсулина они модифицировали дрожжи. И в то время, конечно, эта технология была очень дорогой, 40 с лишним лет назад, но человеческий инсулин вытеснил животный инсулин примерно через 13 лет, хотя это вопрос охраны здоровья. Бытует мнение, что здравоохранение развивается медленно. Оно не подвержено обрушению. Что ж, вот S-образная кривая прецизионной ферментации человеческого инсулина.

Прецизионная ферментация

И так, что такое прецизионная ферментация? Это концепция, которую я придумал в своей работе с Кэтрин Табб (Catherine Tubb) под названием «Переосмысляя пищевое производство и сельское хозяйство» («Rethinking Food and Agriculture»), которую мы опубликовали в сентябре 2019 года. Если вы думаете о ферментации пива, вы берете микроорганизм – дрожжи, вы кормите его сахаром, пшеницей, кормите азотом и так далее, и получается пиво. Прецизионная ферментация отличается тем, что вы генетически модифицируете дрожжи, чтобы они могли производить желаемый ингредиент, в нашем конкретном случае – белок. Сам белок нельзя генетически модифицировать, а дрожжи – можно. Никакого генетического материала в белке нет. Любой, кто рассказывает вам о ГМО-белках – лжет. У белков точно нет генетического материала. Так как прецизионная ферментация обрушит молоко? Молоко – это, по существу, вода. Молоко почти на 90 процентов состоит из воды. 3,3 процента молока составляют белки, и это есть коммерчески ценная часть молочных продуктов. Три процента молока представляют ценность. Все остальное – это вода или, возможно, что-то еще. Так что, по сути, можно обрушить эти три процента в молоке, и все, этой отрасли больше нет. Таким образом, обрушение индустрии производства молочной продукции прецизионной ферментацией – это обрушение B2B составляющей. Никаких изменений в поведении потребителей не требуется. Все, что нужно сделать, чтобы обрушить отрасль – обрушить протеиновые коктейли, протеиновые батончики и так далее, и треть выручки от молочной продукции уходит, верно. Так что все, что нужно с этим сделать, это уничтожить эти три процента содержимого бутылки, и все, молочной промышленности больше нет. И эти технологии, эти продукты уже есть, эта технология уже существует на протяжении 40 лет. И они продемонстрировали невероятную кривую роста. Мы уже едим сыр, изготовленный с использование метода прецизионной ферментации, шоколад, с использование метода прецизионной ферментации, мороженое. Это уже есть на рынке, это не будущее, это сейчас, это происходит сейчас, и это обрушение B2B-составляющей. Если посмотреть на кривую затрат на прецизионную ферментацию с 2000 года до примерно 2020 года, стоимость за килограмм, стоимость за фунт снизилась примерно в 10 000 раз всего за 20 лет, примерно с миллиона долларов примерно до ста долларов. Кривая затрат по закону Мура выглядит как прямая линия в будущем, как линия мейнстрима. Это означает, что, по существу, в ближайшие 10 лет нас ждут перебои с производством продовольствия и сельским хозяйством.

Корова, как самая неэффективная технология производства продуктов питания

Я собираюсь остановиться подробнее на корове, потому что корова – это, безусловно, самая неэффективная технология производства продуктов питания на планете. Значение любого другого животного, которое мы используем в животноводстве будет обрушено, если кривая затрат для прецизионной ферментации продолжит динамику за последние несколько десятилетий. По существу, стоимость килограмма белка, произведенного способом прецизионной ферментации, достигнет ценового паритета с коровой примерно в 2024-2025 годах, а это всего через три года. Да, осталось всего три года, и это точка обрушения, после чего все закончится. И мы знаем, что в производстве продуктов питания обрушения составляющих ингредиентов происходят быстро. И они происходят в виде S-образных кривых, да, вот так они случаются. И мы видели 10-15-летние перебои с ингредиентами среди продуктов питания. Например, вспомните «Пепси» и «Кока-колу» в США. «Пепси» и «Кока-кола» в 1980-х годах перешли с использования тростника как источника сахара на кукурузу за четыре года, четыре года, а это был ключевой ингредиент состава в «Пепси» и «Коле», обрушение произошло за четыре года. А никаких изменений в поведении потребителей не произошло.

И это не вегетарианская революция, так. Речь идет не только о растительной основе того или иного продукта. То, что происходит сегодня, является вторым одомашниванием растений и животных, поэтому мы переходим от одомашнивания крупных организмов – коровы, овцы, лошади, курицы, по сути, к микроорганизмам как источнику пищи. Это, по сути, то, что происходило на протяжении последних 10-20 лет. Были одомашнены микроорганизмы в качестве источника пищи. И белки, полученные методом прецизионной ферментации, являются от пяти до ста раз более эффективными с точки зрения ресурсопотребления по сравнению с коровой. Белки, полученные методом прецизионной ферментации, казеин и сыворотку, сегодня можно получить, используя в сто раз меньше земли, чем нужно корове. Задумайтесь об этом, в сто раз меньше земли. А как насчет стоимости, как насчет физических возможностей?

Remilk

Существует израильская компания «Ремилк» («Remilk»), которая объявила, что собирается открыть первое в мире крупнейшее предприятие по производству молока без участия коровы в г. Калуннборг в Дании. На одном этом объекте они собираются производить молочную продукцию в объеме, эквивалентном 50 000 коров, 50 000 коров на площади 750 000 квадратных футов. Этот объект имеет стандартные размеры крупного промышленного предприятия. По сути, это ферментационная ферма, вот что это такое.А теперь, разрешите, я приведу пример того, как быстро это приведет к обрушению отрасли промышленности. Канадская молочная промышленность включает около миллиона коров, один миллион коров по всей стране, так? Возьмите 20 таких «Ремилк»-объектов, этих ферм прецизионной ферментации, и численно они могли бы произвести эквивалент, производимый 1 миллионом коров. Это заняло бы 344 акра земли, вот и все. И это обрушит всю молочную промышленность в Канаде. Всю. Как скоро? Генеральный директор «Ремилк» говорит, что к 2024 году они смогут производить дешевый белок, равный по стоимости белку животного происхождения. 2024 находится в пределах кривой затрат, которую я опубликовал три года назад. Правильно, значит, это происходит, даже если это 2025 или 2026, это всего через три-четыре года. Далеко не через 20 лет, или 30, или 40, как принято считать. Это сейчас, мы должны подготовиться к этому, верно? Эти ферментационные фермы станут новыми фермами по производству продовольственных продуктов. На этих объектах будут производить методом прецизионной ферментации белки. Ферментационные фермы станут новыми фермами по производству продовольственных продуктов.

Еда, как программное обеспечение

Конечно, в этом случае будут появляться инновации в новой бизнес-модели и новые возможности. Так возникла идея еды как программного обеспечения. По существу, идея о том, что мы можем создавать еду аналогично тому, как мы разрабатываем приложение или как мы разрабатываем графику. Это невозможно в существующей системе, да, но это возможно в концепции еды как программного обеспечения.К сожалению, белки, которые мы, весь мир, потребляем, сегодня происходят всего от нескольких растений и животных, что мы одомашнили тысячи лет назад. На 12 растений и 5 животных приходятся 75 процентов продуктов питания. 12 растений и 5 животных. На Земле миллионы растений, миллионы животных на Земле, и мы используем в еду только менее двух дюжин. Это грустно, на мой взгляд. Существует огромное пространство возможностей. Еда как программное обеспечение и прецизионная ферментация позволяют произвести белки из любого животного, любого растения быстро и в большом объеме. Фактически, количество возможных белков с точки зрения математики бесконечно, оно бесконечно. Я сделал подсчеты, число возможных белков больше, чем число атомов во вселенной. И дело не только в корове, и дело даже не в еде. Прецизионная ферментация губительна для многих секторов. Так что даже сегодня она используется в косметологии. Коллаген, например, человеческий коллаген производится сегодня методом прецизионной ферментации. И материалы, паучий шелк, биологические препараты, здравоохранение, гормон роста человека, инсулин, сладкие протеины...Сладкие протеины приведут к обрушению сахарной индустрии. Итак, один из этих белков называется браззеин. Он примерно в тысячу раз слаще, чем тростниковый сахар, в тысячу раз слаще. Так что один фунт браззеина может быть эквивалентом тысячи фунтов сахара. Вдумайтесь. Без изменения уровня инсулина. Это супер-обрушение, это иная система. И мясо постигнет та же самая закономерность, как и обрушение производства молочной продукции.

Малое, как фактор появление прорывных изменений

И не нужно быть компонентом высокого проникновения даже внутри продукта, чтобы вызвать обрушение. Вы знаете, возможно, бургеры... Всего два процента составляет волшебный ингредиент, это гем-ингредиент, который делает мясо мясом, придает запах и вкус мяса – это всего лишь два процента от бургера, всего два. Задумайтесь о том, как компания GE (General Electric) пострадала всего от проникновения на рынок двух процентов использования энергии солнца и ветра. То же самое происходит и с мясом, правильно. И вы думаете, о, Боже, это случится в X, правильно. Что ж, ешьте это в Техасе, неважно, дойдет ли это до Хьюстона. Ну да, верно, я имею в виду ресторан, по которому я прогуливался в аэропорту в Хьюстоне. Они хвастались нереальными начос, нереальной кесадильей. И в меню не сказано, что это овощные начос или овощная кесадилья, это было настолько хорошо или плохо, в зависимости от ваших предпочтений, как и мясо коровы. Но опять же, это не просто обрушение коровы, это обрушение всей пищи животного происхождения. Свинина, рыба, яйца – все это может быть и будет обрушено прецизионной ферментацией и концепцией еды как программного обеспечения.

Три фазы трансформации индустрии еды (disruption)

Так что я ожидаю три фазы этого обрушения. Итак, то, что мы сейчас переживаем, это первая фаза, фаза ингредиента B2B, простая. Вторая фаза, которая начнется в течение нескольких следующих лет, в 2024 году, до конца десятилетия – это более сложные белки, более сложное мясо, созданное методом прецизионной ферментации. Затем фаза клеточного сельского хозяйства, которое будет создано на основе прецизионной ферментации.

Прогнозы Тони Себа

Я ожидаю, что к 2035 году, по сути, использование животных в сельском хозяйстве, индустрия использования домашнего скота в качестве источника продуктов питания исчезнет. К 2035 году это в значительной степени закончится. Я ожидаю, что молочная промышленность обанкротится к 2030 году, это, как вы знаете, уже меньше, чем через 10 лет, а вся животноводческая отрасль – к 2035 году. Это не значит, что после 2035 вы не сможете съесть говядину. Вы сможете. Но это будет немного похоже на ситуацию с лошадью и машиной, вы все еще можете ездить верхом на лошади, но это уже не традиционный вид транспортного средства, и это будет очень дорого. Иметь лошадь сейчас – это очень дорого.