Ставки, данные, три компьютера IBM: ​кто в 80-е придумал алгоритм, который угадывал результаты скачек

История о математике-любителе и фанате теории вероятности, который создал «хедж-фонд» для ставок на скачки и алгоритм, принёсший ему миллионы, — в пересказе материала Bloomberg.

6 ноября 2001 года неизвестный угадал трёх лучших лошадей в каждом из трёх забегов — из десяти миллионов возможных комбинаций. Выигрыш составил 100 млн гонконгских долларов (тогда около $13 млн), однако победитель не стал его забирать.

Это был американский программист-самоучка Билл Бентер: он бросил учёбу на факультете физики, уехал в Вегас играть в карты, а позже стал зарабатывать на скачках благодаря самостоятельно разработанному алгоритму.

Опытные игроки считают, что ставки в скачках — это «рулетка», а неудачи неизбежны. Слишком много переменных и возможных исходов: лошади ломают ноги, жокеи падают. Бентер же хотел доказать, что победа на ставках возможна, если знать математику. Впрочем, делать ставки игрок никого не призывает, уточняет издание.

При этом Бентер не искал славы и предпочитал оставаться в тени. Прежде он не давал интервью и лишь после долгих просьб Bloomberg признался: «Как вы наверняка догадались, я намеренно вас избегал. Но такой уж я человек — не люблю быть в центре внимания».

Прилежный ученик и бойскаут Билл Бентер вырос в Питсбурге, закончил школу и стал изучать физику в колледже. Родители не ограничивали его свободу: Бентер часто путешествовал автостопом, а в 22 года бросил учёбу и отправился в Лас-Вегас играть в карты.

Его вдохновила книга профессора математики Эдварда Торпа «Обыграй дилера», в которой автор описал выигрышную стратегию игры в блэкджек. Торпу также приписывают изобретение системы карточного подсчёта.

В Лас-Вегасе Бентер работал в супермаркете за $3 в час и все деньги нёс в казино. Выигрывал он немного — в лучшем случае $40 в день, однако его больше интересовало, как научные теории находят воплощение на практике.

В 1980 году, едва не устроившись уборщиком в McDonald's, он познакомился с Аланом Вудсом — главой австралийской команды картёжников, выигрывающих на подсчёте карт.

Вудсу тогда было за тридцать: он жил семейной жизнью и работал страховым актуарием — разрабатывал методологию расчётов, оценивал инвестиционные проекты и обеспечивал финансовую устойчивость компании. Однако увлёкшись азартными играми, он оставил жену и двоих детей и стал колесить по миру.

Бентера впечатлили истории Вудса: Алан рассказывал, как однажды ухитрился пронести в нижнем белье выигранные $10 тысяч через аэропортовый контроль. Так восторженный Бентер примкнул к его команде — деньги в ней делились поровну, к тому же работать вместе было безопаснее и веселее.

Чтобы команда не теряла бдительность, пить на «работе» Вуд запрещал, так как за игроками следила охрана. Особо подозрительных либо просили покинуть здание, либо жёстко допрашивали. Последнее казалось Бентеру несправедливым, ведь подсчёт карт — это хитрость, но не обман. За эту самую хитрость Бентер и Вудс и оказались в «чёрном списке» местных казино, среди жуликов и карманников.

С тех пор приятели не могли играть в Вегасе и стали искать новое занятие. Вудс знал, что прибыльным делом в Азии считались ставки на скачки, а одним из крупнейших операторов был Гонконгский жокей-клуб, который основала британская элита.

Клуб стал прибыльным бизнесом для местных. В 1980-е население Гонконга насчитывало около 5,5 млн, однако ставило на скачках оно больше, чем все жители США. К 1990-м годам годовые обороты индустрии достигали $10 млрд.

Ставки принимали через специальное бюро-тотализатор по системе «пари мютюэль». В Вегасе коэффициенты фиксировались заранее, а тотализатор обновлял их в зависимости от того, на кого ставили зрители и сколько. 17% от общей суммы ставок забирали организаторы: на обслуживание скачек, благотворительность и в государственную казну. Остальное делили между победителями.

Бентеру понадобилось разработать систему, которая учитывала бы это распределение. Он скупил все книги о скачках, что были в Вегасе, и обнаружил, что большая часть написана игроками-любителями и журналистами. Его же интересовали точные данные. Тогда Бентер отправился в библиотеку Невадского университета, где нашёл научную статью о положительной доходности на скачках.

По мнению авторов, победа или неудача лошади объясняется рядом факторов, а вероятность их влияния можно подсчитать. Для этого достаточно проанализировать переменные: например, скорость лошади на прямой и её габариты, предыдущие результаты забегов и мастерство жокея. Чем больше релевантных переменных и чем скрупулезнее анализ, тем точнее прогноз.

Авторов статьи мало интересовала практика, поэтому они не были уверены, что на этом можно заработать. Однако Бентер увидел в теории потенциал, занялся статистическим анализом и стал описывать алгоритм на черно-белом ПК.

В то же время Вудс отправлял Бентеру журналы жокейского клуба с результатами тысяч забегов. Пока Бентер изучал теории и разрабатывал алгоритм, две помощницы с тремя компьютерами IBM вносили данные в базу. Разработка заняла девять месяцев.

В сентябре 1985 года Бентер прилетел в Гонконг — процветающий финансовый центр. Приятели сняли небольшую квартирку в полуразрушенной многоэтажке. Пока за стеной то и дело гудела музыка и кричали соседи, за одним столом корпел над кодом Бентер, а за другим изучал программу скачек Вудс. Из дома они выходили только в соседний McDonald’s.

Забеги проходили дважды в неделю: приятели делали ставки по телефону, ожидали результатов по телевизору и дорабатывали алгоритм. Поначалу прогнозы казались сомнительными, поэтому их корректировал Вудс — для этого он целый год изучал гонконгские гонки.

Тогда же Бентер пытался учесть феномен «разорения игрока», состоящий в следующем: если игрок с ограниченным капиталом станет играть против оппонента с неограниченными ресурсами — например, против казино или целого населения Гонконга, — то он в конечном счёте разорится. Даже если игра ведётся честно.

Решение помогла найти теория физика Джона Келли-младшего. Согласно ей, сумма ставки должна коррелировать с уверенностью игрока в частном прогнозе. Поставив мало, рискуешь упустить возможность, а слишком много — прогореть.

Бентер увидел в своём подходе и подходе Келли схожесть: самостоятельно полученный коэффициент может оказаться чуть точнее, чем коэффициент, полученный на основе общественного мнения. Это означало одно: Бентер в любом случае получит ту же прибыль, однако с меньшими рисками. А шанс проиграть можно снизить большим количеством ставок.

Правда, алгоритм Бентера работал неважно. В первом сезоне Бентер и Вудс потеряли $120 тысяч из поставленных $150 тысяч. Тогда Вудс отправился играть в карты в Южную Корею, а Бентер полетел искать инвестиции в Вегасе, но безуспешно. В сентябре они встретились в Гонконге. Вудс успел подзаработать и предложил вложить больше, однако с одним условием.

После этого сотрудничество двух товарищей прекратилось, и Бентер уехал в Атлантик-Сити, где два года руководил игроками в карты.

Позже, накопив несколько сотен тысяч долларов, Бентер вернулся в Гонконг. Вудс тоже был в Китае и неплохо зарабатывал: он нанял программистов и математиков, чтобы улучшить модель Бентера, который отказался с ним общаться.

Тогда алгоритм учитывал около 20 вводных параметров, влияющих на успех лошади: например, скорость ветра или рацион питания. Бентер стремился усовершенствовать математическую модель и искал новые данные.

Например, он подумал, что на бег лошади влияет температура воздуха. Бентер узнал, что в Англии хранится архив данных о погоде в Гонконге. Прилетел туда, переписал в блокнот информацию за годы и вернулся. Перенёс данные в компьютер, но выяснилось, что они никак не влияют на результаты гонки.

Зато важным оказалось то, как долго лошадь отдыхала после предыдущих скачек. Так, в первый год после возвращения Бентер выиграл $600 тысяч. В следующем сезоне немного проиграл, но суммарно остался в плюсе. Чтобы повысить результативность, он нанял консультантов: игроков, журналистов, аналитиков, программистов, математиков. А позже и англоговорящих филиппинцев, чтобы делать по восемь телефонных ставок в минуту.

Бентер также решил учесть в алгоритме общедоступные коэффициенты клуба. Самостоятельные подсчёты приносили прибыль. Использование уже имеющиеся данные в качестве отправной точки в свою очередь помогло уточнить прогноз и увеличить доход. В следующем сезоне Бентер выиграл уже около $3 млн.

Жокейский клуб Гонконга был заинтересован в том, чтобы число ставок росло: чем больше выигрыш, тем больше денег пойдёт в фонды и казну. Он поинтересовался, чего не хватает Бентеру, и разрешил делать ставки в электронном виде — через терминалы.

Прибыль росла не только у Бентера, но и у бывшего партнера Вудса, использующего его алгоритм: заработав $10 млн за сезон, он купил «Роллс-ройс», на котором никогда не ездил. Бентер же приобрёл долю в винограднике со своей прибыли. Команды бывших партнеров коротали свободные вечера в барах и клубах — некоторые увлекались выпивкой и наркотиками.

Сдержанный Бентер проводил это время за беседами в уголках заведений. Узкий круг тех, кто знал об алгоритме, признавал Бентера мастером. Вудс тоже считал его алгоритм лучшим, несмотря на конфликт, из-за которого партнёры не общались десять лет.

Со временем синдикаты Бентера и Вудса стали мешать клубу любителей ставок: если бы все узнали, что миллионные выигрыши отбирают у них «приезжие ботаны», это сломало бы систему, пишет Bloomberg. Синдикаты не нарушали закон, однако каждый заработанный ими доллар был долларом, который проиграл другой — это обостряло конфликт.

В июне 1997 года команда Бентера выиграла более $50 млн. Обычно победителей награждали перед телекамерами, чтобы показать, как одна ставка изменила целую жизнь простого человека. Рассказывать же, как людей обыграл алгоритм, казалось неправильным.

Бентеру заморозили счёта и запретили ставить через главный терминал, однако в городе были и другие. Он снял номер в отеле, куда пригласил помощников — с ноутбуками, принтером и стопками пустых бланков для ставок. За 15 минут до забега команда получала данные о ставках и заполняла бланки.

Бентер «скармливал» их в местный терминал, пока не появлялось сообщение «Ставок больше нет». И так перед каждым забегом. Параллельно с ними, в разных частях города, то же самое делали другие помощники Бентера. Стратегия отнимала много времени и была рискованной, но прибыль приносила как прежде.

Вудс тоже был заблокирован в главном терминале, но он действовал иначе: он отправлял помощниц с сумками, полными денег, прямо на ипподром. Вскоре им заинтересовалась налоговая служба Гонконга. По закону индивидуальные выигрыши на ставках налогом не облагались. Однако деятельность синдиката походила на коммерческую. Когда служба запросила у Вудса список инвесторов, тот сбежал на Филиппины.

Бентер же продолжал работать с алгоритмом, который учитывал уже 120 факторов. Игрок отдалился от своих старых знакомых, познакомился с интеллигенцией, стал ходить в костюме и галстуке, анонимно жертвовал миллионы на благотворительность, посещал бедные школы в Китае и лагеря беженцев в Пакистане.

Бентер давно избегал крупных призов, чтобы не привлекать внимание клуба, но в 2001 году рискнул: джекпот был слишком велик. Он поставил на 51 тысячу комбинаций, потратив 1,6 млн гонконгских долларов, и выиграл. Деньги Бентер забирать не собирался: он хотел, чтобы клуб направил их в благотворительный фонд.

Все строили догадки: по одной из версий победитель умер от шока. Тогда Бентер отправил анонимное письмо директорам клуба, в котором объяснил свои намерения. Разглашать информацию они не хотели, но заключили:

Оставаться в Гонконге Бентер не собирался и решил вернуться в Питтсбург. Вудс тогда жил в Маниле как отшельник. Он нанимал игроков удалённо, но начальником был несносным, считает издание: обвинял сотрудников в воровстве и называл себя хозяином вселенной.

В 2008 году Вудс умер от рака. По некоторым оценкам, за жизнь он накопил 800-900 млн австралийских долларов и до последнего не верил, что Бентер отказался от приза.

«Азартные игры считались уделом интеллектуалов, не сумевших устроиться в жизни», — вспоминает Бентер. Однако именно он это представление изменил и вдохновил других игроков на создание собственных синдикатов, пишет Bloomberg. Клуб препятствовать синдикатам не стал, но решил публиковать базы данных, чтобы уравнять шансы.

Бентер выступал с лекциями по математике, делился теориями с помощниками и даже опубликовал научную статью, в которой описал свой подход. Она стала настольной книгой для целого поколения игроков, полагающихся в ставках на технологии ИИ.

По информации Bloomberg, сегодня онлайн-ставки на спорт — это быстрорастущая индустрия стоимостью $60 млрд. И сотрудники многих специализирующихся на ставках компаний однажды работали с Бентером и Вудсом и преуспели в сфере именно благодаря им.

В начале 1990-х годов Бентер пытался ставить и на бейсбол, однако за три года работы лишь добился безубыточности — спорт оказался слишком непредсказуемым. Позже он стал зарабатывать на ставках на американских ипподромах. Это помогло ему, когда результативность в Гонконге пошла на спад.

В 2010 году Бентер женился, у него родился сын. Игрок пожертвовал $1 млн частной школе в Питтсбурге и $3 млн на вакцинацию от полиомиелита в Афганистане, Пакистане и некоторых странах Африки. В 2007 году основал фонд, спонсирующий сферы здравоохранения, образования и искусства.

Сумма его состояния точно не известна. По некоторым подсчётам, в хороший сезон команда по ставкам может заработать $100 млн. Эдвард Торп утверждал, что Бентер выручил на скачках миллиард. Сам американец признаёт: в сумме деятельность наверняка принесла ему около миллиарда, однако часть ушла партнёрам. «К сожалению, я не миллиардер», – заключает он.

Он по-прежнему делает ставки, совершенствует алгоритм, а также управляет медицинской компанией, но «весьма скромно».

#ставки #скачки #алгоритмы