Особенности национального венчура. Часть 1

В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет
однажды выйдет ангел черный
и крикнет, что спасенья нет.
Но простодушный и несмелый,
прекрасный, как благая весть,
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть.
Б.Окуджава

1. Первым делом - самолеты!

В последней статье я не до конца раскрыл тему про «ангелов и VC». Кто же они, участники шоу под названием «русский венчур»? Российские венчурные инвесторы — какие бывают, с чем к ним идти, чего от них ждать? И что с ними не так, в чем «соломенность самолета»? (В понятие «русский венчур» я считаю правильным включать лишь сделки в российской юрисдикции, хотя Dsight и иже с ним причисляют к нему и зарубежные сделки с российскими участниками.)

Про классическое деление венчурных инвесторов на VC и ангелов - в статье Игоря Шойфота. Но там описаны реалии развитого венчурного рынка, которого у нас нет и не будет. Впрочем, портрет ангела-«лесоруба» в статье столь точен, что, кажется, срисован прямо с наших реалий… или, может быть, «лесорубы» всюду одинаковы? Базовым критерием деления на ангелов и VC признается размер капитала, из которого вытекает всё остальное, включая авторитет. Правильно: если рынок давно сложился, то каждому капиталу на нём своё естественное место и свой оптимальный путь развития. Побыл ангелом, обрел компетенции и имя - собрал фонд, как-то так.

То есть, VC – управляющий партнер венчурного фонда. Профессионал, для которого венчур — это его основной бизнес. Причем речь обычно не о человеке, а о специальной компании; можно погуглить, как это всё устроено. А ангел — вот именно «физик», которого какими-то ветрами занесло в венчурные инвестиции. Дальше понятно. Для VC венчур — главный источник дохода, для ангела — не обязательно. Ангел зарабатывает на росте капитализации стартапа, получая все иксы целиком. VC получает комиссию за управление фондом и/или за вход в него, с роста же имеет лишь долю («кэрри»), основную часть прибыли отдавая вложившимся в фонд LP-инвесторам. В случае провала стартапа ангел теряет всё, что не сможет вытащить с помощью ликвидационных преференций (если, конечно, он их предусмотрел в уставе и корпдоговоре). VC лишь упускает кэрри, однако, ввергнув своих LP в убыток, рискует потерять имя, что чревато гибелью его бизнеса. Ангел предпочитает ранние стадии и меньшие чеки, VC – более поздние с чеками покрупнее. И т.д., гугл в помощь. Всё верно? Вот только к «русскому венчуру» это имеет мало отношения. Не то чтобы совсем не имеет, но мало.

При этом «русский венчур» - всё же не «соломенный самолет», не голая имитация! Это живая конструкция, просто другая, общими усилиями выдаваемая за самолет, причем выдаваемая скорее по инерции и ради красного словца, чем с какой-то коварной далекой целью. Механизм подмены понятий тут более тонкий, чем в тупом карго-культе. Примерно так. Предположим, у вас нет самолета, зато есть автомобиль. Это не макет из соломы, он умеет двигаться! И это тоже машина с мотором. И у нее тоже есть крылья: передние, задние. И глагол «лететь» к ней применим, пусть образно. Так зачем ломать полезную иллюзию, вдохновляющую на дерзания? Можно всюду говорить с трибун как будто о самолете, и все всё поймут. Тем более в названиях и в документах институтов развития фигурирует именно «авиация», под неё дают бюджеты и регалии, а благостная картинка неминуемого взлета в небеса питает столь важный для текущего момента автаркический миф.

Состояние массового двоемыслия привычно для нашего коллективного дискурса, оно уходит корнями в СССР, где строительство коммунизма в медийном пространстве героически продолжалось, даже когда в реальности вообще уже ни у кого никаких иллюзий не было. Такое эзопово мышление нам совершенно не мешает делать дело, а если вдруг начинает мешать, мы легко вводим эвфемизмы типа «дивидендной модели» - и снова «все всё понимают». А кто не умеет очищать реальность от словесной мишуры — сам виноват, пусть машет крыльями, передними или задними, пока не поймет.

Шоу must go on!

2. Про фонды

Один из обыденных эвфемизмов «русского венчура» — «венчурный фонд». Почитаешь профильные ленты и блоги — покажется, будто фонды тут у нас косяками бродят. На самом деле венчурных фондов в России нет. Когда в новостях звучит, что, мол, Альтаир, или Алмаз, или Руна вложился в российский стартап, это почти всегда означает, что сделка закрыта вне российской юрисдикции. Данные фонды — юридически зарубежные. И фактически тоже. Внутри России не вкладываются. До февраля-22 компания стартапа могла быть российской, но тогда в ЕГРЮЛ вы обнаружили бы, что она, например, принадлежит офшору с Вирджинских, Каймановых или других каких островов, в каковой офшор и вкладывались инвесторы. Сейчас и этот путь заказан.

Дело в том, что в российском законодательстве попросту отсутствует подходящий формат для венчурного бизнеса. Фонд как юрлицо — некоммерческая организация, не катит. «Инвестиционный фонд» как имущественный комплекс (не юрлицо), которым распоряжается управляющая компания (156-ФЗ) - вроде годная конструкция. Но она подпадает под регулирование Центробанка, а это куча неадекватных ограничений и немалые затраты. Мне известен лишь один «настоящий» венчурный фонд: «Инвестиционно-венчурный фонд Республики Татарстан» (точное название вдвое длиннее) в форме закрытого ПИФа под управлением ООО «Ак-Барс Капитал». Может, есть и другие, но вряд ли много и вряд ли частные.

Взглянем на прочие известные «фонды». Тилтех - это АО «Тилтех» и его дочка ООО «Тилтех капитал»; Камафлоу — ООО «КФ венчурз», управляющее «Фондом НТИ», который тоже юридически не фонд, а «проектный офис» АНО «Платформа НТИ»; Пульсар — структура сложная, инвестирует там такое вот ООО. Всем известный ФРИИ — это таки фонд, некоммерческая организация, учрежденная АСИ. Но там своя бюджетная кухня, и сейчас инвестиции идут не напрямую с фонда, а через дочернее ООО «ФРИИ Инвест». Весьма активный в последнее время zerno.vc – это АО «Зерно Венчурс». Для полноты картины, Фонд Бортника (у которого коммерческих целей нет) — это ФГБУ.

Не могу ответственно заявить «все» (не в силах проверить), но подавляющее большинство частных «венчурных фондов», действующих внутри России — лишь бренды, за которыми либо ООО, либо физические лица. Вы скажете: «Ну и ладно, пусть юридически не фонд инвестирует, а ООО, АО или физлицо - какая стартапу-то разница?» - и будете правы. Но дело не только в правовой форме. Главное: внутри России нет и не может быть VC как бизнеса! Слишком маленький рынок, бизнес VC в него не вместится. Модель «собрать фонд, вложить его средства в проекты на стадии масштабирования, через 3-5 лет выйти с иксами из тех, что полетели, и вернуть партнерам деньги с прибылью» - работает только при условии, что экзиты в массе своей будут за рубежом. Как только возникают искусственные помехи движению капитала через границу — всё рушится. Частный венчурный капитал может быть только глобальным.

На всех курсах и акселях, на сессиях и конкурсах стартапам не устают повторять: «Инвестор хочет заработать! Ваша главная задача при фандрайзе — показать ему, как он сможет это сделать с вашей помощью!» Разве не так? Конечно, так! Но «заработать» (или даже «подзаработать») и «выстроить бизнес» (то есть, создать нечто долгоиграющее, с технологичным бизнес-процессом) — разные вещи. Если временно забыть о тех, кому просто вздумалось «урвать иксов», и взглянуть лишь на «серийных» инвесторов, которые заняты вложениями в российские (юридически!) стартапы как некоей деятельностью, мы обнаружим, что у них всегда есть сопутствующая мотивация, кроме голой наживы. Она не сразу заметна стартапу, но, пожалуй, даже более важна для него в плане правильного выстраивания отношений с инвестором, чем «хочет заработать».

А требование к фаундеру, чтобы он жестко задумался о том, как зарабатывать на инвестициях в его проект - это еще и грамотный критерий скоринга, отсекающий то наивное, иждивенческое и инфантильное, что, увы, процветает среди наших инновационных начинаний.

3. «Ты не ангел, но для меня…»

Бюджетное бабло — наше всё! Ну или почти всё. Во всяком случае, немалое из всего. Такая страна, однако. Если покопаться, то найти «хвосты», тянущиеся тихонько к неким бюджетным ресурсам, можно много где и у кого. Не только у Камафлоу, где всё прозрачно, но и у Зерна.vc, и у Пульсара, и… Впрочем, об этом вслух говорить не принято.

Явно бюджетные структуры: ФРИИ, Фонд Бортника, Сколково, MSF, Татарстанский фонд — на самом деле важнейшие элементы «русского венчура», как бы не поносили их иные критики. Даже возвратные формы финансирования проектов - не ради ж прибыли. Но вопрос, а какие, собственно, цели должно преследовать государство в венчуре, как их правильно достигать и достигаются ли они при нынешней конструкции, заведет нас далеко в сторону...

Получить бюджетные деньги фаундеру в чем-то даже легче, чем частные. Не обязательно иметь талант выстроить бизнес, достаточно иметь правильный проект бизнеса. (Что суть две большие разницы, хотя и самим фаундерам это не всегда очевидно.) Для начала нужна признанная государством насущной тема. Далее следует удовлетворить формальные требования, то есть правильно расставить все требуемые запятые в бумагах. Ну и учесть мотивацию ЛВР; ведь бюджетные деньги — никогда ни для кого не свои, это некие абстрактные цифры на счетах, за которые надо правильно отчитаться. Поэтому, например, не отказывайтесь от рекомендованных услуг, даже если полагаете их ненужными. Вдруг пригодятся?

Получить себе на счет абстрактные цифры — дело хорошее. Однако, есть риски. Первая проблема на слуху: «токсичность». Не критично, но неприятно, чревато ограничениями и геморроем в случае наличия желания выйти на самые жирные зарубежные рынки. Вторая проблема фундаментальна: она в том, что бюджетные деньги — это… бюджетные деньги, которые закон защищает куда тщательнее ваших личных. Гранты и прочая халява — еще ладно. Но если бюджетные деньги возвратные, то обращение с ними требует повышенной аккуратности и от тех, кто дает, и от тех, кто берет, чтобы в слове «сумма» всегда оставалось два «м». Ибо от сумы до тюрьмы... Углубляться в тему не стану. Такие риски каждый оценивает для себя сам.

Корпоративные деньги были и в еще большей степени будут становым хребтом «русского венчура». Именно корпорации: и те, что под 223-ФЗ, и те, что как бы независимы от государства, призваны обеспечить нам технологический суверенитет. Насчет последнего сомневаюсь, но минимум 90% оборота венчурных сделок внутри РФ корпораты в наступившем году обеспечат наверняка. (Ожидается еще и череда квази-экзитов: многие основатели развитых международных стартапов предпочтут «путь Воложа», продав российскую часть своего бизнеса.) Вот только «венчур» в исполнении корпоратов — чаще всего симуляция, эвфемизм.

Крупный корпорат — это стратегический инвестор, а не венчурный! Да, он тоже инвестирует ради прибыли, но оцениваемой иначе, через синергию с его основным бизнесом. Его не особо интересует прибыль от перепродажи доли или дивиденды. Его интересует продукт, технология и команда стартапа! Для чего нужен контрольный пакет и/или поглощение.
Но на практике наши корпораты, вместо того чтобы обеспечивать экзиты ангелам, вкладываются и в миноритарные доли, и даже на ранних стадиях. Зачем? Ну, поставить галочку напротив "поддержки техсуверенитета" - само собой. Но это не единственный мотив, конечно. Корпы ищут проекты, чей продукт смогут использовать как внутренний или как расширение линейки своих продуктов. Они цинично понимают, что классные спецы, например, в IT, основавшие свой стартап – далеко не всегда одновременно сильные предприниматели. Войдя в проект и получив определенные полномочия, корпорат становится якорным клиентом и/или помогает с продажами по своей клиентской сети; и постепенно проект оказывается зависимым по сбыту от своего миноритария. Но у кого в руках продажи - тот и хозяин!

Так что продажа корпорату миноритарной доли в стартапе — это, по сути, первый этап экзита: «коготок увяз», всё. Совет фаундерам: внимательнейшим образом смотреть документы сделки. Ускользнуть из объятий, коли уж вляпался, трудно: опытные менеджеры корпораций прекрасно умеют аккуратно конвертировать зависимость в кабалу. Но, продаваясь с потрохами, нужно хотя бы не продешевить, ну, чтобы и потроха тоже вошли в стоимость по хорошей оценке.
(UPD Хорошей иллюстрацией к сказанному является история ГигАнта "в портфеле" у Авито.)

Сценарий постепенного поглощения на самом вполне разумен. Если основатель вправду не слишком талантлив в бизнесе, то для него очевидно лучше руководить подразделением крупной корпорации, чем бултыхаться в рынке на уровне коммерческого ларька.
В ином случае, если у основателя есть амбиции выстроить свой независимый крупный бизнес - конечно, неминуем конфликт. Корпорату это ни нафиг не нужно, он скорее предпочтет угробить стартап. Ведь ему и тогда будет ясно, за что он заплатил, покупая долю: пусть сам стартап умрет, но его качественные кадры останутся, и не всех талантливому основателю удастся увести с собой на рестарт. Плюс технология - изучена, внедрена, освоена и уже никуда не денется.
Кто у нас остался в череде венчурных инвесторов? Остались ангелы. После февраля-22 их в нашей стране следовало бы занести в Красную Книгу. Но это отдельный разговор...

Продолжение... вряд ли здесь последует, увы. "Медийная активность" в 2023 году перенесена в этот наш корпоративный канал ТГ. Там постепенно появится весь контент и по ангельской теме, и по другим вопросам "русского венчура", а также хроника его практической реализации в нашем (видимо, не слишком типичном) исполнении. Велкам.