... Покой и волю тоже отнимают — Александр Блок

Октябрьскую революцию Блок пытался осмыслить не только в публицистике, но и, что особенно показательно, в своей не похожей на всё предыдущее творчество поэме «Двенадцать» (1918). Это яркое и в целом недопонятое произведение стоит совершенно особняком в русской литературе Серебряного века и вызывало споры и возражения (как слева, так и справа) в течение всего XX века. Как это ни странно, но ключ к реальному пониманию поэмы можно найти в творчестве популярного в дореволюционном Петрограде, а ныне почти забытого шансонье и поэта Михаила Савоярова, «грубоватое» творчество которого Блок высоко ценил и концерты которого посещал десятки раз. Если судить по поэтическому языку поэмы «Двенадцать», Блок по меньшей мере сильно изменился, его послереволюционный стиль стал почти неузнаваемым. Видимо он испытал на себе влияние человека, с которым в последние предреволюционные годы состоял в приятельских отношениях: певца, поэта и эксцентрика, Михаила Савоярова. По словам Виктора Шкловского, поэму «Двенадцать» все дружно осудили и мало кто понял именно потому, что Блока слишком привыкли принимать всерьёз и только всерьёз:

«Двенадцать» — ироническая вещь. Она написана даже не частушечным стилем, она сделана «блатным» стилем. Стилем уличного куплета вроде савояровских.

В поэме «Двенадцать» разговорная и вульгарная речь не только была введена в поэму, но и заместила собой голос самого автора. Языковой стиль поэмы «Двенадцать» был воспринят современниками не только как глубоко новый, но и как единственно возможный в тот момент.

В феврале 1919 года Блок был арестован Петроградской ЧК. Его подозревали в участии в левоэсеровском заговоре. На третий день, после двух долгих допросов Блока всё же освободили, так как за него вступился Луначарский. Однако даже эти полтора дня тюрьмы надломили его.

Переосмысление революционных событий и судьбы России сопровождалось для Блока глубоким творческим кризисом, депрессией и прогрессирующей болезнью. После всплеска января 1918 года, когда были разом созданы «Скифы» и «Двенадцать», Блок совсем перестал писать стихи и на все вопросы о своём молчании отвечал: «Все звуки прекратились... Разве вы не слышите, что никаких звуков нет?» А художнику Анненкову, автору кубистических иллюстраций к первому изданию поэмы «Двенадцать», он жаловался: «Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь! Мы задыхаемся, мы задохнёмся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу!».

Последним воплем отчаяния стала прочитанная Блоком в феврале 1921 года речь на вечере, посвящённом памяти Пушкина. Эту речь слушали и Ахматова, и Гумилёв, явившийся на чтение во фраке, под руку с дамой, дрожавшей от холода в чёрном платье с глубоким вырезом (зал, как и всегда в те годы, был нетопленый, изо рта у всех явственно шёл пар). Блок стоял на эстраде в чёрном пиджаке поверх белого свитера с высоким воротником, засунув руки в карманы. Процитировав знаменитую строку Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля...» — Блок повернулся к сидевшему тут же на сцене обескураженному советскому бюрократу (из тех, которые по язвительному определению Андрея Белого, «ничего не пишут, только подписывают») и отчеканил:

«...покой и волю тоже отнимают. Не внешний покой, а творческий. Не ребяческую волю, не свободу либеральничать, а творческую волю — тайную свободу. И поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем: жизнь для него потеряла смысл». [2]

Александр Александрович Блок родился 28 ноября 1880. Первые стихи Блок написал в пять лет. В восемь лет юный Александр впервые встречает казанского поэта-лирика, странствующего крестьянина Гаврилу Габриева. После краткого разговора с Габриевым юный Александр окончательно утверждается в своем желании стать поэтом, о чём и сообщает на следующий день матери.

В 10 лет Александр Блок написал два номера журнала «Корабль». С 1894 по 1897 год он вместе с братьями писал рукописный журнал «Вестник», всего вышло 37 номеров журнала. С детства Александр Блок каждое лето проводил в подмосковном имении деда Шахматово. В 8 км находилось имение Боблово, принадлежащее другу Бекетова, великому русскому химику Дмитрию Менделееву. В 16 лет Блок увлёкся театром. В Петербурге Александр Блок записался в театральный кружок. Однако после первого успеха ролей в театре ему больше не давали.

Февральскую и Октябрьскую революции Блок встретил со смешанными чувствами. Он отказался от эмиграции, считая, что должен быть с Россией в трудное время. В начале мая 1917 года был принят на работу в «Чрезвычайную следственную комиссию для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданских, так и военных и морских ведомств» в должности редактора. В августе Блок начал трудиться над рукописью, которую он рассматривал как часть будущего отчёта Чрезвычайной следственной комиссии. Она была опубликована в журнале «Былое» (№ 15, 1919 г.) и в виде книжки под названием «Последние дни Императорской власти» [2]

В жаркое лето и в зиму метельную,

В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,

Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельную

Лёгкий, доселе не слышанный звон.

Вот он - возник. И с холодным вниманием

Жду, чтоб понять, закрепить и убить.

И перед зорким моим ожиданием

Тянет он еле приметную нить.

С моря ли вихрь? Или сирины райские

В листьях поют? Или время стоит?

Или осыпали яблони майские

Снежный свой цвет? Или ангел летит?

Длятся часы, мировое несущие.

Ширятся звуки, движенье и свет.

Прошлое страстно глядится в грядущее.

Нет настоящего. Жалкого - нет.

И, наконец, у предела зачатия

Новой души, неизведанных сил,-

Душу сражает, как громом, проклятие:

Творческий разум осилил - убил.

И замыкаю я в клетку холодную

Легкую, добрую птицу свободную,

Птицу, хотевшую смерть унести,

Птицу, летевшую душу спасти.

Вот моя клетка - стальная, тяжелая,

Как золотая, в вечернем огне.

Вот моя птица, когда-то веселая,

Обруч качает, поет на окне.

Крылья подрезаны, песни заучены.

Любите вы под окном постоять?

Песни вам нравятся. Я же, измученный,

Нового жду - и скучаю опять [3]

Автор: Алексей Александрович Морозов

1) «Может ли писатель отвечать своему критику? — Признаюсь, что я не вижу в этом вопросе никакой принципиальной остроты. Это — бытовой вопрос, ему не будет места в будущем, как не было места в старину. Он продиктован современной оторопью, неестественной растерянностью, которая охватила нашу современность с 1905 года, в частности — и литературу.

Если любишь жизнь, не можешь не любить и этот больной пульс её; разве можно в эти годы не быть в лихорадке? — Но и любя, надо знать, что это — лихорадка, что лихорадка должна пройти. Писать, значит — пребывать в особом мире, значит поститься и трудиться. Писать трудно и должно быть трудно. Создание художественного произведения есть совершенно особый вид труда, и если он затрачен в меру силы художника, он даёт художнику и совершенно особое удовлетворение — сам по себе, независимо от всего»...

Этот и еще 84 материала VIKENT.RU по теме Умение «держать удар»)

2) Видео: РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ и КАЧЕСТВА ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ

3) Видео: СМЫСЛ ЖИЗНИ: ГЛУПЫЯ ЗАВЕЩАНИЯ выдающихся (!) ЛИЧНОСТЕЙ

#vikent_ru #Блок #великиеличности #великиелюди #творческиелюди #творческиеличности #деньрождения #писатель