«Короткие строки» Власа Дорошевича

Большую роль в развитии российской журналистики сыграл Влас Дорошевич. Фельетоны, написанные им, до сих пор считаются образцом для подражания в этом жанре. За это его даже прозвали «королем фельетонов». Он умело компилировал самые разные жанры — политический памфлет, документальную повесть, сатирический монолог и многие другие. Он сформировал собственный стиль «короткой строки», благодаря которому произведения получались лаконичным, точными и энергичными. Он ушел он популярного в то время многословия, оказав влияние не только на журналистов того времени, но и на писателей.

Яркий пример мастерства фельетониста, которым славился Влас Дорошевич, — «Анекдотическое время». Это фельетон, написанный в 1905 году. В нем автор рьяно критикует появившуюся тягу у всех и обо всем рассказывать анекдоты. На всевозможные темы и среди всевозможных слоев населения. Анекдот в России начала XX века, по мнению Дорошевича, заменяет высокосветскую интеллектуальную беседу, обсуждения современной ситуации в стране. Вместо этого все пытаются высмеять. На литературных вечерах и приемах главными становятся не поэты со своими новыми произведениями или исполнение классических музыкальных произведений, а мастера рассказывать свежие анекдоты. «Вся жизнь превратилась в сплошной анекдот», — с грустью подмечает автор.

Наибольшей популярности Дорошевич добился, работая в «Русском слове». В 1902 году он стал ее редактором, реформировав по западноевропейскому типу. Эта газета стала самым массовым периодическим изданием в России. Секрет успеха был в невысокой цене, высокой оперативности и кадрах. Помимо Дорошевича в «Русское слово» писали Гиляровский, Немирович-Данченко и Амфитеатров.

Став редактором, Дорошевич назначил в каждый отдел отдельных сотрудников, как это было сделано в газетах Англии и Франции. Во главе каждого отдела поставил отдельного редактора. Каждый рабочий день начинался с утренних планерок, на которых обсуждались планы работы и резонанс, созданный последним номером. Номер сдавали в печать около 22 часов, однако свежие новости вносили прямо в процессе выпуска до 4 часов утра. Именно так удавалось добиться небывалой в то время оперативности. В планах Дорошевича было наладить корреспондентские пункты в крупнейших городах России [2].

Его отец был журналистом Сергеем Соколовым, однако рано умер от тяжёлой болезни. Его мать также была связана с литературой, получила классическое образование в Смольном институте, активно публиковалась в столичных периодических изданиях.

Своей фамилией Влас Михайлович Дорошевич обязан приёмному отцу, который усыновил его в полугодовалом возрасте. Мать, Александра Ивановна Соколова (1833–1914), третьеразрядная беллетристка с радикально-эмансипированными взглядами и замашками, бросила сына в гостинице, не будучи готовой воспитывать его одной, без мужа. С ребёнком она оставила записку, прося будущих приёмных родителей окрестить младенца Блезом — в часть Блеза Паскаля. Имя Влас было выбрано как русская версия имени, выбранного дурой мамашей.

Одумалась мать Дорошевича только через 10 лет и со скандалом, через суд, вырвала мальчика из рук любящего и любимого приёмного отца. Однако, несмотря на её безрассудный поступок, суд встал на сторону женщины и вернул ей брошенного ребёнка. Этот эпизод оставил отпечаток на всей судьбе и тяжело травмированной психике Власа Дорошевича. К теме законных, но несчастных детей он с тех пор обращался регулярно. По этой же причине он особенно, акцентуированно-чувствительно отнёсся к личности Софьи Андреевны Толстой, почувствовав и увидев в ней заботливую мать и няньку «вечного ребёнка», гения и сироты, Льва Николаевича Толстого.

В 7-летнем возрасте Влас Дорошевич поступает в московскую гимназию № 4. За последующие несколько лет меняет несколько учебных заведений, в каждом из которых терпит мучительную травлю. Но формальными поводами для отчислений каждый раз выставляются его плохое поведение, а также неуважительное отношение к старшим и начальству. В конечном счёте гимназию он оканчивает экстерном.

Ещё гимназистом Влас Дорошевич начинает сотрудничать со столичными газетами. Первые публикации выходят в «Московском листке» и «Петербургской газете». В газете «Новости дня» он работал вместе с матерью, и В. А. Гиляровский, служивший там же, свидетельствовал, что жестокая мать не признавала сына и почти не разговаривала с ним.

На пути к журналистике Влас Дорошевич проходит суровую жизненную школу, работая землекопом, грузчиком, литературным батраком творцов лубочной литературы, корректором, актёром... Но с начала 1880-х Дорошевич раз и навсегда связал себя с газетной работой [3].

Недавно вышло в свет двенадцатитомное собрание этих писаний (Дорошевича — прим. А.А. Морозова). Теперь они расходятся, кажется, мало, но «потом» — у них есть все возможности для будущего успеха, у имущих и просвещенных читателей послереволюционного периода.

Во-первых, коротенькая строчка... Ленивому уму культурного дикаря не уловить того или иного образа, той или иной мысли сразу, целиком, во всем, пусть и ничтожном, объеме. Для него эти образы и мысли услужливо рассыпаны Дорошевичем по крошкам, по зернышкам, по пылинкам. Он говорит:

«Голубушка, длинного не читают... Ведь публика на газету как? Как воробей на окошко! Клюнул и улетел. Цоп, схватил и упорхнул... Воробей! Ему крошка нужна. Крошка, голубушка, крошка». (Т. VI, стр. 99).

Видите, он хорошо знает своего читателя, и потрафляет ему сознательно. И делает даже при этом трагическую гримасу:

«Воробьям нужны только крошки... Все любят громкие слова, но знания не хочет никто кругом. Певец пусть споет только отрывок из оперы; журналист напишет тепло, но двадцать строк; профессор, чтобы не смел утомлять». (Т. IV, стр. 100).

Но трагическая эта гримаса мелькает у него на одну минуту. Дольше одной минуты ни радоваться, ни печалиться ему не позволят. Всякое дальше — это так неудобно.

Во-вторых, заметили ли вы, что удобный, приятный и безвредный г. Дорошевич никогда не говорит о самих вещах, а всегда по поводу этих вещей. Воробьиным его строчкам точно запрещено касаться всего, что может помешать, отвлечь, взволновать. Немало поэтому удивились мы, когда в одном из его томов нашли статьи о Толстом, о Герцене, о П. Вейнберге, о Горьком. Но потом дело объяснилось.

Что в самом деле сказать ришпеновским героям о Толстом? А вот о вегетарианстве Толстого — это сколько угодно. И г. Дорошевич говорит о вегетарианстве.

Или Герцен? Его ли певучую душу нести на суд воробьиных строчек? И Дорошевич ни слова не говорит о Герцене, а подробно рассказывает, как он выбросил однажды его книжку за окошко.

И это во всех писаниях г. Дорошевича. Горький, Вейнберг, Мордовцев, Назарьева, — обещает нам оглавление его книги, но обещания этого не исполняет, ибо все эти имена — лишь поводы для других, посторонних бесед. По поводу Вейнберга воробьиные строчки говорят о пользе юбилеев, по поводу Назарьевой — о дешевизне умственного труда; по поводу Мордовцева — о «затаенных рыданиях» русского человека.

Об одном только Скальковском говорят они по существу. Эту тему их публика позволяет им исчерпать до дна. [4]

Автор: Алексей Александрович Морозов

1) «Быть „оригинальным“ — даже недостаток. Что вы слышите в обществе, кроме шаблоннейших мыслей, шаблоннейших слов? Все думают по шаблонам. Один по-ретроградному, другой по-консервативному, третий по-либеральному, четвёртый по-радикальному. Но все по шаблону».

Этот и еще 76 материалов VIKENT.RU по теме Барьеры перед творчеством

2) Видео: ПРИЧИНЫ ОШИБОК, САМООБМАНОВ и ОБМАНОВ...

3) Видео: ВОПРОСЫ ТВОРЧЕСТВА для: Новичков, Слушателей онлайн-курса VIKENT.RU и наших Докладчиков

Фото:

#vikent_ru #Дорошевич #великиеличности #великиелюди #творческиелюди #творческиеличности #деньрождения #писатель