Мелодия танца Владимира Васильева

Владимир Васильев по праву занял особое место в мире хореографии и балета XX века. Именно он начал новую эпоху в области мужского балета, создал новые стандарты виртуозности и выразительности, ставшие эталоном не только для современников, но и последующих поколений танцовщиков.

Вместе со своим наставником Алексеем Ермолаевым, Васильев не просто усложнял техническое исполнение своего танца, но и добивался естественности движений на сцене. У Зрителей возникало ощущение импровизации в новшествах и виртуозных элементов танца на сцене. Именно выступления Васильева становились новым стандартом в области мужского танца классикой исполнения, признанной во всём мире.

В 1960 г. балетмейстер Касьян Голейзовский специально для Васильева написал хореографическую миниатюру «Нарцисс» на музыку Н. Черепнина, в 1964-м — партию Меджнуна. Созданные хореографом изощрённые пластические формы, каскады прыжков, сложные поддержки представляли танцевальные комбинации, ранее не исполнявшиеся на балетной сцене, но в исполнении Васильева они казались спонтанным эмоциональным откликом на музыку.

Партия Спартака, созданная в 1968 году хореографом и главным балетмейстером Юрием Григоровичем для Васильева, стала символом балета Большого театра после середины XX века. Представитель артистической династии Мессерер -Плисецких Асаф Мессерер так оценил это выступление: «В 28 лет он сделал роль, которая сразу встала в тот избранный, имеющий общекультурное и вневременное значение ряд, где Лебедь Анны Павловой, Джульетта Галины Улановой, Кармен Майи Плисецкой». Характер и дух Спартака в исполнении Васильева раскрывались через танец, напоминающий вольный полёт птицы.

— Как получилось, что вы, родившись в семье шофера, сделали своим призванием балет?

— Было это в 1947 году. Я учился во втором классе, и мой приятель Слава предложил сходить с ним за компанию в Дом пионеров, где он занимался танцами. Я и пошел — прямо после школы, у меня даже формы с собой не было. Просто так, совершенно не относясь к этому серьезно. Но когда мы пришли, меня просто поразила учительница, Елена Романовна Россе. Представьте, мы были детьми дворов, детьми войны, а она — гладко причесана, ее сопровождал аромат духов. Мне показалось, что просто вышла какая-то богиня. Удивительный человек, не от мира сего. Она сказала, что сейчас мы будем разучивать вальс. Раз-два-три, раз-два-три, шаг-подъем, шаг-наверх. И как-то мне сразу было очень легко это делать. Когда прошел час, она со всеми попрощалась, и вдруг сказала мне: «А ты, мальчик, останься. Сейчас придет старшая группа разучивать вальс, и мы с тобой будем показывать, как надо танцевать». Я был ошарашен: первый раз пришел случайно, и вот. После этого Елена Романовна поговорила с моей мамой, сказала, что у меня талант и мне надо учиться. Так всё и началось.

— Что вы чувствовали, завершая карьеру, — удовлетворение от того, что сделали всё, что могли, или отчаяние от того, что могли бы еще много?

— Чувствовал ли я удовлетворение? Конечно же, нет. Я станцевал огромное количество спектаклей, и ни в одном из них мое выступление меня никогда до конца не удовлетворяло. У каждого есть своя оценка собственного творчества. В глубине души мы всегда знаем, как бы мы могли. И каждый раз мне казалось, что я мог бы сделать лучше. Но и отчаяния у меня не было. Совершенно спокойно ушел. В жизни у меня было очень много увлечений, поэтому для меня это было не концом всего, а просто переходом из одного состояния в другое. Уйдя со сцены, я стал вволю заниматься живописью, ко мне стали приходить стихи — и мне это очень нравится!

«В искусстве невозможно расставить артистов как в спорте: кто первый, второй, третий... И все же есть люди, — как редкое исключение, — о которых говорят: первый среди равных. Владимир Васильев, я думаю, относится именно к таким людям... Я когда представляю себе Володю мысленно, всегда вижу его летящим. Это не только потому, что у него изумительный прыжок. Его герои, они душой устремлены ввысь. В них живет такая вера, такое стремление к свету и забывающая себя готовность пройти свой путь до конца, что бы там в их жизни не возникало — и сомнения, и беды, и борьба.

Мне еще кажется важным такое Володино качество: абсолютная естественность. Какие бы трудные, виртуозные вещи он не делал (а он мастер на это), никогда не чувствовалось усилий. Все легко, свободно, как бы импровизация: вот он сам с собой наедине размышляет, переживает, будто зрителей и нет. Он заставлял своим мастерством и меня, педагога, забывать о трудных моментах, за которые обычно, так или иначе, волнуешься, особо следишь. И я начинала смотреть просто как зритель. Вот это уже высокое искусство, когда коллеги так смотрят.

Даже когда Володя делает технически сложные движения и, казалось бы, неизбежно руки должны бы стать более жесткими от напряжения, у него остается непрерывная «мелодия» рук.

Отличает Васильева еще и такая черта: ему хочется все знать, все уметь, как говорится, объять необъятное. Наверное, никто мне не задавал столько вопросов, сколько он: о нашей профессии, как было в мое время, и не только о профессии — о разном, о жизни... На репетициях с ним всегда было интересно. Немного я могу что-то подсказать, Володя тут же подхватывает и тут же вносит свое. А назавтра опять уже что-то новое предполагает. Он не уставал разное перепробовать в роли, пока не устоится окончательное решение. Ему легко все давалось.

... Но кто открыл Васильева-танцовщика заново, так это — Юрий Николаевич Григорович. В своих постановках он доверил Володе совершенно неожиданные партии: Спартака, Ивана Грозного, Принца в «Щелкунчике», принца Дезире в «Спящей красавице»... Исполнение Васильева превзошло все ожидания, он поразил всех. Какие еще, оказывается, дарования были в нем скрыты! Первая ведущая роль Володи — Данила — тоже была в балете Григоровича «Каменный цветок». И первые большие зарубежные гастроли (в Америку, в 1959 году) тоже были с этим Данилой. Громадный успех! Я тому свидетелем, я еще тогда танцевала. Зрительный зал просто бушевал, во всех газетах — портреты, статьи восторженные...

Индивидуальность Васильева одним словом не определишь, разве что словом этим будет — удивительная многогранность. Также в рамки никакого одного амплуа его не поставишь. В его репертуаре — героические и комедийные, лирические, трагические и пантомимные роли. Потому в историю балета Васильев вошел не только как выдающийся актер. В этом его особая миссия, и потому он — первый среди равных."

Автор: Алексей Александрович Морозов

1) «Существовало правило, согласно которому артист, носящий звание «народного», остаётся в труппе до тех пор, пока сам не захочет её покинуть. На этот случай в академических театрах предусматривалась специальная политика: просто переставали давать работать. Имея один спектакль в два месяца, рано или поздно обязательно начинаешь деградировать. Слава Богу, на нас был высокий спрос, и мы ездили на гастроли. Мы числились солистами Большого театра, но всё больше отдалялись от него. Я даже благодарен судьбе, что последние неблагоприятные годы жизни в Большом театре вылились в очень интенсивную творческую работу вне его стен. Если бы я был занят здесь, поверьте, мне удалось бы сделать в десять раз меньше.

Этот и еще 10 материалов VIKENT.RU по теме Балет

2) Видео: РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ и более 40 СПОСОБОВ ДЕГРАДАЦИИ

3) Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности — на онлайн-консультацию третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Фото:

#vikent_ru #Васильев #великиеличности #великиелюди #творческиелюди #творческиеличности #деньрождения