Красноречивое молчание картезианцев

В Большом собрании изящных искусств ASG хранится полотно, изображающее Иисуса Христа с атрибутами Страстей. Работа была приобретена во Франции на аукционе «Piasa SA» 19 июня 2013 года. В соответствии с экспертным заключением кабинета Эрика Тюркена и Рене Милле, данная композиция была написана художником из окружения испанского барочного мастера Хуана де Вальдеса Леаля (1622 – 1690).

В западноевропейском религиозном изобразительном искусстве сложился определенный канонический образ Иисуса Христа. Чаще всего он изображался зрелым мужчиной, довольно высокого роста, с карими глазами, темными волосами до плеч и гармоничными чертами лица. Также Иисуса изображали младенцем. Это и сцена Рождества Христова, и многочисленные образы Мадонн с Младенцем на руках. Однако в искусстве старых мастеров существует ряд картин, где Иисус предстает ребенком трех-пяти лет. Подобные работы не имеют широкого распространения и встречаются в испанской школе живописи эпохи Барокко. К циклу таких произведений относится и полотно «Иисус с атрибутами Страстей Христовых» из Большого собрания изящных искусств ASG.

В центре композиции изображён Иисус – ещё младенец с перевязочками на пухлых ножках и ручках. Его нежное детское лицо обрамляют золотистые кудри. Христос сидит на колонне-балюстре, вокруг которой обвиты веревки. Данная деталь отсылает нас к теме «Бичевание Христа», которое происходило после ареста и суда, перед распятием. В картинах на данный сюжет Иисус традиционно изображался привязанным за руки к небольшой колонне.

Возле Иисуса на полу разложены орудия его будущих пыток – гвозди, щипцы, копье, губка, насаженная на растение иссоп, и крест. Гвоздями Иисуса прибивали к кресту. В Библии также упоминается, что его кололи копьями, губку смачивали в растворе уксуса и подносили к губам. Щипцы мучители использовали, когда надевали на голову Иисуса терновый венец, чтобы не пораниться самим.

Примечательно изображение слева в нижней части композиции игральных костей. Брошенные кости воспринимаются словно страшный жребий, предрекающий неизбежную и трагическую участь Христа. После пыток воины разыгрывали одежды Иисуса, бросая в качестве жребия игральные кости. Такое разделение одежд осужденного было узаконено в Древнем Риме. В связи с этим образ игральных костей стал трактоваться живописцами как один из атрибутов Страстей.

На коленях Иисуса – терновый венец, еще один атрибут страданий. Мальчик поранил палец об его острый шип и показывает рану ангелам, парящим в облаках. Они с сочувствием смотрят на него. Композицию дополняет табличка с надписью «INRI», расположенная в левой части над игральными костями. Она расшифровывается как «Иисус Назарянин Царь Иудейский» («Iesvs Nazarenvs Rex Ivdæorvm»). Изначально эта фраза была написана на табличке, называемой «titulus», на еврейском, греческом и римском языках. Её прикрепили к кресту, на котором Христос был распят. Согласно закону того времени такие надписи полагались каждому осужденному, чтобы все могли узнать о вине, за которую его распяли.

Рядом с табличкой изображён золочёный кувшин на блюде, из которого Понтий Пилат омыл руки после вынесения приговора Христу. В правой части мы видим лестницу, использовавшуюся для снятия тела Иисуса с креста, и солдатский фонарь, который погасили в момент его смерти.

Картина круга Хуана де Вальдеса Леаля из собрания ASG является уникальной в плане сюжетной трактовки, поскольку чаще с атрибутами Страстей Христовых можно увидеть уже взрослого Иисуса. В таком случае фабула интерпретируется как «Поругание Христа». Образ пухлощекого ребенка не вызывает ощущения тягости и надвигающейся беды. Однако его умилительный вид и сияние, исходящее от кудрявой головки, вступают в контраст с орудиями пыток, копьями и крестом на заднем плане.

В искусстве старых мастеров подобное истолкование сюжета получило название «Картезианское молчание», происходящее от одноименного ордена картезианцев. Орден картезианцев – созерцательный орден Римско-католической церкви, основанный немецким священником Бруно в 1084 году. Его девиз на латыни – «Stat Crux dum volvitur orbis» («Крест остается стабильным, пока вращается мир» или «Крест стоит высоко, пока мир в смятении»). Картезианский орден известен своей простотой и умеренностью, а также строгостью в соблюдении моральных норм. На протяжении всей жизни монахи ордена воздерживались от материальных благ, не соблазняясь роскошью.

Молчание для картезианцев является основополагающей добродетелью и значимой духовной практикой созерцания. Обет молчания соблюдается в повседневной монастырской жизни. Однако в качестве поощрения в картезианских монастырях устраивают краткосрочные прогулки, во время которых разрешается свободно говорить.

Тема «Молчания» нашла свое отражение в книге немецкого картезианского писателя Рудольфо Картухано «Вита Кристи» или «Жизнь Иисуса», написанной на латыни около 1350 года и переведенной на испанский язык в Севилье, по одной версии в 1502 году, а по другой в 1537.

В изобразительном искусстве тема «Картезианского молчания» стала особенно популярна в Испании. Картезианская церковь Санта-Мария-де-ла-Куэвас в Севилье, расположенная на острове Картезиан, заказала художнику Франсиско Сурбарану (1598 – 1664) картину на эту тему по книге Рудольфо Картухано.

Франсиско Сурбаран родился в Фуэнте-де-Кантос, недалеко от Бадахоса. В 1617 году, после обучения в Севилье, он вернулся в Льерену, в свою родную провинцию. К 1629 году он перебрался в Севилью, где стал официальным художником города. Между отъездом Диего Веласкеса (1599 – 1660) в Мадрид в 1623 году и возвышением Бартоломе Эстебана Мурильо (1617 – 1682) в 1650-х годах Сурбаран был ведущим художником Севильи. Его картины, в основном, были написаны для испанских религиозных орденов. На самобытный стиль Сурбарана повлиял реализм Караваджо и его последователей. Его лучшие работы одновременно непосредственны и духовны. В 1634 году он был в Мадриде, работая над мифологическими сюжетами для Буэн-Ретиро – нового дворца Филиппа IV. Его последние годы были не столь успешными, и он умер в Мадриде в бедности.

В 1640 году Сурбаран написал картину «Дом в Назарете», выполненную по заказу картезианского ордена. В ней он должен был раскрыть сложную философско-теологическую тему «Картезианского молчания» живописными средствами. Перед художником стояла непростая задача иносказательно изобразить на полотне монашеский обет молчания. Сурбаран решил эту задачу, написав отрока Иисуса Христа и его мать Деву Марию в домашней обстановке. Юноша плетёт венок из терновника. Один из шипов уколол его, и Иисус безмолвно размышляет о причинённой ему боли и той, которая его ждет в будущем. Тихое созерцание Иисусом раны на своём пальце является здесь своеобразной метафорой «Молчания». Иисус уходит в себя, обращаясь к своим мыслям, принимая свою непростую судьбу и смиряясь с ней. По словам картезианских монахов, молчание «есть единственное, что позволяет Святому Духу действовать по своей воле и душе. Эта пустота и молчание составляют в себе зов, бесконечный зов души к Богу». Следовательно, в интерпретации данной темы в живописи Иисус Христос взывает к Богу Отцу, предчувствуя своё будущее.

Франсиско Сурбаран был первым, кто воплотил фабулу «Картезианского молчания» в живописи и создал определённый канон для написания картин на этот сюжет. Благодаря его работе данная тема приобрела популярность. В Государственном Эрмитаже Санкт-Петербурга находится картина «Ребенок Христос, уколовшийся терновым венцом», которая со знаком вопроса приписывается другому выдающемуся испанцу – Бартоломе Эстебану Мурильо. Работа исполнена также на сюжет «Картезианского молчания».

Бартоломе Эстебан Мурильо – самый популярный барочный религиозный художник Испании XVII века, известный своей идеализированной манерой, а также портретами детей и обилием ангелов в своих работах. Первые его произведения были выполнены в традициях натурализма. В 1650-х годах произошла трансформация его стиля, которую обычно связывают с его визитом в Мадрид, где он несомненно встретился с Веласкесом и изучил работы Тициана, Питера Пауля Рубенса и Антониса ван Дейка в королевских коллекциях. Мягкие формы, насыщенные цвета и широкий мазок свидетельствуют о его знакомстве с искусством венецианцев XVI века и фламандских художников эпохи Барокко. В 1660 году Мурильо был одним из основателей и первым президентом Академии живописи в Севилье.

На картине из Государственного Эрмитажа художник изображает Иисуса Христа ребенком с золотистыми кудрями. Мальчик поранил палец о терновый шип и смотрит на уколотое место. Воплощение сюжета «Картезианского молчания» и сам облик сидящего ребёнка Иисуса здесь близки работе круга Вальдеса Леаля из Большого собрания изящных искусств ASG. Исключение составляют орудия пыток и головки ангелов в облаках, которые в композиции Эстебана Мурильо отсутствуют. Однако схожее изображение ангелов мы можем увидеть в другой картине Мурильо «Непорочное зачатие».

Кроме этого Эстебан Мурильо одним из первых изобразил Иисуса Христа ребенком в возрасте 5 – 7 лет в образе Доброго пастыря. Эта картина сейчас хранится во Франции в частном собрании. Она удивительна не только тем, что Иисус изображён здесь мальчиком, а не зрелым мужем. Поражает её мягкий, изысканный колорит. «Техника Мурильо прекрасно узнаваема как в композиции, так и в рисунке и, прежде всего, в выразительности, с которой художнику удалось запечатлеть нежную фигуру ребенка, поднимающего глаза к небу», – так пишет почетный профессор Севильского университета Энрике Вальдивьесо Гонсалес об этом полотне.

Основываясь на данной иконографии, разработанной Мурильо, Хуан де Вальдес Леаль, в свою очередь, предложил собственное прочтение образа ребёнка Пастыря.

Хуан де Вальдес Леаль – прославленный испанский художник, график, скульптор и архитектор Барокко. Его отец Фернандо де Ниса был ювелиром. Художник учился в Кордове у Антонио дель Кастильо. В 1649 году вернулся в родной город, спасаясь от эпидемии чумы. Совместно с Эстебаном Мурильо и Педро де Кампробином (1605 – 1674) основал Севильскую академию живописи, а также был главным распорядителем гильдии Святого Луки в Севилье.

Вальдес Леаль известен, прежде всего, мрачными религиозными композициями, посвященными теме смерти и тщетности бытия. Художник часто работал в анатомическом театре, что позволяло ему писать мертвые тела правдоподобно и детализированно. Не все современники живописца понимали его тягу к изображению смерти, поэтому его творчество успехом не пользовалось. В данном контексте умильное изображение ребенка Иисуса является весьма нехарактерным для творчества мастера. Можно предположить, что в угоду публике Вальдес Леаль последовал примеру хорошо продававшегося Мурильо и стал копировать его трогательные для большинства детские образы.

У Вальдеса Леаля Иисус изображен белокожим мальчиком с кудрявыми волосами до плеч. Его облик близок Иисусу с картины из Большого собрания изящных искусств ASG. У персонажей схожи черты лица, а также манера написания детских пухлых ручек с перетяжками.

Однако композиционно и концептуально картина из собрания ASG имеет большее сходство с работой Франсиско Сурбарана «Детство Девы Марии», находящейся в музее Метрополитен.

Франсиско Сурбаран изобразил Деву Марию девочкой, молящейся со слезами на глазах. Головки ангелов в золотистом сиянии образуют вокруг её головы ореол. На полу разложены предметы, являющиеся атрибутами жизненного пути Девы Марии и символами ее душевных качеств. Здесь же художник написал и цветы. Слева на столике – молитвенник и ножницы – символы будущего посвящения. Справа – ваза с лилиями, цветами чистоты и невинности, а также алые розы – символ любви. На коленях у Марии лежит подушечка с рукоделием (вышивкой).

Таким образом, проанализировав семь произведений испанских живописцев XVII века на религиозные сюжеты, мы пришли к выводу о том, что облик ребёнка Иисус на картине из Большого собрания изящных искусств ASG ближе всего «Доброму пастырю» с работы Вальдеса Леаля. На основании этого французские эксперты атрибутировали полотно кругом данного живописца. При этом тема «Картезианского молчания» и характерные для неё атрибуты роднят композицию из собрания ASG с творчеством Франсиско Сурбарана. Что касается изображений ангелов, то они практически идентичны тем, что изображены на картинах Эстебана Мурильо. Из всего этого следует, что творчество исследуемых нами испанских живописцев было тесно связано и перекликалось между собой. Художники взаимодополняли друг друга, а результатом скрещения их стилей стала непростая и уникальная композиция из собрания ASG.

Анастасия Голубева

Источник: Красноречивое молчание картезианцев