Можем думать о коллективных вымыслах, мыслить символами и объединять идеи: четыре теории, почему люди умеют изобретать

Отрывок из книги «Искатели закономерностей: как аутизм способствует человеческой изобретательности» клинического психолога Саймона Барон-Коэна, которая вышла в издательстве «Альпина нон-фикшн».

Для объяснения человеческой способности изобретать были выдвинуты ещё четыре психологические теории, и я собираюсь вкратце на них остановиться. Согласно первой, мы изобретаем потому, что можем объединить две идеи в одну новую.

Вышедский утверждает, что эту функцию выполняет латеральная префронтальная кора мозга. По его словам, именно это дало возможность первым людям 40 000 лет назад взять два отдельных понятия («человек» и «лев», например) и объединить их в одно синтетическое («человеколев»), чтобы сделать скульптуру этого вымышленного существа. Вышедский предполагает, что только латеральная префронтальная кора может объединять объекты из памяти в новые мысленные образы. Он называет свою альтернативную теорию человеческого изобретательства «префронтальным синтезом».

Тем не менее латеральная префронтальная кора участвует отнюдь не только в объединении двух идей в одну новую. И эта теория на самом деле не является альтернативой, потому что объединение двух идей — это всего лишь операция в рамках механизма систематизации (это «и» в «если-и-тогда»). Таким образом, получается следующее: «Если я возьму верхнюю часть туловища льва (идею) и присоединю ее к нижней части тела человека (к идее), тогда у меня получится (идея) человеколев».

Сила механизма систематизации заключается в том, что он может выполнить эту и любую другую операцию с исходными данными для создания изобретения, независимо от того, что представляют собой эти данные: что-то реальное или какую-то идею, слово, изображение или модель (например, скульптуры, представляющие объекты), чтобы придумывать вымышленные сущности (например, Человека-паука).

Вторая теория, если говорить вкратце, заключается в том, что способность изобретать появилась у нас благодаря умению мыслить символически. Археолог Эйприл Ноуэлл предложила именно это объяснение.

Одно из значений термина «символическое мышление» заключается в способности допустить обозначение одним понятием другого или представить себе, что одно понятие обозначает другое, как в алгебре, когда мы говорим: «Допустим, что x обозначает число яблок в коробке», или на рисунке, когда мы говорим: «Представим, что этот большой круг, который я нарисовал, отображает Землю». Итак, в первую очередь символическое мышление подразумевает гипотетическое мышление.

Несомненно, это был огромный шаг вперед в познании человека — способность задумываться о гипотетических ситуациях, и неясно, присуща ли она какому-либо другому виду. Однако гипотетическое мышление на самом деле никак не опровергает теорию изобретательства, основанную на роли механизма систематизации, поскольку гипотетическое мышление является элементом «если» в системном мышлении «если-и-тогда».

Помимо гипотетического мышления, людям также приходилось рассуждать по принципу «если-и-тогда», чтобы понять, как использовать охру в качестве краски или как сделать такой инструмент, как кисточка для рисования или долото для создания скульптуры. Системное мышление (умозаключения по принципу «если-и-тогда») первично.

Второй вариант применения термина «символическое мышление» психолог Алан Лесли описывает как способность к метарепрезентации. При метарепрезентации утверждение («Луна сделана из голубого сыра») предваряется субъективным отношением (например: «Я воображаю, что…»). Результатом является предложение: «Я воображаю, что Луна сделана из голубого сыра».

Это заявление может быть правдивым, даже если утверждение «Луна сделана из голубого сыра» явно ошибочно. Метарепрезентация положила начало как модели психического (предположениям о мыслях другого человека), так и самосознанию (размышлениям о собственных мыслях), и это часть символического мышления (когда кто-то делает вид или воображает, что одна вещь символизирует другую).

Притворство — это весело (оно позволяет нам шутить и делать вид, что банан — это телефон), и в обществе это бесценное качество (оно подкрепляет нашу модель психического, а значит, является частью механизма эмпатии). Возможность думать: «Я воображаю, что x» — тоже должна была быть важным шагом вперёд с точки зрения познания, и у нас нет свидетельств в пользу того, что какое-либо другое животное способно мыслить подобным образом. Однако сама по себе метарепрезентация не может объяснить способности создавать новый продукт.

Вы можете что-то рисовать в своем воображении или сколько угодно шутить, но по-настоящему разработать что-то, чтобы понять его техническую реализацию, можно всё-таки только посредством системного мышления «если-и-тогда». Это не умаляет огромной важности символического мышления — как части механизма эмпатии — для искусства, языка и мысли, но символическое мышление не отменяет необходимости систематизации в объяснении человеческого изобретательства.

Третью теорию предложил Юваль Харари, который утверждает, что человеческое изобретение стало возможным, потому что мы является единственным видом, который может думать о коллективных вымыслах (таких как религия, акционерное общество или деньги). Конечно, он прав, подчеркивая, насколько люди уникальны в этом отношении и насколько влиятельными могут быть такие коллективные вымыслы: коллективное следование одной и той же вымышленной вере может координировать деятельность тысяч или миллионов человек.

Когда я пишу это, я испытываю трепет при мысли о том, что с последней недели марта 2020 г. практически все 7,6 млрд человек на планете, считающих, что нас окружает смертельный, но невидимый вирус, сидят по домам несколько месяцев, оставив планету в мёртвой тишине и отсутствии людей в общественных местах.

Такова сила коллективного убеждения (в данном случае не вымышленного, а основанного на неопровержимых доказательствах его реальности), мобилизующего огромное число людей на согласованные действия. Однако опять же мы можем сколько угодно думать о вымышленных концепциях и разделять их, но без механизма систематизации нельзя воплотить эти идеи на техническом уровне.

Выдумка как форма мышления, коллективная или нет, всего лишь дает нам элемент «если» в умозаключении по принципу «если-и-тогда». Нам также нужен элемент «и», обычно имеющий отношение к причинам, а животные, как мы видели в главе 6, по всей видимости, не понимают причинности. Нам нужен и компонент «тогда», который позволяет нам увидеть результаты наблюдений или экспериментирования с причинно обусловленными действиями. Нет убедительных доказательств того, что другие животные могут систематизировать весь процесс «если-и-тогда».

Последняя психологическая теория состоит в том, что мы можем изобретать, благодаря большему объёму рабочей памяти. Археолог Томас Уинн и психолог Фредерик Кулидж, предложившие эту теорию, определяют рабочую память как способность удерживать что-то в уме, несмотря на отвлекающие факторы. Они утверждают, что людям для конструирования и применения, например капканов, требовалась рабочая память: капкан устанавливается, потом за ним требуется наблюдать и ждать или возвращаться к нему позже, чтобы проверить, сработал ли он.

Как ни парадоксально, хотя слово «память» обычно относится к информации, полученной ранее, термин «рабочая память» используется также применительно к реализации планов на будущее. Это связано с необходимостью помнить все этапы плана. Нет сомнений, что способность человека удерживать в голове растущее количество шагов должна быть большим преимуществом, но разве увеличение объёма рабочей памяти само по себе привело к развитию нашей способности изобретать? Ответ должен быть отрицательным по нескольким причинам. Начнем с того, что животное может обладать хорошей рабочей памятью, но при этом оно неспособно изобретать.

Например, белки отлично запоминают, где они спрятали свои орехи на зиму, но они не создают генеративных изобретений. Некоторые утверждают, что вороны и человекообразные обезьяны даже думают о будущем (хотя это и оспаривается), тем не менее они тоже не изобретают генеративным образом. Итак, изобретение подразумевает нечто большее, чем просто рабочую память.

Изготовление капкана к тому же говорит о способности к обману и тем самым подразумевает когнитивную эмпатию или модель психического (часть механизма эмпатии), поскольку модель психического необходима, чтобы понять: мышь не будет знать о том, что её ждет удар , или о том, как работает пружинный механизм. Однако придумать механизм можно в первую очередь с помощью систематизации.

#мышление #психология