С прошлого года не сидел на висишечке и сегодня просто охуел: почитал в сортире пикабу, сел за компьютер и с предвкушением открыл любимый сайт, а тут...

Если честно, то по моим наблюдениям, если день начинается рано, то он будет более продуктивным: встал в 6. В 7 уже работаешь. Смотришь на часы - ещё 12 нет, а уже столько сделал. Минус только один. В десятом часу уже зеваешь вовсю.

На Ямайке так и делают.

На одном из западных берегов Европы, в порту, на берегу лежит и дремлет в рыбацкой лодке бедно одетый человек. Шикарно одетый турист заряжает свой фотоаппарат цветной пленкой, чтобы заснять эту идиллию: синее небо, зеленое море с мирными белоснежными гребнями волны, черную лодку, рыбацкую красную шапку. Щелк! Еще раз - щелк, и - ведь Бог троицу любит - в третий раз - щелк, для верности! Этот сухой, почти враждебный щелчок будит дремлющего рыбака, который сонно поднимается, сонно же пытается выудить свою пачку сигарет, но любезный турист торопливо протягивает рыбаку свою пачку, конечно не запихивая парню сигарету в зубы, но засовывая ее тому в руку, и четвертый щелчок, щелчок зажигалки, завершает этот театр поспешной услужливости.

Из-за почти незаметной, даже недоказуемой чрезмерности этой проворной вежливости нависло какое-то нервное смущение, которое турист, владеющий местным языком, пытается преодолеть с помощью беседы. - Сегодня Вас ждет хороший улов? Рыбак отрицательно качает головой. - Но говорят, такая погода для ловли как раз самое то... Рыбак кивает. - То есть, Вы не выйдете в море? Рыбак опять качает головой. Нервозность туриста становится все ощутимее, его сильно огорчают вероятные потери бедно одетого человека. - О, Вы себя неважно чувствуете? Рыбак наконец переходит от языка жестов к нормальной речи. - Да я прекрасно чувствую себя чувствую, - говорит он. - Я никогда так хорошо себя не чувствовал. - Он встает и потягивается, как бы желая продемонстрировать свое атлетическое телосложение. - Я чувствую себя просто фантастически.

Выражение лица у туриста становится все более несчастным, он не в силах уже подавить вопрос, который, так сказать, рвется из его сердца: - Но почему же Вы тогда не выйдете в море? Следует ответ короткий и ясный: - Потому что я уже выходил сегодня утром. - И хороший был улов? - До того хороший, что теперь мне больше незачем выходить. Я поймал четырех омаров в свои корзинки, две дюжины макрелей... Рыбак, наконец совсем проснувшийся, становится разговорчивей и успокаивающе похлопывает по плечу туриста, озабоченность на лице которого кажется ему выражением бессмысленной, но трогательной печали. - Мне хватит даже на завтра и на послезавтра, - говорит он, чтобы окончательно снять груз с души чужеземца. - Не желаете ли закурить моих? - Да, спасибо.

Каждый засунул в рот по сигеретке, пятый раз - щелк, турист качает головой и присаживается на борт лодки, кладет фотоаппарат рядом - ему нужно освободить руки, чтобы жестами придать своей речи бОльшую выразительность. - Не хочу, конечно, вмешиваться в Ваши личные дела, - говорит он, - но только представьте себе: Вы выходите сегодня в море второй, третий, может быть, даже четвертый раз и ловите три, четыре, пять, может быть, даже десять дюжин макрелей... Ну вот только представьте себе это! Рыбак кивает. - Вы стали бы выходить в море, - продолжает турист, - не только сегодня, но и завтра, и послезавтра, словом, в любой удачный день по два, по три, а может быть, и по четыре раза... Представляете, что тогда будет? Рыбак качает головой. - Самое большее через год Вы сможете купить моторную лодку, через два года - вторую, через три или четыре года у Вас получится приобрести небольшой катер, с двумя лодками и катером Вы, естественно, станете ловить еще больше рыбы - в один прекрасный день у Вас будет уже два катера, Вы... - от воодушевления у туриста на секунду пересыхает в горле, - Вы построите маленькую холодильную установку, возможно, коптильню, а потом и консервную фабрику, будете летать повсюду на собственном вертолете, чтобы с воздуха высматривать косяки рыб и давать по радио указания своим катерам.

Вы получите патент, откроете рыбный ресторан, будете сами, без всяких посредников, экспортировать своих омаров прямо в Париж... И тогда... От воодушевления у чужеземца снова перехватывает дыхание: покачивая головой, скорбя до глубины души, почти забыв о радостях своего отпуска, глядит он на мирно накатывающую на берег волну, в которой резвятся непойманные рыбки. - И тогда, - говорит он, но от волнения у него снова прерывается дыхание. Рыбак хлопает его но плечу, как хлопают поперхнувшегося ребенка. - Что тогда? - спрашивает он тихо. - Тогда, - говорит иностранец с тихим восторгом, - тогда Вы могли бы спокойно сидеть вот здесь, на берегу, дремать на солнышке и смотреть на это великолепное море. - Но я и сейчас это делаю, - говорит рыбак. - Я сижу себе спокойно на берегу, дремлю, только Ваше щелканье помешало мне. Турист побрел прочь от берега в раздумьях. Ведь раньше он думал, что работал бы, чтобы когда-нибудь больше не работать. Ни следа сочувствия не осталось в нем к бедно одетому рыбаку, только чуть-чуть зависти.Heinrich Theodor Böll, 1963