Meta-Worse — труд и права работника в новом прекрасном мире

Метавселенные – это новый черный в маркетинге цифровых технологий.

Термин одновременно «понятный», впечатляющий и вобравший так много смыслов, что почти потерял какую-то различительную способность.

О метавселенных спорят, над ними иронизируют, в них вкладывают деньги.

По сути, речь идет «всего лишь» о новом подходе к существующим технологиям и продуктам: виртуальной реальности, высокоскоростному интернету, мобильным носимым устройствам, социальным сетям и медиа. Введя новую терминологию, техно-гиганты как бы «придали ускорение» вялотекущим процессам по внедрению VR/AR решений в повседневную жизнь. Прекрасный маркетинг высокотехнологичных решений, воплощенный на самом высоком уровне абстракции.

В ноябре 2021 года глава EpicGames Тим Суини рассказал, что конфликт между Epic и Apple по поводу внутриигровых платежей и комиссий отчасти связан с борьбой за первенство в «гонке» индустрии «метавселенной». Глава Meta (ex-Facebook) Марк Цукерберг и глава Microsoft Стив Найджел выступили с оптимистичными (если не сказать провидческими) презентациями, в которых поделились своими воззрениями на будущее VR и AR технологий и тому влиянию, которое эти технологии окажут на мировую экономику.

Можно сказать, что представители ведущих компаний транслируют три взгляда на индустрию:

Компании-разработчики оборудования делают все, чтобы эти обещания не остались пустыми словами: NVIDIA объявила, что «открывает миллионам пользователей доступ в Метавселенную с расширением платформы Omniverse». Apple анонсировала, что создала «крупнейшую платформу для дополненной реальности» и разрабатывает очки Apple Glass. Microsoft создали и усиленно продвигают Microsoft HoloLens. Meta (Project Cambria) и Google (Glass Enterprise Edition 2) работают над очками для виртуальной и дополненной реальности, и материалом способными передавать тактильные ощущения (ReSkin). Другие компании создают перчатки для дополненной реальности такие, например, как HaptX, поддерживающие «обратную связь», позволяющие глубже погрузиться в виртуальный мир.

Кажется, что новая взрывная PR-кампания по раскрытию потенциала новых технологий предшествует началу новой индустрии, которая объединит все программные и инженерные решения. Но если перспективы новых развлечений и нового способа тратить деньги многим кажутся многообещающим проявлением прогресса, то рассуждения о цифровом офисе как о «новой среде для рабочих коммуникаций» вызывают опасения и даже некоторый протест.

Давайте посмотрим на потенциальные риски от внедрения таких систем и положительные стороны непосредственно для работников. Поскольку проблема зачастую может быть описана ярче, если гипертрофировать некоторые ее черты, мы будем рассказывать о вымышленном опыте взаимодействия с неким условным технологическим гигантом — назовем его Meta-Worse.

Надо признать, что даже в самых прогрессивных странах законодательство о труде описывает реликтовые экономические институты, оставшиеся нам в наследство от прошлых времен.

Основополагающие международные документы в области охраны труда (ООН, МОТ и другие) акцентируются на таких правах работника как «право на безопасный труд», «свобода выбора конкретной работы», «равенство в труде и запрет дискриминации» и «право на союзы и забастовку».

Новый постпандемийный и уберифицированный мир уже поставил под сомнения актуальность некоторых из этих положений: так, например, обеспечение безопасности труда удаленного работника или фрилансера перестало быть проблемой работодателя, а профсоюзы фрилансеров — это скорее мечта, чем реальная сила.

Право защищает некоего абстрактного работника, который продает свои часы другому человеку или компании в условной «фабрике» — это может быть офис, завод или магазин.

Если прочесть все эти «декларации», «соглашения» и пакты, нетрудно убедиться, что они описывают реалии 19-го и середины 20-го веков. «Рабочего человека» защищают от государства, работодателя и общества, обеспечивая ему право на стабильный (хотя зачастую и однообразный) труд, стабильный заработок и предсказуемые отношения при найме и в рабочем коллективе.

«Цифровые платформы», массовое фрилансерство, удаленная работа, глобализация, позволяющая теоретически работать в любой точке земного шара, оставаясь дома, подняли много вопросов, остающихся без ответа. Что такое рабочий день? Может ли работа дома считаться небезопасной? Как объединяться работникам, работающим по принципу условной «клиент-сервер» архитектуры, при которой каждый работник остается один на один с работодателем, не имея возможности связаться со всеми остальными работниками (массовая UBER'изация)? Можно ли считать право на подключение к всемирной сети базовым правом, если работа в сети — это единственный возможный источник заработка для человека?

Консервативное законодательство игнорирует многие вопросы, отчасти по причине лоббирования со стороны новых техно-гигантов, защищающих свои завоевания, отчасти в связи с тем, что «защита прав трудящихся» — это термин из «левой повестки», не близкой многим работникам и предпринимателям.

Правовые институты безнадежно опоздали и отдали регулирование трудовых отношений с использованием новых технологий самим операторам таких технологий и работодателям.

Некоторый откат в сторону «консервативных» отношений (например приравнивание услуг таксистов UBER к рабочим отношениям) никак не компенсирует огромные лакуны, в которых помещаются новые формы эксплуатации и неравенства.

В нашем условном будущем работодателям и корпорациям будут доступны существующие технологии, такие как шлемы виртуальной и дополненной реальности, программы и оборудование, позволяющее следить за активностью мозга (например, такие как NextMind), программное обеспечение и наборы данных, описывающих поведение пользователей в сети, и инструменты распознавания естественного языка и компьютерного зрения. Помимо этого, инвестиции, направленные на развитие существующих технологий, привели к тому, что практически все устройства стали носимыми, дешевыми и достаточно качественными.

В базовой комплектации Windows 11 уже установлены возможности для контроля за зрением и отслеживанием зрачков пользователя, в мобильной разработке такие решения известны уже давно (например, Google Look to Speak).

Словом, оглядываясь назад, в 2022 год, мы можем сказать, что уже тогда было создано все необходимое, чтобы внедрить в массовое производство «Meta-Worse Office Suite Kit» или «Mosk».

Устраиваясь на работу в наши дни, вы, скорее всего, получите стандартный набор Mosk: VR/AR шлем с набором видеокамер, следящих за лицом пользователя и тем, что происходит вокруг, с нейроинтерфейсом, комбинацией микрофонов, предназначенных для разных задач (запись голоса, мониторинг активности для отсечения шумов) и предустановленным лицензионным программным обеспечением.

Mosk позволит следить за тем, присутствует ли работник в виртуальном офисе (то есть носит ли он действительно шлем), выполняет ли он ту или иную задачу, насколько он сконцентрирован на поставленной задаче, как и с кем он обсуждает такую задачу, где он находится в данный момент и может ли кто-то еще слышать и видеть рабочий процесс.

Говоря простыми словами, оборудование Meta-Worse Office Suite создает такую архитектуру метавселенной, которая позволяет максимизировать вовлеченность работника в работу компании, многократно увеличить его продуктивность и обеспечить конфиденциальность процессов.

Естественно, что функционал программного обеспечения гораздо шире, равно как и права работодателя и Meta-Worse, но лицензионное соглашение представляет собой набор ссылок и документов, общей сложностью длиннее Библии и «Войны и мира» Льва Николаевича Толстого вместе взятых.

Лицензионное соглашение надежно защищает компанию разработчика от любых попыток отслеживания процессов, происходящих в Mosk, а некоторые случаи взлома системы окончились уголовным преследованием хакеров.

Meta-Worse получает информацию о:

Meta-Worse уверяет, что работодателю передается только та информация, которая разрешена к передаче законодательно, однако в реальности, как и сейчас, никакого запрета на передачу подобного набора данных не существует — при согласии пользователя, данном в трудовом договоре, и при принятии лицензионного соглашения.

Если трудовой договор кто-то еще и читает, то лицензионное соглашение, а тем более законодательство, обеспечивающее приватность данных не могут осилить даже некоторые юристы, настолько путано и тяжело оно написано. Норм, обязывающих писать такие документы с разумным индексом читабельности не введено, и большинство населения понятия не имеет, какие права и кому предоставлены.

В реальности работодатель, заключивший с Meta-Worse расширенный договор, полностью контролирует, что и как делает работник, насколько он сконцентрирован и что происходит с его здоровьем.

Это позволят отбирать максимально вовлеченных сотрудников.

По сути, если отбросить «корпоративную философию» и «корпоративную этику» (даже если мы признаем существование таких институтов) философия вовлеченности строится на трех китах:

Информация, которую получает работодатель, позволяет ей с невиданной степенью «открытости» и «прозрачности» оценивать и управлять рабочими процессами. Недостаточная вовлеченность регистрируется автоматически и может быть основанием для снижения заработной платы и даже увольнения. Разработаны корпоративные программы по обучению максимальной вовлеченности, отслеживающие успехи работников и вознаграждающие тех, кто демонстрирует рост. Индекс вовлеченности работника может передаваться между работодателями для оценки, стоит ли принимать того или иного кандидата на работу.

При этом для людей, у которых нет возможности носить шлем из-за физических недостатков или проблем со здоровьем, закрыт огромный кусок рынка труда.

Те, кого «тошнит» в шлеме, выбирают работу на свежем воздухе или творческие профессии, так как даже курьеры и грузчики носят упрощенный вариант Mosk для отслеживания их эффективности и расчета справедливого вознаграждения.

В сети есть отдельные слухи о сотнях потогонных фабрик, где специальная версия Mosk (для стран с более либеральным законодательством по отношению к работодателям) позволяет в буквальном смысле «высасывать» личность человека, заставляя его повышать свою эффективность с ненормированным рабочим днем. Картины «фабрик», в которых рядами в шлемах лежат тысячи людей (операторов дронов, консультантов технической поддержки и т.д.), для которых у работодателя не нашлось денег на «носимый» удаленный Mosk, иногда появляются в сети, но быстро становятся непопулярными благодаря алгоритмам приоритизации социальных сетей.

Нетрудно заметить, что почти все вышеописанное никак не нарушает текущее законодательство. Сложно спорить с доводом о том, что тот, кто лучше работает, заслуживает большего вознаграждения, а инструменты слежения за работниками в процессе работы – это вопрос трудового договора между ними.

Человек в процессе эволюции получил несколько паттернов поведения, и склонен использовать природные инстинкты в рабочей деятельности.

В реальном мире «большой» означает более сильный, а «близость» может означать и родственность, и угрозу.

Разумный архитектор может использовать особенности восприятия человеком пространства, чтобы вызвать необходимый отклик у зрителя.

В метавселенной нет необходимости следовать законам примитивного физического мира, и работодатель имеет возможность доносить необходимую информацию на уровне основных законов мироздания.

Легко представить себе, как в офисных пространствах будущего выстраивается рабочая архитектура: то есть такая высококачественная 3D-модель пространства, в которой маленькие фигурки, аватары офисных клерков сидят вплотную друг к другу посреди разработанных дизайнерами пейзажей. В таких локациях будут сбалансированы монотонность и детализация окружающих ландшафтов, обеспечен нужный уровень освещения и комфорта, чтобы работники могли концентрироваться на поставленных задачах, не отвлекаясь на раздражающие факторы, но при этом не засыпали от скуки.

Между клерками передвигаются огромные «призрачные» фигуры начальства, обозревая сверху их активность и ставя задачи. Работники видят, что за их работой следят «глаза» начальства, а современные эксперименты в области поведения человека показывают, что даже изображение глаз, направленных на зрителя, делает его поведение более эффективным. В нужный момент, если концентрация работника падает, он ощущает направленный взгляд начальника и может скорректировать свое поведение.

За работой офиса «с небес» наблюдают собственники, оценивая продуктивность компании, в режиме реального времени собственник или топ-менеджер способен «спуститься» на любой уровень предприятия и воплотится в аватаре любого размера – от клерка до CEO.

Работник в такой архитектуре четко осознает свой ранг, свое положение, равно как и положение любого обращающегося к нему сотрудника просто взглянув на него.

«Физическая» близость к «собратьям по труду» порождает ощущение психологического единства и родства с аватарами одного размера, но, когда необходимо «скорректировать» поведение работника, близость огромной фигуры не дает ему чувствовать свое превосходство.

Самое прекрасное, что каждый в компании выступает не только оператором станка, но сам является станком, своеобразной программой, ведь для каждого работника есть программный интерфейс (API), по которому работодатель или клиент может получить доступ к нужному функционалу такого сотрудника.

Работник никогда точно не знает, кем является аватар «начальника» — его руководителем, топ-менеджером, собственником компании или даже клиентом.

В настоящий момент нет никакого регулирования того, как и в каких пространствах должны работать люди. Как должна строиться архитектура такого пространства. Более того, дизайнеры и архитекторы должны предложить такие принципы, на которых в дальнейшем возможно построить такое регулирование.

Даже в этой антиутопической реальности есть много примеров того, как Meta-Worse Office Suite Kit помог решить вопиющие болезни общества.

Диспетчеры в аэропорту больше не ошибаются. Операторы военных дронов стали в сто раз меньше совершать ошибки, а медицинская помощь еще никогда не была так эффективна. Контроль за обучением студентов позволил повысить академические показатели и на ранних стадиях выявить ученых, обладающих соответствующим типом интеллекта. Те страны, которые решились на проведение судебных заседаний в виртуальной реальности, свидетельствуют о том, что в случае применения Mosk судьями их судебные решения стали более обоснованы и понятны (в наше время есть статистические исследования оправдательных и обвинительных решений, выносимых судьями до и после обеда, которые показывают, насколько субъективными бывают вердикты).

Акционеры Meta-Worse довольны и настаивают на том, что отдельные перегибы в использовании инструментов редки и никак не связаны с самим Mosk, а проблема раздувается «новыми луддитами» и «левацки» настроенными журналистами.

Оценивая перспективы внедрения виртуальной реальности в корпоративные системы, многие обращают внимание на сырость технологии и то, что текущее технологическое развитие не позволяет воспроизвести ни один из описанных сценариев.

Мне сложно согласиться с такими замечаниями.

Текущие «клавиатура, мышь и монитор» – причина массы болезней, они почти не изменялись с момента создания, а их влияние на здоровье сложно оценить положительно. Можно сказать, что технологии, которые сейчас используются для офисной работы, абсолютно сырые и недоработанные. Но так как они позволяют уже приносить прибыль, их использование стало обязательным.

В случае если будущее станет проявляться по описанному выше сценарию, никого не остановит неудобство для пользователей.

Возвращаясь в наше, не-антиутопическое время, я бы хотел обратить внимание на то, что ни один из описанных сценариев не противоречит действующему законодательству в сфере труда.

Средства разной степени «агрессивности» для слежения за продуктивностью работников – от программ тайм-трекеров до видеокамер в офисах – используются в индустрии уже сейчас. Корпорации тратят огромные деньги на разные архитектуры ранжирования и оценки персонала, создавая свои собственные «вселенные» и правила в них. Вокруг офисной субкультуры выросла индустрия по оборудованию open space помещений, философии синхронизации и связи работников.

При этом корпоративная культура (как будто обычной культуры недостаточно) рассматривается как благо, так как защищает работника от «корпоративного бескультурья», в котором дикари бездельничают, оскорбляют друг друга и тратят деньги компании неэффективно.

Законодательно «корпоративная культура» расценивается как внутренние нормативные акты, подчиненные государственным законам и нормам. Между тем, зачастую это параллельная реальность, в которой важные вопросы игнорируются или обходятся.

Есть реальная опасность того, что «метавселенные» будут примером игнорирования духа тех принципов, положений и гарантий, которых добилось человечество, и мы вступаем в новую эру эксплуатации и неравенства, только теперь с подтвержденным «моральным» базисом.