Meta-Worse — труд и права работника в новом прекрасном мире

Метавселенные – это новый черный в маркетинге цифровых технологий.

Термин одновременно «понятный», впечатляющий и вобравший так много смыслов, что почти потерял какую-то различительную способность.

О метавселенных спорят, над ними иронизируют, в них вкладывают деньги.

По сути, речь идет «всего лишь» о новом подходе к существующим технологиям и продуктам: виртуальной реальности, высокоскоростному интернету, мобильным носимым устройствам, социальным сетям и медиа. Введя новую терминологию, техно-гиганты как бы «придали ускорение» вялотекущим процессам по внедрению VR/AR решений в повседневную жизнь. Прекрасный маркетинг высокотехнологичных решений, воплощенный на самом высоком уровне абстракции.

В ноябре 2021 года глава EpicGames Тим Суини рассказал, что конфликт между Epic и Apple по поводу внутриигровых платежей и комиссий отчасти связан с борьбой за первенство в «гонке» индустрии «метавселенной». Глава Meta (ex-Facebook) Марк Цукерберг и глава Microsoft Стив Найджел выступили с оптимистичными (если не сказать провидческими) презентациями, в которых поделились своими воззрениями на будущее VR и AR технологий и тому влиянию, которое эти технологии окажут на мировую экономику.

Можно сказать, что представители ведущих компаний транслируют три взгляда на индустрию:

• Стив Найджел говорит о «виртуальных рабочих коммуникациях», имея в виду виртуальный офис или «фабрику»,
• Тим Суини говорит о «новом игровом опыте и не только», подразумевая некий возможный в будущем синтез кино, игр и медиа,
  
• Марк Цукерберг говорит о «социальных сетях будущего», подразумевая, как и всегда, рынок, на котором пользователи и компании торгуют товарами и данными друг друга.

Компании-разработчики оборудования делают все, чтобы эти обещания не остались пустыми словами: NVIDIA объявила, что «открывает миллионам пользователей доступ в Метавселенную с расширением платформы Omniverse». Apple анонсировала, что создала «крупнейшую платформу для дополненной реальности» и разрабатывает очки Apple Glass. Microsoft создали и усиленно продвигают Microsoft HoloLens. Meta (Project Cambria) и Google (Glass Enterprise Edition 2) работают над очками для виртуальной и дополненной реальности, и материалом способными передавать тактильные ощущения (ReSkin). Другие компании создают перчатки для дополненной реальности такие, например, как HaptX, поддерживающие «обратную связь», позволяющие глубже погрузиться в виртуальный мир.

Кажется, что новая взрывная PR-кампания по раскрытию потенциала новых технологий предшествует началу новой индустрии, которая объединит все программные и инженерные решения. Но если перспективы новых развлечений и нового способа тратить деньги многим кажутся многообещающим проявлением прогресса, то рассуждения о цифровом офисе как о «новой среде для рабочих коммуникаций» вызывают опасения и даже некоторый протест.

Давайте посмотрим на потенциальные риски от внедрения таких систем и положительные стороны непосредственно для работников. Поскольку проблема зачастую может быть описана ярче, если гипертрофировать некоторые ее черты, мы будем рассказывать о вымышленном опыте взаимодействия с неким условным технологическим гигантом — назовем его Meta-Worse.

Надо признать, что даже в самых прогрессивных странах законодательство о труде описывает реликтовые экономические институты, оставшиеся нам в наследство от прошлых времен.

Основополагающие международные документы в области охраны труда (ООН, МОТ и другие) акцентируются на таких правах работника как «право на безопасный труд», «свобода выбора конкретной работы», «равенство в труде и запрет дискриминации» и «право на союзы и забастовку».

Новый постпандемийный и уберифицированный мир уже поставил под сомнения актуальность некоторых из этих положений: так, например, обеспечение безопасности труда удаленного работника или фрилансера перестало быть проблемой работодателя, а профсоюзы фрилансеров — это скорее мечта, чем реальная сила.

Право защищает некоего абстрактного работника, который продает свои часы другому человеку или компании в условной «фабрике» — это может быть офис, завод или магазин.

Если прочесть все эти «декларации», «соглашения» и пакты, нетрудно убедиться, что они описывают реалии 19-го и середины 20-го веков. «Рабочего человека» защищают от государства, работодателя и общества, обеспечивая ему право на стабильный (хотя зачастую и однообразный) труд, стабильный заработок и предсказуемые отношения при найме и в рабочем коллективе.

«Цифровые платформы», массовое фрилансерство, удаленная работа, глобализация, позволяющая теоретически работать в любой точке земного шара, оставаясь дома, подняли много вопросов, остающихся без ответа. Что такое рабочий день? Может ли работа дома считаться небезопасной? Как объединяться работникам, работающим по принципу условной «клиент-сервер» архитектуры, при которой каждый работник остается один на один с работодателем, не имея возможности связаться со всеми остальными работниками (массовая UBER'изация)? Можно ли считать право на подключение к всемирной сети базовым правом, если работа в сети — это единственный возможный источник заработка для человека?

Консервативное законодательство игнорирует многие вопросы, отчасти по причине лоббирования со стороны новых техно-гигантов, защищающих свои завоевания, отчасти в связи с тем, что «защита прав трудящихся» — это термин из «левой повестки», не близкой многим работникам и предпринимателям.

Правовые институты безнадежно опоздали и отдали регулирование трудовых отношений с использованием новых технологий самим операторам таких технологий и работодателям.

Некоторый откат в сторону «консервативных» отношений (например приравнивание услуг таксистов UBER к рабочим отношениям) никак не компенсирует огромные лакуны, в которых помещаются новые формы эксплуатации и неравенства.

В нашем условном будущем работодателям и корпорациям будут доступны существующие технологии, такие как шлемы виртуальной и дополненной реальности, программы и оборудование, позволяющее следить за активностью мозга (например, такие как NextMind), программное обеспечение и наборы данных, описывающих поведение пользователей в сети, и инструменты распознавания естественного языка и компьютерного зрения. Помимо этого, инвестиции, направленные на развитие существующих технологий, привели к тому, что практически все устройства стали носимыми, дешевыми и достаточно качественными.

В базовой комплектации Windows 11 уже установлены возможности для контроля за зрением и отслеживанием зрачков пользователя, в мобильной разработке такие решения известны уже давно (например, Google Look to Speak).

Словом, оглядываясь назад, в 2022 год, мы можем сказать, что уже тогда было создано все необходимое, чтобы внедрить в массовое производство «Meta-Worse Office Suite Kit» или «Mosk».

Устраиваясь на работу в наши дни, вы, скорее всего, получите стандартный набор Mosk: VR/AR шлем с набором видеокамер, следящих за лицом пользователя и тем, что происходит вокруг, с нейроинтерфейсом, комбинацией микрофонов, предназначенных для разных задач (запись голоса, мониторинг активности для отсечения шумов) и предустановленным лицензионным программным обеспечением.

Mosk позволит следить за тем, присутствует ли работник в виртуальном офисе (то есть носит ли он действительно шлем), выполняет ли он ту или иную задачу, насколько он сконцентрирован на поставленной задаче, как и с кем он обсуждает такую задачу, где он находится в данный момент и может ли кто-то еще слышать и видеть рабочий процесс.

Говоря простыми словами, оборудование Meta-Worse Office Suite создает такую архитектуру метавселенной, которая позволяет максимизировать вовлеченность работника в работу компании, многократно увеличить его продуктивность и обеспечить конфиденциальность процессов.

Естественно, что функционал программного обеспечения гораздо шире, равно как и права работодателя и Meta-Worse, но лицензионное соглашение представляет собой набор ссылок и документов, общей сложностью длиннее Библии и «Войны и мира» Льва Николаевича Толстого вместе взятых.

Лицензионное соглашение надежно защищает компанию разработчика от любых попыток отслеживания процессов, происходящих в Mosk, а некоторые случаи взлома системы окончились уголовным преследованием хакеров.

Meta-Worse получает информацию о:

• местоположении и окружающем пространстве работника.
  Важно, чтобы работник находился в помещении, которое позволит сконцентрироваться на выполнении задачи, чтобы в этом помещении не было других лиц, кроме как работников компании, чтобы вокруг не было никаких инструментов для отслеживания (например видеокамер), следящих за работником. Аналогом является сейчас обязательное включение видео при работе в Zoom или Teams, которое показывает, что работник присутствует на рабочем месте, и ему никто не мешает. Mosk позволяет достигнуть новых пределов эффективности.
• движении зрачков пользователя — куда работник смотрит и как долго, также на основе анализа зрачков возможно однозначно идентифицировать работника и предоставить ему доступ к конфиденциальным документам, вводить пароль не требуется. Исследуя глазное дно, можно собрать медицинскую информацию о состоянии работника, включая усталость.
  
• мозговой активности работника. Нейроинтерфейс позволяет в реальном времени передавать информацию о том, насколько сконцентрирован работник, какие участки мозга активны и как долго.
  

Meta-Worse уверяет, что работодателю передается только та информация, которая разрешена к передаче законодательно, однако в реальности, как и сейчас, никакого запрета на передачу подобного набора данных не существует — при согласии пользователя, данном в трудовом договоре, и при принятии лицензионного соглашения.

Если трудовой договор кто-то еще и читает, то лицензионное соглашение, а тем более законодательство, обеспечивающее приватность данных не могут осилить даже некоторые юристы, настолько путано и тяжело оно написано. Норм, обязывающих писать такие документы с разумным индексом читабельности не введено, и большинство населения понятия не имеет, какие права и кому предоставлены.

В реальности работодатель, заключивший с Meta-Worse расширенный договор, полностью контролирует, что и как делает работник, насколько он сконцентрирован и что происходит с его здоровьем.

Это позволят отбирать максимально вовлеченных сотрудников.

По сути, если отбросить «корпоративную философию» и «корпоративную этику» (даже если мы признаем существование таких институтов) философия вовлеченности строится на трех китах:

• Физическое присутствие. Если пользователь носит шлем, значит он присутствует в виртуальном офисе-фабрике, синхронизирован с другими работниками и трудится. Если работник снял шлем, значит, компания регистрирует отдых, а если шлем не активен долгое время – работодатель фиксирует прогул.

• Участие в рабочем процессе – шлем отслеживает лицо и зрачки пользователя, собирая информацию о том, чем он занят, выполняет ли он текущие задачи, отвечает ли на запросы пользователей, поддерживает ли разговор о рабочих процессах.

• Ментальное присутствие – шлем проверяет концентрацию пользователя на текущих задачах, думает ли он о поставленной задаче или «витает в облаках», выполняет задачи автоматически.

Информация, которую получает работодатель, позволяет ей с невиданной степенью «открытости» и «прозрачности» оценивать и управлять рабочими процессами. Недостаточная вовлеченность регистрируется автоматически и может быть основанием для снижения заработной платы и даже увольнения. Разработаны корпоративные программы по обучению максимальной вовлеченности, отслеживающие успехи работников и вознаграждающие тех, кто демонстрирует рост. Индекс вовлеченности работника может передаваться между работодателями для оценки, стоит ли принимать того или иного кандидата на работу.

При этом для людей, у которых нет возможности носить шлем из-за физических недостатков или проблем со здоровьем, закрыт огромный кусок рынка труда.

Те, кого «тошнит» в шлеме, выбирают работу на свежем воздухе или творческие профессии, так как даже курьеры и грузчики носят упрощенный вариант Mosk для отслеживания их эффективности и расчета справедливого вознаграждения.

В сети есть отдельные слухи о сотнях потогонных фабрик, где специальная версия Mosk (для стран с более либеральным законодательством по отношению к работодателям) позволяет в буквальном смысле «высасывать» личность человека, заставляя его повышать свою эффективность с ненормированным рабочим днем. Картины «фабрик», в которых рядами в шлемах лежат тысячи людей (операторов дронов, консультантов технической поддержки и т.д.), для которых у работодателя не нашлось денег на «носимый» удаленный Mosk, иногда появляются в сети, но быстро становятся непопулярными благодаря алгоритмам приоритизации социальных сетей.

Нетрудно заметить, что почти все вышеописанное никак не нарушает текущее законодательство. Сложно спорить с доводом о том, что тот, кто лучше работает, заслуживает большего вознаграждения, а инструменты слежения за работниками в процессе работы – это вопрос трудового договора между ними.

Человек в процессе эволюции получил несколько паттернов поведения, и склонен использовать природные инстинкты в рабочей деятельности.

В реальном мире «большой» означает более сильный, а «близость» может означать и родственность, и угрозу.

Разумный архитектор может использовать особенности восприятия человеком пространства, чтобы вызвать необходимый отклик у зрителя.

В метавселенной нет необходимости следовать законам примитивного физического мира, и работодатель имеет возможность доносить необходимую информацию на уровне основных законов мироздания.

Легко представить себе, как в офисных пространствах будущего выстраивается рабочая архитектура: то есть такая высококачественная 3D-модель пространства, в которой маленькие фигурки, аватары офисных клерков сидят вплотную друг к другу посреди разработанных дизайнерами пейзажей. В таких локациях будут сбалансированы монотонность и детализация окружающих ландшафтов, обеспечен нужный уровень освещения и комфорта, чтобы работники могли концентрироваться на поставленных задачах, не отвлекаясь на раздражающие факторы, но при этом не засыпали от скуки.

Между клерками передвигаются огромные «призрачные» фигуры начальства, обозревая сверху их активность и ставя задачи. Работники видят, что за их работой следят «глаза» начальства, а современные эксперименты в области поведения человека показывают, что даже изображение глаз, направленных на зрителя, делает его поведение более эффективным. В нужный момент, если концентрация работника падает, он ощущает направленный взгляд начальника и может скорректировать свое поведение.

За работой офиса «с небес» наблюдают собственники, оценивая продуктивность компании, в режиме реального времени собственник или топ-менеджер способен «спуститься» на любой уровень предприятия и воплотится в аватаре любого размера – от клерка до CEO.

Работник в такой архитектуре четко осознает свой ранг, свое положение, равно как и положение любого обращающегося к нему сотрудника просто взглянув на него.

«Физическая» близость к «собратьям по труду» порождает ощущение психологического единства и родства с аватарами одного размера, но, когда необходимо «скорректировать» поведение работника, близость огромной фигуры не дает ему чувствовать свое превосходство.

Самое прекрасное, что каждый в компании выступает не только оператором станка, но сам является станком, своеобразной программой, ведь для каждого работника есть программный интерфейс (API), по которому работодатель или клиент может получить доступ к нужному функционалу такого сотрудника.

Работник никогда точно не знает, кем является аватар «начальника» — его руководителем, топ-менеджером, собственником компании или даже клиентом.

В настоящий момент нет никакого регулирования того, как и в каких пространствах должны работать люди. Как должна строиться архитектура такого пространства. Более того, дизайнеры и архитекторы должны предложить такие принципы, на которых в дальнейшем возможно построить такое регулирование.

Даже в этой антиутопической реальности есть много примеров того, как Meta-Worse Office Suite Kit помог решить вопиющие болезни общества.

Диспетчеры в аэропорту больше не ошибаются. Операторы военных дронов стали в сто раз меньше совершать ошибки, а медицинская помощь еще никогда не была так эффективна. Контроль за обучением студентов позволил повысить академические показатели и на ранних стадиях выявить ученых, обладающих соответствующим типом интеллекта. Те страны, которые решились на проведение судебных заседаний в виртуальной реальности, свидетельствуют о том, что в случае применения Mosk судьями их судебные решения стали более обоснованы и понятны (в наше время есть статистические исследования оправдательных и обвинительных решений, выносимых судьями до и после обеда, которые показывают, насколько субъективными бывают вердикты).

Акционеры Meta-Worse довольны и настаивают на том, что отдельные перегибы в использовании инструментов редки и никак не связаны с самим Mosk, а проблема раздувается «новыми луддитами» и «левацки» настроенными журналистами.

Оценивая перспективы внедрения виртуальной реальности в корпоративные системы, многие обращают внимание на сырость технологии и то, что текущее технологическое развитие не позволяет воспроизвести ни один из описанных сценариев.

Мне сложно согласиться с такими замечаниями.

Текущие «клавиатура, мышь и монитор» – причина массы болезней, они почти не изменялись с момента создания, а их влияние на здоровье сложно оценить положительно. Можно сказать, что технологии, которые сейчас используются для офисной работы, абсолютно сырые и недоработанные. Но так как они позволяют уже приносить прибыль, их использование стало обязательным.

В случае если будущее станет проявляться по описанному выше сценарию, никого не остановит неудобство для пользователей.

Возвращаясь в наше, не-антиутопическое время, я бы хотел обратить внимание на то, что ни один из описанных сценариев не противоречит действующему законодательству в сфере труда.

Средства разной степени «агрессивности» для слежения за продуктивностью работников – от программ тайм-трекеров до видеокамер в офисах – используются в индустрии уже сейчас. Корпорации тратят огромные деньги на разные архитектуры ранжирования и оценки персонала, создавая свои собственные «вселенные» и правила в них. Вокруг офисной субкультуры выросла индустрия по оборудованию open space помещений, философии синхронизации и связи работников.

При этом корпоративная культура (как будто обычной культуры недостаточно) рассматривается как благо, так как защищает работника от «корпоративного бескультурья», в котором дикари бездельничают, оскорбляют друг друга и тратят деньги компании неэффективно.

Законодательно «корпоративная культура» расценивается как внутренние нормативные акты, подчиненные государственным законам и нормам. Между тем, зачастую это параллельная реальность, в которой важные вопросы игнорируются или обходятся.

Есть реальная опасность того, что «метавселенные» будут примером игнорирования духа тех принципов, положений и гарантий, которых добилось человечество, и мы вступаем в новую эру эксплуатации и неравенства, только теперь с подтвержденным «моральным» базисом.