Всю свою осознанную жизнь я рвалась на сцену. Я чувствовала — это моё.
Но мама учила: «Не высовывайся, не лезь людям в глаза». Это было непринято. В школе любые попытки проявить себя пресекались учителями. Помните эти насмешки: «Что за выразительное чтение? Куда ты смотришь?» Фамильярность, обесценивание…
Неуверенность в себе усилилась после попытки стать певицей — было мне лет семь. Я пришла на прослушивание к какой-то сельской учительнице. Боже, как я хотела петь! Вы себе представить не можете. Мне нравилось выступать. Одна проблема: пела я так себе, потому что дома мне постоянно говорили: «Хватит орать!»
В общем, пришла я на прослушивание. А там, конечно, нужны были не просто желающие, а те, кто родился с талантом. Пусть стеснительный и затюканный, зато с голосом, как у Баскова. Меня никто не взял. А сельская учительница ещё и при всех пристыдила, нанеся очередную травму.
Со временем я стала избегать любых публичных выступлений. Стихи у доски каждый раз превращались в пытку. У меня была феноменальная память — я могла выучить стихотворение на перемене перед уроком. То же самое с пересказами. И я сейчас не жалуюсь, но постоянный стресс и унижения делали своё дело: я просто тараторила заученное и бежала с позорного места, лишь бы не слышать комментарии учителя о том, как «херово» я рассказываю.
Эта история до сих пор отзывается эхом, когда нужно выступить на совещании и я учусь забирать обратно своё право на сцену, пусть и маленькую.