Про работу IT-специалистом в Африке: как я каталась на крокодилах и перевоспитывала шовинистов, а потом попала в спецназ

Мне приходилось работать в Узбекистане, Грузии, Казахстане и многих других не совсем европейских и совсем не европейских странах, где совсем не уважают феминизм. Я приходила в коллективы на технарские должности, которые традиционно считаются мужскими.

Я работала и решала задачи без «яжедевочка», без толерантности, равноправия и ГМО, преодолевая огромное сопротивление агрессивной шовинистической среды. И раз за разом показывала этой агрессивной среде: ребят, я правда работаю не хуже вас. И ещё я могу конструктивно разрулить ряд ситуаций, в которых вы даже не пытаетесь найти решения, в бессилии орёте друг на друга, колотите кулаками по столам и выясняете, у кого тут что мощнее, и кто кого недостаточно уважает. Не хочу никого обидеть этим пассажем, но это мой опыт и сейчас я расскажу про него подробнее.

Начинался мой извилистый карьерный путь… в Африке. Конкретно — в Нигерии. В стране, хуже которой нет — так сказал мой попутчик в самолёте, когда я летела в Нигерию впервые.

Всем привет, на связи Ольга Павленко, партнёр бизнес-спецназа Амивео. Мы налаживаем операционные и бизнес-процессы компаний «в поле» – мы практики. Погружаемся в работу организации и своими руками налаживаем то, что сбоит: работу персонала, программное обеспечение, производственные процессы. Можем проанализировать процессы на производстве-в бизнесе и показать, где оптимизировать человеко-часы так, чтобы получить дополнительную прибыль в 14+ миллиона рублей к концу года. Или можем побыть вашим персональным Штирлицем на переговорах и выяснить, не вводит ли вас в заблуждение ваш потенциальный партнёр-сотрудник.

Когда я или управляющий партнёр Амивео Кирилл Тихонов выступаем на конференциях или пишем статьи о работе Амивео, к нам периодически обращаются люди, которым загорелось у нас работать. Буквально: «Дайте мне броневик и тапочки, я тоже хочу убивать ретромаразм на производстве! Я тоже хочу увольнять к фигам тех алкашей, из-за которых людям не доставляют их интернет-заказы! Ведь это так классно и весело!».

На самом деле наша работа трудна, занудна и весёлой становится только тогда, когда собираешь её в короткую историю для очередного кейса. Но самое главное – у нас очень специфический жизненный и карьерный опыт. Наши сотрудники – это в основном люди, которые жили и работали в очень разных странах, в очень разных коллективах, ныряли в бездны, от которых бежали все остальные, решали в этих безднах любые задачи, везде гордо выжили и приобрели уникальный опыт. Это люди, сильные именно своей разнонаправленностью, широким кругозором, способностью найти решение любой задачи в любой среде и культуре. Найти решение и настойчиво, и последовательно к нему прийти.

Мы не классические консалтеры, которые стоят целый день с яркими маркерами у доски и рисуют мудреные схемы управления бизнесом. И которые берут деньги именно за это концентрированное знание и за добрые советы по спасению бизнеса… А потом уезжают в закат, оставляя собственника чесать репу и не понимать: что же конкретно нужно сделать, чтобы бизнесу стало хорошо? Как внедрить эти добрые советы? Как конкретно наладить производство? Мы в Амивео – жёсткие и циничные практики, не советуем никому и ничего. А просто приходим, погружаемся в пучину проблем вашего бизнеса. И делаем сами то, что нужно. А оплату берём не за время «выступлений», а за реальные действия и реальные достигнутые результаты.

Итак, возвращаюсь к теме! История моего становления началась в Африке в начале двухтысячных.

Окончив факультет автоматизации и информатики Донского государственного технического университета в родном Ростове-на-Дону, в 2001 году я приехала в Москву и устроилась инженером техподдержки в московском офисе британской компании Protek Flagship (разработчик программных систем для управления коммуникационными сетями). У меня не было собственного жилья, зато было понимание, что строить карьеру и получать по-настоящему хорошие деньги нужно, не сидя на попе в Москве, а помогая компании внедрять свои системы где-нибудь за пределами цивилизации.

Это там, в глуши – надбавки за сложность и страшность, это туда, в дикость, могут отправить человека, ничем пока для компании не примечательного – на работу с «жирненькими» европейскими направлениями не пробиться, туда уже стоит очередь из продвинутых и заслуженных сотрудников.

И вообще, мне было интересно. Как оно там, за горизонтом?

И вот случился у Protek Flagship целый ряд контрактов на африканском направлении. Компания подписалась развивать сотовую связь на Чёрном континенте: тянуть провода, ставить коммутаторы, настраивать сервера, программное обеспечение, биллинг…

Продвинутые и заслуженные сотрудники моментально впали в буйство: не поедут они в эту *опу Африки: там малярия, жёлтая лихорадка, грабежи и разбой, там будут их кусать, бить и обижать!

– Гм, – скромно сказала я, – А можно мне?

– Можно! – ответили из дирекции, – Если поедешь в Нигерию настраивать биллинговые системы.

– Поеду! – тут же ответила я, не подозревая, на что подписываюсь.

Всё организовалось быстро: документы, интервью с нигерийским послом для получения визы, прививки – и вот я сижу в самолёте, который несёт меня… нет, не в Нигерию, а во Францию – предстояла пересадка в Париже. В самолёте я разговорилась с соседкой и, слегка нервничая (ибо уже успела полистать инструкцию по безопасности, о которой скажу ниже) сообщила соседке, что лечу работать в Нигерию.

Тут же с кресла в ряду перед нами поднялся сумрачный мужчина и уставился на меня, как на городскую сумасшедшую, которую непонятно зачем отпустили гулять без намордника.

– Какой нехороший человек отправил вас в Нигерию?

– А что? – ещё больше напряглась я, – Такая плохая страна?

– Хуже нет, – веско ответил мужик и пропал из виду.

Тут мне немного захотелось выйти из самолёта и убежать домой под кровать, но стоп-крана не было и пришлось лететь дальше.

Да! А ещё там могут убить, ограбить или заразить какой-нибудь гадостью, от которой придётся лечиться годами. Восторг, правда? (нет)

Большая часть населения Нигерии живёт за чертой бедности, хотя у страны высокие доходы от экспорта нефтепродуктов в Западную Европу. В Нигерии безумная коррупция и безумный разрыв между бедными и богатыми, многие люди выживают кое-как на условные 50 долларов в месяц. Более половины населения Нигерии занимается сельским хозяйством, никем и никогда не подсчитанные миллионы человек живут в крупнейших на континенте трущобах в столице Нигерии Абужде. Не очень удивительно, что многие норовят обмануть или ограбить приезжего – мы просто арабские шейхи по сравнению с абсолютным большинством нигерийцев! В первый же мой визит не успела я выйти в зал прилёта – меня «нагрел» на 100 долларов… служащий аэропорта. Честное слово – служащий, в форме! Он заявил, что я должна оплатить дополнительный визовый сбор – 15 долларов, я дала этому человеку купюру в 100 долларов, служащий ушёл за сдачей, и больше я его не видела. И это ещё цветочки!

Крайняя бедность населения делает страну очень небезопасной. Похищение иностранца ради выкупа – обычная история в Нигерии. Перед первой поездкой работодатель выдал мне брошюру с правилами безопасности для сотрудников, листах эдак на тридцати. Я много раз пыталась прочитать эти правила, но никогда не доходила дальше пятой страницы – очень страшно становилось.

Не выходи из аэропорта без сопровождающих – без билета тебя не впустят обратно, а на улице с тобой тут же случится грабёж, убийство, ещё что-нибудь недоброе.

Не смотри людям в глаза, это воспримут как агрессию.

Не разговаривай с незнакомцами. Никогда.

В отеле не открывай дверь даже персоналу, если только ничего не заказывала в номер.

Помни, что «sugar lady» – это оскорбление примерно того же уровня, как для чернокожего в США слово «nigga» – правда, мы без понятия, что ты можешь сделать, если тебя оскорбят.

Помни, что в Нигерии ненавидят белых и своё тяжёлое колониальное прошлое. И юаровцев. И земледельцев. И кочевников. И вообще людей. Поэтому в стране за последние несколько лет произошло восемь военных переворотов подряд, а 400+ местных племён отчаянно и неуёмно враждуют между собой.

Но всё будет хорошо, потому что ты, наш дорогой сотрудник, будешь жить и работать в самом безопасном месте: финансовом и деловом центре Нигерии, на охраняемом острове Виктория, и у тебя, по сути, очень простая задача: не умереть по пути от аэропорта до Виктории!

Я запомнила на всю жизнь свою первую поездку из аэропорта в отель в сопровождении автоматчика – автоматчиков в обязательном порядке нанимала для нашей охраны компания MTN Nigeria, с которой мы сотрудничали в Африке. Все 27 километров до отеля автомобиль нёсся на бешеной скорости, а мои сопровождающие зорко высматривали – не видно ли где пары джипов, которые сейчас возьмут нас в «клещи», убьют водителя и примутся деловито потрошить мой багаж? Грабежи, убийства, похищения – скучный вторник для нигерийцев!

В Нигерии самое многочисленное население среди африканских стран и с самыми высоким темпом прироста. В 2001 году, когда я приехала в Нигерию впервые, там проживало около 125 миллионов аборигенов, а в 2020 году – уже более 200! В традиционных нигерийских семьях – не менее семи-десяти детей, а то и пятнадцать, а то и больше! Помню, как меня удивил главный признак «европеизированного» нигерийца: у него «всего» два-три ребёнка.

Большая часть населения Нигерии не имеет доступа к чистой воде и элементарной медицинской помощи. Не менее трети нигерийцев – неграмотны. Централизованными электросетями покрыто менее половины территории страны, так что Нигерия – страна дизельных генераторов. Наш остров Виктория среди этого средневековья – как кусочек другого мира, и мы с коллегами работали в этом кусочке другого мира вахтами. Шесть недель в Нигерии – две недели передышки в Москве. Снова шесть недель в Нигерии, где практически вся жизнь замкнута в кольцо между офисом, куда возят корпоративным автобусом, и отелем.

И это ещё мы, офисные работники, были в большом выигрыше перед работниками полевыми, которые занимались физической инфраструктурой в поездках по стране! Кроме всего прочего, мы жили на территории племени земледельцев, исповедующих христианство. Они более терпимы к чужакам, чем кочевые племена и нигерийцы-мусульмане.

В 2001 году, когда я оказалась в Нигерии, в стране бурно развивалась сфера беспроводной связи, охватывая всё более широкие слои населения. В стране дизельных генераторов многим людям приходится заряжать свои телефоны за деньги, в специальных будках – тем не менее, появлялись новые и новые офисы обслуживания, продавалось всё больше сим-карт, увеличивался выбор тарифов и сервисов. У меня была ответственная и кропотливая техническая задача – настраивать программное весь софт для обслуживания стремительно растущего числа абонентов.

Как я уже говорила выше – с инструкцией от работодателя пришлось разбираться на месте. Моих правил гораздо меньше тех тридцати страниц брошюры. Итак:

1. Просто помните, что в любой момент вас могут ограбить или убить.

Аэропорт, отель, деловые и финансовые центры страны – самые безопасные зоны. Но не абсолютно безопасные! Например, был такой отель Radisson Blu в Бамбако, где мы проживали во время работы даже не в Нигерии, а в куда более благополучном Мали. В 2015 году туда ворвались террористы и убили более двадцати человек, включая шестерых сотрудников российской авиакомпании «Волга-Днепр».

Но всё же в африканских отелях, в аэропортах и финансовых зонах типа острова Виктория настолько безопасно, насколько это вообще возможно по меркам каждой конкретной страны. И вот, с одной стороны, постепенно привыкаешь к мысли, что в любой момент с тобой может случиться плохое – от грабежа до убийства, от теракта до военного переворота – один такой произошёл в Кот-д'Ивуаре, когда там работали наши ребята. Привыкаешь к опасности! Но расслабляться всё равно не надо. Следи за собой, будь осторожен, что называется.

2. Общее для любой африканской страны: каждое насекомое и каждая лужа опасны для вашего здоровья. Буквально.

Укус комара может отправить вас в нокаут – малярия повсюду. Что бы с тобой ни произошло – африканские врачи рвутся в первую очередь полечить тебя от малярии, а дальше будет видно. Есть препараты, которые снижают риск развития этого заболевания (например, таблетки Lariam), но принимать такие препараты нужно постоянно, по графику, а побочки от них дикие, вплоть до параноидальных реакций, галлюцинаций, суицидальных порывов. Как вы понимаете, баланс рисков не выглядел привлекательным, и никто из нашей команды эти препараты не принимал.

А ещё в африканских странах есть опасность, просто наступив в лужу, подхватить паразита – неразличимого глазом червячка, вызывающего шистоматоз. Такими червячками заражены почти все африканские стоячие водоёмы. Паразиты через кожу проникают в мелкие сосуды человека, по ним мигрируют в мочевой пузырь или печень и бодро там размножаются, вызывая сыпь, лихорадку, интоксикацию, поражение внутренних органов и прочие неприятности. Один такой паразит может жить в теле человека более двадцати лет! В некоторых регионах Африки шистоматозом заражено всё население поголовно, однако аборигены переносят его куда легче белых, нередко вообще бессимптомно. А ты, белый человек, следи за собой и будь очень-очень осторожным!

3. Не выходите из аэропорта без своих сопровождающих. Ни под какими предлогами вообще.

Ожидайте специально обученных людей, которые должны вас встретить и доставить по месту назначения. Никого не слушайте. Не бегите за умирающими собачками, выползающими в двери. Снаружи с вами действительно может произойти всё что угодно, служба безопасности аэропорта за вас не отвечает с того момента, как вы покинете здание.

4. Перед поездкой наменяйте мелких денег и забудьте о кредитках.

Два-три доллара (или купюра в 100 нигерийских найр) – этого достаточно, чтобы решить большую часть вопросов с сервисом и взятками. Взятки – часть нигерийской культуры, об этом – в следующем пункте. Не пользуйтесь кредитками никогда: в Нигерии воруют всё, включая номера ваших карт.

5. Учитывайте убойное сочетание очень высокой коррупции и слабости центральной власти.

Сами собой никакие процессы не работают, и жаловаться некому. Большинство бытовых вопросов в Нигерии решается так: нужно узнать, кому именно сейчас следует помахать купюрой в 100 найр, ибо подход нигерийцев предельно прост: хотите легко решить рядовой вопрос – дайте пару баксов. Не хотите – сопрём сто и насуём палок в колёса.

Через несколько месяцев поездок туда-сюда, в очередной раз прилетая в Нигерию, я уже знала, кому в аэропорту нужно дать стонайровую купюру, чтобы пройти паспортный контроль в обход очереди и среди белозубых улыбок, а потом нас провожали в тихую комнату, где мы ожидали сопровождающих от MTN Nigeria. Ещё одна купюра в 100 найр потом помогала нам пройти досмотр в обход следующей очереди. И так во всём.

6. Приготовьтесь развлекать себя самостоятельно

В один из немногих дней, когда из нигерийского отеля нас вывезли на «экскурсию» на закрытый пляж, в Лагосе взорвался склад с боеприпасами. Как раз в момент, когда снаряды начали детонировать, мы проплывали неподалёку от склада в моторной лодочке. В тот день (январь 2002 года) погибло более тысячи человек, а я узнала, с каким звуком свистит шрапнель над головой. Африка…

Так что: книги, фильмы, настольные игры, рукоделие, какие-то материалы для саморазвития, для творчества – тащите с собой всё, что может вас развлекать, отвлекать и занимать. Иначе рано или поздно нелёгкая вас понесёт на поиски приключений, и хорошо, если дело закончится лишь глотком коктейля с клофелином в ближайшем баре.

7. Если у вас нет стрессоустойчивости – вам не нужно ехать в Нигерию.

Среда здесь очень агрессивная, и стресс становится фоном твоих будней, чем бы ты ни занимался. Людям нервическим, мнительным, несамостоятельным, не умеющим абстрагироваться, уходить во Внутреннюю Монголию, не уезжать кукухой в ограниченном пространстве и переваривать постоянные волны негатива – таким людям не нужно ездить в Нигерию. В Африке есть куда более приятные, дружелюбные, безопасные страны – например, Буркина-Фасо, ЮАР, Мали, о которых кратко расскажу ниже. Вот в Буркина-Фасо может съездить и «Я же девочка», и «Я у мамы дивергент», и бабулин сладкий пирожочек, и прочая инфантильная российская фауна. Но в Нигерию – нет, нихт, ни в коем случае!

Чтобы ехать в такие условия и с риском для жизни заниматься там рутинной работой за зарплату в два-три раза выше обычной – нужно быть человеком со специфическим складом характера. Среди нас, специфических, даже была какая-никакая конкуренция!

Хотя для абсолютного большинства людей подобные риски неприемлемы в принципе, и я сегодняшняя едва ли согласилась бы на такую поездочку.

На проекте в Нигерии работал натуральный интернационал: англичане, русские, арабы, юаровцы, сами нигерийцы. Все люди – очень разной культуры и ментальности, разноязыкие, очень неодинаковые по темпераменту. Руководил проектом араб из ЮАР.

В самом начале на проекте работал плюс-минус «белый» офис: высококвалифицированные, дорогие экспаты, которые могут создать, поднять, настроить сеть и поставить все процессы на «рельсы». По мере того, как решаются задачи создания и первичной настройки сетей, то есть спустя год, полтора, два и более – процессы понемногу передаются в руки местных специалистов. Если именно в этой стране не находятся квалифицированные кадры – ищут в соседних, например, не в Нигерии, а в Того или Уганде.

Русские сидели на проектах долго. Среди экспатов мы, конечно, были самыми дешёвыми специалистами – сотрудники из Западной Европы дороже, но любили нас не только за это. Наш человек, если хоть немножечко загорелся каким-то проектом, какой-то задачей, если подружился с людьми, с которыми делает одно дело – немедленно начинает считать проект делом чести. Наши ребята готовы были перерабатывать, если нужно, готовы были разбираться в не совсем своей области без всяких «мне за это не платят» – не за страх, а за совесть, что называется.

Другие сотрудники, европейцы и юаровцы – у них совсем другой подход, они пальцем не пошевелят, если это не входит в сферу их компетенций. Буквально! Помнится, коллега-англичанин не пожелал мне показать, в какие хитрые места в офисе упрятаны розетки, куда можно воткнуть ноутбук. «Это не моя работа, задай свой вопрос айтишнику», – безмятежно посоветовал коллега. Я тогда подумала, что меня подвёл мой английский и коллега что-то не то услышал, потому переспросила:

– Ты ведь где-то заряжаешь свой ноут? Просто ткни пальцем в то место в стене, у которого заряжаешь ноут, пожалуйста.

– Я не должен этим заниматься, – повторил коллега, глядя на меня с недоумением, – Позвони в техподдержку, и они решат твой вопрос.

Нет, у этого человека не было ко мне личной неприязни: два дня спустя он пытался напроситься в мой номер «на чашечку кофе». Это именно разница в отношении к делу: есть мой фронт работ, а есть не мой фронт работ, и за пределами своих компетенций я принципиально не буду делать вообще ничего. Вообще. Ничего.

Для меня подобное – не в порядке вещей. Для меня, как и для моих соотечественников, нормой было и остаётся восприятие команды как общности людей, решающих одни задачи, поддерживающих друг друга. Да, мы, ребята из России, нередко перерабатывали. Если нам говорили, что наша команда отвечает за выполнение определённой задачи к определённой дате – мы всё выполняли в срок. Если возникал какой-то проект с условным грифом «Внезапно!» – мы включались в него и работали на совесть. Да, мы знали, что нас ценят в том числе потому, что мы перерабатываем, не требуя доплат и преференций, потому что поставленная задача – это для нас в каком-то смысле высота, на которую нужно подняться – ну а ради чего ещё мы все сюда припёрлись?

Зато мы непрерывно прокачивали собственные навыки и могли расти дальше – ввысь и вширь, а не просто сидели и выжимали досуха уже имеющиеся у нас компетенции!

Помните, я говорила, что в Нигерии очень важно узнать, кому дать купюру в 100 найр, чтобы вопрос решился благополучно и быстро? В этой стране, среди прочих навыков, я за несколько месяцев научилась быстро устанавливать неформальные связи и безошибочно находить правильных людей для успешных коммуникаций (взятки сурово порицаю, если что).

Доброжелательному отношению местных ко мне поспособствовало то, что я из России. Вот британцев тут сильно не любят после сотен лет колонизации, но к России в Нигерии куда более лояльное отношение. Местные уверены, что у нас в стране – такая же хтонь и нищета, как в Нигерии, только в России ещё круглый год лежит снег, потому невозможно жить под пальмой, и это колоссальное горе. Потому многие местные быстро стали называть меня сестрой – мол, мы с тобой одной крови, одинаково несчастные и обездоленные… но 100 найр давай, конечно.

В Нигерии я проработала 2,5 года. Сменить место дислокации на более приличную африканскую страну мне помог случай.

Как я говорила, проектом в Нигерии руководил араб из ЮАР — Рашид. Как истинный арабский шовинист, он вынес меня, женщину, за скобки: не смотрел на меня, не здоровался со мной, заговаривал только в случае крайней необходимости. Я, вероятно, была в его глазах чем-то вроде аквариумной рыбки гуппи, неведомо как оказавшейся в числе технарей на проекте. Так было в течение многих месяцев моей работы в Нигерии.

А потом у нас начал буксовать сложный проект, и сам Рашид не мог вернуть ситуацию в конструктивное русло. Раз за разом мы срывали сроки, заказчик наливал глаза кровью, все нервничали и орали друг на друга, ситуация потихоньку уходила в неконтролируемый штопор.

Почему так случилось – потому что конкретно та ситуация не могла решиться в русле переговоров, планов, графиков и раздачи люлей – проблема была в людях, работающих на проекте. Руководителю требовалось немножко тонкости и понимания человеческой психологии – а в этом всё-таки женщины разбираются лучше мужчин. В среднем, конечно. Есть исключения. То есть отдельно взятый мужчина может считать ОБВМ (Офигенно Богатый Внутренний Мир) другого человека лучше, чем это сделает какая-нибудь отдельно взятая женщина, но в среднем, по моему опыту, женщины точнее и тоньше чувствуют других людей. Рашиду требовалось именно проникнуть в ОБВМ сотрудников, и Рашид оглядывался по сторонам в поисках человека, который умеет это лучше него самого.

Однажды Рашид подошёл ко мне в коридоре, где никто из коллег нас не видел.

– Ольга, озвучь мне свою точку зрения: что происходит на проекте, почему задачи перестали решаться, ведь недавно заказчик был счастлив? Что изменилась?

Своим вопросом Рашид меня, мягко говоря, удивил. Чтобы араб спросил совета женщины, причём по деловому вопросу из «мужского» мира! Рашид отодвинул в сторонку свой заскорузлый арабский менталитет, выдвинул на первый план интересы бизнеса. Для меня это было вау-вау!

Я честно высказала своё мнение: вот те и эти сотрудники просто тормозят дело и расхолаживают других, этих людей нужно поменять местами – сейчас каждый из них выполняет откровенно не свою работу. Эти – просто недостаточно компетентны для выполнения задач, которые вы на них взвалили, но признать это ртом не могут и запутывают ситуацию ещё больше. А вот тех ребят хорошо бы отправить домой отдохнуть, взяв на их место других, бодрых и полных сил – например (я назвала инженеров из Москвы, которые, на мой взгляд, способны решить задачу).

Рашид последовал моему совету – уж не знаю, какие руки он выкрутил московским инженерам, чтобы затащить их работать в Нигерию. Но поменяв местами часть сотрудников и кое-кого отодвинув в сторонку, Рашид натурально спас проект – в итоге всё было настроено, охвачено, запущено в срок.

Пожалуй, этот случай стал первым на моём пути к пониманию тезиса, который я сформулировала словами намного позднее: управление проектом = управление людьми, и главное – поставить подходящих людей на подходящие места.

Сейчас, уже будучи в бизнес-спецназе Амивео, мы много занимаемся именно этим: часто именно работа с кадрами помогает спасти и конкретный проект, и целый бизнес. Вот, например, в нашем кейсе про бизнес-войны была очень показательная история: мы спасли ключевой для заказчика проект именно потому, что правильно определили пятерых ключевых для проекта сотрудников. Ну и смогли их мотивировать на дикие кранчи, выбив для них повышение зарплаты в три раза, конечно.

Но вернёмся обратно к моему африканскому опыту начала 2000-х. В наших повседневных взаимоотношениях с Рашидом тогда ничего не поменялось, он по-прежнему со мной не здоровался и не говорил мне слова сверх необходимого. До одного светлого дня, когда стало понятно, что проект спасён. Тогда Рашид снова подошёл ко мне и сказал: «Спасибо».

А я нахально воспользовалась случаем и тут же попросила сделать кое-что в качестве ответного доброго жеста: перевести меня из Нигерии на проект в другой стране. В любой. Потому что тот мужик, который обратился ко мне в самолёте, летящем во Францию, знал, что говорил: «Нигерия ужасна». И я, хотя по-своему получала удовольствие от работы в диких условиях, всё-таки очень устала от Нигерии. Хотя впоследствии немного скучала по ней.

В отличие от Нигерии, где мы налаживали программное обеспечение активно растущей системы сотовой связи, в Буркина-Фасо и Мали требовалось обновить устаревшие системы операторов связи Onatel и Malitel. Мы решали задачи по миграции сетей и данных, много работали с аналитикой. Поскольку мы развивали проекты государственного значения, государством же и спонсируемые, то были очень, очень важными людьми. Даже министр связи запросто мог приехать в наш дом, чтобы поздравить нас с каким-нибудь праздником!

Буркина-Фасо переводится как «родина честных людей», и это действительно так. Здесь вас не пытаются надурить и не вымогают деньги. После изумительно тотально коррумпированной Нигерии меня просто оглушила история с таксистом, который вёз нас с коллегами из аэропорта. У таксиста не оказалось сдачи с крупной купюры, на что мы сказали: «Ну ладно, оставь себе», но таксист вернулся в наш отель через час и оставил сдачу у портье.

В Буркина-Фасо чисто и спокойно, аборигены всеми силами сохраняют и состояние дорог, построенных французскими колонизаторами, и целостность зданий. Люди добросовестно трудятся, растят урожай на глинистой почве, искренне любят всё вокруг: свой маленький домик, маленький урожай, простую еду, шумную общину, бамбуковую хижину…

В отельных номерах в Буркина-Фасо живут ящерки, которые помогают бороться с насекомыми – приезжие часто возражают против безобидных ящерок. Почему-то малярийные комары им нравятся больше.

В этой стране смело можно поездить по окрестным деревням, напитаться африканской экзотикой по самую макушку и даже покататься на крокодилах. Да, сейчас я с трудом верю, что пишу это, но в Буркина-Фасо меня возили к Озеру Священных Крокодилов. Одного такого «священного» немедленно приманили куриным мясом и, придержав рептилию за хвост, скомандовали мне: «Садись!». Мой провожатый сделал несколько снимков, потом подождал, пока я сфотографирую каждого крокодила и каждую черепаху в озере. Рассказал про погребальные обряды – крокодилов тут хоронят, как людей. Признался, что до смерти боится крокодилов вообще-то, а ту огромную зверюгу держал за хвост только ради почтения к гостье…

Буркина-Фасо я рекомендую всем, кто хочет относительно безопасно изучить африканскую экзотику и получить море впечатлений.

В Мали тоже неплохо, и там своя экзотика: голубое озеро Тимбукту – а в Африке нет ничего ценнее чистой пресной воды, поклонение марабу – которые не птицы, а колдуны, множество предсказателей, готовых узреть ваше будущее и даже улучшить его, принеся в жертву, к примеру, муфлона… Муфлона купите вы, и сразу после жертвоприношения родственники колдуна схомячат зверюшку. Не пропадать же добру! А не хотите муфлона – «починить» ваше будущее можно зерновой кашей, которую тоже, конечно, сожрут. Ритуалы очень зрелищные, с барабанами, песнями и плясками. А сувениры тут продаются попарно. Только вам про это не скажут, пока вы не купите одну статуэтку или маску – вот после этого продавец и поведает, что без второй «половинки» сувенир будет ужасно дисгармоничен, и сердце торговца этого не может выдержать. Ну купите-купите второй, хоть за полцены!

Лично мне работа в Буркина-Фасо и Мали, помимо моря впечатлений, принесла очень полезный навык: доносить до людей совершенно любую информацию. Находить подчас не самые очевидные инструменты – но доносить. В этих двух странах вообще пришлось много выделываться с коммуникациями, ведь Буркина-Фасо и Мали – франкоговорящие, а я не знаю французского. При этом местные инженеры могли ещё и не иметь каких-то компетенций – и это усложняло дело, поскольку с техническими тонкостями переводчик не всегда мог помочь. Многое приходилось рисовать на досках, изображать лицом, руками и подручными инструментами. Во многом спасала, конечно, универсальная терминология – но в Буркина-Фасо и Мали я здорово отточила навык быстро доносить до кого угодно нужную информацию любой сложности.

Эти навыки, выработанные в то время, очень помогают мне сейчас в Амивео. Предельно понятно раздать задачи новой команде, которая пока плохо разбирается в теме и не знает специфической терминологии. Донести пожелания руководства до коллектива работяг в такой форме, чтобы работяги не только поняли задачу, но и прониклись её нужностью и важностью. Даже несмотря на то, что говорите вы на разных языках…. Организовать быстрое обучение и переобучение новой проектной команды. Мотивировать сотрудников. Сподвигнуть их развивать навыки, которые потом помогут им же расти по карьерной лестнице. Убедить людей новым взглядом посмотреть на знакомые процессы, проникнуться ответственностью за результат… Вложить в голову буяну, которого боится весь коллектив, мысль, что он слишком хорош для этой компании, и хорошо бы ему уволиться нафиг, чтобы найти достойные себя вызовы где-нибудь в другом месте.

Всё это так или иначе связано с задачей донести нужную информацию до нужных людей. И хотя я – в первую очередь технарь, но работой с людьми занимаюсь в Амивео тоже очень много. И как раз в Буркина-Фасо в начале 2000-х я поняла, что возможно точно и быстро объяснить кому угодно что угодно, несмотря на языковые, культурные и прочие барьеры. Нужно лишь правильно выбрать способы коммуникации, ну и немного настойчивости и понимания основ человеческой психологии.

Примерно год спустя я достигла высшей точки своей африканской карьеры – меня перевели работать в офис компании в ЮАР, откуда курировали все проекты на континенте.

Суммарно я провела в Буркина-Фасо, Мали и ЮАР около полутора лет.

Итак, повторюсь. Управление проектом = управление людьми. Задачи, планы, сроки, этапы – это всё правильно и прекрасно, но главное в проекте – поставить правильных людей на правильные места. А людей, которые не хотят или не могут выполнять определённые задачи – нужно убрать или перевести на другие задачи, где эти люди принесут смысл и пользу.

В Африке, где постоянно менялись проектные команды, я наблюдала со всей наглядностью: люди решают почти всё. Бывало, что на проекте оказывались ребята, которые просто не могли выполнить поставленные задачи. Бывало, что один-два ленивца расхолаживали весь коллектив. Иногда простой перестановкой сотрудников-«слагаемых» быстро решалась задача, которую прежде команда едва тащила, надрываясь и падая. Причём я могла анализировать всё это, зная людей не только по их поведению на рабочих местах, но в объёме: во всей красоте проявления характеров, темпераментов и предпочтений – ведь все мы жили в одном отеле и постоянно были друг у друга на глазах.

И вот я знала, что Риан из ЮАР – аккуратный, хорошо справляется с не очень масштабными алгоритмизированными задачами. И я понимала, что большую ошибку делает руководство, поручая Риану подменить на проекте Василия из Питера, работа которого связана с постоянным принятием мелких, но решений. Или, например, когда Дмитрий рассказывал руководству, какие эпические сложности он испытывает с настройкой оборудования вот уже пятнадцать дней подряд – я понимала, что все пятнадцать дней Дмитрий просто, по сути, пинает балду.

Прежде чем добавлять специалистов на какой-то фронт работ, нужно убедиться, что сейчас на этом фронте каждый сотрудник – максимально на своём месте. Что люди не жрут кактус, ежечасно ломая себя и заставляя решать задачи, которые решать не умеют или не хотят. Что сотрудники не валяют дурака, а реально не справляются с объёмом. Что процессы под сотрудников выстроены правильно.

Знаете шутку: «Если у вас есть работа для 10 человек, то 8 человек выполнят её лучше, чем 12»? Вот это не шутка. Прийти на место и увидеть, где пробуксовывает проектный конвейер – это как минимум полдела, а иногда и четыре пятых. Иногда очень простой, одношаговой перестановкой людей на проекте можно добиться повышения эффективности в несколько раз, и я не преувеличиваю.

Ну и давайте ближе к теме моей текущей деятельности. Приведу пример из недавнего опыта в Амивео. В одной поликлинике, когда мы занимались другой задачей, нас попросили глянуть, что можно сделать с очередью в прививочный кабинет, где люди уже три дня буквально танцуют друг у друга на головах. Я пошла и посмотрела, как организован процесс приёма пациентов: есть один кабинет, где проверяют-продлевают-переоформляют полисы ОМС, и после проверки полисов отправляют человека делать прививку. В кабинете одновременно может находиться только один пациент. Продолжать?

Да, я просто вынесла в коридор стол с сотрудником, который проверяет полисы, и очередь рассосалась за час.

Логичный вопрос: руководство поликлиники – совсем глупое и не могло этого сделать само? Руководство не глупое. Руководство не пришло в кабинет и не понаблюдало за процессом в течение 15 минут. Руководство действовало привычно, в русле езженной колейки. Замыленный взгляд – это вообще типичная проблема руководителей любого уровня. Неважно – госструктура или частная компания. Именно потому мы всегда говорим, что чаще всего невозможно решить проблему, находясь ВНУТРИ проблемы, являясь частью системы, которая проблему породила. Требуется свежий, не замыленный взгляд. И, конечно, это должен быть взгляд человека системного, который понимает, как из кубиков-деталек складываются производственные процессы. И если человек, понимающий природу производственных процессов, просто придёт и свежим, не замыленным взглядом посмотрит на процесс вживую, на месте – он легко поймёт, в чём баг системы, непринуждённо поставит правильного человека на выполнение подходящей для него задачи или вынесет один-единственный стол в другой кабинет, тем самым увеличив производительность в три раза.

И, хотя я технарь, для меня, начиная с Нигерии и по сей день, работа с кадрами – любимый и суперувлекательный квест. Вот вроде игры, где на старте тебе выдают раму от картины, селёдку в пряных травах и голубую ленту, и говорят: «А теперь придумай, как при помощи всей этой лабуды открыть амбарный замок». Я всегда ловлю кайф, когда удаётся решить сложный производственный затык наших клиентов не внедрением нового ПО или оборудования, или технологического процесса, а банальной перестановкой сотрудников, составляющих сердце этого процесса.

Сейчас у меня, конечно, очень прокачан навык видеть людей: я быстро понимаю, как найти с ними общий язык, для кого какая мотивация хороша (деньги, интересные задачи, почести, комбинации вариантов), какие виды работ какому человеку ближе, какая степень взаимодействия с другими людьми ему комфортна.

Возвращаясь к вопросу о том, кого берут в космонавты – то есть в бизнес-спецназовцы Амивео.

Все наши сотрудники – крутые эксперты с большим жизненным опытом в разных странах и ситуациях, некоторые наши ребята даже попадали в военные действия. Благодаря разноплановому и сложному опыту, полученному в разных странах, в разных культурах, где эти люди добились успеха – они быстро найдут решение вообще в любой ситуации.

Для нас важен именно опыт людей, которые приходят к нам. Нам важно, где и как эти люди боролись и выживали, справлялись и побеждали.

Я рассказала про маленький кусочек из начала своего пути, который в итоге привёл меня к Амивео. Готова выслушать ваши истории или поделиться ещё какими-нибудь лайфхаками по выживанию в Африке.

Спасибо, что дочитали до конца!

Жду вас в комментариях!