Обзор книги «Бредовая работа. Трактат о распространении бессмысленного труда»

Краткое содержание книги: анархист рассуждает о том, что если твоя работа не приносит удовольствие тебе и пользу другим, то она бредовая.

Автор книги: Дэвид Гребер, американский антрополог, общественный деятель, анархист, писатель.

Автор обзора: Айта Лузгина, digital-агентство «Интериум».

Книга выросла из эссе Дэвида Гребера 2013 года «О феномене бредовой работы», которое вызвало бурю обсуждения по всему миру.

Определение бредовой работы: это настолько бессмысленная, ненужная или вредная форма занятости, что даже сам сотрудник не может оправдать ее существование, хотя в силу условий найма он чувствует необходимость притворяться, что это не так.

Бредовая работа не равна дерьмовой работе, последнее — это вполне полезная работа, но с плохими условиями труда и плохим имиджем (уборщики, обслуга и тд).

В 1930 году Кейнс предсказал, что к концу века современные технологии позволят нам сократить рабочую неделю до 15 часов. И это реально произошло, только мы почему-то по-прежнему работаем 40-50. Почему? Отчасти потому, что правящему классу невыгодно держать на свободе огромный слой населения (печальный опыт культурных революций 60-х годов). Отчасти потому, что население кратно выросло, а ручной труд уже далеко не так необходим, но тогда чем занять людей?

5 видов бредовой работы:

• Шестерки: должности, существующие лишь для того, чтобы подчеркнуть статус вышестоящих должностей — разного рода секретари и помощники.

• Головорезы: те, кто навязчивым и агрессивным образом пытается навязать нам необходимость потребления чего-либо (преувеличивая ценность этого) — например, рекламщики или менеджеры колл-центров.

• Костыльщики: те, кто исправляют изначально некачественные решения, которые возникли из-за того, что всем было плевать. «Как если бы домовладелец, обнаружив протечку в крыше, не стал бы нанимать кровельщика, а подставил бы под дыру тазик и нанял бы на полную ставку человека».

• Галочники: выполняют работу просто для галочки, для того, чтоб компания могла заявить о том, что такая работа выполняется. Яркий пример — комиссии по расследованию чего бы то ни было.

• Надсмотрщики: это противоположность шестёрок, то есть ненужные начальники + генераторы бреда.

Поразительно, как много видов работы существует просто потому, что ограниченное число людей договорились, что они должны существовать, более того — важны и полезны. По сути это результат негласного общественного договора: в какой-то момент мы решили, что корпоративное ТВ — это классно, и все стали его у себя вводить, потому что «ну у этих же есть — почему у нас нет?». Хотя нужно оно совсем немногим.

Автор уверен, что большинство из нас заняты бредовой работой. Но какая вероятность того, что, предоставь нам свободу, мы бы начали заниматься чем-то не бредовым?

Как определить полезность той или иной работы? Полезна ли работа уборщика в Бангладеше, где люди привыкли лавировать между кучами гниющего пластика? Гребер понимает, что нет объективных критериев бредовой работы: в конце концов, его профессию антрополога точно так же можно назвать бредовой. Но Гребер предлагает говорить не от своего лица, а от лица огромного числа людей, которые считают свою работу бредовой. От лица корпоративных юристов, администраторов, пиарщиков, страховщиков, судебных приставов и так далее.

По мотивам вышедшего в 2013 году эссе Гребера в Великобритании и Голландии провели опросы, которые дали почти одинаковые результаты: почти 40% людей считают свою работу бесполезной.

Бредовая работа существует как в государственном, так и в частном секторе — как минимум потому, что эти 2 формы трудовой деятельности давно переплелись друг с другом. У большинства госкомпаний существует множество частных суб-, субсуб-, и субсубсубподрядчиков, которые также выполняют бредовую работу.

Контраргумент либерального сообщества: рост числа бредовых должностей действительно есть, но он происходит из-за вмешательства государства: сам по себе рынок не может так поступить, он же основан на эффективности. Гребер снимает этот аргумент примером про американские университеты: за 30 лет с 1975 по 2005 годы количество административного персонала в государственных вузах выросло на 66%, а в частных — на 135%.

Социалистические режимы с их политикой всеобщей занятости создали миллионы фиктивных рабочих мест для пролетариев. Капиталисты с их принципами эффективности (которые почему-то распространились только на трудовые слои населения) создали миллионы фиктивных рабочих мест для белых воротничков.

Бредовая работа делает нас несчастными потому, что в каждого ребенка заложен механизм получения удовольствия от ощущения себя причиной чего-либо (1901 год, Карл Гроос, «удовольствие быть причиной»). Когда мы понимаем, что наша работа бесполезна, что она не является причиной чего-либо, мы огорчаемся.

Парадигма покупки времени за деньги появилась только к 18 веку, когда вообще стало уместным измерять время деньгами — и наоборот. Поговорка «время — деньги» относительно новое изобретение. До 18-19 вв у людей почти не было понимания шкалы времени, его измеряли весьма условно — в молитвах «Отче наш», в вареных яйцах и тд. Как только время стало деньгами, появилось выражение «тратить время», стало возможно «терять время», «убивать время», «беречь время», времени стало «в обрез» и тд.

Большой уровень стресса от бредовой работы связан с тем, что эта тема замалчивается: никто не знает, как себя правильно вести в этой ситуации, что чувствовать, к кому обратиться.

Гребер определенно симпатизирует анархистскому духу некоторых историй, присланных ему читателями. Он прямо смакует, когда кому-то из них удается обмануть систему — как Ганнибалу, который рубил бабло на бредовых отчетах, а сам в свободное время занимался разработкой приложения по выявлению туберкулеза.

Парадоксально, но чем больше у людей свободного времени на бредовой работе, тем меньше у них получается его направить на личные полезные дела. Отсутствие работы настолько невыносимо, что мозг не может тратить освободившееся время с пользой.

А считаете ли вы свою работу бредовой?