Большую часть клиентов бюро спикеров HUBSpeakers составляли крупные иностранные компании. О разнице между ними и отечественными заказчиками, а также о ставке на русскоязычные сообщества за рубежом рассказала «Коммерсанту» основатель бюро Елена Гришнева.
— В первую очередь я хотела узнать, где ты сейчас находишься, потому что мы общались месяц назад, ты тогда была в Москве, но события разворачиваются стремительно.
— Да, в данный момент я нахожусь в Москве. Мы с мужем определялись, куда поехать на долгий срок. Наконец-то определились и ждем оформления всех документов, чтобы уже уехать надолго, скажем так (интервью с Еленой прошло в ноябре. В начале декабря она вместе с семьей переехала в Индонезию.— прим.).
— И куда вы планируете переехать?
— В Индонезию. Мы долго думали, много было разных вариантов, но в итоге решили туда. Выяснилось, что огромное количество русскоязычных людей живет на Бали, там создалась целая концентрация предпринимателей, спикеров, людей, которые создают какие-то продукты. И в принципе очень интересно там пожить.
— Правильно ли я понимаю, что вместе с личной релокацией бизнес ты планируешь тоже туда переводить?
— Да, было бы идеально «HUBSpeakers Бали». Сейчас есть «HUBSpeakers Россия», «HUBSpeakers Казахстан». И Бали — это уже другой уровень, конечно. Судя по данным в СМИ, там живут около 40 тыс. русских. Это довольно обеспеченные люди, довольно просвещенные, просветленные даже, можно сказать. И поэтому я думаю, что там можно будет развернуться.
— Если бы мы с тобой общались до 24 февраля, что бы ты рассказала про свой бизнес тем, кто о нем не знает? Может быть, кто-то впервые будет смотреть интервью с тобой. Кратко — чем ты занимаешься, какие планы были до 24 февраля, какие задачи ставила?
— У меня свой бизнес по подбору спикеров в России и Казахстане. В Казахстане я открыла бизнес три года назад — до пандемии, в 2019 году. В 2020-м наш филиал там стал зарабатывать даже больше, чем в России, потому что спрос на различные образовательные треки был огромный.
В нашей базе около 1,5 тыс. спикеров — экспертов в своем деле. Есть и спортсмены, и космонавты, и предприниматели, и художники — то есть совсем разные индустрии, сферы деятельности, разная степень узнаваемости.
Как мы работаем? К нам приходят клиенты, в основном международные компании типа Unilever, Schneider Electric, Danon или различные банки, Райффайзенбанк, и они хотят пригласить какого-нибудь внешнего эксперта для того, чтобы тот выступил перед сотрудниками банка или компании и донес какую-то важную идею. В основном 60–80% — это мотивационные выступления. Особенно после ковида это было актуально. Когда людям не хватало личного общения, не хватало какой-то поддержки, международные компании очень часто приглашали к себе мотивационных спикеров (имеются в виду компании, у которых были филиалы в России.— прим). Некоторые российские компании тоже к нам обращались, но их было меньше.
Культура спикерства в России не так развита, как в Америке или на Западе в целом. Даже в Казахстане сейчас очень активно развивается это направление, гораздо больше и интенсивнее, чем в России.
Наша бизнес-модель строилась на том, что мы подбираем спикеров, иногда пишем образовательные программы, для того чтобы сотрудники компаний получили какой-то полезный контент. На этом мы и зарабатываем.
Дальше были планы на Дубай и расширяться по миру. Но 24 февраля поменяло ход истории — и наши планы тоже.
— Собственно, 24 февраля. Ты просыпаешься утром и узнаешь, что началась специальная военная операция. Что ты делаешь, как у тебя прошел этот день, как ты выстраивала его, были ли внеочередные совещания по этой теме? Как вели себя клиенты, как они общались?
— 24 февраля я была уже на экваторе беременности. Поэтому я, честно говоря, проспала этот день. Я узнала о СВО уже где-то к 27 февраля. И знаешь, как я отреагировала? Я подумала: специальная военная операция, ну, раз она специальная, она пройдет за какое-то время, как спецпроект. И обязательно у нее есть окончание, она закончится на протяжении ближайшего времени, может быть, через пару дней или пару месяцев, но меня она не коснется никак. Вот так я отреагировала, честно.
Я увидела другую реакцию населения Москвы, где я живу и хотела бы и дальше жить. Увидела реакцию по пустым полкам магазинов. В частности, бытовой техники. Мы как раз делали ремонт, и я даже засняла эти кадры, когда приходишь в магазин, а там просто пустые дырки от плит, от духовок и другой бытовой техники. Я поняла, что что-то происходит. Я как будто находилась в вакууме, гормоны сохраняли мое спокойствие. Но поступали внешние сигналы о том, что, возможно, это что-то более серьезное, нежели я думала изначально.
Резко сократились заказы от международных компаний, последний заказ был от «Макдоналдс» в начале марта. Мне кажется, они уже по инерции делали свой ивент с нашими спикерами.
Дальше пошло на нет количество обращений. Остались только российские компании, которые привыкли приглашать спикеров за преподавательскую ставку в 3 тыс. в час.
В начале марта мы уже начали понимать, что происходит что-то более глобальное, нежели какая-то кратковременная история, потому что начали отменять потихоньку мероприятия. Это был двойной удар по бизнесу после ковида, потому что в ковид вообще все было закрыто, только онлайн-мероприятия могли проходить, а тут закрываются мероприятия из-за политической ситуации в России. И это было очень неприятно, мягко скажем, потому что были планы и по выручке, и по мероприятиям, уже были подписаны некоторые договора, и вот все начало отменяться.
С другой стороны, пошел поток заказов и клиентов от государства. То есть стали обращаться правительство Москвы, Федеральная налоговая служба, «Роснано», «Ростех», Росмолодежь, все с приставкой «рос-».
Немножко другое представление у людей, работающих в этих организациях, о том, кто такой спикер и сколько он должен получать за выступление. Желательно вообще бесплатно, ну ладно уж, мы оплатим 3 тыс. в час. Вот такой подход, к сожалению. В этом плане прямо очевидное отставание от зарубежных и международных компаний.
Я думаю, как трансформировать эту бизнес-модель, как поменять подход к бизнесу. Например, я вижу, что можно сделать площадку для тех запросов, которые к нам приходят в большом количестве от российских компаний, соединить их со спикерами, которые хотят выступать даже бесплатно. Таких тоже много, потому что сейчас многие потеряли работу или хотят быть ближе к людям, хотят высказываться и готовы это делать бесплатно. Поэтому я думаю, как этот проект замонетизировать, чтобы мы тоже что-то с этого имели. Зарабатывали на этом. В общем, я ищу выходы из ситуации и перестраиваюсь, стараюсь перестраиваться, находить новые идеи для работы.