Криптомир, женщины в IT-индустрии и работа со звездами: Ольга Кад о ценности простых стартапов. Часть 2

О заработке в криптомире, ошибках в управлении командой стартапа, своем взгляде на проблему женщин в IT, стремлениях и планах — в продолжении статьи о предпринимательском опыте рассказывает Ольга Кад, основательница нескольких стартапов и выпускница магистратуры «Цифровые технологии в бизнесе» от МФТИ, СКОЛКОВО и МТС.

Инвестиции в стартапы в криптосфере похожи на грант из-за некоторых особенностей выдачи. Решения принимаются за счет голосования токенами через DAO.

Инвесторами могут быть несколько человек сразу, обычно они представляют команду протокола или блокчейна. Можно следить, как двигается проект, и выдавать деньги траншами. На каждом этапе развития, при достижении проектом определенных результатов, инвесторы почти автоматически получают свою прибыль. Но и размер инвестиций в среднем меньше, чем в венчуре.

Цель грантодателя — увеличить либо численность аудитории блокчейна или протокола, либо количество транзакций. Новые люди начинают пользоваться блокчейном, что приводит к увеличению числа транзакций, старые пользователи начинают совершать больше транзакций. Простой пример: при покупке NFT покупатель совершает одну транзакцию. А если NFT-картину «распилить» на много маленьких кусочков, то число транзакций увеличивается, и люди, которые создали протокол, становятся богаче. Им выгодно, чтобы проектов было много, даже если речь идет о проектах с маленьким количеством пользователей.

Что приятно для разработчиков — команда стартапа никаких финансовых обязательств не несет. Команда помогает инвесторам уже тем, что просто делает проект на определенном протоколе или блокчейне. Проект привлекает большое количество людей, которые начинают совершать транзакции на блокчейне, создатели блокчейна получают процент. Так что это взаимовыгодная история.

До февраля 2022-го немногие верили в будущее блокчейна. Было непонятно, зачем нужна эта сфера: обывателю войти в нее действительно сложно, и всем и так нормально жилось. В России, как и во многих других странах, были криптоэнтузиасты.

А у бумеров, которые обладают финансовыми возможностями, не было предпосылок пойти в крипту. Делать продукты для маленькой кучки криптоэнтузиастов было сложно.

Но политическая обстановка изменилась, и рынок стал расти. В мир крипты пришло очень много русских бумеров и миллениалов, подтянулись разработчики, которые делают свои проекты или работают в криптокомпаниях. И все равно пользователей пока что мало.

Факторы, ограничивающие прирост аудитории:

Зато после прихода новых пользователей, пусть и не в таком большом количестве, как хотелось бы, появилась возможность делать P2P-обменники. Чтобы люди из разных стран могли переводить друг другу фиатные деньги через крипту.

Моя команда сейчас как раз этим и будет заниматься. Допустим, один человек перевел турецкие лиры в крипту, а хочет получить доллары. Другой человек перевел в крипту доллары. Они таким образом «обменялись» и у каждого появилось то, что нужно. Но это все будет работать, если на платформе будет много людей. Еще важно, чтобы она была децентрализованной.

У магистратуры «Цифровые технологии в бизнесе» очень интересный концепт. Он заключается в следующем: чтобы стать предпринимателем, недостаточно одного желания, нужно иметь технические скилы. И это так, я очень многое в своих проектах делаю руками.

Первый год был техническим, в МФТИ. Мы учились программировать на разных языках, решать разные задачи. На втором году обучения мы делали проекты в Школе управления СКОЛКОВО, опираясь на знания, полученные в МФТИ.

Самая большая моя проблема в то время — неумение менеджерить людей, в том числе из-за психологических блоков: людям сложно, у них нет времени, я мало плачу. Мне было страшно работать с людьми, потому что у меня было много проектов, в которых я облажалась. Каждый раз я верила, что всё будет хорошо. А когда всё умирало, мне казалось, что я подвела свою команду.

В результате я слишком много брала на себя, старалась все сделать самостоятельно, мало требовала. Школа управления СКОЛКОВО в этом плане сильно помогла. Каждую неделю мы встречались с трекерами, которые довольно жестко ставили задачи каждому члену команды, помогали распределить ответственность внутри проекта и не стесняться делегировать.

Там я поняла, что нужно нанимать звезд. У команды должен быть костяк, который двигает продажи, маркетинг.

Со звездами бывает тяжело работать, но они заинтересованы в собственном росте и будут делать все, чтобы его обеспечить. И теперь мне не страшно нанимать классных ребят. В команде могут быть разные люди: те, кто драйвит и развивает, и те, кто занимается стабильными вещами.

Я никогда не бываю слабой — это одна из моих основных ценностей. Я со всеми разговариваю как партнер. Мне кажется, правильно делить партнеров не по гендерному признаку, а по степени психоэмоциональной зрелости. Иногда мы сталкиваемся с «детьми», а иногда со «взрослыми». Вот девушки, с которыми я работаю, часто действуют с позиции «ребенка» — это факт. Но есть и те, кто ставит себя на позицию «взрослого».

Пытаюсь ли я пробиться и завоевать себе место в мужском обществе? Я считаю, что сейчас мне уже не нужно что-то пробивать. Я просто живу и делаю то, что мне нравится.Когда я участвую в конкурсах и хакатонах, я не ставлю перед собой цель «победить мальчиков». Мне просто нравится решать интересные задачи.

Я не сухарь, но, работая в мужском коллективе, перестала выражать эмоции. В мужском коллективе не принято писать: «какой ты молодец», «зайка», «солнышко», «как здорово сделал». И мне сложно представить, что мы с ребятами-технарями будем говорить друг другу «солнышко». Нет, тут принято простое «работа принята». Сейчас я впервые за долгое время тесно работаю с женщиной и понимаю, что не соответствую тренду на ненасильственное общение.

Во многих своих проектах я являюсь основателем. Но никто не видит проблемы в том, что главная — девочка. Наоборот, в этом есть определенное преимущество. Мне проще эмпатично понять, с кем я разговариваю. Я могу лучше донести до людей какие-то мысли, чем большинство ребят.

В последние дни я настолько загружена, что мне не хватает времени составить расписание в планировщике. Я просто выписываю всё в один список и его приоритизирую, чтобы понимать сроки. Конечно, я что-то автоматизирую. Например, недавно создала бот, который спрашивал у сотрудников, что они сделали за день. Но без обратной связи все забили на бота через 2 недели, так что личное общение исключить не получится.

Конечно, я понимаю: если что-то не доделаю, меня не убьют и никто не умрет. Но про мою жизнь нельзя сказать, что она гармоничная. Работы в моей жизни намного больше, чем всего остального. Бывают периоды, когда ничем кроме работы не занимаюсь, не развлекаюсь, не общаюсь с людьми, не выхожу из дома неделю. Даже еду мне приносят к компьютеру. Единственное, чем я не могу пожертвовать — это сон, потому что иначе голова не работает.

Я очень хорошо понимаю, что мне нужно успеть сделать, пока еще у меня много сил. Со временем ты становишься менее активным, по себе чувствую. Еще 2 года назад, когда я делала свой первый проект, я не уставала так сильно. И еще я замечаю, что более взрослым людям тяжелее входить в новые сферы и начинать делать что-то новое. Эта мысль тоже меня подгоняет. К 30 годам я хочу вести довольно спокойную жизнь — просто продолжать процессы, которые создаю сейчас. А к 40 годам планирую заработать денег и отдыхать.

Понравилась статья? Больше материалов ищите в нашем телеграм-канале Young Professionals SKOLKOVO.