Тренд на болезнь. Как психологические недуги становятся модной частью общества

В нашей жизни много отдано на откуп моде. Зачастую не важно, насколько качественная у тебя одежда, самое главное фасон и цвет. И так во всех аспектах - здоровье, питание, да и образ жизни в целом. Важно, в какой сфере ты работаешь, какую должность занимаешь, какого цвета и марки у тебя машина, какой телефон, в каком банке обслуживаешься, во что инвестируешь, есть ли ты в Clubhouse, наконец.

К сожалению, мода точно также распространяется и на наличие заболеваний. Да-да, есть модные заболевания, как бы смешно это не звучало. Мы же все жители крупных городов и мегаполисов, поэтому депрессия, стресс, шоки – неотъемлемая часть каждого из нас. А у детей поголовно синдром рассеянного внимания и гиперактивность. И обратите внимание, чем моднее недуг, тем он чаще встречается – помните, сколько было детей индиго в начале 2000-х?

Не поймите меня неправильно, я ни в коем случае не отрицаю существования этих болезней и расстройств, сегодня они действительно получили широкое распространение, но не такое как нам кажется. Просто наш мозг как бы обманывается, соответственно обманывая и нас. Можно сказать, что он сам придумывает нам заболевания. Но как это может быть, разве мозг на такое способен? Как ни странно ответ «да», и вот небольшой пример.

До Великой Отечественной войны многие женщины страдали от обмороков. Это было действительно распространённое заболевание, существовали специальные клиники, которые специализировались именно на нём. Но когда началась война, обмороки сошли на нет. Те потрясения, которые пережили люди, просто перестроили их мозг, он, словно, стал сильнее и выносливее.

Как же болезни становятся модными?

Наш мозг устроен очень интересным образом: чем больше мы видим подтверждений чему-то в своей жизни, тем чаще мы сами начинаем за собой это замечать. Это факт, который каждый из нас подмечал – хотим мы красные кроссовки, будем постоянно видеть людей в них, захотели конкретную модель машины, на дорогах она будет появляться всё чаще. Ровно то же самое и с болезнями - чем чаще мы слышим о них от нашего окружения, чем чаще видим их последствия, тем больше и больше наш мозг получает подтверждений того, что это действительно есть и действительно пришло в нашу жизнь. Так мозг начинает отождествлять с расстройством всё происходящее и искать зацепки, подтверждающие его наличие.

Нюанс в том, что очень часто мы знаем о заболевании и о страшных последствиях, но понятия не имеем, что оно из себя представляет. Давайте для примера возьмём рак. Когда ставится диагноз, онкология, в голове большинства людей – это смертный приговор, абсолютный, и что делать непонятно. Но о том, что рак лечится и насколько успешно, говорят мало. Информационный фон же больше направлен на боль и страдания.

И вот таким образом мы сами становимся частью вот этой моды. У нас у всех стрессы, недомогания, а у детей СДВГ. Мы сами ставим себе диагнозы и сами пытаемся лечиться. И зачастую настолько глубинно верим в болезнь, что излечить нас становится практически невозможно. Даже аргументы врачей, подтверждённые фактами, не будут услышаны, если пациент уверен в том, что он болен. И согласится он лишь с тем доктором, кто подтвердит его диагноз.

Примериться с тем, чего нет всегда сложно, особенно когда толпа на другой стороне. Не стоит себя программировать, на то, что раз это модно, то оно должно быть и у вас. Там где толпа, правды нет.

И чтобы как-то подытожить всё выше описанное, я хотел бы привести в пример эксперимент американского психолога Дэвида Розенхана. Сегодня мода на то, чтобы подобного рода исследования ставить под сомнение, клеймить «фейками», выставлять бездоказательными. Что делает его ещё более уместным.

В 1973 году психолог Дэвид Розенхан провел эксперимент, который потряс мир психиатрии.

Эксперимент проводился тайно. 8 людей, среди которых был и сам Розенхан, обратились в различные психиатрические больницы страны с жалобами на слуховые галлюцинации. Разумеется, на самом деле их не было, но доктора все же «пациентов» приняли. После приёма псевдопациенты были признаны психически больными и госпитализированы.

После госпитализации все участники эксперимента вновь стали вести себя адекватно и непринужденно. Более того, «пациенты» стали уверять врачей, что с ними все в порядке, и что они больше не слышат никаких голосов. Однако персонал больниц им не поверил, настояв, чтобы они продолжали принимать лекарства. Обескураживает то, что огромный персонал не распознал симулянтов, а другие, действительно больные пациенты больницы с уверенностью обвиняли их в симуляции.

После того, как участники исследования покинули стены психиатрических больниц, эксперимент был запущен повторно. Были выбраны еще 12 больниц по всей стране, в которые обратилась следующая группа псевдопациентов. Все они были признаны душевнобольными и, разумеется, госпитализированы с различными диагнозами: от депрессивного психоза до шизофрении.

После госпитализации «пациенты», как и в прошлый раз, стали вести себя как обычные здоровые люди. Однако и их так скоро не выписали. И при этом у всех участников эксперимента в медицинские карточки впоследствии были вписаны поставленные ложные диагнозы.

Позже, когда об эксперименте и его результатах узнала общественность, поднялась буквально шоковая буря. Разом улетучилось доверие ко всем достижениям психиатрии.

Такая реакция заставила одну из хорошо известных больниц убедить Розенхана повторить эксперимент в их стенах. Розенхан договорился с персоналом о том, что в течение трёх месяцев в психиатрическую больницу попытается попасть один или несколько псевдопациентов. На практике это значило, что оценка каждого пришедшего пациента должна производиться с учётом вероятности, что он может быть симулянтом.

В итоге среди 193 пациентов врачи этой больницы выявили 41 симулянта и ещё 42 людей в этой ошибочно заподозрили. В действительности же Розенхан не отправил в эту больницу ни одного псевдопациента, и все, кто были заподозрены больничным персоналом в симуляции, на самом деле были больными.

Этот эксперимент стал самым большим ударом для всей психиатрии. Профессионализм лучших врачей–психиатров был поставлено под сомнение. И время от времени делались заявления: «Очевидно, что в психиатрических больницах мы не можем отличить здоровых от нездоровых».