«Писать о поиске работы на Facebook — это уже шаг отчаяния»

Автор издания Colta Наталия Зотова поговорила с несколькими безработными о том, как они справляются с этим состоянием. В числе собеседников — маркетолог из Москвы Иван Федосов. По его словам, он не может найти работы с октября 2015 года.

Иван Федосов рассказал изданию Colta, что проработал полтора года в крупной финансовой компании в должности руководителя направления маркетинга и коммуникаций. Одной из его задач был мониторинг СМИ для генерального директора, у которого не было компьютера и для него всё делали подчиненные.

«В один прекрасный день — в октябре прошлого года — я удалил публикацию "Комсомольской правды" из мониторинга как мусор — это же, по сути, таблоид. А оказалось, было крупное собрание с представителями компаний отрасли, и все эту статью обсуждали, а наш руководитель про нее не знал. Так что меня попросили написать заявление, — пишет Федосов. — Я не стал сопротивляться, мне не хотелось сражаться. Это не была моя работа мечты — может быть, поэтому. Ее плюсы заключались в хорошей зарплате, благодаря которой я смог расплатиться по ипотеке».

Сейчас я не бью баклуши. Утром я завтракаю и сажусь к компьютеру: приложение HeadHunter у меня настроено по вакансиям, по направлениям, я каждый день это просматриваю, откликаюсь, пишу сопроводительные письма.

Сделал аккаунт на LinkedIn. Но оказалось, что там востребованы в основном те, кто работал в западных компаниях, плюс ИТ-направление. На HH у меня 200-300 откликов за все время — это очень много. Но 70% моих откликов уходят в пустоту, мне не отвечают. Где-то получаю отказы.

Приглашений было процентов пять, но либо они меня не устраивали, либо что-то еще не срасталось. К тому же у меня есть какая-то планка зарплаты — опуститься на более низкую зарплату уже психологически сложно. У меня есть некоторая финансовая подушка: были накопления, кроме того, я сдаю ту квартиру, которую выкупил по ипотеке. Семьи у меня пока нет. К тому же есть небольшое пособие: после двух месяцев скитаний я решил, что надо вставать на учет в службу занятости.

— Иван Федосов

Маркетолог отмечает, что у безработных есть психологический барьер: люди стесняются признать проблему, боятся вставать на учет. Поэтому официальная статистика безработицы в Москве около 7%, «но знающие люди нам говорили, что можно смело умножать на три или четыре».

Мое окружение мне тоже говорило, что это постыдно — тебе всего 35 лет, ты что, немощный какой-то? Но это говорят люди, у которых есть работа. А когда не работаешь, мировоззрение как-то меняется.

Пособие — 7000 рублей. Но, чтобы встать на учет в службе занятости, пришлось приходить три раза — там как в советской поликлинике: скандалы, очереди. И два раза в месяц надо приходить отмечаться, смотреть предложенные вакансии.

Найти работу через них я не надеюсь, но у службы есть большой плюс — перечень из 26 профессий, на которые можно пойти учиться за счет государства: от слесаря и техника лифта до веб-дизайнера. Например, в моей группе английского было 17 человек — учителя, бухгалтеры, психологи, люди абсолютно разных профессий, даже работники банков. Причем 90% — женщины.

Федосов пишет, что он постоянно переписывает резюме, которых у него уже 10 штук: «Бывает грустно, бывают обострения — ну что же со мной не так. Начинаю сглаживать опции отбора — смотрю уже на то, на что раньше не смотрел».

На Facebook я до сих пор не написал статус, что ищу работу. Пока не дошел до того, чтобы всем это предъявить. Это уже какой-то шаг отчаяния — кричать об этом.