Художники против математиков

Искусство всегда аналитично. Многие мои коллеги и ученики почему-то убеждены, что искусство — это сплошной свободный полет фантазии, вспышки неизвестно откуда взявшегося вдохновения, триумф интуиции. Они заблуждаются.

Достаточно посмотреть, как работает живописец. Математические пропорции композиции, теория цвета, геометрия светотени, перспектива, анатомия, работа с материалом — холст, дерево, бумага, масло, акрил, пастель, уголь и миллион прочих вещей, которые использует художник в своей работе.

Достаточно посмотреть, как работает кинорежиссер. Композиция кадра — положение камеры, движение, расстановка и сценография, композиция сцены — все ли в сцене понятно, все ли ракурсы разумны, осмыслены и логичны в рамках истории, темпоритм, работа с актерами, согласование миллиона деталей будущего фильма — от музыки и костюмов, до книг на полке в комнате героя. Все это нужно продумать, разобрать до мелочей и неустанно контролировать, направлять и поправлять. Попробуйте-ка тут с обывательской интуицией снять хотя бы одну хорошую сцену.

Интуицию нельзя воспринимать как случайное озарение, как божественное вмешательство или пророческое видение. Интуиция — это неосознанный выбор по аналогии, который мозг учится делать на тысячах и тысячах живых осознанных задач. Если вы решали когда-то задачи по шахматной тактике, то знаете, что сперва все идет мучительно долго и можно две минуты искать известный по условиям мат в один ход на доске, где и фигур-то осталось всего ничего. Сидишь и думаешь, как же это люди блиц-партии за минуту играют? Потом мозг учится замечать шаблоны, паттерны и наступает момент, когда решение возникает в голове "словно само собой", но ему пока не умеешь доверять, оно еще не откалибровано. Только решение, разумеется, появилось не "само собой", а как результат работы: для этого мы и решали сотни задач. Это и есть интуиция — догадка на границе осознанного. И у профессионала такая догадка это не "пальцем в небо", а продукт работы, анализа и поисков. Большую часть решений художник и кинорежиссер принимают осознанно, на базе своих знаний, опыта и вкуса (эстетического восприятия), а оставшиеся решения приходятся на развитую профессиональную интуицию, которая тоже опирается на опыт, знания и вкус.

Мне особенно нравится пример кинорежиссера по двум причинам. Во-первых, за исключением работы с камерой и построения кадра, писательство (особенно проза) очень похоже на режиссуру. Во-вторых, режиссер окружен другими людьми, которые помогают ему, но обязательно выявят слабости видения и подготовки художественного руководителя картины. Это важное отличие, потому что писатель чаще всего работает один и легко может прятать сам от себя свои слабые стороны. Поэтому я всячески рекомендую найти соавтора и рекомендую разрабатывать проекты в формате "writers' room": когда мы объясняем другим людям наши замыслы и наше видение, мы неизбежно сталкиваемся со слабыми местами и должны их усиливать. Другие люди задают неудобные вопросы, от которых мы привыкли увиливать, и в итоге мы делаем работу, от которой привыкли отлынивать: анализируем, проектируем, планируем. Короче говоря, думаем.

Написать что-то внушительное по наитию совершенно невозможно, но все равно не умирает вера в то, что аналитика — это про науку, а искусство — это про "сердцем чую". Однажды я вот что услышал от своего коллеги. Мы вместе проходили большую программу из мастерских и интенсивов по сценарному ремеслу, где много работали именно над технической, концептуальной стороной сценария. Программа длинная, рассчитана на несколько лет, и вот где-то на втором году, уже глубоко в материале, на этапе отработки и закрепления мой коллега Мэттью загрустил. Прежде активный, он вдруг приобрел слегка отстраненный вид, мало общался, во время разборов его сцен отвечал односложно, а на лице его читалась какая-то смутная досада. Мы все это заметили, но не донимали его расспросами какое-то время, потому что иногда у человека просто портится настроение. Но печаль нашего товарища не рассеивалась и инструктор все-таки однажды спросил: "Мэтт, у тебя все хорошо?" и Мэтт ответил. Оказалось, его давно гложет неудобный вопрос: зачем нам нужна "математика", если мы хотим быть художниками?

Под "математикой" он имел в виду наш аналитический подход к конструированию истории: элементы конфликта, их связи, отработка, поиск, ошибки, переписывания — почти все на подчеркнуто сознательном уровне. Вероятно, "быть художником" в таком контексте — это что-то противоположное математике, исключительно чувственное, интуитивное и возвышенное. Философские идеи медленно впитываются в народное сознание, им нужно время, чтобы закрепиться и стать частью бытовой философии здравого смысла. Поэтому такое до-диалектическое, шаблонное мышление, разводящее противоположности по строго отведенным углам, господствует до сих пор. Гуманитарии против технарей. Физики против лириков. Наука против творчества. Художники против математиков. На свете есть только два типа людей: знакомые с диалектикой и те, которые постоянно делят людей только на два типа.

Шаблоны вредны, хотя бы потому, что условны. Где проходит эта граница между гуманитарием и технарем? Можно вложить в эти слова область интересов, например: мир через призму человека или объективная реальность, но много ли будет в этом смысла? Физика — даже самая теоретическая — обусловлена человеком. Как и любая наука, она специфически человеческая, хотя бы потому, что развитие теории стимулируют вполне "прозаические" инженерные проблемы. Разве Дарвина не интересовал человек? Разве Шекспир не размышлял об устройстве Вселенной? Эссе Эйнштейна можно читать на уроках литературы, а его мышление в образах ничуть не слабее мышления понятиями. В сущности, если вглядеться в методы и мышление выдающихся художников и ученых, становится очевидным, что и "гуманитарий", и "технарь" — это равнозначно урезанные, ограниченные версии человека, которые воспроизводит сегодняшний способ разделения труда. В действительности же, невозможно отделить одно от другого.

Есть популярная цитата американского писателя Кори Доктороу — я сам ее повторял в вебинарах. "Писать роман, пишет Доктороу, как ехать на машине в ночи. Фары выхватывают из темноты только маленький кусочек дороги, но так можно добраться до дома." Это опасная метафора, потому что ее очень легко понять буквально и забыть, про реальный контекст образа. Дорогу в метафоре кто-то построил, больше того, мы сознательно выбрали эту дорогу, зная, что она приведет нас домой. Вероятно, мы изучали путь, склонившись над картой, отмечали ориентиры, строили маршрут. Машину мы тоже проверили перед поездкой: уровень масла, тормоза, световые приборы, хватит ли бензина, не горит ли лампочка "проверьте двигатель" — только во сне или в метафоре мы вдруг и без всякой подготовки оказываемся посреди ночной дороги внутри разрезающего темноту железного зверя. Интуиция не всесильна, даже если она достаточно развита опытом. Тот, кто пытается на голой интуиции создать законченное художественное произведение, всегда будет писать или что-то очень короткое, или пространную отсебятину. Хороший роман так точно не написать.

У себя на Телеграм канале я рассказываю о прогрессивном писательстве.