Как я запускал бренд-медиа об ИИ. Часть 3: угрозы и корпоративный фашизм

В предыдущей серии: я отказался уходить, пока руководство не детализирует претензии ко мне и не даст гарантии моим сотрудникам, а также предложил пересобрать процесс, т.к. на нашей стороне, очевидно, был результат. Менеджер банка Аглая начала выдавливать нас, попытавшись взвинтить KPI в 6-8 раз. Как оказалось, это было только начало. Сайт бренд-медиа остался заморожен, мы продолжали отвечать за работавший телеграм-канал.

Часть 1: Как я запускал бренд-медиа об ИИ в крупном российском банке и что из этого получилось

Часть 2: Что будет, если отказаться увольняться

Часть 4: бан за письмо «наверх», омбудсмен

Мои партнеры от банка (Аглая и Ко) в рамках проекта должны были помогать мне общаться с заказчиком, а также продвигать сайт и телеграм-канал. Коммуникацию они провалили (обвинив в этом меня), а сайт заморозили по надуманной причине. Оставался канал. Менеджерки все время вменяли нам в вину, что он не получает прироста, даже несмотря на якобы регулярные посевы.

Канал действительно стагнировал, статистика колебалась в диапазоне от нуля до минус шести человек в день. Мы по этому поводу переживали и рефлексировали. Конечно, объективно нам портило картину то, что мы физически не могли быстро публиковать актуальные материалы из-за согласовательной многоножки, а любые сколько-нибудь живые темы и посты зарубались моментально. Об уровне компетенций того согласовательного чата и неспособности его участников воспринимать нас как экспертов я писал в предыдущей части.

Правда, отмечу, там был один человек, который смотрел на проблемы канала так же, как мы. Несколько раз доходило до того, что после отказа согласователей выпускать яркий инфоповод, он шел напрямую к вице-президенту, получал от него одобрение и отдавал текст мне. Но делать такое постоянно было невозможно.

Так вот, через несколько дней после моего отказа уйти число отписок выросло приблизительно в 10 раз. При этом подписчики выходили из канала организованными группами по 60 человек – видимо, чтобы не создавать давку. Важно отметить, что, несмотря на конфликты, мы не меняли ни время публикации контента, ни его количество, ни качество. То есть, отписки точно не могли быть связаны с нашей работой.

Одновременно менеджерки написали нам письмо, суть которого сводилась к следующему: отрицательный рост телеграм-канала напрямую связан с качеством контента, поэтому давайте привяжем ваши KPI к показателям из TGStat. «Ну что ж, раз вы так настаиваете», — подумали мы и провели собственный аудит канала. Нам открылись удивительные вещи. Я обозначу их тезисно со скринами для убедительности.

– Все продвижение тг-канала свелось к 4 посевам: в июне, июле, октябре и ноябре 2022 года;

– Часть каналов, где закупалась аудитория, не то что не совпадала с нашей ЦА, а была для нее токсичной. Выглядело как бред;

– Другая часть, на первый взгляд, была релевантной. Например, «Илон печатает...». Идем изучать аудиторию;

– Динамика прироста новой аудитории в каналах, где размещалась реклама, говорила о том, что это боты. Даже не так. Что это самое дешевое массовое ботье;

– Последние две закупки ботов мои уважаемые партнеры проводили как раз перед конференцией банка, чтобы показать красивую цифру начальству. Это была настолько наглая и неловкая накачка мёртвыми душами, что мы опешили. Ну то есть, что-то вроде: «А что, так можно было?».

Своими открытиями мы сначала поделились с нашими партнерами, чтобы объяснить, почему качество контента не может повлиять на динамику канала. Ответ всё расставил по своим местам. Всё-таки это были качественные лиды!

Возможно, в вашем мозгу возникли два соображения: а) вряд ли менеджеры закупали сами, б) а где же до этого был мой интерес к продвижению канала. Очень хорошо. Поехали!

Менеджеры действительно пользовались услугами внешнего SMM-агентства, именно на него они потом списали весь этот бардак. Однако невозможно представить, что какое-то внешнее агентство решило без прямого и явного указания накачать канал ботами как раз перед конференцией. Это просто невозможно, такое действие требует четкой директивы.

Про мой интерес. У нас быстро появились вопросы к качеству работы партнеров в сфере продвижения. К счастью, сохранилось письменное подтверждение: в декабре я попросил их подключить меня к процессу отбора каналов на посев и редактированию самих рекламных постов. Мне отказали.

Наши аргументы не захотели слушать, поэтому мне не оставалось ничего иного, кроме как договориться об общей встрече с Гостомыслом и его подчиненными менеджерами, моими партнерами. Мне искренне хотелось инициировать хоть какой-то конструктивный диалог внутри, без скандала.

Конечно же, никакой адекватной беседы не получилось. В последний момент Гостомысл отказался от очного формата, заменив его групповым созвоном. Сначала директор нетерпеливо выслушал мои аргументы и ответил, что не видит ничего страшного, хотя, конечно, попросит сделать «аудит» канала.

Затем, при свидетелях в лице своих же менеджеров, он пригрозил испортить мне репутацию, если я не уйду по-хорошему, т.к. он «известен на рынке». Зато, если я соглашусь подписать заявление на увольнение, он пообещал даже дать мне рекомендации.

Я отнесся к угрозе Гостомысла иронически, потому что мне сложно представить, чтобы маркетолог мог испортить репутацию журналисту. Возможно, я действительно недооцениваю его значимость на рынке. Так или иначе, от настойчивого совета уйти я отказался, разговор явно был завершен, мы разошлись.

Конечно, в нашем понимании открывшиеся факты банального слива денег банка на услуги несоответствующего качества (боты вместо людей) заслуживали другого отношения, вне зависимости от того, насколько мы были хорошими работниками.

Считаю это важной темой, поэтому для начала стоит определиться с дефиницией. Под корпоративным фашизмом я понимаю такое давление и манипуляции, которые ставят человека перед выбором между удовлетворением жизненно важных потребностей и совершением действий, спорных с точки зрения морали и этики.

Попытка насильственного переподчинения редакции

Как я уже говорил, в марте Аглая нашла мне на замену некую женщину, имевшую за плечами «13 лет опыта работы в научной журналистике». Её официально оформили в небольшой медиахолдинг, принадлежащий банку, и назвали руководителем редакции нашего проекта. А какой же руководитель без подчинённых? Поскольку я не собирался уходить с поста шеф-редактора, Аглае и опытной научной журналистке оставалось только одно — попытаться насильственно переподчинить себе мою команду.

В один из апрельских дней Аглая, ее протеже и незнакомая нам женщина создали в телеграме дублирующий рабочий чат, куда добавили всю редакцию, за исключением, естественно, меня. Загадочная незнакомка анонсировала общий созвон для моих сотрудников, настоятельно рекомендовав провести его как можно скорее. При этом она не представилась и всячески уклонялась от вопросов о целях мероприятия. Буквально: «Нет времени объяснять, давайте срочно устроим созвон». Команда мягко отказалась от участия, сославшись на невозможность участвовать в рабочих встречах в обход своего непосредственного руководителя, и поставила в известность меня.

Спустя несколько часов незнакомка обратилась уже напрямую ко мне и выяснилось, что она занимает одну из руководящих должностей в медиахолдинге. Она предложила встретиться лично и обсудить ситуацию. Я согласился. В день встречи она предложила приехать поздно вечером в Подмосковье (Вешки), я попросил перенести встречу в любое удобное место в центре Москвы, т.к. офис банка находится именно там. Она усмотрела в моих словах невежливость, вспылила, обвинила в «сливе сотрудников» и более не отвечала.

Создание дискомфортных условий, шантаж премиями

По трудовому договору я и мой старший редактор должны были работать из офиса. Менеджеры банка требовали, чтобы мы сидели недалеко от них, на том же этаже. Закрепленных рабочих мест у нас не было, т.к. мы числились в «дочке», а она не была связана с этим офисом.

В мае я заболел и взял больничный. Аглая воспользовалась этим и начала третировать старшего редактора, в высшей степени интеллигентную взрослую женщину. Аглая требовала, чтобы редактор сидела в общей переговорке у нее на виду. Работать журналистом там было сложно из-за постоянных разговоров (при таком шуме сложно брать комментарии по телефону и писать связный текст). Но самое главное, что там было холодно и редактор начала простывать.

Как только она уходила на тихое свободное место в офисе, Аглая сгоняла ее со стула и требовала вернуться, хотя все остальные сотрудники без личных рабочих мест сидели там, где хотели. Мне пришлось приехать в офис прямо во время больничного, чтобы заступиться за сотрудницу. Спустя несколько дней мой пропуск аннулировали и перевели в другое здание неподалеку (как раз принадлежащее «дочке»).

Избавившись от моего присутствия, Аглая и новая «руководительница» редакции стали выкручивать руки сотруднице бодрее. Они провели с ней несколько личных встреч, от которых нельзя было отказаться. Сначала они рассказывали редактору, насколько плохо и неумело она писала тексты. Ее сильно покоробили претензии к ее профессионализму. Замечу, что мой уже бывший старший редактор работает в деловых СМИ больше 25 лет и на данный момент является одним из лучших авторов в сфере корпоративного управления и ИТ.

На другой встрече Аглая заявила, что редактор обязана выполнять указания новой «главы редакции», а иначе «рискует потерять работу». При этом Аглая солгала, что «руководительницу» якобы поставили в штатном расписании выше меня (согласно действующим регламентам это было просто невозможно, особенно с учётом того, что она была трудоустроена в другой компании). При этом сотруднице дали понять, что согласие/отказ работать со мной напрямую повлияет на размер ее премии. В общем, Аглая предложила либо терпеть унижения за подачки, либо получить статус мятежника.

Следующая деталь не должна играть принципиальной роли в оценке этой ситуации, потому что такое не должно происходить в принципе ни с кем, даже если жертва не испытывает материальных сложностей. Однако детали таковы: мой редактор обеспечивала в одиночку двух несовершеннолетних детей, будучи вдовой участника боевых действий. Мы обсудили с ней ситуацию и решили, что ей будет лучше уйти в другую компанию, чтобы не ставить под угрозу обеспечение семьи.

Выговоры, шантаж премиями-2

Параллельно с очной обработкой старшего редактора Аглая и ее коллеги не забывали про двух моих удаленщиков. Во время того же моего майского больничного менеджеры банка назначили обязательную онлайн-встречу для редакции, но без моего участия (меня в известность как всегда не поставили). В описании ко встрече говорилось об «изменении схемы работы редакции» и что все указания теперь будут поступать от «нового руководителя».

Сотрудники переслали приглашение на встречу мне. Мы посовещались и я написал официальное письмо Аглае с копией всем, где попросил в первую очередь обсудить изменения структуры редакции со мной, а без моего участия встречи с редакцией такого рода не проводить.

Возможно, Аглая и лжеглавред на такую реакцию и рассчитывали. Как бы то ни было, мои сотрудники посчитали на тот момент легитимным руководителем меня, поэтому к встрече с лжеглавредом не подключились. Через некоторое время удаленные сотрудники получили дисциплинарное взыскание именно за неявку на этот созвон. Разумеется, со мной никто не пытался обсуждать никакие изменения в структуре, хотя должны были это сделать по регламенту.

Спустя две недели после несостоявшегося созвона пришла пора квартальных премий. В банке и «дочке» такая система оплаты труда, что премия составляет значимую часть оклада, вплоть до 30-40% в пересчете на месяц. В то же время, условия для получения премии почти формальные. Я не предполагал, что моим сотрудникам их урежут задним числом за первый квартал, когда открытого конфликта и официальных претензий ещё не было, но именно это и произошло.

Причем во внутренней электронной системе контроля условий получения вознаграждения у сотрудников все было в порядке. Мы даже нашли внутренний документ, регламентирующий условия лишения или снижения премии. Менеджер «дочки» по указке Аглаи нарушил даже его. Ни одно наше письмо ни ему, ни его начальнице не получило никакой реакции вообще. Допустимо ли ставить человека перед выбором между чуть лучше поесть и одеться, или сохранить собственное достоинство? Для менеджеров банка и «дочки» – да.

В этой части блока «как надо было бы делать» не будет, потому что пункт «не будьте тварями», очевидно, не сработает, если вы уже тварь.

Следующая серия выйдет 27.10, потерпите)